20 августа — Луна в третьей четверти

Голос Грейс в темноте, он говорит Мисти:

— Твои работы купят свободу всей нашей семье.

Он говорит:

— Мы избавимся от летних приезжих на десятки лет вперед.

Если Питер так и не очнется, из всех Уилмотов останутся только Грейс и Мисти.

Если ты не очнешься, Уилмотов больше не будет.

Слышно, как Грейс что-то режет ножницами, медленно, вдумчиво.

Из грязи в князи и снова в грязь за три поколения. Какой смысл восстанавливать семейное состояние? Пусть дом отходит католикам. Пусть приезжие заполонят остров. Теперь, когда Табби мертва, у Уилмотов нет будущего. Им не во что вкладывать капитал.

Грейс говорит:

— Твои работы — дар будущему, и всякий, кто попытается тебе помешать, будет проклят историей.

Пока Мисти рисует, руки Грейс чем-то обматывают ее талию, потом предплечья и шею. Что-то трется о кожу, легкое, мягкое.

— Мисти, милая, у тебя талия — семнадцать дюймов, — говорит Грейс.

Это портновский сантиметр.

Что-то гладкое проскальзывает между ее губами, и голос Грейс говорит:

— Пора пить лекарство.

В рот проникает соломинка, и Мисти отпивает чуть-чуть воды. Просто чтобы проглотить капсулу.

В 1819 году Теодор Жерико написал свой шедевр, «Плот “Медузы”». На картине изображен плот с десятью уцелевшими людьми, спасшимися после кораблекрушения. Сначала на том плоту было сто сорок семь человек, но через две недели скитаний по морю в живых осталось лишь десять. Как раз в это время Жерико бросил беременную любовницу. Чтобы наказать себя, он обрил голову налысо. Он не общался с друзьями почти два года, практически не выходил из своей мастерской. Ему было двадцать семь лет, и он жил затворником, работая над картиной. В окружении умирающих людей и трупов, которых он изучал для своего полотна. Несколько раз он пытался покончить с собой и умер в тридцать два года.

Грейс говорит:

— Мы все умрем.

Она говорит:

— Цель не в том, чтобы жить вечно. Цель в том, чтобы создать что-то, что переживет нас в веках.

Она прикладывает сантиметр к ноге Мисти. Измеряет длину.

Что-то гладкое и прохладное скользит по щеке Мисти, и голос Грейс говорит:

— Чувствуешь?

Грейс говорит:

— Это атлас. Я шью тебе платье на открытие выставки.

Вместо «платье» Мисти слышится саван.

Даже на ощупь Мисти узнает этот белый атлас. Грейс перешивает ее свадебное платье. Шьет его заново. Делает так, чтобы оно жило вечно. Родилось еще раз. Возродилось. Ткань до сих пор пахнет ее духами, ее «Песней ветра», Мисти узнает себя.

Грейс говорит:

— Мы пригласили всех до единого. Все отдыхающие придут на открытие твоей выставки. Это будет крупнейшее общественное событие за последние сто лет.

Как ее свадьба. Как наша свадьба.

Вместо «отдыхающие» Мисти слышится умирающие.

Грейс говорит:

— Ты почти закончила. Осталось всего восемнадцать картин.

Чтобы довести ровно до ста.

Вместо «ты почти закончила» Мисти слышится с тобой все кончено.