ГЛАВА ПЯТАЯ
Об интересах правителей старших домов Дройвии, их способах добычи информации и необычной свадьбе кадетки и мага
Всего через несколько мгновений они стояли в небольшой округлой комнатке, где был лишь пушистый меховой ковер на полу да кучи подушек у стен. Видимо, это портальная комната, сообразил жених, заметив распахнутое широкое окно. Больше Год ничего рассмотреть не сумел — Дора резко отбросила покрывало, и ее побледневшее личико оказались прямо перед его взором.
— Прости, любимая, — шепнул маг, с тревогой вглядываясь в синие глаза. — Я считал их людьми… хоть и жадными, но не убийцами.
— Год… — Княжне хотелось сказать, что она и сама все это знает, а еще поняла очень ясно, как он ей дорог, и поэтому никакие бабушки со своими ядовитыми сплетнями не заставят ее отказаться от мага.
Но молчала, стесняясь объяснять все это при суровом повелителе Дройвии, знакомом ей раньше только по портретам. О том, что он лично прибыл на ее свадьбу, ошеломленной Доре сообщили непонятно откуда взявшиеся ведьмы, молниеносно развязавшие все шнуры и умело поправившие замученной невесте наряд и прическу.
— Я пришлю сюда женщин, — донесся от двери голос Изиренса. — Пора начинать ритуал.
— Дора… — едва захлопнулась за ним дверь, крепко прижал к себе невесту Годренс. — Любовь моя, счастье мое… Дора, я пообещал их убить, если с твоей головы хоть волосок упадет.
— Не нужно, — отмахнулась княжна, занятая только одной мыслью — захочет он ее поцеловать или здесь это предосудительно. — Их и так накажут, мне ведьмы сказали.
Год все-таки поцеловал ее, и Дора пожалела только о том, что взволнованные новостью женщины дома ди Минхор прибежали слишком быстро.
С шуточками и извинениями оттеснили жениха, подхватили покрасневшую невесту и увели в соседнюю гостиную, где за несколько минут ловко и деликатно выяснили, почему на ней столько разномастных драгоценностей. И тут же предложили простой выход — они украшают Дору любимыми ею сапфирами, а все принесенные Годом украшения отдают на хранение в сокровищницу. А позже, в любой удобный день, ее муж сможет прийти и получить назад свои драгоценности. Или ему перешлют их в гномий банк.
Дора сомневалась недолго, очень не хотелось предстать перед правителем соседнего государства и его советниками разряженной, как шут. А едва сообразив, что о подробностях этой свадьбы придется рассказывать подругам и королеве, сделала выбор:
— Давайте сапфиры.
Женщины обрадованно засуетились, и вскоре Дора на себе ощутила, как должна чувствовать себя невеста, которую наряжают к свадьбе доброжелательные и внимательные одевальщицы. Можно, ничего не опасаясь, удобно сидеть в мягком кресле, понемногу отпивая восхитительный лимонный чай, доверчиво отдавшись умелым и бережным рукам. И не волноваться за жениха, вынужденного договариваться с недобрыми родичами об угощении и гостях.
Сам же Годренс в этот момент сидел возле смотрового портала и с замирающим сердцем следил за происходящими в сотнях лиг от него событиями. Только после того как правитель привел его в свой кабинет и торопливо раздвинул плоскости артефакта, подаренного ему магами плато, Год с огорчением сообразил, как неверно понял намерения учителя и его знаменитого друга.
Вовсе они не сбежали, бросив на произвол судьбы его родовое гнездо. Но теперь уже не защищались, как в тот момент, когда старшие магистры дроу уводили подальше их с Дорой и всех остальных. Только ведьм и родичей Года необычные слуги главы оборотней утащили в собственный портал Иридоса.
Сейчас Годренс видел бабкин дом со стороны и невольно содрогался, представив, каково приходится тем, кто живет неподалеку. Две мощнейшие стихии бушевали в этот момент на окраине тихого, мирного Тинска — неимоверной силы ливень и не менее яростный огонь.
Из-под рухнувшей крыши вырывались густые клубы дыма, смешанного с неистовыми языками магического пламени, в котором плавились и трескались прочные камни старинных стен. Ни окон, ни дверей давно не было, и в оставшиеся от них проемы тоже лилось пламя, неправильное, пузырящееся, как пена на квасе, и тягуче-алое, словно лава на склонах восточных вулканов.
Магистры стояли рядом под сизоватой пленкой купола, неслышно что-то крича друг другу, и о том, чем они заняты, можно было понять только по буйным струям, поливавшим не желающий сдаваться огонь, да по огромным темным теням, в которых только отсюда, издали, можно было угадать странных, многоруких летающих созданий магистра Иридоса. Хотя, наверное, правильнее будет называть их его помощниками.
Теперь они были выше людей едва ли не втрое и стремительно метались вокруг остатков строения, чем-то забрасывая самые яркие очаги огня. И там, куда попадали непонятные снаряды, пламя начинало бледнеть, опадать и чадить густо, как сигнальный костер.
— Где же ты нажил таких сильных врагов?
Как появился в комнате магистр Гуранд ди Сартено, Годренс, к своему огорчению, не заметил, задумавшись о родичах, потерявших последнее имущество. Как бы он ни был обижен, но не понимать, как ошибочно винить всех подряд, все же не мог. Большинство из них, особенно самые слабые маги, старики, женщины и дети, ничем не могли помочь ему ни в детстве, ни сегодня. Даже за сочувственный взгляд на изгоя дядя наказывал очень сурово. Недаром же в доме было строжайше запрещено упоминать имена родителей Года, и он узнал их, лишь когда отвоевывал в том злосчастном суде родительское наследство.
— Это не мои враги, — нехотя буркнул Год и стиснул зубы — королева настрого запретила рассказывать кому-либо о своих бедах.
Не верила она в безвозмездную помощь, да и обвинения знати, имеющей в королевстве вес, грозили вылиться в новый Каррит.
— Тогда, значит, ее величества, — утвердительно кивнул сам себе Изиренс и снова уставился в портальное оконце. — А зелья у них очень мощные.
Год хмуро промолчал, он и сам уже давно понял, что напали на них не маги. И огонь тоже опознал, именно таким пытались уничтожить их там, на дороге в Деборет. Невольно начинаешь думать, откуда у врагов такие огромные запасы сильнейших алхимических зелий, какие запрещено изготавливать во всех королевствах материка, а на территории Идрийса и подавно.
— И часто на тебя так нападают? — не желал униматься глава магического совета.
— Извини, Гуранд, — появившийся в комнате Вирденс словно не с пожара явился, а из купальни, так свежа была его одежда и безукоризненно причесаны светлые волосы, — но не советую тебе мучить вопросами моего ученика. Он клятву давал, и я тоже. Хотя и считаю это неправильным, но спорить пока не могу.
— Кстати, — заинтересованно прищурился Гуранд, — ты вроде заикнулся, что он тебя спас?
— Да это давно было, — усмехнулся магистр. — Но если очень желаете знать, я расскажу, пока Иридос не появится.
— Он уже появился, — устало буркнул возникший посреди ковра глава оборотней. — Изиренс, с тебя премия дому ди Тинерд за спасение города. Эти звери вбухали в жилище Фила столько фиалов с жидким огнем, что хватило бы на всех.
— Но когда они только успели? — не поверил Годренс.
— Заранее. — Иридос движением пальца создал на столе несколько больших глиняных кружек с напитками и, ухватив ту из них, над которой поднимался душистый кофейный парок, устроился на диване. — Пока Анэри с Орисьей переодеваются, могу пояснить то, что понял.
— А Мэлин? — осторожно осведомился верховный магистр дроу.
— Пошла за мужем и Таилосом, я пригласил их от вашего имени. А теперь о зельях. Судя по эмоциям старухи, это все ее интриги. Кто-то пообещал ей деньги, как я могу предполагать, за разрешение следить за домом. Судя по тем бочонкам с золотом, заплатили очень щедро, она даже не решилась сдать деньги в гномий банк, а просто закопала в подвале. Ну а когда ставили следящие камни, заодно насовали во все щели и фиалов с огнем. О том, как они узнали о появлении Годренса, я пока сказать не могу, но, думаю, кто-то подал сигнал. Хотя могли и следить, раз такие богатые. И теперь мне интересно только одно — кто?
— Они не могут сказать, — с преувеличенной вежливостью пояснил Гуранд, — давали клятву. Годренс — своей королеве, а Вирденс — ученику. Кстати, он как раз рассказывает, как ученик его спас.
— Да? — В карих глазах Иридоса зажглись желтые искры. — Очень интересно.
— Тогда я был совсем зеленым маглором, — вздохнул Вирд, — и, как все новички, жил очень бедно и голодновато. И вовсе не собирался нанимать прислугу, но у парнишки, робко спросившего, не нужен ли господину маглору слуга, цвел над головой бледный ореол магии, и кроме того, он был дроу. Поэтому я не колеблясь взял его, но честно предупредил, что иногда буду задерживать оплату, так как и сам пока зарабатываю немного. Однако он был в еще более бедственном положении, и потому сделка состоялась. Не буду рассказывать про все тяготы, пережитые нами вместе, скажу только, что Год оказался незаменимым слугой. Он умел делать все — убирать, готовить и торговаться на рынке. И последнее было самым ценным: если вы помните, в те времена торговцы Дройвии не сбрасывали маглорам и медяка. Так мы перебивались больше оборота, и за это время Годренс из слуги перешел в ученики, и вечерами, в свободное от работы время я учил его азам магической науки. А весной мне предложили выгодный контракт в предгорьях Ардага, и мы отправились туда вместе. Как выяснилось позже, на самом деле никакой работы не было, просто шайка слабых магов намеревались поживиться моими накопителями и амулетами. А возможно, у них были и другие планы, этого я не знаю до сих пор. Разумеется, я мог уйти на плато, вам известно про последний шанс. Но предпочел драться, да и Года не хотел оставлять. Нас загнали в каменистую пустошь, где даже трава не росла, но мы спрятались за валуном и отбивались из последних сил. На закате они ушли — видимо, знали, как холодны там ночи. И Год об этом догадался, в его родных местах вёсны тоже такие. А у меня к этому моменту не осталось ни одного заполненного накопителя, и в пылу боя я сгоряча опрометчиво истратил подчистую весь резерв. Не было и ни одного зелья, придающего сил. Да и мантия у меня тогда была почти пустая, обменялся с одной соотечественницей, вернувшейся с плато. Год накрыл меня своей курткой и ушел, а я лежал и чувствовал, как нестерпимый холод пробирается под одежду, под кожу, и почти безразлично ждал момента, когда сработает тревожный перенос. Только обидно было, почти до слез, начинать практику с первой полоски. И когда я почти уверился, что скоро буду сидеть дома за столом и отъедаться за все голодные дни и ночи, вернулся Год. Он привел с собой местного скотовода с лохматыми бычками и кучей одеял. Они напоили меня горячим отваром трав, куда щедро добавили меда, завернули в одеяла и отвезли в маленький поселок, где нас ждали горячее мясо и жирный суп. Теперь я могу вам открыть — Год рассказал им, что его учитель великий целитель, даже зрение якобы возвращал слепым, а безногим — конечности. Но вот попался на удочку злых людей, поведавших об умирающем ребенке…
— Теперь я понимаю, — усмехнулся Иридос, — почему Гайлена зовет тебя напарником. А вот тех подлецов хотелось бы найти, но немного позже. Я слышу волнение — сейчас выведут невесту, нам нужно спешить.
Мигом вскочивший Годренс бросился к двери, услыхал за спиной беззлобный смех и, не оглядываясь, сердито фыркнул. Легко смеяться, если не твою любимую едва не сгубили продавшие тебя родичи.
— Не обижайся. — Воздушная плеть сцапала мага мягкой лапой.
Мелькнул туман перехода, и жених оказался стоящим рядом с оборотнем в ярко освещенном зале, сиявшем начищенным паркетом, зеркалами, позолотой рам и канделябров, драгоценностями в прическах женщин и на поясах мужчин. А прямо против них по широким полупрозрачным ступеням лестницы из редчайшего янтарного дерева спускалась вниз стройная девушка в белоснежном кружевном платье, и с каждым ее шагом ткань неуловимо меняла цвет, словно впитывая голубизну усыпавших диадему сапфиров.
— Позволь мне как твоему другу провести ритуал, — попросил Вирд, дождался растерянного кивка ученика и решительно выступил вперед, почти столкнувшись с дроу в торжественном черном одеянии.
Что-то тихо тому сказал, и магистр безропотно отдал ему шкатулку с браслетом жениха и ключ от святилища Элторны.
— Не волнуйся, — снова просветил Годренса глава дома ди Тинерд, — он все сделает правильно.
— Я ничего подобного не боюсь, — честно ответил Год, не сводя взгляда с приближающейся невесты, — мой учитель — замечательный человек. Но не хотелось показывать всем нашу дружбу.
— Это тебе чем-то грозит? Или… ему? — догадался оборотень и снова сверкнул желтыми огоньками глаз. — Можешь не отвечать… иди!
Он чуть подтолкнул мага, и тот, сорвавшись с места, почти пробежал несколько шагов до стоявшего с важным видом Вирденса, вызвав в толпе гостей легкий смешок. Но все тотчас же стихли, внимая зычному голосу магистра, громко вопрошавшего замершую перед ними невесту:
— Княжна Доренея Марьено, по своей ли воле ты собираешься соединить судьбу с графом Годренсом Бейрангом, вышедшим из дома Чатонде по указу повелителя Изиренса ди Минхора?
— Да, — уверенно ответила из-под покрывала Дора, — я по собственному желанию отдаю любовь и верность Годренсу Бейрангу, получающему по указу королевы Тальзии ее величества Зантарии Риталены Селваронской право на титул князя Марьено.
— Граф Годренс Бейранг, по своей воле ты берешь в дом старшей женой княжну Доренею Марьено?
— Да, — твердо отчеканил Годренс, — я по доброй воле и с нежной любовью беру в старшие и единственные жены Доренею Марьено и клянусь быть ей верным мужем и надежным защитником, а также старшим братом ее сестрам.
— Спасибо, — растроганно шепнула Дора, чувствуя, как по щеке скользнула невольная счастливая слезинка, и решительно подняла с лица кружево покрывала.
— Дора… — на миг задохнулся Год, ошеломленный открывшейся ему красотой невесты и счастливым сиянием синих глаз.
Невидимая воздушная лапа мягко подтолкнула его в спину, и жених тотчас опомнился, бережно взял невесту за руку и уставился на терпеливо ожидавшего учителя.
— По повелению магов плато и позволению правителя Дройвии Изиренса ди Минхора я, магистр плато Вирденс, свободный целитель Ардага, объявляю заключенным нерасторжимый союз между этими любящими людьми, — важно возвестил он, надевая на руку ученика многострадальный браслет. — А теперь идите в святилище и получите одобрение Элторны.
В зале стало необычайно тихо, словно кто-то кастовал заклятие оцепенения, и в этой тишине каждый шаг молодоженов раздавался так отчетливо, что они невольно старались ступать осторожнее.
Двери в святилище распахнулись медленно, как бы с усилием, но сотни свечей, горевших вокруг стоящей посреди комнатки Элторны, приветливо кивнули входящим теплыми язычками. Жених с невестой остановились напротив замотанной в кружево статуи, подняли взоры на ее строгое, отрешенное лицо и онемели.
Элторна смотрела на них с доброй улыбкой, сквозь которую явно просвечивала грусть.
— Будьте благословенны, — раздался под потолком нечеловечески безжизненный голос, — и забудьте о тех, кто дерзнул омрачить радость этого дня. Пусть в памяти живет только светлое. Счастья вашему дому.
Легкое дыхание ветерка пронеслось над свечами, язычки вытянулись вверх, слились в огромный призрачный цветок, взвились к потолку радужным фейерверком, осыпались вниз светлыми искрами и погасли.
Ошеломленные молодожены вышли из святилища под изумленные вздохи не менее потрясенных зрителей, и только теперь придворный маг тальзийской королевы догадался поглядеть на свою невесту. Ее нежно-голубое платье было щедро осыпано маленькими бриллиантиками, переливавшимися в сиянии светильников капельками утренней росы.
Поздравления и оглашение даров Годренс слушал вполуха, вежливо кивая в нужных местах и почти не отрывая взгляда от смущенной и невероятно счастливой невесты. Он догадывался, кто сделал им этот баснословный дар, но не желал ни выяснять подробности, ни посвящать в эту тайну так неожиданно обретенную и едва не потерянную любимую. И больше всего жалел, что не сможет посвятить ей ни одного дня, вынужденный вновь вернуться в имение королевы. Да и Рада нужно будет завтра забрать… и неизвестно, как тот отнесется к некоторым поступкам Года.
Но одна ночь все-таки в его полном распоряжении есть, и он намерен сделать ее незабываемой, благо учитель подал наглядный пример.
— А от нас приглашение в гильдию магов и ключ, — провозгласил Гуранд. — Эти покои в доме ди Сартено отныне принадлежат вам, можете жить там сколько пожелаете.
— Спасибо, — от души поблагодарил Годренс, поймал встревоженный взгляд молодой жены и учтиво объявил: — Но у меня есть свой домик, и сегодня мы уходим туда. Большое всем спасибо за праздник, я очень тронут.
Обнял Дору за талию и, не дожидаясь возражений, нажал на камни подаренного учителем браслета.
