Глава 21
12 декабря 2008 года
За окном моей кухни свет струился сквозь ветки вишневого дерева, отбрасывавшего изломанную тень на тротуар, темную и зловещую. Я не могла прийти в себя от двойственности жизни, от того, что мир может быть одновременно прекрасным и жестоким.
Этот день… Годовщина… Я смахнула слезы, окунувшись в воспоминания, которые я старалась похоронить. Цвет стен в маленькой больничной палате, обтрепавшиеся по краям тоненькие белые занавески, отделяющие две койки друг от друга. Эти воспоминания, от которых я так долго надеялась избавиться, упрямо не хотели уходить. Возможно, они останутся со мной навсегда. Я глубоко вздохнула, налила себе двойной эспрессо из ультрамодной новой кофемашины, которую прислали родители Райана, потом взяла ключи и поехала в Харборвью навестить Кэйда.
С порога я наблюдала, как он завтракает в кафетерии вместе с двумя другими пациентами. Он выглядел более окрепшим и сосредоточенным. К нему подошел кто-то из персонала и заговорил. Я сделала несколько шагов, чтобы тихонько послушать, как они общаются.
– У вас, случайно, нет какого-нибудь острого соуса? – спросил Кэйд.
Сотрудница кафетерия улыбнулась.
– «Табаско» подойдет?
Кэйд помолчал, потом улыбнулся в ответ.
– Раньше я любил «Табаско».
Я усмехнулась про себя. Кэйд и острая еда.
– Посмотрите на него. – Над моим плечом раздался голос доктора Брэнсон.
Я просияла, с гордостью глядя на Кэйда, удивленная тем, как быстро прогрессирует его состояние. В его глазах появилась сила, та самая сила, которой в них давно не было.
– Ему все еще предстоит долгий путь, но он делает поразительные успехи, – продолжала врач-невролог, как будто подслушав мои мысли. – Мы даем ему новый препарат. Это лекарство пока еще не одобрено, но в прошлом году провели исследование, доказавшее его эффективность для лечения пациентов с последствиями травмы головного мозга. Пока еще рано говорить, поможет ли оно Кэйду, но при сканировании заметно, насколько улучшилось его состояние.
– Я так рада это слышать, – сказала я. – Завтра я уезжаю в Мексику. Могу я немного с ним пообщаться?
Доктор Брэнсон посмотрела на часы, потом кивнула:
– Да. У него свободное утро.
– Тогда, может быть, вы разрешите отвезти Кэйда к его старому другу?
– Кто этот друг?
– Лучший друг детства и бывший бизнес-партнер, – объяснила я.
– Не знаю. – Невролог явно сомневалась. – Это непростой визит для него. Если этот человек хоть как-то связан с травматическими происшествиями из его прошлого, то я бы вам не советовала.
– Видите ли, я до сих пор не знаю, что именно случилось с Кэйдом, а встреча с Джеймсом может помочь это выяснить.
– Оставляю это решение за вами, – ответила доктор Брэнсон. – Возвращение в мир – это часть выздоровления. Мы не можем защищать наших пациентов от сложностей жизни. – Она немного помолчала. – Но не слишком давите на него.
Я поблагодарила врача и стала ждать, когда Кэйд закончит завтрак. Когда он вышел в коридор, я поймала его взгляд.
– Привет, – поздоровалась я.
– Привет, – ответил Кэйд.
Я подняла повыше коричневый пакет для покупок.
– Я кое-что тебе принесла.
– Спасибо.
Я посмотрела на лифт в конце коридора.
– Хочешь, чтобы мы поднялись в твою квартиру и оставили пакет там?
Кэйд кивнул, и мы вместе поднялись на лифте на третий этаж. Солнце вливалось в маленькую комнату через большие окна. Я села на маленький диванчик, Кэйд опустился на край кровати.
– Как тебе нравится программа? – поинтересовалась я. Пока слова формировались в моей голове, они звучали нормально. Но, слетая с губ, они становились нелепыми и официальными.
Он в ответ кивнул.
– Я так за тебя волновалась, – сказала я. – Надеюсь, это правильный выбор. Ведь тебе здесь нравится, да?
– Да.
Я просияла.
– Очень рада. Я надеялась, что так и будет.
Я поставил пакет с покупками на столик.
– Скоро ты начнешь вспоминать, Кэйд. И ты вернешь свою жизнь, я знаю это.
Я начала выкладывать из пакета вещи – две пары джинсов, свитер, три футболки – и сложила их аккуратной стопкой на кофейном столике.
– Кстати, – продолжала я, – мне пришло в голову, что мы могли бы сегодня навестить Джеймса, твоего старого друга.
Имя явно ничего не говорило Кэйду.
– Джеймс, – повторил он, словно пробовал имя на вкус.
– Вы вместе выросли, – объяснила я. – И он был твоим деловым партнером.
Кэйд кивнул.
– Доктор Брэнсон узнала, что ты был госпитализирован в эту больницу в 1998 году. Согласно истории болезни, ты отказался продолжать лечение твоих травм.
Кэйд сидел молча.
– Понимаю, что это для тебя многовато. Но мне показалось, что встреча с Джеймсом слегка встряхнет твою память.
– Ладно, – согласился Кэйд.
* * *
Мы доехали до Четвертой авеню и нашли место для парковки на улице.
– Офис Джеймса на седьмом этаже.
Кэйд настороженно посмотрел на здание, и я сжала его руку.
– Все будет хорошо, – пообещала я.
Мы поднялись на лифте до нужного этажа, кабина резко дернулась и остановилась. Я с облегчением заметила, что секретаря с галстуком-бабочкой на месте нет, поэтому мы спокойно прошли дальше.
– Нам вот сюда, – сказала я Кэйду. Кабинет Джеймса был уже виден. Усевшись на стол, он говорил по телефону, сидя спиной к стеклянной двери.
– Тук-тук. – Я приоткрыла дверь и заглянула в кабинет.
Джеймс обернулся. Когда он увидел Кэйда, его глаза расширились.
– Я вам перезвоню, – торопливо произнес он, заканчивая разговор. – Кайли и… Кэйд. Вау! Я…
– Вот и он, – с улыбкой объявила я.
Джеймс подошел к Кэйду, протянул было руку, потом смущенно рассмеялся и обнял старого друга. Кэйд не шевелился, прижав руки к бокам.
– Давненько не виделись, – сказал Джеймс. – Как поживаешь?
Кэйд отстраненно смотрел перед собой.
– Отлично выглядишь, дружище, – продолжал Джеймс. – Когда Кайли рассказала мне о твоем… состоянии, я ожидал увидеть совсем другое.
– Кэйд проходит программу реабилитации в Харборвью, – объяснила я.
Глаза Джеймса сверкнули.
– Здорово! Я рад слышать, что тебе оказывают помощь. Если я могу сделать что-то для тебя, дружище, просто дай мне знать.
Он говорил быстрее обычного, и меня удивило его предложение помочь Кэйду, ведь я хорошо помнила нашу прошлую встречу. Тогда Джеймса, казалось, вывело из себя одно лишь предположение, что Кэйд может быть в Сиэтле.
Если Кэйд его и слушал, то никак не реагировал. Он подошел к стене офиса Джеймса и принялся рассматривать фотографии в рамках и памятные сувениры. Красивые семейные портреты. Дипломы о достижениях. Джеймс пожимает руку Джорджу Бушу. Я заметила, что взгляд Кэйда остановился, когда он увидел снимок Алексис и Джеймса на их яхте. Я обратила внимание на эту фотографию еще в своей первый визит сюда. Мне легко было представить, как эта парочка веселилась и попивала шампанское, пока Кэйд прятался за ржавым мусорным баком на Четвертой авеню.
– Джеймс, могу я кое о чем тебя попросить? – спросила я.
– Разумеется, – ответил он.
Я понизила голос:
– Врач Кэйда проверила архивные записи. Судя по всему, в августе 1998 года его доставили в Харборвью без документов и с серьезной черепно-мозговой травмой. Некоторое время Кэйд находился в коме, а потом ушел из больницы.
Я глубоко вздохнула.
Джеймс пожал плечами.
Я с подозрением посмотрела на него.
– Есть что-то, о чем ты мне не сказал? – Кэйд по-прежнему рассматривал фотографии на стене. – Пожалуйста, – продолжала я почти шепотом, – ты же когда-то любил его, как брата. Я всего лишь пытаюсь помочь ему вернуться в жизнь. Можешь мне помочь?
Джеймс обошел стол, открыл ящик и вынул чековую книжку.
– Конечно, – ответил он. – Сколько тебе нужно? Может быть, оплатить ему машину, чтобы он ездил на работу? Или деньги на продукты? Сколько тебе нужно?
Я покачала головой.
– Я пришла к тебе не за деньгами, я пришла с искренней надеждой на твою помощь, чтобы мы могли понять, что с ним произошло.
Джеймс вздернул подбородок:
– А я сейчас расскажу тебе, что с ним случилось. Твой бойфренд сломался. У него случился нервный срыв, и он ушел, оставив «Стихия Рекордс» в руинах. Он даже не стал возражать, когда я предложил ему выкупить у него его долю. Кэйд хотел все бросить, как я тебе и говорил. Это мне пришлось собирать и спасать то, что еще осталось от фирмы. И позволь мне сказать тебе, что осталось совсем немного. Ты являешься сюда и ведешь себя так, словно я ему что-то должен. Что ж, прости, Кайли, но меня этим не проймешь.
– Тсс. – Я потянула Джеймса за рукав, и мы вышли в коридор. – Кэйд не глухой. Он все слышит.
– Тогда пусть слушает.
Я закрыла дверь в кабинет.
– Кэйд Макаллистер. – Джеймс произнес эти имя и фамилию так, словно объявлял со сцены. В его голосе в равных долях смешались ностальгия и гнев. – Он мог очаровать любого. И делал это. Кэйд и тебя очаровал, верно? Он всегда добивался своего, будь то логотип компании, прием на работу или увольнение сотрудников. Черт, он даже пинбол приволок к нам в офис. Автомат стоил шесть штук. Он спросил разрешения у меня, его делового партнера? Нет. Кэйд захотел и сделал. Ты хоть представляешь, каково это – работать с таким человеком? Я изо всех сил старался удержать компанию на плаву. Когда я попытался обсудить с Кэйдом нашу финансовую ситуацию, из него полезло дерьмо. Наша фирма шла на дно, а он не желал этого видеть. Он всегда отрицал очевидное.
Я недоверчиво покачала головой.
– Знаю, ты никогда не хотела в это верить, но это правда, – сказал Джеймс.
– У Кэйда действительно был нервный срыв?
Джеймс кивнул.
– Мне неприятно это говорить, но так и было. Это был один из худших дней в моей жизни. Все наши сотрудники видели, что он вытворял. Это стало началом конца.
– Если не ты забрал его из больницы в тот день, тогда кто?
Джеймс явно был измучен этим разговором, и я впервые заметила темные круги вокруг его глаз, глубокие складки между бровями.
– Откуда мне знать? – ответил он.
– Ладно, тогда мы уходим, – сказала я.
Джеймс снова достал чековую книжку:
– Разреши мне хотя бы выписать тебе чек.
– Не стоит. Как ты сказал, ты уже достаточно ему дал.
Я отвезла Кэйда обратно в Харборвью, довела до квартиры и посидела несколько минут вместе с ним на диване, пока в два часа не начался его сеанс терапии.
– Прости меня за сегодняшний день, – попросила я. – Джеймс, он… Видишь ли, в вашей с ним прошлой дружбе все было слишком сложно.
Я повернулась к Кэйду, но он смотрел в окно.
– Думаю, так бывает всегда, если два человека руководят одной компанией.
Я немного помолчала.
– Я волновалась, не зная, как на тебя повлияет встреча с ним, но я пытаюсь найти ответы.
Кэйд повернулся ко мне и заговорил:
– Значит, он был моим другом?
Я никак не могла привыкнуть к тому, что он обращается ко мне, поэтому целое предложение ошеломило меня. Я стиснула его руку.
– Да, – с улыбкой ответила я. – В это трудно поверить, но когда-то вы были с ним как братья.
– Я пытаюсь вспомнить. Но это так тяжело.
Я кивнула:
– Могу только представить, каково это – потерять память. Должно быть, это страшно. Но посмотри на себя. Ты здесь, ты делаешь успехи, и я очень тобой горжусь.
Кэйд улыбнулся и повторил слово вслух, словно пытаясь понять его:
– Горжусь.
– Горжусь, – подтвердила я.
– Кайли.
Мои глаза наполнились слезами.
– Я вспоминаю.
– Я так счастлива! Я буду с тобой, мы вместе пройдем весь путь, пока ты не поправишься. А ты обязательно поправишься. Я знаю.
Я замолчала, вспомнив о предстоящей поездке в Мексику и желая, чтобы поездка каким-то образом отменилась. Но я обещала Райану.
– Кэйд, завтра мне нужно уехать из города. Всего на пять дней, но я не смогу тебя навещать. Я…
– Мексика, – сказал Кэйд.
Я улыбнулась:
– Мексика.
– Мне всегда хотелось свозить тебя в Канкун.
Мы посмотрели друг другу в глаза, и мое сердце едва не выскочило из груди. В нем вдруг проявился прежний Кэйд. На мгновение он снова стал самим собой.
Раздался стук в дверь.
– Входите, – откликнулась я. Дверь распахнулась, и на пороге появился мужчина в костюме. Я сразу же заметила красный галстук-бабочку.
– Здравствуйте, я доктор Фридман, член команды неврологов, – представился он, указывая на бейджик, висящий на шнурке. – Сегодня я буду работать с вами, мистер Макаллистер.
Глаза Кэйда расширились, он вскочил и неожиданно возбудился. С каждым шагом доктора Фридмана Кэйд отступал назад, пока не прижался спиной к подоконнику.
– Все в порядке, мистер Макаллистер? – спросил врач. Он посмотрел на меня, потом снова на Кэйда.
– Нет! – крикнул тот. – Нет! Не надо! Не надо! Не надо!
Кэйд запаниковал, испугался. Когда доктор Фридман осторожно сделал следующий шаг, Кэйд испугался еще больше. Он опустился на пол, подтянул колени к подбородку и прикрыл голову руками, скорчившись словно эмбрион.
Я бросилась к нему:
– Кэйд, все в порядке. Доктор Фридман никогда не обидит тебя.
– Нет, нет, нет! – снова и снова повторял Кэйд.
Я посмотрела на доктора Фридмана. Тот изо всех сил старался сохранять спокойствие.
– У него приступ, – объяснил врач ровным неторопливым голосом. – У наших пациентов часто случаются провалы в памяти, иногда они проецируют травматические воспоминания из прошлого на нынешнюю ситуацию.
– Кэйд, – прошептала я, надеясь, что мой голос вернет его в настоящее и вырвет из того ужасного места, куда отправил его мозг. – Это я, Кайли. Здесь с нами доктор Фридман. – Кэйд опасливо посмотрел на меня. – Мы проследим за тем, чтобы тебя никто не обидел. Тебе не нужно бояться.
Доктор Фридман ободряюще улыбнулся ему.
– Все будет хорошо, я обещаю, – продолжала шептать я.
Кэйд кивнул и поднялся на ноги.
– Отлично, – обрадовался доктор Фридман. – А теперь, если вы готовы, я отведу вас вниз на занятия.
Кэйд глубоко вздохнул, потом посмотрел на меня.
– С тобой все будет в порядке, – подбодрила я его, стараясь скрыть дрожь в голосе. – Ты не успеешь оглянуться, как я вернусь.
Я припарковала машину у дома, но в дом не пошла, а отправилась гулять по кварталу, вдыхая ароматы ужинов, которые успели приготовить соседи и теперь наслаждались ими. Справа, кажется, жареная картошка, слева азиатская кухня. Где-то неподалеку в кустах щебетали птицы. Я свернула за угол и прошла мимо дома с низким частоколом и вишневым деревом с таким толстым стволом, что его место было скорее в лесу, чем в садике городского дома.
Заметив на тротуаре красную ленточку, я остановилась. Должно быть, она соскользнула с хвостика какой-нибудь маленькой девочки. Я нагнулась, чтобы поднять ее, и вдруг вспомнила, как Трэйси повязала красную ленточку на вишневое дерево в центре города. Это было много лет назад, но ее слова по-прежнему эхом отдавались в моих ушах и в моем сердце. Завяжи красную ленточку на ветке дерева ради своего единственного, кого ты по-настоящему любишь.
Я набрала в легкие воздуха и завязала потерянную ленточку на нижней ветке. С того дня столько всего произошло, но все же многое осталось по-прежнему.
