49. Всякое бывает
В конце присутственного дня в приемном отделении сыскной полиции остался только Кунцевич. Он занимался с бумагами, которые сыпались, как из дырявой тучи. Запросы и требования в сыск слали все кому не лень. От Департамента полиции до тюремного ведомства и канцелярии градоначальника. Значительную часть служебного времени чиновник сыска разгребал бумаги и производил новые, готовя справки, рассылая по участкам требования к розыску или установлению места пребывания, составлял отчеты о проверке задержанных на предмет обнаружения разыскиваемых или беглых лиц, особенно политических. И тому подобная бесконечная канитель. На десять человек Управления сыска в среднем приходилось до сорока тысяч документов в год. Каждый из них был наиважнейшим, требовавшим немедленного ответа или действий. Удивительно, что сыск еще успевал ловить воров и убийц.
В этот день бумаг было особенно много. Кунцевич старался как мог, но стопка слева не уменьшалась. Ему хотелось домой, напиться чаю и упасть на диван, вытянув ноги, — обычное и простое человеческое желание. А вместо этого он вынужден был вникать в суть запроса Владимирской тюрьмы, до которой по этапу не добрался какой-то вор по кличке Козырь, которого теперь следовало поймать в столице и вернуть обратно. Зачем Козырю пробираться в столицу, а не залечь поблизости, в Москве, где-нибудь в тихом доме с садиком в Марьиной Роще, было не ясно. Нет чтобы отправить запрос в московский сыск, так шлют сразу в столицу. А может, этот Козырь уже сидит в подвалах Апраксина рынка или ближних кабаках. Кунцевич решил, что напишет запрос во второй участок Спасской части, на которой располагался рынок, пусть проверят. Заодно пусть запрос уйдет в третий участок Казанской части, пусть и там поищут.
В приемную вошел какой-то посетитель. Не отрываясь от бумаг, Кунцевич взглянул на него. Это был господин довольно высокого роста и крепкой комплекции, в отличном английском пальто, рублей за сто, не меньше, и костюме, какой чиновник сыска не мог бы себе позволить даже на официальном приеме в Министерстве внутренних дел. Про золотое пенсне и массивный перстень и говорить нечего. От господина исходил ощутимый дух богатства и успеха. Он огляделся с таким выражением, будто попал в чумной барак. Во всяком случае, Кунцевичу так показалось.
— Что вам угодно? — строго спросил он.
— Это сыскная полиция?
Кунцевич не обладал ни силами, ни чувством юмора, чтобы шуткой ответить на столь наивный вопрос.
— Приемные часы закончены. Заявление извольте подать через свой участок.
— Мне не нужно заявления, — ответил господин, передумав снимать перчатки. — Я ищу вашего чиновника.
— По какому делу?
— Скажем так… — господин замялся. — Он просил меня сообщить ему, если я вспомню нечто важное для него…
Было заметно, особенно опытному глазу сыщика, что господин в непривычной обстановке чувствует себя неуютно. И хотел бы поскорее уйти.
— Как фамилия чиновника? — спросил Кунцевич, прикидывая, как немного отведет душу и поводит богача за нос.
— Ванзаров, Родион Георгиевич.
В любом другом случае Кунцевич проявил бы чудеса чиновной волокиты. Но только не в этом.
— Его нет в столице, — ответил он. — Можете оставить сообщение, я передам.
— А где он?
— В Павловске, — сказал Кунцевич, прикинув, что это не является разглашением секретной информации.
— В Павловске… — повторил господин раздумчиво.
— Так вы оставите сообщение для Родиона Георгиевича?
— Нет, благодарю вас, — ответил господин, надевая новую и модную шляпу. — Я, пожалуй, сам съезжу в Павловск, давно там не был.
— Как вам будет угодно, — разбираться с капризами у Кунцевича не было желания. — Кто приходил, что сообщить?
— Доктор Юнгер, — ответил господин с легким поклоном. — Надеюсь, увижу его завтра.
И он покинул приемное отделение, оставив за собой шлейф запаха дорогого одеколона.
Кунцевич с тоской подумал, что ему никогда вот так роскошно не выглядеть. Как ни старайся. Жалование чиновника сыска и пальто за сто рублей, не говоря о пенсне с перстнем, вещи несовместимые. Вздохнув, Кунцевич вернулся к запросу о поисках сбежавшего Козыря.
