ГЛАВА 15
Южная Африка. Наталь. Дурбан
20 июня 1900 года. 16:00
Я взглянул на часы. Шестнадцать ноль-ноль. Сорок минут в пути. А прошли всего метров пятьсот, а то и меньше. Зараза Хайнц, повел нас такими закоулками, что местами приходилось ползти на четвереньках. Но это ладно, перетерпим, главное, никого пока не встретили...
Топор неожиданно вынырнул из-за поворота и, отчаянно жестикулируя, зашипел:
— Туши фонари, туши...
«Вот же идиот, накаркал!» — Я быстро задул лампу и вместе с Волком метнулся к Хайнцу.
— Идут. Сюда идут, — Топор ткнул рукой за угол. — Судя по топоту, человек десять-пятнадцать, не меньше. А может, и больше. Надо переждать вон там...
Подгонять никого не понадобилось, через минуту все уже лежали в боковом ответвлении коридора. А еще через одну, по стенам заметались сполохи фонарей и стал слышен хруст слежавшейся на полу пыли под чьими-то приближающимися тяжелыми шагами.
— Вот здесь, господин лейтенант, здесь... — хриплый голос отчаянно лебезил. — Вот тут в самый раз пост будет поставить.
Мне было отлично видно говорившего. Невысокий, худой и какой-то корявый мужичок стоял в полупоклоне перед высоким британским офицером, вынужденным пригибаться из-за своего роста.
— Носатый, падла!.. — шепнул с ненавистью Топор. — Задавлю суку...
— Тихо...
— Здесь? — недоверчиво переспросил британец, оглядываясь по сторонам. — Точно?
— Ага, ага... — мужичок суетливо поклонился. — Если они намылятся вниз, на самый нижний уровень, обойти это место не получится. Вряд ли они туда попрутся, места-то гиблые, но обеспокоиться не помешает. А мы дальше пойдем. Есть у меня мыслишка. Ходили разговоры про местечко одно. Мол, контрабанду там держат. Где это примерно, я знаю. Вот туда и двинемся.
— Капрал Дженкинс... — властно пробасил офицер. — останешься здесь со своими. И чтобы тихо! Фонари потушить, залечь и ждать. Понятно?
— Так точно! — браво ответил ему плотный коротыш с винтовкой на плече. — Сделаем все как надо. Не извольте сомневаться.
— Смотри мне... — Офицер брезгливо отряхнул фуражку от пыли и пошел за проводником. Вслед за ними потопало не меньше полувзвода солдат.
С капралом остались пять бойцов, фонари они дисциплинированно потушили, но тут же в темноте дружно заалели огоньки самокруток.
«Тьфу ты, идиоты!.. — мысленно обругал я их и тут же поправился: — О чем это я? Не идиоты, а молодцы. Так держать! Вы бы еще побакланили в голос между собой...»
— Ну и?.. — почти беззвучно шепнул Хайнц.
Прикрывая ладонью, я посмотрел на фосфоресцирующий циферблат часов. Твою же мать!.. До взрыва остался всего один час, а мы еще даже на полмили не ушли. Сука... И бесшумно к бриттам не подберешься, пыль и щебенка скрипят, как битое стекло. И отсюда их не достанешь, просматриваются всего лишь двое, остальные за углом расположились, уроды эдакие. Да и темно, как в жопе у афроамериканца, мать его за ногу, этого самого ниггера.
Прикинув все шансы, я повернулся на бок, достал из подсумка «колотушку» и склонился к уху Топора:
— Как грохнет, мигом зажигай фонарь и бегом к спуску, остальные за тобой. Передай по цепочке...
— Угу...
Так... До них метров двадцать. Высота до потолка где-то метр семьдесят. По высокой траектории запустить подарочек не получится. Придется бросать на силу. Сука, да и не видно нихрена. Ну да ладно...
Тихонечко скрипнул отвинчиваемый колпачок на рукоятке гранаты. На ладонь выпало металлическое колечко на витом шелковом шнурке. Теперь, лишь бы сработало. Как ни крути, а на испытаниях, от двух с половиной процентов отказов нам избавиться так и не удалось...
Я осторожно встал на колени, потом на ноги, пару раз примерился, резким рывком выдернул чеку и бросил гранату в солдат.
Траекторию полета не видел, но звук удара металла об камень и последующие удивленные возгласы услышал четко:
— Что за хрень?..
— Да с потолка камень сорвался. Хорошо хоть не по башке...
— Зараза, прямо передо мной шлепнулось. Черт, да оно дымится!!!
Капрал оказался самым догадливым и истошно заорал, приказывая залечь, но его голос заглушил резкий взрыв. Оглушительный до боли в барабанных перепонках.
Темноту разорвала огненная вспышка, разбросавшая тысячи огненных искр по сторонам. Вспыхнул керосин в разбитой лампе, осветив клочья клубящегося сизого дыма под потолком и катающиеся по горящему полу, пронзительно вопящие фигуры, объятые пламенем. Горло сжали судорожные спазмы от ядовитого запаха сгоревшего мелинита.
— Бегом! — стараясь не зайтись в кашле, рыкнул я, и припустил по проходу. Почти наугад выстрелил три раза, добивая раненых, и пропустил вперед Топора, топающего сапожищами, словно доисторический мамонт.
— Три сотни метров осталось! Мигом домчим... — пропыхтел дойч, размахивая фонарем.
— Стоп! — заорал я, заметив, что мое славное воинство несется словно стадо баранов, толкаясь и мешая друг другу. — Построились, мать вашу! Вот так... А теперь, вперед, ар-рш!..
И понеслись, аки мустанги. Ну а как же? Жить-то хочется...
Пол, покрытый пушистой пылью, россыпи фосфоресцирующих грибов по углам, обглоданные крысами кости, весьма напоминающие человеческие, зловещий шепот сквозняка, сполохи фонарей выхватывают истлевшие обломки древнего горняцкого оборудования — я чувствовал себя актером, снимающимся в каком-то приключенческом фильме. Вот только таймер на бомбе, неумолимо отсчитывающий минуты, давал некое понимание того, что второго дубля может и не быть.
Я подивился сюрреализму происходящего и рыкнул Топору:
— Ну?
— Там... — Дойч жадно хватал ртом воздух. — Там... за поворотом провал... Полсотни метров осталось... Надо... осторожней... может быть заса...
Он не договорил, потому что мы на полном ходу, нос к носу, столкнулись с группой британских солдат, вынырнувших нам навстречу из-за поворота.
Дальнейшее осталось в памяти как череда черно-белых кадров.
Приклад моего дробовика, описав дугу, врезается в чью-то перекошенную морду, обрамленную пышными бакенбардами. Лязг рычага затвора, оглушительный грохот выстрела — и ослепительный сноп пламени клюет в грудь еще одного солдата.
Еще выстрел, еще один, еще...
Пустой винчестер летит на пол, и тут же чья-то омерзительно воняющая потом туша сбивает меня с ног, разом выбив воздух из груди.
Едва не задохнувшись, умудрился выдрать браунинг из кобуры и, ткнув его в бок солдату, два раза подряд нажал на спусковой крючок. Сбросил мертвое тело с себя и, не вставая, расстрелял магазин, ловя мушкой остальных солдат.
Последним получил пулю офицер, опустошавший барабан револьвера: методично, словно в тире.
Отталкиваясь ногами, на заднице отполз в сторону, перезарядил пистолет, прицелился...
И опустил его, потому что уже не в кого было стрелять. Повел взглядом, и сразу вскочил, гоня прочь жуткую догадку.
— Вилли, жмот ты прусский, вставай... — Я перевернул его на спину и едва не застонал — левая глазница оружейника превратилась в провал, залитый черной жижей.
Подхватил чудом не погасшую ацетиленовую лампу, поднял ее повыше...
Вот Оле, а рядом его брат Свен — все истыканы штыками, поодаль Изабель и Волк — лежат, словно обнявшись, в одной громадной луже крови. Но как же так? Бриттов было немногим больше...
— Простите, парни, — выдохнул я, цепенея от горя. — Так не должно было случиться.
— Scheiße!.. — Один из трупов британцев вдруг зашевелился, сполз в сторону, а из-под него показался весь залитый кровью Топор.
— Хайнц!.. — Я пинком отбросил мертвеца. — Жив?
— Почти... — прохрипел Топор и утер рукавом сбежавшую с уголка рта струйку крови. — Почти, Михаэль... Что с нашими?
— Нет наших. Никого. Остались только мы с тобой.
— Черт... — Хайнц болезненно закашлялся, зажимая грудь руками. — Я... я...
— Все будет нормально, — я распахнул его куртку и выругался — свитер был весь залит кровью.
— Уже не будет... — откашлявшись, тихо, но спокойно прошептал Топор. — Я отчаливаю...
— Я тебя сейчас перевяжу.
— Не надо, Михаэль... — Хайнц отвел мою руку. — Это бесполезно. Иди сам...
— Но...
— Сам! — твердо повторил Топор. — Дальше в полу будет провал. Зацепишь веревку и спустишься. Там невысоко... Иди по этому коридору до самого конца... Ход в нескольких местах привален, но протиснуться можно... Выйдешь в штреки старой шахты. Выход из нее ищи уже сам. Но он есть...
— Хайнц... — Я хотел ему что-то сказать, но не нашел слов.
— Иди... — Топор оттолкнул меня и закрыл глаза. — Дай спокойно отчалить...
Ну что же...
— Спокойного плавания, парень. — Я взглянул на часы, подобрал свой дробовик, бухту веревки и побежал по коридору.
Бежал, обдирая колени и локти, полз сквозь обвал, опять бежал, но все-таки успел. Ровно за пятнадцать минут до взрыва добрался до провала в полу, через который было переброшено бревно.
Попробовал посветить вниз, ничего толком не рассмотрел и принялся готовиться к спуску.
Укрепил канат, подтянул снаряжение, повесил дробовик через плечо, привязал лампу к поясу, покрепче ухватился и повис, слегка раскачиваясь над пропастью. А вообще, хрен его знает, пропасть там или еще что.
По расчетам, у меня в запасе остается около десяти минут. Ну... это если самодельная машинерия, чертова жуткая кустарщина, не подведет и не решит сыграть свою игру.
— Будем надеяться, — выдохнул я, но не договорил, потому что все вокруг заходило ходуном и раздался слабый гул, перемежаемый через разные промежутки времени странными хлопками, но потом гул перерос в жуткий вой, а хлопки — в страшный грохот.
Стремительно приближающиеся вой и грохот...
А через мгновение я полетел вниз, и страшно удивился, заметив, как в клубах пыли мимо меня пронеслись обломки бревна, к которому был привязан канат...
