…Маша была счастлива – завтра у главврача день рождения, люди в подобные моменты благодушны, так и здесь – сделал одолжение, отпустил на два часа пораньше. Такси брать не стала… задолбали пробки, поехала на метро: какая разница, до центра близко. Со школьной подругой теперь не каждый день встретишься – выскочила замуж, ребёнок, памперсы, всё такое прочее. Поэтому, когда та предложила повидаться, Маша отпросилась. С кем ещё посидеть, потрепаться за жизнь, у неё всё скучно – работа-дом-сон-работа. А хочется иногда и выпить, и о мужиках посплетничать, ну просто отвлечься, Господи ты Боже мой. Она прибыла на место раньше, прошла в бар и села за стойку, ожидая Галю. Отличное заведение, всегда сюда заглядывает, когда удаётся ухватить выходной. Народу очень мало. Называется «Рок-н-ролл», на стенах – старые виниловые пластинки, выцветшие постеры с концертов Элвиса Пресли, Чака Берри и «Битлз», копии обложек хитовых дисков. И музыкальный автомат, где можно поставить любимую мелодию. Что нужно-то в тридцать лет? Ах, ну конечно, кое-что ещё… но пока мы об этом умолчим. Бармен с кавказской внешностью (похоже, грузин) кивнул ей, как старой знакомой, и, не спрашивая заказа, поставил на стойку бокал «пино гриджио».

Маша пригубила вино и огляделась.

Бар, как обычно, был почти пуст. Странно. Заведение демократичное, цены гуманные – особенно для центра Москвы. За дальним столиком обжималась влюблённая парочка, в углу мрачно поглощал «живое» пиво за двести рублей «белый воротничок» из соседнего офиса. Из динамиков неслась заводная мелодия – кто-то только что включил Beach Boys, песню Surf in USA: посетители молчали, не пристукивая в такт ногами, не улыбались – словно на похоронах. Она вытащила сотовый, набрала Галю – но металлический голос равнодушно сообщил Маше заезженную фразу: «Абонент вне зоны действия сети».

…Галя появилась, когда она уже почти допила бокал. Бросилась на шею с поцелуями. Извинилась: годовалый Мишка раскапризничался, не хотел отпускать, еле-еле улизнула. Они трепались очень долго, обо всём и ни о чём. Перемыли косточки одноклассникам (Ксю опять с Витькой, ах-ах, кто бы мог подумать), обсудили новинки последней моды, музыку, сериалы. Галя, конечно, постоянно соскакивала на мужа и ребёнка – рот практически не закрывался. Хотя куда ей было рожать, в голове ещё ветер вовсю свистит. Маша, улыбаясь и кивая, слушала про пюре, постоянное желание спать, памперсы и как женщине выглядеть хорошо, когда она в таком жутком замоте. За болтовнёй упокоились две бутылки «пино гриджио», они попросили третью.

– Ой, прости, – спохватилась Галка. – Я такая эгоистка. Лишь бы выговориться, про себя да про себя. Давай тебя обсудим. Ты же до сих пор в Кащенко работаешь, верно? Удивляюсь я, честное слово. Зарплата маленькая… Понимаю, ты в институт поступила поздно, на вечерний, для практики нужно… Но я бы не рискнула. Там же психи, ужас…

– Да прям ужас! – усмехнулась Маша. – Ты кино поменьше смотри вроде «Полёта над гнездом кукушки» или «Острова проклятых» с душкой Ди Каприо. Буйные имеются, куда деваться. И некоторых приходится к койке привязывать и успокоительное на весь день колоть, – но этим не я занимаюсь, а санитары, они у нас ребята дюжие. У меня на попечении народ куда спокойнее, хотя и специфический, должна тебе сказать. Иногда я думаю – может, это я ненормальная, а они на деле вполне себе здоровы?

– Скажешь тоже! – пьяненько расхохоталась Галя (с третьей бутылки вино стало её разбирать – ели мало, куда больше пили). – Нет, моя дорогая, всё иначе. Ты пока Наполеоном себя не возомнила. О! Кстати! А Наполеоны у вас есть? Очень интересно!

– Наполеон числится, но он вне нашей юрисдикции, – взялась за бокал Маша. – А вот один Иисус Христос лежит. Правда, говорит только по-русски.

– Серьёзно? – развеселилась Галка. – Настоящий Иисус?! И чего он?

– В психиатрии, Галь, есть такое определение – «иерусалимский синдром», – объяснила Маша. – Достаточно редкое ментальное заболевание, на весь мир не более полутора тысяч случаев. Человек приезжает в Иерусалим – в туристическую поездку или по делам. И вся библейская обстановка вокруг – Гефсиманский сад, храм Гроба Господня, виа Долороса, по которой Иисус нёс свой крест, каменная ниша, куда положили тело Христа, небывалая энергетика действуют на впечатлительных людей столь ошеломляюще, что у них за считаные дни реально съезжает крыша. Для этого необязательно быть верующим – психика часто неустойчива и у атеистов, и у агностиков.

– То есть, – Галка от волнения перешла на шёпот, – мужик приехал в Иерусалим, перевозбудился от всех зрелищ, тронулся умом и возомнил, будто он Иисус Христос?

– Именно, – кивнула Маша. – Игорь Сергеевич Пантелеев, тридцати трёх лет, бухгалтер по профессии, прилетел отдыхать в Эйлат – ну знаешь, там, где Красное море.

– Ага, – понимающе кивнула Галя. – Там наши соседи недавно тусовали. Пляжи, говорят, классные, только на сервис жаловались. Я не удосужилась – из Шарм-эль-Шейха в Иерусалим на экскурсию ездила. Действительно впечатляет, но организовано было безобразно – толпой, всё быстро-быстро, обедать погнали – ланч типа включен, а маленькая бутылочка воды – пять баксов. Суки.

– Во-о-о-о-от, – протянула Маша, улыбнувшись. – Игорю, как и тебе, опостылело валяться на пляже и жевать салаты на олл-инклюзиве, и он купил тур в Иерусалим. Не знаю уж, что там произошло. Но в Москве довольно скоро с ним стали твориться странности. Он не узнавал близких, перестал выходить на работу, завернулся в белую простыню, как в римскую тогу, бродил по улицам босиком и неустанно проповедовал Библию. Ясное дело, вскорости попал к нам. Знаешь, это уникальный случай, на него светила психиатрии со всего мира приезжали смотреть. Обычно при «иерусалимском синдроме» пациент сходит с ума в кратчайшие сроки именно в самом Иерусалиме, в Израиле для лечения подобных людей даже специальная больница есть – единственная в своём роде. А тут человек отдохнул, прилетел к себе домой, какое-то время прошло – и вот, здрассте-пожалуйста.

– Мне прям страшно, – тихо пожаловалась Галя. – Я ведь там тоже была. Оно не заразно?

– Ты шутишь, что ли? – изумилась Маша. – О’кей, давай прекратим.

– Нет-нет. На самом деле, очень интересно. А что он делает, когда ведёт себя словно Христос? Ну, я не в теме… благословляет всех, пытается совершить чудо?

– Можно сказать, что и так, – согласилась Маша. – Первое, чему нас учили на подготовительных курсах в медицинский институт: шизофрения – создание планет. Это для нас человек болен. А для себя он живёт в мире, сконструированном его бедным мозгом. Там на редкость живые, яркие картины, он ощущает их как реальность, чувствует все прикосновения, запахи представляемых им людей, вкус воображаемой еды.

– О-о-о, – прониклась Галя. – То есть будто во сне?

– Нет, – мотнула головой Маша. – Мозг шизофреников даёт картины куда реальнее сна. Во сне мы не чувствуем, например, боль или запах. А там всё взаправду. Игорь всерьёз уверен, будто он Иисус, в его памяти – и детство в Назарете, и появление в Иерусалиме, и распятие на Голгофе, и последующее воскрешение. Он разговаривает и сам с собой, и со мной, и с другими. Считает, что может проходить сквозь стены, превращать воду в вино, оживлять мёртвых и так далее. Иногда по пять часов подряд сидит, уставясь в пустоту, а губы шевелятся – разговаривает то мысленно, то вслух. По обрывкам фраз я понимаю – он общается с апостолами, с Пушкиным, со Сталиным… наблюдая собеседников перед собой. Он и в самом деле их видит, вот в чём проблема. Настоящий мир он воспринимает как сон, не больше. Наш профессор не исключает – со временем психическое расстройство Игоря стало ещё тяжелее. Возможно, он воспринимает себя не только Иисусом. Был же такой американец Билли Миллиган, страдавший диссоциативным расстройством идентичности – у него в голове уживались двадцать четыре (!) разных личности. Мне кажется, Игорь погружается в такой же психоз. Он слышит десятки голосов и воспринимает себя каждым, с кем разговаривает.

– Господи, – выдохнула Галя. – С ума сойти… то есть он уже сошёл, я не в этом смысле… но удивительно… а на тебя он как-то реагирует? Считает человеком?

– Трудно сказать, – вздохнула Маша. – Игорь, скорее всего, классифицирует меня как врага. У душевнобольных людей обычно доктора, медсёстры, санитары олицетворение зла, типа, держат здоровых людей в психушке – или спецслужбам продались, или олигархам… неважно. Сволочи, короче, пичкают по заказу лекарствами. В его обрывочных словах упоминался какой-то Механик, собирающийся его умертвить. Это женщина – не удивлюсь, если Игорь ассоциирует её со мной. Он боится уколов – ну, как и многие в больнице. Считает – такими вещами мы убиваем.

В глубине бара заиграла хорошо знакомая обеим песня – Viva Las Vegas.

Не сговариваясь, обе девушки сорвались со стульчиков и бросились танцевать. Потом уже сами подошли к музыкальному автомату и включили Rock'n'Roll is King от E.L.O., а затем – Hold on tight Саманты Фокс – последняя не относилась к миру славы рока шестидесятых, просто песня была заводная. Они вернулись – и некий невесть откуда возникший у стойки хмырь (морда вытянутая, как у лисицы, в очках а-ля Гарри Поттер) предложил купить им по коктейлю и познакомиться. Галя уничтожила надоедалу взглядом, и тот слился в неизвестном направлении. Бармен-кавказец наполнил их бокалы.

– Нам, пожалуй, уже хватит, – неуверенно сказала Галя заплетающимся языком.

– От заведения, слушай, – улыбнулся бармен. – Грузин лучше знает, когда хватит!

Подруги, рассмеявшись, взяли вино.

– Ты меня прям заинтриговала, – призналась Галка. – Вот так подумаешь – прямо быть не может. Человек, считающий себя Иисусом Христом. По-настоящему видящий мир, где он беседует с апостолами, героями истории, переживающий все страдания и муки Христа, его кровь и эти… как же блин… ощущения. Ты знаешь, я вообще загрузилась. Для себя-то он не чокнутый. Это мы кажемся ему ненормальными. Вот как ты сама полагаешь: если бы настоящий Иисус пришёл в наш мир, кто бы его признал?

– Согласна – никто, – кивнула Маша. – И, скорее всего, Христа привезли бы именно в наше отделение. Сейчас такое время, что кого угодно за пару минут с ума сведёт. Да и нужен ли реальный Христос? Люди создали себе кумира – красочного, на золотом фоне, им ни к чему развенчание образа. Поэтому да, тут я с тобой на одной стороне. Но Игорь не Иисус. Редкая болезнь всего лишь. Он иногда сидит, весь в себе, а я ему воду приношу в бумажном стаканчике. Выйдет из транса, увидит – и такая радость. Думает, наверное, что сам его из воздуха сотворил. Мозг человека – огромная Вселенная, он способен создать чего угодно. Не поверишь, я иногда думаю… может быть, я не отказалась бы быть на месте Игоря… увидеть своими глазами то, что видится ему.

– Слушай, обалдеть. – Галка одним глотком прикончила бокал, не чувствуя вкуса. – Знаешь чего? Сделай мне пропуск, а? Я Володьку ещё раз попрошу с киндером посидеть – обидится, конечно, но того стоит. Хоть бы одним глазком взглянуть на мужика, стопудово уверенного, что он – сам Иисус Христос, явившийся в наш грешный мир. Не, я понимаю – поговорить с ним нельзя. Я бы вместе с тобой зашла, только посмотреть.

Лицо Маши застыло, как восковая маска.

– Не получится, Галь, – сказала она. – Игорь сегодня ночью умер.

– Боже мой, – охнула подруга. – Надо же… а что с ним случилось?

– Сердечный приступ, – сухим, бездушным тоном сообщила Маша. – Во сне, внезапно. Судя по всему, он не успел ничего почувствовать. По крайней мере, надеюсь.

Галя чуть отшатнулась – ей на долю секунды показалось, что в глазах подруги исчезли зрачки – белки залило мутной, вязкой тьмой, слившейся с сумраком бара. «Так, завязываю с бухлом и вызываю такси, – мелькнуло у неё в голове. – Уже точно хватит, фигня какая-то началась». Она с трудом выпрямилась на стуле, перекрестилась.

– Царствие небесное, – с чувством произнесла Галя.

– Да уж, – вздохнула Маша. – Я так к нему привыкла. Может, бокальчик «на посошок»?

Галя снова вздрогнула – теперь вместо обращённого к ней лица подруги ей чудился оскаленный череп. Пустые глазницы затягивали в бездну, она споткнулась и покатилась внутрь – по дороге под палящим солнцем, где вразвалочку шли римские легионеры, подгоняя короткими хлыстами избитого, покрытого кровавыми ранами человека, с тяжёлым деревянным крестом на спине. Она укусила себя за губу – очень сильно, до крови. Мир бара с резкостью втащил её обратно, оглушив музыкой.

– Ты что? – перепуганная Маша держала её за руку. – С тобой всё нормально?

– Я, кажется, перепила, – выдавила Галя. – Прости, мне нехорошо. Ты уверена, что этот… «иерусалимский синдром» никак не передаётся? Странно себя чувствую.

– Да ты два года назад в Израиль ездила, – жёстко сказала Маша. – Прости, пожалуйста, но давай не выдумывай. Я тебе такси сейчас вызову. У меня свой знакомый есть, всегда на подхвате. Отвезёт в лучшем виде, не таджик какой-нибудь, честно по счетчику берёт.

…Она набрала номер. Через десять минут в бар зашёл молодой человек. Галя удивилась – какая же нездоровая, бледно-серая физиономия у бедняги. Чёрные круги под глазами, словно у панды. Потухший взгляд. Измученный, словно студентка в период осенней депрессии. Наверное, таксует ночами, вот и не высыпается.

– Будь добр, – спокойным, бесцветным голосом распорядилась Маша, – отвези мою подругу по тому адресу, который она тебе назовёт. При завершении задания позвони. Всё ясно?

– Да, моя королева, – сквозь зубы ответил молодой человек, склонив голову.

– Королева? – удивилась Галя, у которой уже начинало двоиться в глазах.

– Я пошутил, – не улыбаясь, мрачно сообщило существо с бледно-серой кожей мертвеца. – Сегодня вечером я ваш водитель. Мария Алексеевна мой друг, я рад оказать ей услугу.

…Он галантно подал локоть, и Галя послушно уцепилась за него, как утопающая за круг. Беспомощным взглядом она искала лицо Маши, но та вдруг куда-то исчезла.

– Привет, мессия, – шепнул ей на ухо юноша. – Мне так приятно с вами познакомиться.