Глава 35
Привкус тумана ощущался даже во рту. Сажа проникала в ноздри и коркой запекалась на губах. Десять утра, а видимость не превышала нескольких ярдов. Вдоль реки медицинский фургон тащился со скоростью улитки. Блокпост на Тауэр-Хилл был вынужден зажечь сигнальные огни, чтобы обозначить свое местонахождение. Получился желтый коридор в клубящейся зеленой мгле. Тауэр возвышался в ней бесформенной серой глыбой.
Лишь когда ветер пробежал над рекой, стали различимы желтые огоньки легкого крейсера «Эмден», стоящего на якоре у дальнего конца моста.
– Хороший день выбрали, – констатировал Гарри Вудс. – Наверняка выяснили прогноз, прежде чем отправлять к нам Гессе.
Они подъехали ко второму блокпосту. Гарри опустил стекло. Из караулки, прижимая к лицу платок, им навстречу выбежал офицер. Вскочив на подножку, он чихнул и простонал:
– Что за мерзкая страна! Нельзя человеку жить в таких условиях!
На погонах у него были лейтенантские звезды и змеи, символ принадлежности к ветеринарной службе.
– Езжайте прямо, – велел он. – По мосту и дальше через башни. Если нас попытаются остановить, говорю только я.
Ориентируясь по фонарям, Дуглас провел фургон по Внешнему двору, в объезд Уэйкфильдской башни, мимо Кровавой башни и дальше во Внутренний двор, где огромным утесом возвышалась обезглавленная туманом Белая башня. Фургон вспугнул пару воронов, и они заметались над дорогой, как пьяные, громко хлопая крыльями. Офицер ветеринарной службы так и ехал на подножке, держась за зеркало.
– Здесь остановите, – вдруг приказал он, спрыгнул с подножки и скрылся в тумане.
Впрочем, за его перемещениями несложно было следить по звуку – он кашлял и чихал на протяжении всего пути через лужайку Тауэр-Грин, а потом чуть не сшиб знак «По траве не ходить».
Густой туман принес с собой неестественную тишину. Ветра, которые с самого начала военного положения дули непрестанно, внезапно стихли. Воздушное патрулирование приостановили из-за нулевой видимости. По мосту, глухо урча, медленно проехал тяжелый грузовик, и опять стало тихо, как в могиле.
– Прямо мурашки, а? – Гарри поежился.
Дуглас молча кивнул. Он смотрел на табличку, где краской по-немецки было выведено: «Королевские покои. Здесь Анна Болейн провела ночь перед казнью и допрашивали Гая Фокса перед последующим судом в Вестминстерском дворце».
Со стороны Белой башни послышались шаги. Кто-то с густым силезским акцентом отметил, что денек холодный. Другой человек засмеялся этому, будто какой-то остроте.
– Вот они, – сказал Гарри.
Белый медицинский фургон едва виднелся в тумане, и вновь прибывшие в него чуть не врезались. Их было пятеро. Впереди гремели сапогами два лейтенанта кавалерии. За ними, с двух сторон сопровождаемый улыбающимися ассистентами, шагал заместитель гауляйтера Германского трудового фронта – то есть нацистского эквивалента профсоюзного движения.
Портной попытался скрыть его круглый живот и тяжелый зад под великолепным пальто с цветными нашивками и золотыми значками, однако он ничего не мог сделать с расхлябанной невоенной походкой, хриплым смехом и удалой манерой изъясняться.
– Лопни мои глаза, «неотложку» притаранили! И куда мне? В кабину или на носилки? – Заместитель гауляйтера расхохотался, зашелся кашлем и сплюнул. – Треклятый туман прямо в глотку лезет…
Ассистенты имели неосторожность разинуть рты, смеясь его шутке, и вскоре тоже кашляли и жаловались на туман.
– Ваш автомобиль здесь, сэр, – холодно произнес один из лейтенантов.
Заместитель гауляйтера повернулся ко второму.
– Вот вы у нас знаете историю, лейтенант. Все эти басни про сэра Уолтера Рэли и про леди Джейн Грей. Вас послушаешь, и они как живые перед глазами! – Он похлопал лейтенанта по груди. – А сэр Томас Мор всегда был моим героем!
– Да, сэр, – ответил лейтенант.
Из кабины фургона Дуглас и Гарри наблюдали, как представителей Германского трудового фронта увозят в «Роллс-Ройсе» для особо важных гостей. Один из лейтенантов, не подозревая, что его слышат, процедил сквозь зубы:
– Чиновники из министерства сельского хозяйства, комиссар по здравоохранению, заместитель главы женской лиги, глава администрации немецкой спортивной лиги… а теперь еще свиньи из трудового фронта. Это особо охраняемая тюрьма английского короля или цирк?
Второй лейтенант говорил тише, расслышать его было гораздо сложнее.
– Спокойствие, Клаус. Я знаю способ, как со всем этим справиться.
– Какой способ?
– У меня в казарме бутылочка шнапса припрятана. Как насчет разок нарушить свои принципы и хлопнуть рюмочку до обеда?
– И о чем вообще болтала эта нацистская сволочь? Сэр Томас Мор был его героем? Томас Мор был ученым, отвергавшим тиранию!
– Успокойся, Клаус. Нам приказано вернуться в казармы к половине одиннадцатого. Остались считаные минуты.
– А зачем нам приказано вернуться в казармы?
– Кто с доблестью дружен, тем довод не нужен. По первому знаку на пушки в атаку мчатся и мчатся шестьсот, – произнес офицер с потугой на британский прононс, однако безбожно переврав цитату.
– «Вот вы у нас знаете историю, лейтенант, – передразнил второй, изображая тягучий силезский акцент. – Вас послушаешь, и они как живые перед глазами!»
В десять сорок появился очкастый лейтенант ветеринарной службы. Перед собой он катил инвалидное кресло, в котором восседала безмолвная и неподвижная фигура. Плечи человека в кресле были сгорблены, голова поникла, смотрел он лишь на свои затянутые в перчатки руки. На нем был дешевый халат в шотландскую клетку, из-под которого выглядывали коричневый свитер, серые фланелевые брюки и потертые ботинки, а голову обхватывал защитного цвета вязаный шлем, какие приобрели популярность у британских солдат в первую зиму «сидячей войны».
Гарри Вудс распахнул дверцы фургона, Дуглас откинул ступеньку и приготовился подать монарху руку, но лейтенант ветеринарной службы произнес:
– Сам он не встанет.
Король молча поднял взгляд на Гарри и Дугласа – одни глаза, голова едва шевельнулась.
Гарри наклонился и подхватил короля на руки, как мать подхватывает малое дитя. Внеся короля в фургон, Гарри уложил его на носилки.
– Пристегивайте, – велел лейтенант ветеринарной службы. – Он обессилен. Кому-то надо ехать с ним в кузове.
– Я поеду, – сказал Гарри.
– С вами все в порядке, сэр? – нервно спросил Дуглас.
Он не знал, следует ли говорить «Ваше Величество».
Король ответил едва различимым кивком и шевельнул губами, но не вымолвил ни слова. Дуглас кивнул Гарри, и тот захлопнул двери фургона.
– Я доеду с вами до внешнего периметра, – сообщил лейтенант ветеринарной службы. – Дальше сами.
– Хорошо, – ответил Дуглас.
Лейтенант шумно высморкался.
– Он чем-то одурманен? – спросил Дуглас.
– Да болен он! Сильно болен.
На Лоуэр-Тэмс-стрит лейтенант просто соскочил с подножки, лишь хмыкнув на прощанье.
Первые неприятности начались, когда они ехали по Ломбард-стрит в сторону Чипсайд. Гарри сунул голову в окошко в перегородке между кузовом и кабиной водителя и спросил:
– Дуг, хочешь, я поведу?
– Да тут с зажиганием проблемы. Жму на газ, и мотор глохнет.
Фургон медленно полз мимо Банка Англии. Сквозь туман были видны стоящие у него вооруженные часовые. Светофор не работал, и движением управлял регулировщик – темная фигура, заметная лишь благодаря горящему рядом сигнальному огню. Регулировщик жестом дал им команду проезжать. Не успели они достичь собора Святого Павла, как мотор заглох опять и завелся лишь с третего раза.
– Нам бы только до Барнета добраться, – бодрился Гарри. – А там будет другой транспорт.
– Ты в моторах что-нибудь понимаешь?
– Можем поискать автомастерскую.
Во дворе собора были брошены в тумане четыре легковых автомобиля и грузовик. К медицинскому фургону подошел дежурный констебль.
– Здесь ставить нельзя, сэр, – произнес он в грубоватой манере, свойственной начинающим полицейским. – Это скоростная улица. Парковка и остановки не разрешаются ни при каких обстоятельствах.
Он глянул на номер лицензии на лобовом стекле и, шмыгнув носом, на Дугласа.
– У меня что-то с зажиганием. Вы не подскажете, где ближайшая автомастерская?
В кузове закашлялся король.
– Сегодня ничего не работает. Неужели не понятно? Такой туман! – Он провел пальцем по запотевшему лобовому стеклу. – Просите своих, чтоб механика прислали.
– Я могу оставить машину и сбегать позвонить?
– Вы мне дурачком не прикидывайтесь. – К этому моменту констебль успел придти к выводу, что ни к чему миндальничать с водителем «неотложки». – Я все объяснил и повторять не стану, сразу в участок заберу. Живо двигайте отсюда!
Подавив в себе гнев, Дуглас кивнул и стал заводить мотор.
– Вот ведь мерзкий сопляк, – тихо проговорил Гарри, когда они все же тронулись.
– Никогда не любил легавых, – ответил Дуглас. – Как там…
Он осекся, так и не определившись с приличествующей формой обращения к королю.
– По-прежнему, – ответил Гарри, всегда понимавший с полуслова. – Молчит. Задремал, наверное.
– Ты до такси его донесешь?
– Таксисты в такую погоду по домам сидят. Все равно клиентов не найти.
– Позвоню Барбаре.
Они нашли телефонную будку на Флит-стрит. Барбары не было дома. Трубку взял мойщик окон, спросил, не нужно ли что передать; Дуглас ответил, что перезвонит позже.
Следом он набрал штаб генерального коммисара административного управления и юстиции. Теперь этот орган заменял министерство внутренних дел. Сэра Роберта Бенсона не оказалось на месте, но его личный помощник, едва услышав фамилию звонящего, с большим рвением выразил готовность помочь. Дуглас подчеркнул, что дело срочное. После секундного колебания помощник доверительно сообщил, что сэр Роберт обедает в клубе «Реформ».
– Едем туда, – принял решение Дуглас, вернувшись к фургону. – Как-нибудь дотяну эту колымагу до Пэлл-Мэлл.
– Туман становится гуще, – сказал Гарри. – Он может и неделю продержаться.
– Ты точно не знаешь имен тех, кто ждет в Барнете?
– Точно.
Дуглас влез в фургон. Король сидел на носилках, завернувшись в тонкое серое одеяло.
– Как вы себя чувствуете, Ваше Величество?
Король безучастно взглянул на Дугласа.
– Небось, все из-за той бомбы, – прошептал Гарри. – Которая попала по дворцу в самом конце. Помнишь, слухи ходили, что король тяжело ранен?
– Думаешь, он все это время находился в таком состоянии?
– Да уж я контуженных насмотрелся… Взрывная волна может убить, и следа на теле не оставив. Или так мозги перетряхнуть, что ничего соображать не будешь.
Дуглас беспокойно покосился на короля, однако тот на замечание Гарри не отреагировал.
– А он может поправиться?
– Да бог его знает, Дуг. Но ты вообрази, каков был бы эффект, если бы он в таком виде попал в Вашингтон?
– Я только об этом и думаю, – печально ответил Дуглас.
– Ты правда сможешь дотащиться до Пэлл-Мэлл?
– Попробую.
Словно желая их подбодрить, мотор завелся с первой попытки, и фургон, кое-как пыхтя, покатился по Стрэнд. Исправной работы мотора хватило на несколько минут. Не успели Дуглас и Гарри задуматься о том, чтобы попробовать доехать так до Барнета, фургон снова заглох, и уже окончательно. В ящике для инструментов лежала только промасленная тряпка и пусковая рукоятка. Гарри вылез и попытался завести мотор вручную. После многих безуспешных попыток он вернулся, утирая пот со лба, швырнул рукоятку в ящик и, ругаясь, вытер руки тряпкой.
– Что делать будем? – спросил он, держась за сердце и тяжело дыша.
– Вытаскивай складное кресло из кузова.
– Господи!
– На улице его никто не узнает. Вокруг полно больных и увечных.
У Гарри не было ни альтернативных предложений, ни сил на споры. Вдвоем с Дугласом они кое-как пересадили короля в инвалидное кресло и повезли сквозь туман – через Трафальгарскую площадь к внушительному зданию клуба «Реформ».
В клуб Дуглас пошел один, оставив Гарри с надсадно кашляющим королем у входа. Он попросил служителя доложить сэру Роберту и тут увидел его собственной персоной. Сэр Роберт стоял в середине диковинного внутреннего дворика, который располагался в центре старого здания.
Служитель подвел Дугласа к нему и доложил о посетителе. Прервав разговор, сэр Роберт обернулся.
– О, Арчер. Как мило.
Голос у него был тихий и низкий, нечто среднее между рычанием и шепотом. И приветствие, конечно, звучало очень в его духе: не поймешь, то ли это выражение приязни, то ли ее отсутствия, то ли удивление, то ли похвала за пунктуальность, то ли признание близкой дружбы, то ли шапочного знакомства.
– Простите, что беспокою, сэр Роберт.
– Ничего страшного. Вы ведь знаете Уэбстера? Он назначен моим заместителем.
– Поздравляю вас.
Уэбстер был щуплым человечком с усталыми глазами и слабой улыбкой. Не верилось, что у такого могло хватить целеустремленности для достижения этой карьерной высоты. Все-таки для государственного служащего позиция заместителя какой-нибудь шишки – это все равно что для актера попадание в основной состав.
– Вы учились в Нью-Колледже, Арчер? – поинтересовался сэр Роберт.
– В Крайст-Черче.
– А вот Уэбстер окончил Нью-Колледж.
Все трое улыбнулись. По распространенному убеждению, самые высокие государственные позиции доставались выпускникам оксфордского Нью-Колледжа.
– Не желаете ли шерри? – предложил Уэбстер.
Дуглас был как на иголках. Гарри ждал его с королем прямо на улице. Но Уэбстер праздновал свое повышение, и отказываться было нельзя. Служитель уже стоял наготове, слушая заказ.
– Три сухих шерри, – распорядился Уэбстер.
– Сэр Роберт, я к вам по крайне срочному делу…
– На бокал шерри время найдется всегда, – ответил сэр Роберт и повернулся к Уэбстеру. – Арчер иногда помогает мне с парламентскими запросами.
На самом деле с материалом для парламентского запроса Дуглас помог всего один раз, но это был вполне правдоподобный повод для внезапного появления в клубе.
Уэбстер вежливо согласился дать им возможность обсудить рабочие вопросы наедине:
– Я как раз побеседую с клубным управляющим. Не придется тратить на это время после ланча.
Сэр Роберт улыбался, как будто не замечая нетерпения Дугласа. Принесли шерри, тост за новую должность был поднят, и Уэбстер наконец откланялся. Сэр Роберт подвел Дугласа к обитой кожей скамье у стены.
– Дело касается короля, – прошептал Дуглас, косясь по сторонам.
Сэр Роберт молча смаковал шерри. Его спокойствие ничуть не передавалось Дугласу, наоборот, вселяло странное чувство, что вторжение в закрытый джентльменский клуб неуместно и возмутительно.
– Мы забрали его из Тауэра… как было условлено, – пояснил Дуглас с виноватым видом. – Но у нас заглох мотор. Срочно нужен другой транспорт.
– И теперь? – спокойно произнес сэр Роберт.
– И теперь он здесь.
– В клубе? – Хриплый шепот прозвучал на малую толику громче.
– Нет, снаружи, на улице.
Хмуря кустистые брови, сэр Роберт изучал свой шерри. По янтарной поверхности шла едва заметная рябь. Дуглас отвернулся, разглядывая людей у входа. Свет сквозь стеклянную крышу падал так, что фигуры внизу казались лишенными тени, и все это напоминало какой-то сон.
– Король в инвалидном кресле. Я оставил с ним человека.
– Он болен? – Сэр Роберт поднял глаза. – Как сильно?
– Практически без сознания.
Некоторое время они сидели молча и не шевелясь. Где-то высоко над пеленой тумана прошел самолет. Наконец сэр Роберт промолвил:
– Что ж, это многое объясняет. Немцы спрятали его в Тауэр и сделали все возможное, чтобы скрыть его состояние.
Он нашарил в кармане трубку и стал нервно вертеть ее в руках, ковыряясь в ней пальцем и постукивая по ладони.
– Я не знаю, как доставить его в Барнет, – сказал Дуглас. – Транспорт нам пришлось бросить.
Сэр Роберт кивал. Он явно уже высчитывал в уме все возможные последствия сложившейся ситуации.
– Ему понадобится медицинская помощь, – заключил он и продул трубку.
Трубка издала почти музыкальный свист.
– Да, его надо как можно скорее доставить к доктору, – с жаром согласился Дуглас.
– Какой хитрый гамбит… Дали нам то, чего мы больше всего хотели, и тем самым нанесли роковой удар…
Словно выйдя из оцепенения, сэр Роберт принялся сосредоточенно искать в карманах кисет. Найдя его и раскрыв, он зачерпнул пальцами табак. В ноздри Дугласу ударил резкий запах. С доведенной до автоматизма сноровкой сэр Роберт набил трубку, ногтем обрезал торчащие волокна, чиркнул спичкой и закурил.
– Хитроумные ребята эти немцы. Правда, Арчер?
– Да, сэр Роберт.
В клубе было холодно, и Дуглас поежился.
– Что же вы намерены делать с ним теперь? – поинтересовался сэр Роберт, вынув трубку изо рта и с детским любопытством наблюдая, как тлеет табак.
Дуглас не ответил, лишь отхлебнул шерри. Он ждал. Ему было страшно, страшно до чертей, но торопить этого важного старика не имело никакого смысла.
– Через месяц-другой после прихода немчуры мне удалось наконец обзавестись парой хороших слуг. Муж и жена, немолодые, работящие, оба убежденные трезвенники. Женщина умеет готовить простую английскую еду, а супруг ее служил дворецким у одного пэра от либералов. Сами понимаете, редкостная удача найти таких слуг за то жалованье, которое я мог им предложить. – Сэр Роберт попыхивал трубкой, не сводя с Дугласа пристального взгляда.
Через его плечо Дуглас увидел, что в клуб заходит генерал Георг фон Руфф. Он сбросил на руки служителю пальто с серой шелковой подкладкой и теперь стоял, протирая запотевшие очки в золотой оправе. Его сопровождал немецкий солдат, который первым делом внимательно оглядел весь зал и отошел поговорить со служителем. Дуглас отвернулся. Что за невезение! Всего пара дюжин людей в Лондоне может узнать короля в лицо, и одному из них именно сейчас взбрело в голову явиться в клуб. Хотя… может, капризы Фортуны ни при чем? Наверняка детали королевского побега обговаривались именно между фон Руффом и Бенсоном. Дуглас посмотрел в холодные голубые глаза сэра Роберта, который прибытия генерала как будто не заметил. Так ли на самом деле неожиданно для него известие о состоянии здоровья короля?
– Я не совсем понимаю, при чем тут ваши слуги, сэр Роберт.
Фон Руфф молча прошел мимо, не повернув головы, и стал подниматься наверх. Ну да, конечно. Все переговоры ведутся в отдельных кабинетах с глазу на глаз.
– Не понимаете? – удивился сэр Роберт и посмотел на Дугласа с интересом. – Разумеется, они информаторы. Доносят немцам обо всем, что я делаю, говорю и пишу. Но мы с женой обсудили и пришли к выводу, что пользы от них больше, чем неудобств… – Он пошевелил губами, снимая застрявшее в зубах волоконце табака. – Признаюсь, Арчер, порой меня так и подмывает сделать что-нибудь предосудительное. Чтобы бедняге было что сообщить хозяевам. Даже не знаю, как мы теперь без них обойдемся… Эта женщина гладит мне сорочки лучше, чем в любой прачечной.
– То есть спрятать короля у вас нельзя, – констатировал Дуглас.
Сэр Роберт поплотнее забил табак кончиком карандаша.
– Да… это было бы рискованно, – проговорил он, словно такой вариант лишь теперь пришел ему в голову. – А что полковник Мэйхью?
– Ждет в Барнете. У меня нет возможности с ним связаться. А Бернард Стейнз где-то в Южной Америке.
– А Его Величество, значит, сидит на улице в инвалидной коляске?
– Именно так.
Сэр Роберт почесал трубкой нос.
– В этом есть некий элемент фарса, не находите, Арчер?
– Нет, сэр, не нахожу.
– Что ж, пожалуй, ваше положение чертовски затруднительно.
Дуглас начал понимать, как сэр Роберт достиг таких высот на государственной службе. Он не бросался приказами, а просто ставил людей в положение, когда они вынуждены сделать все как он хочет. И сейчас сэр Роберт Бенсон хотел, чтобы Дуглас укатил кресло с королем в туман и как-нибудь решил проблему сам, не вовлекая ни сэра Роберта, ни кого-либо из его друзей и помощников. И он готов до бесконечности сидеть здесь за шерри, трубкой и беспредметной болтовней, пока Дуглас не уйдет. Холодное безразличие этого человека в глазах Дугласа было страшнее всех махинаций Келлермана и Хута.
– Разрешите, я воспользуюсь телефоном?
– Вы знаете, где здесь аппараты?
– Да, но не дадите ли вы мне монетки, а то у меня ни одной.
– Конечно, конечно.
Сэр Роберт отыскал у себя четыре пенни и протянул Дугласу.
– Нет, вы можете отвезти его в мой дом, если не боитесь рискнуть…
Дуглас кивнул, сжав в ладони холодные монеты. Сэр Роберт всегда выходит сухим из воды. Он ведь предложил монарху свой кров, не боясь, что немцы узнают о предательстве.
– Я передам ваше предложение королю.
Сэр Роберт улыбнулся, словно прочитав его мысли.
– Вы знаете, где здесь телефоны? – еще раз спросил он.
– Знаю.
Дуглас встал и пошел звонить.
– Барбара, это я.
– Милый… – Ее голос был едва громче шепота.
– Я должен сейчас к тебе заехать.
– Давай завтра, любимый.
– Я хочу заехать сейчас.
– Сейчас не получится. Мне надо уйти по делам.
– Барбара, ты меня слышишь? Я тебя еле-еле…
– Меня ждет автомобиль. Такой жуткий туман. Позвони мне завтра.
Дуглас постучал пальцем по трубке, надеясь так улучшить слышимость.
– Барбара, я должен увидеть тебя прямо сейчас.
– Ах, милый, не будь таким настырным. Оставайся на месте, пока туман не рассеется.
– Барбара, я…
– Мне нужно уйти по работе. – Ее голос стал чуть громче. – У меня тоже есть работа, как и у всех. Не надо дуться.
И она резко опустила трубку на рычаг.
Несколько секунд Дуглас тупо смотрел на телефон. Он был совершенно не готов к отказу и чувствовал себя всеми покинутым.
– Все в порядке? – вежливо поинтересовался сэр Роберт, когда Дуглас шел мимо него к выходу.
– В полном порядке, – ответил ему Дуглас, кивнул Уэбстеру и направился к дверям.
Служитель уже держал наготове его плащ. На всякий случай Дуглас спросил у швейцара, нельзя ли взять такси.
– Нет, сэр, за весь день тут не было ни одного кэба. Небывалый случай. Обычно их у выхода всегда полно.
Пока Дуглас стоял на ступенях пышной парадной лестницы и думал, как поступить дальше, швейцар указал на ожидающего внизу Гарри с инвалидной коляской и грустно вздохнул.
– Бедняги. Подумать только, я две войны прошел и вот наблюдаю, как наши воины просят милостыню на Пэлл-Мэлл.
– А они милостыню просят?
– Ну конечно, сами подумайте! Они, понятно, стараются не привлекать внимания, но полисмен их уже гонял.
– Где тебя черти носили? – выпалил Гарри, едва завидев Дугласа. – К нам подходил полисмен, зачитывал закон об уличных собраниях, а потом еще какой-то дерзкий щенок притерся выкрикивать «подайте пенни»!
– Прости, Гарри. Никто не хочет нам помогать.
– Что делаем?
– У меня есть ключ от дома Барбары. Это недалеко, и она уехала по делам. Там хоть сможем собраться с мыслями. – Дуглас присел на корточки рядом с креслом и спросил: – Как вы себя чувствуете?
Король не ответил.
– Джо, – произнес вдруг Гарри, наклонившись к его уху, – сейчас мы отвезем тебя туда, где можно будет немного погреться. – И, встретив ошарашенный взгляд Дугласа, стал оправдываться: – Нет, ну надо же мне как-то с ним говорить? Даже «сэр» звучит слишком подозрительно в разговоре с черт-те во что одетым дедулей в инвалидной коляске!
– Давай я покачу, – предложил Дуглас и взялся за ручки кресла.
Король приподнял руку, и Гарри наклонился, подставляя ухо. Король прошелестел что-то нечленораздельное, Гарри закивал и ободряюще сжал его плечо. Очевидно, между ними уже сложилась некая дружба, в которую Дугласа не включили. Иногда его особенно удручала собственная неуклюжесть во всем, что касалось установления неформальных отношений.
– Вроде он хочет предупредить, что о брошенной на улице «неотложке» сообщат в полицию.
– Знаю, – ответил Дуглас.
– И что сделает Келлерман?
Они шли через Грин-Парк в сторону дома Барбары. Туман под деревьями был такой густой, что дорожка практически терялась во мгле.
– Что сделает… объявит код «восемнадцать» по всем подразделениям.
– Вот так сразу на допрос нас потащит? Это как-то чересчур.
– Разумеется, исключительно от волнения за нашу личную безопасность.
– А чего суетиться-то раньше времени? Может, мы заболели просто!
– Келлерман быстро поймет, что происходит что-то серьезное. Возможно, он уже знает о том, что короля выкрали. И пусть в заговоре участвует абвер, они не колеблясь сдадут и Мэйхью, и нас, если это позволит спасти собственную шкуру.
А про себя Дуглас размышлял: вот и весь заговор. Два полисмена и калека, некогда правивший землей, которая ему больше не принадлежит.
В парке они сбились с пути – слишком сильно забрали влево и вышли к освещенной газовыми фонарями улице Конститьюшен-Хилл, пролегающей между Букингемским дворцом и Гайд-парком. Здесь сквозь туман даже можно было различить то, что осталось от дворца. Дуглас посмотрел на короля, однако не увидел на его лице никаких эмоций. Он все так же горбился, опустив голову над сухими сжатыми руками, слабый, маленький и жалкий. А ведь был совсем другим, когда Дуглас видел его в прошлый раз. В самом начале войны монарх посетил Скотленд-Ярд с официальным визитом и остался в памяти красивым, улыбчивым и располагающим к себе простой и непринужденной манерой держаться. В голове не укладывалось, что в инвалидном кресле сидит тот же человек, но Дуглас все равно дал себе клятву, что будет защищать своего суверена до последней капли крови.
– Под Аркой Веллингтона блокпост, – напомнил Гарри.
В опоре арки всегда была небольшая полицейская будка; теперь военные патрули оборудовали там контрольный пункт. Если Келлерман уже объявил код «восемнадцать», эсэсовцы будут проверять документы.
– Обойдем, – сказал Дуглас. – Срежем переулками к Керзон-стрит, а оттуда по Парк-Лейн и через Гайд-парк.
– Все будет хорошо, – заверил Гарри короля. – Дуг свое дело знает.
Когда Дуглас поворачивал ключ в замке, в доме послышался звонок телефона. Пройдя в гостиную, Дуглас взял трубку.
– Мисс Барга?
– Ее нет дома.
– С кем я говорю?
Дуглас узнал голос.
– Это вы, полковник?
– Арчер! А я вас ищу! Надеялся, что вы звонили мисс Барге.
– Фургон…
– Молчите. Я буду у вас через несколько минут. Вы там все?
– Да, нас трое.
– Хорошо. Открывайте на три коротких звонка.
Дуглас положил трубку и сообщил Гарри:
– Это Мэйхью.
– Слава богу!
Гарри уже возился с газовым камином. Дуглас подкатил короля поближе к теплу и пошел на кухню делать чай. В доме Барбары, в окружении ее вещей он немного воспрял духом. Заметив это, Гарри тоже приободрился.
– Нет ничего лучше чашки чая в холодный денек, – сказал он и обратился к королю: – Вам с сахаром, Ваше Величество?
Вскоре прибыл Мэйхью. Как выяснилось, звонил он из дома на Аппер-Брук-стрит, вернулся туда из Барнета подземкой. В Барнете тумана почти не было.
Оставив короля греться у камина, они втроем вышли на кухню. Дуглас изложил Мэйхью свой разговор с сэром Робертом. Мэйхью слушал его молча, держа руки над плитой и потирая ладони друг о друга. Поведение сэра Роберта он никак не прокомментировал.
– Фургон ваш, видимо, нашли буквально сразу после того, как вы его оставили, – предположил он. – Дежурный констебль доложил в участок, из участка доложили в Скотленд-Ярд, Келлерман тут же пустил информацию по телетайпу. Угон «неотложки», без подробностей – что, где и как. Главное – лондонская полевая жандармерия получила доклад в письменной форме, и теперь тайная полиция и абвер должны озаботиться тем, как прикрыть свой зад.
– Именно это Келлерману и было нужно, – сказал Дуглас.
– Да, – признал Мэйхью. – Очевидно, он понял, что происходит. Блестящая догадка.
– Или блестящий информатор, – заметил Дуглас.
Гарри разливал чай.
– Вы правы, и такого исключить нельзя, – согласился Мэйхью. – Это для меня? Спасибо, Гарри. Его Величество еще дремлет?
– Да он все время как в полусне, – ответил Гарри. – Его бы доктору показать.
Мэйхью кивнул, поднес к губам чашку и перешел к вопросам более насущным, чем королевское здоровье.
– В общем, Келлерман загнал военных в угол. Они не могли не отреагировать на его сообщения по телетайпу.
– И что они сделали?
– Объявили Grossfahndung. Пока это конфиденциально, в известность поставлены лишь участвующие подразделения, но слухи просочатся быстро. Король сбежал, в центре Лондона обнаружен брошенный медицинский фургон без номеров.
– А имена?
– Имен пока никаких.
– Grossfahndung, – неуверенно повторил Гарри. – Это что такое-то?
– Всеобщий розыск, наивысший уровень тревоги. Задействованы все подразделения вооруженных сил, полиция, службы безопасности, вспомогательные полицейские структуры, службы охраны аэропортов, железных дорог и портов, СС, Германский трудовой фронт, Имперская служба труда, гитлерюгенд, все королевская конница и вся королевская рать… То есть сначала объявили Kriegsfahndung, военный розыск, но через час, в половину второго, статус повысили.
– Я меньше часа назад говорил с сэром Робертом в клубе «Реформ».
– Ну что-то заставило их передумать. – Мэйхью залпом допил горячий чай и встал. – Вас отсюда нужно уводить. Рано или поздно они начнут проверять адреса иностранцев, к мисс Барге тоже придут. У меня автомобиль снаружи.
– Дуг, а ничего, если мы возьмем у мисс Барги одеяло для короля? – спросил Гарри.
– Поищи в гостевой спальне наверху.
– Келлерман – это фактор непредсказуемости, – говорил Мэйхью. – Пока он уверен в вашей лояльности. Все-таки Гарри сейчас положено до смерти бояться повторного ареста, а вас, Дуглас, Сопротивление покушалось убить. Только надолго ли хватит его уверенности – неизвестно. Рано или поздно он заподозрит, что вовсе не поручение Хута является причиной вашего отсутствия на рабочем месте.
Слышно было, что Гарри наверху никак не может справиться с дверью спальни. Дуглас хотел крикнуть ему, что замок иногда заедает и его надо потянуть чуть вверх, затем решил не афишировать глубину своих знаний о хозяйкиной спальне. Гарри все-таки справился сам и через некоторое время протащил по полу что-то тяжелое – вероятно, чемодан из шкафа, в котором лежали запасные одеяла. А потом Гарри бегом слетел вниз, чуть не кубарем скатившись с короткой лестницы.
– Полегче, сержант! – Мэйхью подхватил его под руку, не дав упасть.
– Что такое, Гарри?
– Мисс Барга.
Пару секунд Дуглас смотрел на него, прежде чем понял. Тогда он рванулся к лестнице, но Гарри преградил ему путь.
– Стой, Дуг… Не ходи… Послушай ты… – Он стискивал Дугласа обеими лапищами и не позволял себя отодвинуть, пыхтя от напряжения. – Не ходи, говорю… Слышишь…
– Ладно, – сдался Дуглас, он едва мог дышать.
Гарри отпустил его.
– Она там, – произнес он. – Мертвая.
Дуглас почувствовал, что у него земля уходит из-под ног.
– Ну-ка сядьте, Арчер, – приказал Мэйхью.
Дуглас лишь схватился за стену, чтобы не терять равновесия.
– Ты уверен?
– Уверен.
– Как?..
– Ее сильно избили. Не ходи туда. Похоже, она спугнула грабителя, и он перестарался.
– Избили… Господи, Барбара…
Собственный голос звучал в ушах чужим и далеким. Лица Гарри и Мэйхью застыли перед ним, пристально глядя ему в глаза.
– Надо уходить, – торопил Мэйхью. – Гарри, везите короля.
– Мы тут сидели, чай пили, а она там…
– Арчер, придите в себя! Понимаю, вам тяжело. Но горевать будете потом.
Дуглас высморкался, плеснул в чашку остатки теплого чая, щедро насыпал сахара… господи, сколько раз он в участке вот так отпаивал сладким чаем полумертвых безутешных родственников.
– Да, – кивнул он. – Вы правы.
– Так держать, – одобрил Мэйхью.
– Я беспокоюсь за сына.
– Предоставьте это мне. Что бы ни случилось, будьте уверены, что о вашем сыне позаботятся. Даю слово.
– Мы готовы ехать! – крикнул Гарри из гостиной.
– Мы немного отстаем от графика, – предупредил Мэйхью. – Но нас ждут. Это тщательно отобранные люди. Не будет никаких осечек.
– А когда немцам придется сообщить обо всем публично? – спросил Гарри.
Мэйхью шмыгнул носом и отвел глаза, думая над ответом.
– Официально заявят о побеге короля самое раннее сегодня ночью. Самое позднее – завтра к полудню. Вряд ли они рискнут скрывать дольше, к тому времени слухи поползут уже по всей Британии.
– А как ваши друзья из абвера объяснят, почему сразу не передали информацию через Би-би-си?
– Скажут, что надеялись поймать. – Мэйхью улыбнулся. – До того, как известие попадет в заголовки во всех нейтральных колониях. Теперь Келлерман выпустил кота из мешка, и Берлин потребует козла отпущения.
– И армия предложит на эту роль Келлермана? – сказал Дуглас.
– Так думают в Уайтхолле. Но Келлерман не зря слывет непотопляемым.
– Куда мы должны доставить короля? – спросил Гарри.
– Боюсь, к самому концу пути, – ответил Мэйхью. – Мы опаздываем на шесть часов. У моих людей нет документов, разрешающих несоблюдение комендантского часа, срок документов на пересечение границы истечет в полночь. А вы с полицейскими удостоверениями пройдете.
– Если Келлерман не пустит наши имена по телетайпу, – мрачно уточнил Гарри.
– Сержант Вудс, я вас не узнаю. Разве вы не понимаете? Как только Скотленд-Ярд внесет вас в списки разыскиваемых, меня оповестят немедленно.
– Или Скотленд-Ярд обойдется без телетайпа и оповестит сразу всех через Би-би-си.
– Или так, – бодро согласился Мэйхью. – Давайте-ка сотрем отпечатки с чашек, и на выход. Автомобиль недалеко. В спальне вы отпечатков не оставили, Гарри?
Гарри пошел наверх.
– Там, куда мы едем, будет очень холодно, – предупредил Мэйхью. – Плащик ваш не годится. У меня для вас есть бушлат.
Он глянул на карманные часы.
– Гарри, вы скоро?
– А вы можете предупредить своих людей, что мы опаздываем? – спросил Дуглас.
Мэйхью сухо улыбнулся.
– Это американцы, Арчер. Они специально выбрали ночь, когда прилив в сумерки будет низким при спокойном море и полной луне. Завтра на рассвете они в любом случае уходят – с королем или без.
