Глава V. На реке Сестре ветка клонится

Утверждая о том, что советской стороне известно кто стоит за спинами финнов, Вячеслав Михайлович Молотов говорил не просто так, наобум тыча пальцем в небо. Информация об активности Англии и Франции в Финляндии регулярно поступала в Москву из разных источников и в первую очередь по каналам разведки.

В отличие от британской дипломатии, которая с давних пор удачно сочетала в себе как дипломатическую работу, так и разведывательную деятельность, советские посольства исполняли в основном представительские функции.

Да, под их крышей работали представители советской разведки, но сами дипломаты в основном озвучивали приказы и решения, пришедшие из центра, и больше констатировали свершившиеся факты, чем добывали информацию из различных источников.

Представители НКИД в Лондоне встречались с бывшими и действующими представителями британской дипломатии, слушали их мнения, высказывали свою точку зрения, обсуждали слухи и сплетни светской жизни. Во время таких встреч происходила своеобразная игра, где каждая из сторон пыталась дать как можно меньше информации о себе, но узнать как можно больше о противнике.

При этом очень часто происходила дезинформация противника. В жаргоне британцев это означало «подсунуть дохлую кошку», на что они были большие мастера.

В таких условиях, было крайне трудно найти из всей той массы информации, нужные тебе сведения. Труд этот был сходен с трудом золотоискателя, что промывает горы породы в поисках крупицы благородного металла.

В силу этих обстоятельств, дипломатический канал поставки достоверной информации из Лондона был мал и скуден. Куда более точную информацию по своей линии добывала разведка, располагавшая к этому моменту такими агентами как «Кембриджская пятерка».

Именно они дали Москве относительно полную информацию о действиях британского правительства в Финляндии. Их сведения носили в основном фрагментарный характер, но свести их в одно целое специалистам по разведке не составило большого труда.

Однако и они, определенное время не позволяли оценить весь замысел господина Чемберлена, так как только приоткрывали кусочек занавеса над ними. Агенты информировали о том, что англичане и французы оказывают всестороннее давление на финнов, суля им, всяческие блага и давая всевозможные обещания, подталкивают к военному конфликту с Россией.

О том, что северный сосед занят усиленным приготовлением к войне докладывали и пограничники. На участке советско-финской границы под Ленинградом заметно увеличилось число провокаций со стороны финнов, в виде обстрела из оружия и попыток проникновения на советскую территорию.

На каждый такой случай, советская сторона подавала протест финским пограничникам, на что получала разные по форме, но оскорбительные по содержанию ответы. Иногда пограничные комиссары обещали разобраться со случившимся инцидентом, но чаще всего говорилось, что власти не могут сдержать праведный гнев финнов против Советов, зарившихся на их исконные земли.

Так продолжалось до седьмого ноября, когда из Парижа поступило сообщение с пометкой «Молния», которое если не полностью обнажало намерения коварного противника, то позволяло узнать о его намерениях.

Сведения, всколыхнувшие обитателей Кремля, были получены от разведывательной сети, полученной в наследство от ещё царского военного разведчика Алексея Игнатьева. В свое время он активно вербовал в информаторы французских офицеров, многие из которых согласились работать на новую Россию. Несмотря на идейные разногласия с Москвой, они охотно поставляли информацию за вознаграждение.

Именно острая нужда в деньгах, подтолкнула офицера генерального штаба Жане Крильона продать резиденту русской разведки военные планы финнов. При этом француз искренне считал, что не наносит вред интересам своей родины. Ведь он раскрывал секреты не великой Франции, а каких-то там финнов и англичан.

Когда полученные сведения легли на стол Сталину, он срочно созвал совещание с участием Молотова, Берия, Жданова, Ворошилова и начальника Генерального Штаба командарма 1-го ранга Шапошникова.

Он был единственным настоящим военным среди всех собравшихся в сталинском кабинете, и ему было предложено дать оценку намерений финской армии.

— Скажите, Борис Михайлович, насколько на ваш взгляд могут быть достоверны те сведения, которые поступили к нам по линии разведки, и с которыми вы уже ознакомлены. Действительно ли финны могут начать войну с нами или все это ловкая дезинформация, направленная на то, чтобы втянуть нас в военный конфликт, с пусть несговорчивым и неуживчивым, но все же нашим близким соседом?

Как истинный воспитанник Академии Генерального штаба, услышав обращенный к нему вопрос, Шапошников начал вставать и приготовился отвечать стоя, но Сталин сделал упреждающий жест рукой.

— Можете отвечать сидя, Борис Михайлович, мне кажется, так вам будет удобнее — предложил вождь, и командарм покорно сел на стул.

— Генеральный штаб, товарищ Сталин, внимательно изучил все представленные нам разведкой материалы и пришел к единогласному мнению, что угроза нападения Финляндии на Советский Союз существует и она вполне реальна.

— Как реальна!? — удивленно воскликнул Молотов. — Они ведь не самоубийцы и не сумасшедшие эти финны, чтобы объявлять войну стране в несколько раз больше и сильнее её. На что они надеются, сделав этот шаг?

— Не на что, а на кого, — уточнил Сталин. — На стоящих за их спиной французов, а в особенности на англичан и их стотысячный десант в Мурманск. Господин Айронсайд хочет смыть с себя позор восемнадцатого года и взять реванш, охватив наш Север финско-британскими клещами. Учитывая количество наших сил на Кольском полуострове и кораблей Северного флота, такой сценарий войны мне кажется вполне реальным.

— Совершено, верно, товарищ Сталин. Увеличив свою численность за счет призванных в строй полмиллиона резервистов, насытив новые части оружием, к концу декабря финская армия может нанести сильный удар в Карелии и, не считаясь с потерями выйти к Белому морю. Даже если им не удастся захватить Архангельск, они полностью отрежут Мурманск, который без поддержки извне не сможет долго сопротивляться британскому десанту — подтвердил командарм.

— Полмиллиона резервистов слишком большая цифра для такой маленькой страны как Финляндии. Но даже если это так, то ведь их надо обучить и вооружить — осторожно усомнился Жданов.

— Относительно числа резервистов — эти данные нам предоставила разведка. Возможно, приведенные мною цифры и несколько разнятся с истинным положением дел, но суть дела от этого не меняется. Генеральный штаб считает, что финны могут к концу декабря сосредоточить на карельском участке границы 300-т тысячную группировку войск способную прорвать наши приграничные заслоны.

Что касается обучения резервистов, то сказанное замечание верно. У финнов нет нужного количества командиров с боевым опытом, что является большим минусом в любой войне, однако в этом случае он им и не потребуется. Их главная задача дойти до Белого моря и встать в глухую оборону, прочно отрезав Мурманск от остальной страны. Все остальное за них сделают британцы и их союзники французы, воевать с которыми мы ещё не готовы — с сожалением признал Шапошников.

— В отношении оружия, то его в Финляндии много осталось ещё с Гражданской войны. Немцы, англичане и французы их щедро снабжали оружием, плюс арсеналы Гельсингфорса. Может быть, оно несколько устарело, но для дела вполне пригодно. При помощи его финская армия может выполнить поставленную перед ней англичанами и французами боевую задачу по прорыву границы и удержания обороны. Ведь вся боевая кампания на Севере рассчитана на короткий срок в три-четыре месяца, так называемый блицкриг.

— Я хотел бы добавить, товарищ Сталин, — подал голос нарком НКВД, — по данным нашей разведки, англичане начали поставки зенитных пушек в Финляндию через норвежский порт Нарвик и Швецию. Первая партия орудий на днях прибыла в Финляндию, вместе с английскими инструкторами.

— Если в деле появились английские инструктора, то господин Чемберлен за дело взялся всерьез и британский десант в Мурманск становиться реальностью — нерадостно хмыкнул Молотов.

— Согласно полученным из Парижа сведениям, англичане собираются вторгнуться на нашу территорию не позднее средины марта, группировкой общей численностью в сто тысяч человек. Насколько реальны эти сроки и цифры? Ведь согласно вашим же докладам, все сформированные дивизии на острове отправляют во Францию — спросил Начальника Генерального Штаба Ворошилов.

— Сроки вполне реальные, товарищ маршал. Генеральный штаб считает, что некоторую часть десанта составят французские солдаты. На это точно указывают предоставленные разведкой документы. А что касается британских дивизий, то вполне возможно это будут не чисто британские войска, сформированные на острове, а войска доминионов. Канады, Австралии или Южной Африки, как это было в мировую войну. За оставшиеся пять месяцев, англичане смогут сколотить такую группировку и попытаться её десантировать на наш Север.

— Мерзавцы — с горечью произнес Сталин. — Значит, мы определились, что финны могут и скорее всего, начнут против нас войну в декабре этого года. Тогда возникает законный вопрос, что мы можем противопоставить их агрессивным действиям?

Все выжидающе посмотрели на Шапошникова, так словно он один решал дальнейшую судьбу страны.

— Единственное эффективное действие в этом случае, это начать боевые действия раньше противника. Нанести ему упреждающий удар до того момента, когда его войска успеют полностью сосредоточиться и развернуться на исходном рубеже атаки. Пока войска врага разъединены и разрознены, пока они ещё не собраны в один единый кулак их следует попытаться разбить по частям с минимальными для себя потерями.

Зная примерное направление главного удара финнов, и исходя из общей численности их войск, Генеральный штаб предлагает не позднее начала декабря нанести по противнику один главный и три вспомогательных удара в разных местах советско-финской границы.

— Получается четыре удара в разных местах? Но тем самым мы сами распылим свои силы и тем самым играем на руку противнику — не согласился с Шапошниковым Ворошилов.

— Не совсем так, товарищ маршал. В тех местах, а это районы Кандалакши и Кеми, у финнов нет крупных сил и наступая, мы создадим угрозу расчленения Финляндии. С целью недопущения этого, финны будут вынуждены снять часть сил со своего главного направления.

— Резонно — согласился с командармом Сталин. — А где вы собираетесь нанести свой главный удар. В Карелии?

— Нет, товарищ Сталин. В Карелии будет нанесен упреждающий удар по противнику, главный удар мы предлагаем нанести на Карельском перешейке.

— То есть по «линии Маннергейма», там, где нас финны и ждут. Вам не кажется Борис Михайлович, что здесь некоторое противоречие — Сталин внимательно посмотрел на ответчика, но тот не смутился.

— Нет, товарищ Сталин не, кажется. Предлагая этот вариант, Генеральный штаб исходил из того, что единственное, что может принудить противника выйти из войны, это непосредственная угроза их столице. Пробиться к Хельсинки, через Карелию, где будут находиться главные силы противника в условиях зимы, будет очень сложно. Кругом болота, полное отсутствие условий для маневра, означает, что сражаться с противником придется лоб в лоб, неся при этом серьезные потери.

Путь через перешеек короче и согласно разведывательным данным предоставленным командующим Ленинградского военного округа командармом Мерецковым, финская оборона на нем имеет слабые места. Так в некоторых местах оборона состоит из старых Дотов лишенных артиллерийской поддержки, а кое-где представляет собой линию земляных укреплений с проволочными заграждениями. Зная эти слабые места можно попытаться прорвать оборону противника и развить наступление сначала на Выборг, а потом на Хельсинки.

— Ну а если, не дай, конечно, бог, наши войска не смогут прорвать оборону противника. Что тогда? Карельский перешеек по своим природным свойствам ничуть не лучше карельских болот для удара в лоб.

— Я убежден, что наши войска прорвут оборону противника и принудят его начать мирные переговоры, товарищ Сталин — твердо заверил генсека нарком обороны и тот с ним согласился.

— Ну, что же. После польского похода и победы на Халхин-Голе у нас нет причин сомневаться в словах товарища Ворошилова. Будем считать, что Генеральный штаб принял верное решение и не ошибся. А если и ошибся, то мы его поправим и поможем. Борис Михайлович, предоставьте нам свой план в окончательном виде. Это как я понимаю, был только черновой вариант.

— Будет исполнено, товарищ Сталин.

Вождь внимательно оглядел соратников, готовясь сделать небольшое резюме, но в разговор вновь вмешался Берия.

— Разрешите, товарищ Сталин. У меня имеется важная информация, политического значения.

— Относительно финнов? — уточнил вождь не привыкший путать военную и политическую информацию.

— Да.

— Ну что, говори, что узнали твои орлы — мягко усмехнулся вождь.

— В Хельсинки замечена резкая активизация местной белогвардейской нечисти, что вполне объяснимо в связи с приготовлением финнов к войне. В столицу Финляндии прибыло несколько высокопоставленных представителей РОВСА вместе с Борисом Бажановым.

— А этому предателю, что там понадобилось? — нахмурился Сталин, услышав имя своего бывшего секретаря, сбежавшего на Запад в двадцатых годах.

— Отрабатывает свои тридцать серебряников. Собирается создать из местных белогвардейцев и тех красноармейцев, которые будут захвачены финнами в плен, русскую освободительную армию. Которая вместе с финнами должна будет захватить Ленинград и объявить о создании нового правительства в России.

Слова Берии вызвали у всех сидящих в кабинете смешанные чувства гнева и отвращения. Появление в северной столице нового правительства России означало раскол страны и начало новой Гражданской войны.

— Знакомые намерения — глухо произнес генсек. — Нечто подобное хотели сделать господин Тухачевский с компанией, в случае начала польско-германского вторжения в СССР. Тогда, наши войска должны были потерпеть поражение в Белоруссии, после чего они намеривались поднять мятеж в Москве. Теперь же, когда у нас нет «пятой колонны» господа англичане и французы хотят нанести нашим войскам поражение на Севере и принести России новое правительство извне, на своих штыках.

Все понятно. И кого они собираются поставить во главе этого правительства спасения? Генерала Деникина как бывшего Верховного правителя России или кто-то из потомков великих князей Романовых?

— К сожалению, товарищ Сталин, точно имя этого человека пока неизвестно, но это точно не Романовы и не генерал Деникин. Монархисты уже не имеют никакой политической силы, а бывший Верховный правитель Юга России полностью отошел от всех политических дел, и занимается исключительно мирной жизнью. Разводит на своей ферме кроликов.

— Новый российский Диоклетиан — усмехнулся Молотов, но вождь пропустил его слома мимо ушей.

— Ладно, не Деникин и не Романовы, тогда кто? Кто, по мнению наших врагов, может возглавить это правительство и привлечь на свою сторону хотя бы часть народа? На кого они собираются сделать ставку, Лаврентий?

— Точных данных пока нет. Но наша американская агентура заметила особенную активность местных властей вокруг господина Керенского. К нему несколько раз приезжали представители госдепартамента США, после которых на его счету появилось солидная сумма и главное: Керенский заговорил со своим окружением о его скором отъезде в Россию.

— Да, этой краснобай вполне подходит на роль главы марионеточного правительства. Хоть в Мурманске, хоть в Архангельске, хотя в Хельсинки. Главное начать, заявить о себе, а там, куда кривая выведет.

— Чтобы потом вновь бежать на американском автомобиле в женском платье — поддел Керенского Ворошилов, чем вызвал легкий смех среди собравшихся в кабинете генсека людей, но новые слова Берии. Быстро вернули их с небес на землю.

— Но есть ещё один человек, который по своей значимости далеко превосходит Керенского — многозначительно произнес Берия и по тому, как напряглась спина вождя, было видно, что он догадался, о ком говорил нарком.

— Кто? Троцкий?

— Да, товарищ Сталин.

— И что? К нему тоже приезжали?

— Пока нет, но наши мексиканские друзья постоянно следят за его домом.

— Троцкий действительно знаковая фигура, но пойдет ли он на сотрудничество с англичанами? — усомнился Молотов.

— Пойдет, — безапелляционно заявил Берия, — ради власти пойдет. Тем более у него старые связи с английскими и американскими банкирами. Пойдет.

— Ладно, не будем гадать на кофейной гуще. Как говорят военные, война план покажет — прервал прения Сталин. — Но появление нового русского правительства не должно застать нас врасплох. Какие есть предложения.

— Думаю, что на их правительство в Финляндии, мы должны ответить своим финским правительством. Мало ли у нас финнов для этого дела осталось — высказал предложение Жданов.

— Верно, говоришь Андрей. Сразу после занятия любого финского городка, следует объявить о создании нового финского правительства. Они хотят иметь две России, так пусть получают две Финляндии — подхватил его предложение Молотов.

— Думаю, что это будет верным ходом, — согласился Сталин. — Посадить их в Хельсинки конечно мало шансов при таком зверином антисоветизме в котором погрязла Финляндия. Но доставить лишние хлопоты господину Каллио стоит. В борьбе с противником не на жизнь, а насмерть, не следует пренебрегать никакими средствами. Товарищ Жданов, создание нового финского правительства и обеспечением его всем необходимым включая радиостанцией, поручается вам.

— Понятно, товарищ Сталин, — секретарь ленинградского обкома сделал пометки в своем блокноте, — постараемся сделать в лучшем виде.

— Сделайте. А тебе Лаврентий особое задание, наблюдение за Троцким. Чует мое сердце, что к нему приедут гости с интересным предложением, от которого обычно не отказываются.

Предчувствие не обмануло вождя. Через пять дней после совещания в Кремле, наружное наблюдение зафиксировало появление гостей на мексиканской вилле Троцкого, которых тот с радостью принял.

О чем говорил лидер IV Интернационала с посланниками большого капитала, было пока неизвестно. Своих людей в близком окружении Троцкого, способного осветить этот вопрос у Берии не было, но уже сам визит давал обильную пищу для размышления.

Когда нарком НКВД доложил Сталину о встрече, тот сильно встревожился.

— Троцкий, конечно, отказался возглавить правительство до того, как финны нанесут нам серьезное поражение. Вот тогда, когда на всех углах будут кричать о сокрушительно разгроме нашей армии, можно будет выходить из подполья и объявлять о своих претензиях на власть. Как он говорил. — «Власть надо брать, когда войска противника будут стоять в ста километрах от столицы». Все верно, самый удобный момент для переворота.

Вождь внимательно посмотрел на наркома.

— Троцкий стал нам очень опасен. Первый раз он нам крепко нагадил в Испании, когда его сторонники подняли мятеж в Барселоне и спутали нам все карты. Теперь он вступил в связь с американцами и англичанами и готов возглавить новое российское правительство — Сталин сделал паузу, а затем, собравшись с духом, произнес. — Его надо убирать и чем скорее, тем лучше. Даже если нам удастся сорвать новую иностранную интервенцию в Россию, он по-прежнему будет представлять для нас смертельную угрозу. Ради достижения своей цели он пойдет на союз с кем угодно. С англичанами, американцами, немцами, японцами, с чертом и дьяволом. Его нужно убирать. Это можно будет поручить мексиканским товарищам?

— Да, конечно. Комбриг Сикейрос рвется в бой. У него свои счеты с троцкистами по Испании.

— Вот и отлично. Пошлите надежного человека ему в помощь и приступайте. Троцкий в Финляндии, а тем более в Архангельске — это бомба.

Сталин встал, подошел к висевшей на стене карте Советского Союза и негромко произнес.

— До Ленинграда всего двадцать пять километров, но их ещё надо пройти.

Финны также как и кремлевский горец, хорошо умели считать километры и надеялись их быстро пройти.

Воинственный угар вскружил голову не только высоким политикам, но и простым солдатам и офицерам. В войсках, придвинутых в предполье к линии Маннергейма в районе реки Сестры, шли жаркие дискуссии о предстоящем походе на восток.

В жарких спорах горячие финские парни решался вопрос как быстро они разобьют «красных» и где пройдет новая восточная граница великой Суоми.

— Я этих красных сволочей двадцать лет назад бил так, что они от меня бежали как зайцы! — грозно вещал капитан Пуккенен, приняв на грудь стакан горячительного напитка. — Летели так, что пятки сверкали, ибо знали, что если попадут в руки Юхо Пуккенену, он из них шкуры кровавые ремни нарежет и солью посыплет.

Грозный вид капитана и нож зажатый в его руке не оставлял никаких сомнений у слушателей, что все именно так и было.

— Мы их всех и баб и мужиков и детей, всех носителей красной заразы убивали. Кого штыком, кого топором, а кого и шомполом в ухо и головой об стену ради экономии патронов. Все они были одним миром мазаны — эти русские.

— Но быть может, среди них не все были красными. Дети наверняка не успели проникнуться духом большевизма — неудачно встрял в эпическое повествование капитана Нико Пирволяйнен. Выпускник университета он только недавно надел погоны и не успел, как следует проникнуться духом «Великой Финляндии».

— Молчать! — взревел обиженный капитан. — Дети не успели так их, потом этому научат, разве это не понятно!? Каждый русский, живущий в Карелии и Лапландии наш потенциальный враг, и мы не имеем права проявлять к ним никакой жалости. Сегодня ты пожалел мальчишку или девчонку, а завтра они тебе в спину выстрелят. Думать надо, Пирволяйнен!

— Я думаю, господин капитан — пугливо съежился вчерашний студент, но разгоряченного офицера уже нельзя было остановить.

— Плохо думаете! Если вы в бою будите позволять себе сентиментальность по отношению к врагу, ваша песенка спета! Вы должны знать только одно, любого русского надо убить, не зависимо от того мужчина перед тобой или женщина, больной он или раненый. Он должен быть убит, чтобы освободить нам жизненное пространство на востоке. Ты, согласен со мной!? — разгоряченный спиртным капитан вперил требовательный взгляд в своего подчиненного и для наглядности ткнул в него грязным корявым пальцем. Как раз перед этим он резал кровяную колбасу и немного запачкал руки.

— Мужчин да, но женщин и детей — замялся Пирволяйнен, чем ещё больше разозлил капитана.

— Вот из-за таких умников, мы двадцать лет назад не смогли сделать то, что должны были сделать. Именно такие осторожные как ты дали нам приказ отступить с нашей исконной земли, и мы были вынуждены подчиниться. Это благодаря вам, нынешняя граница проходит не по берегу Белого моря и русские свиньи владеют нашими землями в устье Невы. Это из-за вас умников мы вынуждены шагать к Уралу не от Архангельска, а от Ладоги! — далее следовала непереводимая игра слов финского диалекта, от которых несчастный студен судорожно подтянул ноги и сжался в комок.

Если бы капитан был скандинавом, его смело можно было бы сравнить с грозным Тором или Одином. Однако он был финном, в чьем пантеоне не было бога ответственного за выявление крамолы и измены в собственных рядах.

— Ты и тебе подобные Пирволяйнен, трусы и изменники способные в любой момент предать нашу великую национальную идею. Выстрелить нам в спину из-за страха перед ответственностью, из-за не желания запачкать свои чистенькие ручки!

— Но, господин капитан — затравлено пискнул оппонент, однако капитану не нужны были слова. Ему нужны были действия и немедленно.

— Молчать!!! Встать!! — приказал Пуккенен, и бедного студента подбросило как из катапульты. — Ты паршивый слизняк и соглашатель, Пирволяйнен. Ты предатель, окопавшийся в наших рядах!

В порыве гнева капитан выхватил из кобуры пистолет и гневно потряс им перед лицом подчиненного.

— Уверяю вас, господин капитан, что это не так! — пересохшими от волнения губами Пирволяйнен.

— Не так!? Значит, я ошибаюсь!?

— Ошибаетесь, господин капитан!! — не сводя глаз с вороненого дула пистолета проговорил несчастный финн.

— Тогда докажи мне и всем нам, что мы ошибаемся в отношении тебя — потребовал вошедший в раж мучитель.

— Но как я смогу вам это доказать!?

— Убей красного и тогда я поверю тебе!

— Но ведь мы не воюем? Как я смогу убить красного, господин капитан? — вопрос бывшего студента на секунду поставил капитана в замешательство, но только на секунду.

— А ну выходи! — приказал он Пирволяйнену и указал стволом на дверь.

Слова капитана заинтриговали остальных офицеров, и они гурьбой выскочили на свежий воздух. Там не выпуская оружия из рук, капитан подвел свою жертву к артиллерийскому орудию, входившему в состав батареи недавно прибывшей в часть.

— Зарядить орудие! — приказал капитан стоявшему рядом с орудием солдату артиллеристу.

— Но, господин капитан — запротестовал солдат.

— Молчать! Выполнять мой приказ! Сейчас лейтенант Пирволяйнен всем нам докажет, что он не трус и не тайный агент большевиков — приказал капитан и видя, что солдат не торопиться выполнять его приказ, пригрозил — или ты тоже скрытый сторонник «красных»!? И тебя тоже следует передать жандармам?

Услышав о жандармах солдат, испугался и покорно выполнил приказ капитана.

— Там, красные — торжественно указал на юг Пуккенен. — Если ты честный финн, то ты выстрелишь по ним. Если нет, на счет три выстрелю я, ни никто меня за это не осудит. Дай ему шнур!

Солдат проворно сунул шнур в руки трясущегося лейтенанта и боязливо отскочил в сторону.

— Ну!? — грозно потребовал капитан и вскинул руку с пистолетом. — Раз! Два!!

Не дожидаясь счета три, Пирволяйнен судорожно дернул шнур и пушка выстрелила. Оглохший от грохота он собирался отойти от орудия, но капитан остановил его.

— Одного выстрела мало! Ты слишком медлил! Зарядить орудие снова! — потребовал капитан, и артиллерист покорно подчинился. Разумный финн предпочел не связываться с психом. В конце концов, он только выполнял приказ офицера.

Прошло меньше минуты, как прогремел второй выстрел, а затем и третий. Он был необходим капитану для чистоты эксперимента.

Этот случай вызвал большой переполох. Все три снаряда упали на территории СССР и принесли ущерб пограничной заставе, охранявшей этот участок границы. Взбешенное начальство перевело Пуккенена в другую часть, находящуюся в Карелии, а на протест советской стороны ответило, что понятия не имеет о причинах взрывов на советской территории.

Много лет позднее, прогрессивные рассеянские исследователи придут к выводу, что в этом инциденте виновата исключительно советская сторона. Выстраивая хитроумные догадки и предположения они докажут не имея ни одного факта, что это дело рук чекистов. Как они это сделали, открыли огонь по заставе из глубокого тыла или тайно, под покровом ночи перетащили через границу орудие и с финской территории дали несколько залпов по своим, не суть важно. Все это детали. Чекисты и злобный Сталин виноваты, что называется априори, по факту своего существования.

Обстрел советской территории и издевательское предложение финнов для предотвращения подобных инцидентов впредь отвести войска от границы на расстояние в двадцать пять километров, переполнило чашу терпения Кремля.

Газета «Правда» вышла с разгромной статьей «Шут гороховый на троне» в адрес финского президента Каллио. Товарищ Жданов торопливо собирал новое финское правительство, а Кировская железная дорога завершала переброску людей и техники на север. Часы истории отсчитывали последние часы мирного времени. В конце ноября финскому послу в Москве была вручена нота о разрыве отношений и началась малая война, имевшая все шансы перерасти в большую.