Глава 23
Спекулянты? Или аферисты?
Издалека просматривалось, что ангар стал действующим и даже жилым. Горел свет, у фронтона на разгрузочной площадке царили полный порядок и чистота, а на окошке жилого помещения сбоку от ворот виднелись уютные занавески. Еще и горшок с какими-то цветами стоял на подоконнике.
– Прямо как в кино про Штирлица, – ухмыльнулся Ландер. – Явка провалена! Шеф, все пропало! Клиент уезжает… Танцуют – все!
Что Дед, что Зинаида в один голос укорили его в дырявой памяти. Мол, фильмы несовместимые, вырванные из разных контекстов фразы неуместны и совершенно в данном случае ни при чем.
Ну а Молотков, заметивший начальство издалека, уже открывал калитку в воротах, вполне широкую для провоза скутера внутрь склада.
– Долго вы добирались! – не удержался он от укора. – Я уже поужинать успел и на крыше малость прибраться.
– Крыша? – Роман вспомнил, сколько на той было всякого ненужного хлама, покосился на лестницу, ведущую туда, и пожал плечами. – Стоило силы тратить?
– Еще бы! Там и солярий можно устроить с шезлонгами, и мангал для шашлыков оборудовать, да и вообще, хе-хе, площадку для мини-футбола сеткой огородить.
Зинаида не стала скрывать своего удивления:
– Э-э, Молот, да ты на старости лет решил спортом заняться? Так это здорово! – и тут же, сменив тон с шутливого на серьезный, приобняла приятеля за плечи. – Похвально. Только вот зачем скрыл от нас, что у тебя все настолько сложно после операций?
Семен скривился с досадой и угрюмо нахмурился:
– Откуда узнали?.. Я вроде никому ни слова…
– От нас ничего не скроешь! – пафосно изрек Роман и обвинительно ткнул указательным пальцем в заведующего складом и сторожа в одном лице. – И данные к нам поступают раньше, чем происходит само событие!
– И что теперь? – еще больше насупился Молотков. – Выгоните меня на улицу?
– Дурак ты, Молот! И не лечишься! – фыркнула ему на ухо Стрельникова. – Поэтому мы сами тебя лечить будем. Или заставим лечиться, как положено и где положено. Вплоть до лучших зарубежных клиник. И не смотри на меня бараньими глазами, средства есть, хватит на все. Да и не только деньгами все решается, есть и другие, более кардинальные методы поправки здоровья.
– Что еще за методы? – Друг детства попытался пошутить: – Вырезать у меня остатки желудка совсем и кормить потом внутривенно разными глюкозами?
Это настолько рассмешило Зинаиду, что она звонко рассмеялась своим обворожительным смехом. Улыбался радостно и Роман, приобнявший Семена с другой стороны. А чтобы тот не обиделся, восприняв насмешки над собой как оскорбление, перешел на многозначительный, заговорщический тон:
– В самом деле, не сомневайся. Прорвемся! И твое здоровье выправим в любом случае. И любыми способами. В том числе самыми невероятными. Например… – он сделал интригующую паузу, а потом стал медленно оттягивать вверх рукав своей рубашки. На запястье открылся постепенно двуглаз, который демонстративно уставился в лицо Семена.
Тот с минуту просто молчал, разглядывая увиденное.
Потом своими пальцами потрогал дельтанга, несколько раз сжал, отпустил. На эти действия глаза отреагировали вращением во все стороны, пару раз крутнулись на триста шестьдесят градусов, ну и напоследок Тахти весьма сильно прикрикнула по ментальному каналу общения:
«Хорош меня лапать! Руки-то когда последний раз мыл?!»
Молотков тут же отдернул руку. Потом неожиданно икнул. Еще через минуту, сообразив, что не дышит, шумно втянул порцию воздуха в легкие. И лишь на выдохе сподобился спросить:
– А-а… оно что, живое?
– Естественно, – пустился в спокойные разъяснения Ландер. – Ты ведь сам слышал мысленный окрик в свой адрес по поводу грязных рук. Только это не «оно» в данном случае, а «она». Зовут ее Тахти, она бывшая жительница Финляндии, с недавнего времени сотрудничает с нами. Подобная форма ее нынешнего состояния называется дельтанг. И пусть форма эта небольшого размера, в ней сохраняется полностью сознание Тахти, все ее воспоминания и, скорей всего, ее бессмертная душа. Или информационная суть биополя, если говорить иными словами.
Стоящий между друзьями Семен несколько раз крутанул головой по сторонам, стараясь заглянуть им в глаза и будучи уверенным, что его разыгрывают. Но давние приятели с самого детства смотрели как никогда серьезно, от улыбок и смеха на их лицах и следа не осталось.
Еще пару раз икнув, Молотков вновь уставился на двуглаза. Но теперь у него на лице явно проступали попытки осмыслить услышанное и увиденное:
– Тахти?.. Из Финляндии?.. А что значит «с недавнего времени»?
Прежде чем объяснять дальше, друзья провели Семена в глубь ангара, расселись вместе с ним на ящике, и только потом последовало продолжение:
– Да то и значит, что Тахти в нашем мире умерла. А то, что от нее осталось и что называется дельтангом, остается от каждого человека после его смерти. Хотя… может, и не от каждого, но иных сведений у нас пока нет. А вот как она (да и не только она!) оказалась с нами – это сама по себе уникальная история…
Наверное, больше чем полчаса ушло у Романа на пересказ большинства последних событий, которые способствовали появлению дельтангов среди живых землян. Разве что о воздействии на банкира и его подручного было сказано вскользь, не углубляясь в подробности. Демонстрации подверглся даже двуглаз господина Шенгаута, с которым тоже состоялась краткая, ознакомительная беседа.
Семен Кириллович всегда по жизни отличался сообразительностью, смекалкой и практичностью. Так что довольно быстро осознал, проникся и зарядился оптимизмом. То есть уловил самое главное для себя на данный момент:
– Значит, если Тахти прилипнет к моей шее, то я сразу начну оздоравливаться? Или омолаживаться?
– Не все так просто и не все так быстро, – осадил его Ландер. – Во-первых: надо для нужного воздействия отдавать дельтангу управление своим телом полностью. В противном случае я бы уже постарел лет на сорок, постоянно общаясь с Никитой Трофимовичем. Во-вторых: желательно иметь для эксперимента сразу две особи, крайне молодого возраста. К тому же мужского пола. Тогда и результат станет более очевиден за короткое время. Ну и в-третьих: желательно вначале все-таки потренироваться на ком-то постореннем. Кого, так сказать, не жалко.
– Как раз мой случай, – заявил Молотков. – Чего меня жалеть-то? Хуже все равно не станет. Хе-хе!
После чего потребовал оставить Тахти с ним на всю ночь. Мол, даже если будет мизерное улучшение до утра, он все равно это почувствует.
Против такого предложения не возражала только сама финка. Ей тоже было весьма интересно, как оно все получится. Только вот остальные члены образовавшейся команды не соглашались. Причину старались не озвучивать вслух, но у всех она была одна: сомнения в том, как именно поведет себя Тахти в дальнейшем. Вдруг захочет удерживать тело Семена под своим контролем навсегда? Или вдруг с его помощью отыщет иное тело, более молодое и гораздо более эффективное?
Все-таки недавнее происшествие с Цветанкой, когда она захватила нагло и коварно тело Зинаиды Ивановны Стрельниковой, оставалось свежо в памяти у каждого. Поэтому тело, отдаваемое под контроль непроверенному дельтангу, следовало содержать под постоянным присмотром. Иначе говоря, закрыть Молоткова в одной, тупиковой комнате, а Ландеру ночевать в другой, смежной, через которую только и можно прорваться наружу.
Ввиду совокупности вышеназванных причин сегодняшней ночью ничего экспериментировать не придется. Да и Зинаида раскритиковала ярую жертвенность старого приятеля:
– Не забыл, что ты сторож, а не подопытный кролик? Вот и бди как положено, чтобы склад не обокрали.
После этой фразы вернулись к изначальной, официальной причине приезда. Мужчины взяли в руки монтировки, молотки с зубилом и стали вскрывать ящики, тщательно увитые лентой из толстой жести. Да плюс зажимы и хитрые защелки придерживали плотные, герметичные крышки.
И опять Семен Молотков не удержался от подначки:
– Наверное, здесь очень хрупкие теодолиты. А? Или сложные приборы, наполненные ртутью?
– Все может быть, – ответил Ландер и признался: – Нам со Стрелочкой тоже ничего не известно, Дед обещал сюрприз. А он у нас был личностью темной, на все способной. И я не удивлюсь, если внутри дорогостоящие ювелирные изделия.
Не угадал, по сути. Хотя по цене не слишком ошибся. Внутри ящика в отдельных, герметичных контейнерах находились ПЗРК, переносной зенитный ракетный комплекс. Не из новейших разработок, но в любом случае новенькие и грозные в своей потенциальной мощи.
Лучше и быстрей всех увиденное осознал мистер Рубка. Потому что ахнул, выдал свое знаменитое «Обен де роуд!» и добавил к нему в запале несколько иных ругательств, благо что на иностранных языках. Ну а мысленно набросился на деда с претензиями, упреками и обвинениями:
«Трофимыч, ты чего творишь?! Совсем из ума на старости лет выжил?! Еще и нас под монастырь решил подвести?! Да нас за эту партию оружия распылят на атомы, потом опять склеят заново и сотни раз вывернут наизнанку! В нашей стране только несколько человек имеют привилегии торговать таким товаром, и они за эту привилегию половину населения к праотцам отправят не задумываясь!..»
«Ну чего разорался? – сумел вклиниться Шенгаут в эмоциональную брань своего сообщника. – У меня все под контролем!..»
– У кого под контролем?! У тебя?! – Обсценная лексика вслух окончилась, и пошли едкие элементы критики и стеба: – И это утверждает личность, которую отравил ядом любимый племянник? Или человек – превратившийся в кусок дивной протоплазмы с двумя вращающимися глазками?!
«Ну тэк… э-э… все там будем…»
– Так ты уже – там! А мы еще хотим пожить – здесь! И нормально пожить, спокойно, а не в бегах и под пытками. Или мы тебе чем-то не понравились?.. И ты решил нас сжить со свету таким вот экзотическим способом?
«Не говори глупостей! – Шенгаут всеми силами сдерживался от всплеска эмоций со своей стороны. – Остынь немножко и попробуй меня внимательно выслушать. Гарантирую, товар чистый, на сто процентов неведомый главным торговцам оружия, и нам совершенно ничего не грозит. Я уже шесть партий подобного удачно сбыл, и ни одна собака мне претензий не высказала. А иначе откуда у меня взялись бы нужные средства? Только на одной логистике много не заработаешь…»
– Твою мать, Никита Трофимович! Но не на таком вот оружии миллионы зарабатывать же! Ладно бы там автоматами да патронами приторговывал…
«Слушай сюда, – требовал Дед. – Сейчас сам поймешь, как у меня все просто получается. Причем без малейшего риска для нашей стороны…»
И дельтанг приступил к подробным объяснениям своего подпольного бизнеса. По ним получалось, что создатель «Логотранса» по меньшей мере гений. Потому что он сумел отыскать подельников, кровно заинтересованных в нераспространении информации на сторону. Те люди сами бы лишнего дня не прожили, болтни чего неосторожного на сторону. Тогда как транспортные операции как бы в любом случае завершались доставкой товара «неустановленным клиентам». Эти клиенты были известны определенным кругам, но сколько и когда они получали то или иное оружие, знали только они и ни перед кем никогда не отчитывались.
Вот и получалось в итоге, что Никита Шенгаут как бы не при делах, но некоторые партии оружия продавал налево через подставных людишек. Отыскать его руку практически невозможно. Он и эту, седьмую партию аккуратно скупил, не привлекая внимания сильных мира сего, но… Умер неожиданно, процесс сорвался. А чтобы продать, надо лично отдать нужные команды. И как это сделать, если все знают о его кончине?
Так он и подвел итоги своего рассказа:
«Обязательно что-нибудь придумаю, пока эти ящики полежат здесь в полной безопасности. А там и Яровая дела примет и нужные перестановки сделает, с клиентами контакт наладит, и товар уйдет, принеся нам много денежек, которые сюда вбуханы. А куда мы без средств?..»
Пока велся этот важный доклад, Зинаида не только сама прислушивалась к нему, но еще и жестами обучила Семена делать то же самое. Ей это удавалось проще, достаточно коснуться к открытому участку тела Романа. Тогда как Молотков стал улавливать объяснения Трофимыча лишь после касания пальцами к дельтангу Тахти. Правда, финка еле слышно ворчала что-то о грязных руках, но информацию через себя передавала исправно.
И когда Шенгаут поинтересовался таким желанием к полному сотрудничеству, Тахти призналась:
«У меня такое впечатление, что жизнь впереди предстоит жутко интересная и насыщенная событиями. Ни капельки сожалений не осталось, что умерла. Наоборот, какой-то восторг сознание дурманит порой…»
Только после этого художница заметила одно преобразование:
– Смотрите! Дельтанг нашей Тахти стал зеленоватого оттенка.
Тогда уже и все рассмотрели изменение цвета уставившегося на них двуглаза. Что, в общем, было признано более чем положительным аспектом. Если финка стала честной и откровенной, как господин Шенгаут, значит, ее уже смелей можно вводить в состав небольшой, но слаженной команды единомышленников.
Оставалось только понять суть подмеченных изменений, которую попытался сформулировать Трофимыч:
«Не иначе как изначально фиолетовый оттенок обозначает готовность к сотрудничеству и повышенное чувство справедливости. Только и надо после знакомства с таким дельтангом правильно объяснить стоящие перед нами задачи и раскрыть основы собственного мировоззрения…»
Ему возразила сама Тахти:
«Но все равно лучше набирать из лоди сразу дельтанги зеленоватого оттенка. Мне так кажется…»
Видимо, хорошо знала свой характер и личные предпочтения. Есть ведь такие люди, которые в решающий момент могут пойти на смерть хоть за правыми, хоть за левыми. И никакая агитация их сознания не даст ожидаемого результата.
Но лояльность Тахти была воспринята весьма положительно.
Тогда как порыв вроде как рассудительного и степенного Молоткова поразил основательно. Завскладом задал невинный, казалось бы, вопрос:
– А когда мы сможем пострелять из этих игрушек? – Заметив, какими круглыми глазами на него глянули друзья, он попытался оправдаться: – Ну интересно же! И место можно найти без свидетелей. Знаю в лесу два глухих оврага, так там хоть войсковые учения проводи…
– Окстись, Сема! – укорил его Ландер. – Ты хоть представляешь опасность подобных игрушек?
– Да не совсем дурак, – обиделся тот. – Будучи прапорщиком на сверхсрочной, мы такие ПЗРК изучали. Я даже с переносным электронным планшетом работал несколько раз. Отрабатывал тогда роль командира отделения стрелков-зенитчиков.
– Ну да, прапорщики – они такие! – не удержалась Стрельникова от подначки. – Любую роль сыграют, даже командира. Это ведь про вас поговорка: «Кто в армии служил, тот в цирке не смеется»?
– Не дерзи, женщина. Иначе сейчас поговорки про художников начну цитировать…
– Хм! Какие это? – искренне удивилась Зинаида.
– Например: хорошие художники копируют, а великие – воруют. Причем это Пикассо сказал…
– Хочешь меня унизить тем, что я копировщица? И великой никогда не стану?
– Или вот еще, – не желал остановиться бывший прапорщик. – Убил художника – спас много деревьев и масел!
Может, дама и не обиделась на старого друга, но по плечу ему влепила кулачком от всей души, приговаривая при этом:
– Глупее прапорщика – только прапорщик, уволенный на гражданку! Потому что даже в армии не удержался.
– Я сам ушел, – надулся Молотков. – Воровать отказался…
– Вот и отлично! – прервал Роман неуместную пикировку. – Склад в надежных руках. Оставайся и бди! И не вздумай отстреливать низко летящие вертолеты. А мы спать отправляемся, ночь на носу. Но уже завтра, с самого утра, займемся твоим лечением.
– А если…
– Если что, звони! – Подталкивая бережно подругу, Ландер двинулся к скутеру. Тогда как у старого приятеля, друга и родного дяди еще оставалась куча вопросов:
– Но вдруг…
– Все равно не стреляй! Разве что солью, из ружья.
– Как же тогда…
– Да как всегда: зарплата в конце месяца.
– Тьфу на тебя! Езжайте уже с богом! – воскликнул Семен Кириллович в сердцах. Но, закрывая калитку за гостями, не удержался от совета:
– Стрелочка, ты его там покорми как следует, а то он у тебя злой какой-то, черствый. И лучше не пельменями его корми или кашей с ложечки, а грудью его, грудью потчуй!
Угрозу в виде сжатого кулачка он проигнорировал, старые друзья детства могут говорить что угодно, на то они и друзья.
