Сделаем быстрый перерыв во славу святых, одним из которых я хотел бы стать, но не могу.

После того, как мы покинули папу, он остался в полной безопасности в своих покоях, но за время, которое мне потребовалось, чтобы благополучно записать произошедшие события — не волнуйтесь, мы вернемся меньше, чем через пять минут — папа успел посетить Торонто, Гватемалу и Мексику, и в Мексике канонизировал святого.

Почему я упоминаю об этом, в то время как папа Иоанн Павел II свершил много других дел за свою маленькую поездку? Включая награждение парочки парней и канонизацию еще одного святого, но только в Гватемале?

Просто, когда говорят о святом из Мексики, я на самом деле чувствую себя задетым, потому как речь идет о том самом Хуане Диего, простом индейце ("истинном аборигене", как утверждают некоторые газетные заголовки), которому в 1531 году явилась Богородица Гуаделупская. Когда этот простой индеец поведал местному испанскому епископу о явлении Пресвятой девы, то был абсолютно проигнорирован. И тогда наша Богородица сотворила повторное чудо.

Она взрастила для Хуана Диего великолепные красные розы, чтобы он собрал их и отнес епископу. Те розы чудесным образом выросли в снегу на вершине родного холма Хуана Диего, и когда славный малый радостно распахнул свою накидку (пончо) перед епископом, чтобы продемонстрировать прекрасные цветы, обнаружилось, что на накидке во всей красе запечатлелся лик Богородицы, так как и принято изображать Пресвятую деву, только кожа ее была индейской.

Эта накидка, сделанная из кактусового волокна, со знаменитым изображением Пресвятой девы Марии, по-прежнему невредима и вывешена на всеобщее обозрение в Кафедральном соборе города Мехико, и тысячи ежедневно приходят посмотреть на нее.

Ей дали имя Богородицы Гуаделупской, и нет человека в христианском мире, который бы не видел это изображение матери Христа хотя бы раз в его или ее жизни.

Ну хорошо. Теперь… Я люблю эту историю. Всегда любил. Мне представляется очень возвышенным то, что произошло с Хуаном Диего. Когда он впервые вскарабкался на холм, Святая Матерь обратилась к нему: "Хуанито!" Разве это не трогательно? И трогательно, что тысячи индейцев приняли христианскую веру после явленных чудес. И, безусловно, чудесно, что папа Иоанн Павел II, больной, восьмидесятидвухлетний, сделал этот жест для Мексики и канонизировал Хуана Диего.

Но критики папы вовсе не так довольны. Ходят всякие слухи, утверждает пресса. Недовольные настаивают, что нет доказательств, что Хуан Диего существовал на самом деле.

Я считаю это возмутительно грубым!

Это говорит о серьезном непонимании великой духовной мощи Римско-католической церкви.

Да, никто не может доказать, что Хуан Диего действительно существовал, но нельзя доказать и обратное.

Но давайте представим на минуту, что Хуан Диего не существует, и никогда не существовал.

Но папа по-прежнему непогрешим, верно?

"И что свяжешь на земле, то будет связано на небесах", — сказал Христос Петру. Так?

Даже самые непримиримые критики папства признают, что это некий современный феномен, разве нет?

Следовательно, без всякого шума и сомнений, в тот же миг, как Иоанн Павел провозгласил Хуана Диего святым, славный малый поселился в раю, чтобы существовать там Вечность.

Подумайте только, что творилось у Хуана Диего в голове! И не забудьте, что речь идет об "истинном аборигене", не меньше. И вот он обнаруживает себя в раю, который, если верить чьим-либо описаниям, превосходит всяческие описания.

По сути, если новые последователи мистицизма правы, и рай, в который мы отправляемся, когда пройдем Свет, представляет собой то, что мы сами в состоянии вообразить, то Хуану Диего после споров и дискуссий, папской курией была определена награда: бродить повсюду в накидке из кактусового волокна и срывать розы. Я думаю, есть ли у него ботинки? Останется ли он в одиночестве? Нет, конечно же. Только атеисту придет в голову такая идея. Если спросить меня, то неподдающийся описанию рай — не менее чем ураганный вихрь великолепия.

Но давайте поместим его ниже, во имя Синая. Окруженный своим вечно цветущим садом, Хуан Диего может, если пожелает, общаться с другими святыми, давно покинувшими землю, включая знаменитых благословенных родителей Пресвятой девы, Иоакима и Анну, а также святую Веронику, с которой я лично встречался.

Но скорее всего, Хуан Диего обнаружит себя осаждаемым моленными воззваниями. Голосами "истинных аборигенов", доносящихся со всех уголков планеты, так как отпрыски колонистов наверняка помогут ему увидеть несчастья и страдания планеты, которую он покинул.

Зачем я говорю все это?

Очень просто. Существовал ли Хуан Диего на самом деле или нет, у него сейчас много работы: прорываться через астральные слои, душой, принявшей человеческий образ, чтобы честно выслушивать исполненные надежд мольбы и передавать их Всевидящему.

Он должен быть. Он святой беспредельной важности. И, несомненно, Богородица Гуаделупская благосклонно взирает на стекающиеся в город Мехико новые потоки туристов и почитателей.

А папа вернулся в Ватикан, успев за свою жизнь канонизировать 463 святых.

Я бы хотел быть одним из них. Может быть, поэтому я написал эту главу. Я завидую Хуану Диего.

Хммм… Но я не святой. И отступление заняло меньше пяти минут, вы знаете об этом, вот и не жалуйтесь.

Просто дело в том, что я не могу отделаться от страстного желания быть официально канонизированным.

Увы. Не судьба. Alors. Mais oui. Eh bien. Немедленно приступаем к главе 8.