Акт III
Сцена 1
Равнина в Сирии.
Входят триумфальным маршем ВЕНТИДИЙ, СИЛИЙ и другие римские военачальники с войском. Впереди несут тело убитого парфянского царевича ПАКОРА.
ВЕНТИДИЙ
Разбита Парфия, отчизна стрел.
Мне рок судил отмстить за гибель Красса. —
Пусть каждый воин поглядит на труп
Парфянского царевича. Ород,
Твой сын, Пакор, нам уплатил за Красса.
СИЛИЙ
Пока твой меч, Вентидий благородный,
Еще дымится от парфянской крови,
Преследуй беглецов. Гони парфян,
Гони из Мидии, из Междуречья.
Тогда Антоний даст тебе триумф
И увенчает лаврами.
ВЕНТИДИЙ
Нет, Силий!
С меня довольно. Знай, что подчиненный
Остерегаться должен громких дел.
Прославиться в отсутствие вождя
Опасней иногда, чем оплошать.
И Цезарь и Антоний наш нередко
Чужим мечом победу добывали.
Здесь, в Сирии, предшественник мой, Соссий,
Столь быстро отличился, что за это
В немилость у Антония попал.
Кто своего вождя опережает,
Становится как бы вождем вождя.
Порою честолюбию солдата
Полезней пораженье, чем победа,
Которой он начальника затмил.
Я для Антония бы много сделал,
Но этим уязвлю его – и тут
Все подвиги мои пойдут насмарку.
СИЛИЙ
Ты доказал, Вентидий, что солдат
Есть нечто большее, чем только меч.
Но что же ты Антонию напишешь?
ВЕНТИДИЙ
Я напишу, что, именем своим
Нас окрылив, он нам принес победу,
Что под его орлами легионы,
Оплаченные им, разбили в прах
Непобедимых всадников парфянских.
СИЛИЙ
Где он сейчас?
ВЕНТИДИЙ
Он на пути в Афины.
Насколько нам позволит груз добычи,
Мы поспешим туда же, чтобы там
Быть ранее, чем он. – Итак, в поход!
Уходят.
Сцена 2
Рим. Передняя в доме Цезаря.
Входят с разных сторон АГРИППА и ЭНОБАРБ.
АГРИППА
Ну как там, распрощались зять и шурин?
ЭНОБАРБ
Помпея сплавив, трое триумвиров
Печатями скрепляют договор.
Октавия перед разлукой с Римом
Рыдает, Цезарь мрачен, а Лепида —
Так мне рассказывал Менас – мутит
С тех пор, как пировал он у Помпея.
АГРИППА
Достойнейший Лепид!
ЭНОБАРБ
Непревзойденный!
Он в Цезаря поистине влюблен.
АГРИППА
А как Антония он обожает!
ЭНОБАРБ
Ведь Цезарь кто? «Юпитер он земной!»
АГРИППА
«Антоний всем Юпитерам Юпитер!»
ЭНОБАРБ
«О Цезарь! Нет подобного ему!»
АГРИППА
«О Марк Антоний! Феникс среди птиц!»
ЭНОБАРБ
«Хвалы нет высшей, чем слова: он – Цезарь!»
АГРИППА
Он расточает похвалы обоим.
ЭНОБАРБ
Но больше Цезарю. «О Марк Антоний!» —
Певец, художник, ритор, звездочет
Воспеть, изобразить, изречь, измерить
Его любовь к Антонию бессильны.
Но перед Цезарем благоговея,
Лежит он ниц.
АГРИППА
В обоих он влюблен.
ЭНОБАРБ
Он – жук, они – блестящие надкрылья.
Трубы.
Пора! Прощай, Агриппа благородный.
АГРИППА
Счастливый путь, достойный Энобарб.
Отходят в сторону.
Входят ЦЕЗАРЬ, АНТОНИЙ, ЛЕПИД и ОКТАВИЯ.
АНТОНИЙ
Не провожай нас дальше.
ЦЕЗАРЬ
Берешь с собой ты часть моей души.
Будь ласков с ней. – Сестра, супругой будь
Такою, чтобы оправдать надежды
И превзойти ручательства мои. —
Не допусти, Антоний благородный,
Чтобы тот столп, который предназначен
Для укрепленья дружбы, стал тараном
И развалил ее. Уж лучше б нам
Совсем не пользоваться этим средством,
Чем осквернить его.
АНТОНИЙ
Ты недоверьем
Меня обидишь.
ЦЕЗАРЬ
Что сказал, – сказал.
АНТОНИЙ
Как ты ни будь придирчив, оснований
Для страха своего ты не найдешь.
Пускай тебя оберегают боги.
Пусть бьются для тебя сердца всех римлян.
Пора нам в путь.
ЦЕЗАРЬ
Прощай же, милая сестра! Прощай!
Пускай стихии с нежной добротой
Баюкают тебя. Счастливый путь!
ОКТАВИЯ
Мой милый брат!..
АНТОНИЙ
У нас весна любви, и эти слезы —
Апрельский вешний дождь. – Приободрись.
ОКТАВИЯ
(Цезарю)
Смотри за домом моего супруга
И…
ЦЕЗАРЬ
Что еще?
ОКТАВИЯ
Дай на ухо скажу.
АНТОНИЙ
Ее язык не слушается сердца,
А сердце не владеет языком.
Так пух лебяжий, зыблемый волнами,
Не ведает, куда он приплывет.
ЭНОБАРБ
(тихо, Агриппе)
Не думает ли Цезарь прослезиться?
АГРИППА
(тихо, Энобарбу)
Чело его темнеет.
ЭНОБАРБ
(тихо, Агриппе)
Это жалко.
Не красит темное пятно на лбу
И жеребца, не только человека.
АГРИППА
(тихо, Энобарбу)
Антоний тоже ведь чуть не рыдал
Тогда, когда сражен был Юлий Цезарь.
Он слезы лил над Брутом при Филиппах.
ЭНОБАРБ
(тихо, Агриппе)
В тот год Антоний насморком страдал,
Губя врагов, их окроплял слезами.
Вот если я заплачу – верь слезам.
ЦЕЗАРЬ
Нет, милая Октавия, я буду
Тебе писать. И время не заставит
Меня забыть сестру.
АНТОНИЙ
Ну полно, Цезарь.
Еще посмотрим, кто из нас двоих
Ее сильнее любит. На прощанье
Обнимемся, и я тебя покину,
Препоручив богам.
ЦЕЗАРЬ
Прощай. Будь счастлив!
ЛЕПИД
Пускай сиянье всех светил небесных
Твой освещает путь.
ЦЕЗАРЬ
(целуя Октавию)
Прощай.
АНТОНИЙ
Прощайте.
Трубы. Все уходят.
Сцена 3
Александрия. Покой во дворце.
Входят КЛЕОПАТРА, ХАРМИАНА, ИРАДА и АЛЕКСАС.
КЛЕОПАТРА
Ну, где ж гонец?
АЛЕКСАС
Боится он войти.
КЛЕОПАТРА
Вот вздор!
Входит гонец.
Входи, не бойся.
АЛЕКСАС
О царица!
Когда ты в гневе, на тебя взглянуть
Сам Ирод Иудейский не посмел бы.
КЛЕОПАТРА
Да, поплатился б Ирод головой,
Будь здесь Антоний, чтобы выполнять
Мои приказы.
(Гонцу.)
Подойди поближе.
ГОНЕЦ
Царица милостивая!..
КЛЕОПАТРА
Скажи,
Октавию тебе случалось видеть?
ГОНЕЦ
Да, повелительница.
КЛЕОПАТРА
Где же?
ГОНЕЦ
В Риме.
Ее совсем вблизи я видел: шла
Она между Антонием и братом.
КЛЕОПАТРА
Что, высока она? С меня?
ГОНЕЦ
Нет, ниже.
КЛЕОПАТРА
А голос звонкий у нее иль слабый?
ГОНЕЦ
Совсем чуть слышный голосок.
КЛЕОПАТРА
Так, так…
Недолго будет он ее любить.
ХАРМИАНА
Ее? Любить? Да это невозможно!
КЛЕОПАТРА
И я так думаю. Он отвернется
От этой безголосой коротышки. —
А поступь как? Величие в ней есть?
ГОНЕЦ
Она едва передвигает ноги,
Не отличишь – стоит или идет.
Нет жизни в ней. Не женщина она,
А изваяние.
КЛЕОПАТРА
Да полно, так ли?
ГОНЕЦ
Приметлив я.
ХАРМИАНА
Приметливей он втрое
Любого египтянина.
КЛЕОПАТРА
Да, вижу,
Он наблюдателен. Ну что в ней есть?
Он здраво рассуждает.
ХАРМИАНА
Очень здраво.
КЛЕОПАТРА
Что скажешь ты о возрасте ее?
ГОНЕЦ
Она уже успела овдоветь.
КЛЕОПАТРА
Что? Овдоветь? – Ты слышишь, Хармиана?
ГОНЕЦ
Я думаю, что лет под тридцать ей.
КЛЕОПАТРА
Лицо продолговато иль округло?
ГОНЕЦ
Ее лицо округло до уродства.
КЛЕОПАТРА
Такие большей частью неумны.
А волосы какие? Цвет какой?
ГОНЕЦ
Цвет темный. Безобразно низкий лоб.
КЛЕОПАТРА
Вот золото, возьми. Не обижайся,
Что так сурова я была к тебе.
Тебя отправлю я в обратный путь,
Ты человек толковый. Собирайся.
Я приготовлю письма.
Гонец уходит.
ХАРМИАНА
Честный малый.
КЛЕОПАТРА
Да, ты права. Мне жаль, что я была
К нему несправедлива. Вижу я,
Что эта женщина мне не опасна.
ХАРМИАНА
Ничуть.
КЛЕОПАТРА
Гонец способен отличить
Величье истинное от подделки.
ХАРМИАНА
Еще бы! Он на службе у тебя
Не первый год!
КЛЕОПАТРА
Послушай, Хармиана,
Я кое-что еще узнать хотела…
Ну хорошо, пришли его потом.
Все, может быть, уладится.
ХАРМИАНА
Ручаюсь.
Уходят.
Сцена 4
Афины. Покой в доме Антония.
Входят АНТОНИЙ и ОКТАВИЯ.
АНТОНИЙ
Нет, нет, Октавия, не возражай.
И это все, и многое другое
Охотно б я простил. Но начал он
Опять войну с Помпеем. Он составил
И огласил публично завещанье,
Где обо мне едва упомянул;
А там, где обойти моих заслуг
Никак не мог, был более чем краток
И скуп на похвалу. В своих речах
Меня он мерит самой низкой меркой
И о славнейших подвигах моих
Едва сквозь зубы цедит.
ОКТАВИЯ
Мой дорогой супруг! Верь не всему,
А если веришь – не на все сердись.
Ведь если между вами вспыхнет ссора,
Несчастнейшей из женщин буду я,
Молясь за двух врагов.
Лишь насмешу богов я милосердных,
К ним вознося смиренную мольбу:
«Благословите моего супруга!»
И, ей в опровержение, молясь:
«Благословите брата моего!»
Кто бы из вас ни победил – мне горе.
Меж этих крайностей средины нет.
АНТОНИЙ
Моя Октавия, свою любовь
Отдай тому, кому она дороже.
Честь потеряв, себя я потеряю.
Уж лучше б мне совсем не быть твоим,
Чем, будучи твоим, утратить честь.
Но если ты нас помирить желаешь,
Попробуй. А тем временем я буду
Готовиться к войне, позор которой
Падет на брата твоего. Спеши.
Пускай исполнится твое желанье.
ОКТАВИЯ
Спасибо. Пусть Юпитер всемогущий
Мне, слабой, мне, бессильной, силы даст,
Чтоб я могла склонить вас к примиренью.
Война меж вами – трещина в земле;
Ее заполнят только горы трупов.
АНТОНИЙ
Ты на того, кто был причиной ссоры,
Свое негодованье обрати.
Едва ли так равно мы виноваты,
Чтоб поровну делить твою любовь.
Готовься. Отбери людей для свиты
И не отказывай себе ни в чем.
Уходят.
Сцена 5
Там же. Другой покой.
Входят с разных сторон ЭНОБАРБ и ЭРОС.
ЭНОБАРБ
Ну, что нового, друг Эрос?
ЭРОС
Новости удивительные.
ЭНОБАРБ
Какие же?
ЭРОС
Цезарь и Лепид возобновили войну с Помпеем.
ЭНОБАРБ
Это старая новость. И кто кого победил?
ЭРОС
Цезарь одолел Помпея с помощью Лепида, но теперь не признает его равным себе и не желает делиться с ним славой. Да еще обвиняет Лепида в сношениях с врагом на основании давних его писем к Помпею. Так что сейчас бедняга триумвир находится в заточении и будет там, пока его не освободит смерть.
ЭНОБАРБ
Теперь у мира две звериных пасти.
И сколько ты им пищи ни бросай,
Одна из них другую загрызет. —
А где сейчас Антоний?
ЭРОС
Он в саду.
Сухие ветки яростно топча,
«Дурак Лепид!» – кричит он и грозится
Распять того, кто умертвил Помпея.
ЭНОБАРБ
Готов к отплытью наш огромный флот…
ЭРОС
В Италию, на Цезаря. Послушай,
Антоний за тобой меня послал.
О новостях сказать я мог и позже.
ЭНОБАРБ
Да тут уж все равно. Эх, будь что будет.
Веди меня к Антонию.
ЭРОС
Идем.
Уходят.
Сцена 6
Рим. Покой в доме Цезаря.
Входят ЦЕЗАРЬ, АГРИППА и МЕЦЕНАТ.
ЦЕЗАРЬ
Он просто издевается над Римом.
В Александрии, сообщают мне,
На серебром обитом возвышенье
Антоний с Клеопатрой сели рядом
На тронах золотых; и у подножья —
Цезарион (сын якобы того,
Кто мне названым был отцом), а также
Весь выводок приблудных их детей.
И власть самодержавную он дал ей
Не только над Египтом, но еще
Над Палестиной, Лидией и Кипром.
МЕЦЕНАТ
И это объявил он всенародно?
ЦЕЗАРЬ
Публично, на арене для ристалищ.
А два их отпрыска – цари царей:
Над царствами армян, парфян, мидян
Владыкой он поставил Александра
И Птолемею отдал под начало
Сирийцев, киликийцев, финикиян.
А Клеопатра в этот день была
В священном одеянии Изиды,
В котором появлялась уж не раз.
МЕЦЕНАТ
Оповестить об этом надо римлян.
АГРИППА
И отвернется от него народ,
Давно его гордыней раздраженный.
ЦЕЗАРЬ
Народ уже осведомлен. Антоний
Прислал сенату список обвинений.
АГРИППА
Кого же обвиняет он?
ЦЕЗАРЬ
Меня.
Сицилию забрав, мол, у Помпея,
Антонию не предоставил я
Его законной доли; не вернул
Тех кораблей, что дал он мне взаймы.
И, наконец, винит нас, что Лепида
Мы отстранили от триумвирата,
Конфисковав имущество его.
АГРИППA
На это все ответить надо, Цезарь.
ЦЕЗАРЬ
Ответ написан, и гонец в пути.
Я там пишу, что стал Лепид жесток,
Что злоупотреблял высокой властью
И поделом смещен; что я отдам
Антонию условленную часть
Того, что я завоевал, но пусть
В Армении и прочих государствах,
Им завоеванных, он даст мне долю.
МЕЦЕНАТ
Такой уступки от него не жди.
ЦЕЗАРЬ
Так пусть и он не ждет от нас уступок.
Входит Октавия со свитой.
ОКТАВИЯ
Привет тебе, мой брат и господин!
ЦЕЗАРЬ
Как, это ты? Отвергнутая мужем?
ОКТАВИЯ
Причины нет так называть меня.
ЦЕЗАРЬ
Зачем же ты неслышно к нам подкралась?
Сестре ли Цезаря являться так?
Супруге ль триумвира? Ей пристало
Пожаловать в сопровожденье войска,
Чтоб возвещало ржание коней
Еще задолго о ее прибытье;
Должны были под тяжестью зевак
Деревья гнуться; пыль должна была
От поезда ее вздыматься к небу.
Но ты явилась как простолюдинка,
Ты воспрепятствовала изъявленьям
Любви народной; а когда любовь
Нельзя излить, легко ей и зачахнуть.
Тебя встречать на море и на суше
Нам надо было, чтобы вызывал
Твой каждый шаг приветственные клики.
ОКТАВИЯ
Мой добрый брат, я так сама хотела,
Никто меня не принуждал. Мой муж,
Узнав, что ты готовишься к войне,
Со мною поделился горькой вестью.
Я попросила, чтоб он мне позволил
Вернуться в Рим, – и согласился он.
ЦЕЗАРЬ
А как не согласиться, если ты
Стоишь меж ним и похотью его.
ОКТАВИЯ
Не говори так, брат.
ЦЕЗАРЬ
За ним слежу я.
Мне ветер о делах его доносит.
Где он сейчас?
ОКТАВИЯ
В Афинах, милый брат.
ЦЕЗАРЬ
Как ты обманута! Опять сманила
Его к себе в Египет Клеопатра.
Свою империю он отдал шлюхе.
Теперь, к войне готовясь, у себя
Они собрали всех царей восточных:
Там Бокх – ливийский царь; Адал – фракийский;
Понтийский царь; царь аравийский Малх;
Царь пафлагонский Филадельф; царь Ирод;
Монарх каппадокийский Архелай;
Властитель комагенский Митридат;
Цари ликаонийский и мидийский
Аминт и Полемон, и тьма других.
ОКТАВИЯ
О, горе мне! Я сердце разделила
Меж двух друзей, что сделались врагами.
ЦЕЗАРЬ
Добро пожаловать. Твои посланья
Заставили меня с разрывом медлить,
Пока не стало ясно мне, что ты
Обманута, а нам грозит опасность.
Будь стойкой. С неизбежностью суровой
Не спорь, но предоставь самой судьбе
Осуществить ее предначертанья.
Ты мне дороже всех людей на свете.
Тебя позорно предали. И боги
Нас изберут орудием своим,
Чтоб наказать обидчика. Утешься.
Все рады здесь тебе.
АГРИППА
Да, госпожа.
МЕЦЕНАТ
Добро пожаловать. Сердца всех римлян
Полны любовью, жалостью к тебе.
И лишь один беспутный Марк Антоний,
В грехе погрязший, оттолкнул тебя
И отдал власть свою развратной твари,
Решившей, видно, взбаламутить мир.
ОКТАВИЯ
Да правда ль это, брат?
ЦЕЗАРЬ
Увы, все правда.
Добро пожаловать, сестра. Прошу,
Будь терпеливой. Милая сестра!
Уходят.
Сцена 7
Лагерь Антония близ мыса Акциума.
Входят КЛЕОПАТРА и ЭНОБАРБ.
КЛЕОПАТРА
Я разочтусь с тобой, не сомневайся.
ЭНОБАРБ
За что? За что? За что?
КЛЕОПАТРА
Ты говорил, что мне не подобает
При войске быть.
ЭНОБАРБ
А разве подобает?
КЛЕОПАТРА
Но если мы союзники в войне,
То почему бы мне тут и не быть?
ЭНОБАРБ
(в сторону)
Отвечу так: когда б держали в войске
Не только жеребцов, но и кобыл,
Oт жеребца не много было б толку:
Вскочил бы вместе с всадником своим
Он на кобылу.
КЛЕОПАТРА
Что ты там бормочешь?
ЭНОБАРБ
Антонию ты будешь лишь помехой.
Не на тебя сейчас он должен тратить
Отвагу, ум и время. Уж и так
О легкомыслии его твердят.
Толкуют в Риме, что твои служанки
И евнух твой ведут эту войну.
КЛЕОПАТРА
Да сгинет Рим! Пусть языки отсохнут
У говорящих так. Я правлю царством
И наравне с мужчинами должна
Участвовать в походе. Не перечь!
Я все равно останусь здесь.
ЭНОБАРБ
Молчу.
А вот наш вождь.
Входят Антоний и Канидий.
АНТОНИЙ
Не странно ли, Канидий,
Что от Брундизия и от Тарента
Так быстро Ионическое море
Он пересек и захватил Торину? —
Ты слышала о том, моя любовь?
КЛЕОПАТРА
Проворство удивляет лишь лентяев.
АНТОНИЙ
Вот молодец! Какой воитель смог бы
Медлительность так метко заклеймить? —
Канидий, мы сразимся с ним на море.
КЛЕОПАТРА
На море! Где ж еще?
КАНИДИЙ
Но почему?
АНТОНИЙ
На бой морской нас вызывает Цезарь.
ЭНОБАРБ
Подумаешь! А разве ты пред тем
Не вызывал его на поединок?
КАНИДИЙ
С тем чтобы при Фарсале биться вам,
Где Юлий Цезарь победил Помпея.
Твое невыгодное предложенье
Не принял враг, – ты так же поступи.
ЭНОБАРБ
Дрянной народ на кораблях твоих:
Погонщики ослов да землепашцы,
Поверстанные наскоро в матросы.
А ведь у Цезаря те моряки,
Которыми разбит был Секст Помпей.
Его суда легки, твои громоздки.
Стыда не будет в том, что, бой морской
Отвергнув, ты сразишься с ним на суше.
АНТОНИЙ
Нет, в море! В море!
ЭНОБАРБ
Доблестнейший вождь!
На это согласясь, пренебрежешь
Ты полководческим своим искусством;
Посеешь ты смущенье в легионах,
Где много ветеранов. Опыт твой
Останется тогда без примененья.
Зачем, покинув верный путь к успеху,
Отдать свою судьбу ты хочешь риску,
Случайности?
АНТОНИЙ
На море я сражусь.
КЛЕОПАТРА
И у меня есть шестьдесят галер,
Таких еще и Цезарь ваш не видел.
АНТОНИЙ
Часть кораблей сожжем. Командой их
Суда оставшиеся укрепим
И Цезаря при Акциуме встретим.
А если на море не одолеем,
На суше бой дадим. —
Входит гонец.
Какие вести?
ГОНЕЦ
Мой повелитель, подтвердилась весть,
Что Цезарь взял Торину.
АНТОНИЙ
Сам Цезарь? Быть не может… Странно мне,
Что так продвинулись его войска. —
Итак, все девятнадцать легионов,
Двенадцать тысяч всадников в придачу
Возьми, Канидий, под свое начало.
Я – на корабль. – Пойдем, моя Фетида!
Входит старый солдат.
Ну, что мне скажет славный ветеран?
СОЛДАТ
Не дело биться в море, император,
Вверять свою судьбу гнилым доскам.
Вот меч мой, вот рубцы мои – им верь.
Пусть финикийцы или египтяне
Барахтаются на воде, как утки, —
Мы, римляне, привыкли побеждать,
Ногою твердой стоя на земле.
АНТОНИЙ
Довольно! – На суда!
Антоний, Клеопатра и Энобарб уходят.
СОЛДАТ
Я прав, могу поклясться Геркулесом.
КАНИДИЙ
Ты прав, солдат, но полководец наш
В себе не волен. Вождь – на поводу.
А мы у бабы ходим под началом.
СОЛДАТ
Тебе подчинена пехота вся
И конница?
КАНИДИЙ
Начальствуют над флотом
Публикола, Марк Юстий, Марк Октавий
И Целий. Я ж начальствую на суше.
Но Цезарь-то каков? Вот быстрота!
СОЛДАТ
Еще из Рима он не выступал,
Как двинулись уже его войска,
На мелкие отряды разделившись
И тем введя лазутчиков в обман.
КАНИДИЙ
А кто командует его войсками?
СОЛДАТ
По слухам, некий Тавр.
КАНИДИЙ
Он мне знаком.
Входит гонец.
ГОНЕЦ
Ты нужен императору, Канидий.
КАНИДИЙ
Чревато наше время новостями,
И каждый миг приносит новый плод.
Уходят.
Сцена 8
Равнина близ Акциума.
Входят ЦЕЗАРЬ и ТАВР с военачальниками.
ЦЕЗАРЬ
Тавр!
ТАВР
Слушаю.
ЦЕЗАРЬ
Не принимай сраженья
До окончания морского боя.
Вот в свитке указания мои.
От них не отклоняйся. Знай одно:
Все будущее наше здесь решится.
Уходят.
Сцена 9
Другая часть равнины.
Входят АНТОНИЙ и ЭНОБАРБ.
АНТОНИЙ
Мы конницу поставим за холмом
Пред войском Цезаря. Оттуда сможем
Галеры вражеские сосчитать,
А далее поступим, как решили.
Уходят.
Сцена 10
Другая часть равнины.
Входит КАНИДИЙ с войском; они проходят с одной стороны сцены.
Входит ТАВР с войском; они проходят с другой стороны сцены. Слышен шум морского сражения. Входит ЭНОБАРБ.
ЭНОБАРБ
Конец! Конец! Всему конец! Проклятье!
«Антониада», судно Клеопатры,
Руль повернув, пустилась наутек.
Все шестьдесят египетских галер —
За нею вслед. О, лучше б мне ослепнуть!
Входит Скар.
СКАР
О небеса! О силы преисподней!
ЭНОБАРБ
В чем дело, Скар? Чего яришься ты?
СКАР
Утратили мы больше чем полмира
От глупости. Провинции и царства
Швырнули мы в обмен на поцелуй!
ЭНОБАРБ
Чем кончится сраженье, как считаешь?
СКАР
Чем кончится бубонная чума?
Конечно, смертью. Пусть возьмет проказа
Распутную египетскую тварь!
В разгаре битвы, в миг, когда успех
И пораженье были близнецами,
А может, первый старше был, – она,
Поставив паруса, помчалась прочь,
Ни дать ни взять как в жаркий летний день
Ужаленная оводом корова!
ЭНОБАРБ
Я видел. Но не вынесли глаза
Такого зрелища, и больше я
Смотреть не мог.
СКАР
Когда она умчалась,
Антоний, жертва колдовства ее,
Расправил крылья-паруса и вслед,
Как селезень влюбленный, устремился,
Оставив бой на произвол судьбы.
Такого срама я еще не видел.
Отвага, честь и опыт никогда
Не падали так низко.
ЭНОБАРБ
Горе! Горе!
Входит Канидий.
КАНИДИЙ
Чуть дышит наше воинское счастье
И тонет в море. Будь наш полководец
Тем, кем он был, мы б выиграли бой.
Своим позорным бегством подал он
Нам всем пример.
ЭНОБАРБ
(в сторону)
Ах вот ты что задумал?
Тогда и в самом деле нам конец.
КАНИДИЙ
Они направились к Пелопоннесу.
СКАР
Недалеко. И я туда. Посмотрим,
Что будет дальше.
КАНИДИЙ
С армией своей
Я сдамся Цезарю. Пример мне подан
Уже шестью союзными царями.
ЭНОБАРБ
Звезда Антония померкла. Все же
Я следую за ней, хотя мой ум
Противодействует, как встречный ветер.
Уходят.
Сцена 11
Александрия. Зал во дворце.
Входит АНТОНИЙ со свитой.
АНТОНИЙ
Вы слышите? Земля как будто стонет,
Прося, чтоб я не попирал ее;
Носить Антония она стыдится.
Друзья мои, такая тьма вокруг,
Что в мире не найти уж мне дороги.
Там есть груженный золотом корабль.
Казну между собою поделив,
Бегите. С Цезарем вы сговоритесь.
ПРИБЛИЖЕННЫЕ
Бежать? Нет, никогда!
АНТОНИЙ
Я сам бежал,
Я трусов научил, как надо спину
Показывать врагу. – Друзья, бегите!
Я выбрал путь, где обойдусь без вас.
Спасайтесь! В гавани казну найдете,
Все ваше. – О! Сгорю я со стыда,
Взглянув на ту, за кем вослед пустился.
И волосы мои в междоусобье:
Седые выговаривают черным
За безрассудство; черные – седым
За трусость и влюбленность. О друзья!
Бегите. Я вас письмами снабжу,
Которые расчистят вам дорогу.
Не надо скорбных лиц. Примите выход,
Предложенный отчаяньем моим.
Предавший сам себя да будет предан.
Бегите прямо к морю, на корабль,
Я вам дарю сокровища и судно.
Оставьте же меня. Я вас прошу.
Прошу, – приказывать не смею больше.
Итак, прошу. Мы свидимся еще.
(Садится.)
Входят Эрос и Клеопатра, которую ведут под руки Хармиана и Ирада.
ЭРОС
Царица, подойди к нему, утешь.
ИРАДА
О, подойди, царица!
ХАРМИАНА
Утешь его! Что делать, госпожа.
КЛЕОПАТРА
Я сяду. О Юнона!
АНТОНИЙ
Нет, нет, нет, нет, нет!
ЭРОС
Взгляни же, император.
АНТОНИЙ
О стыд! Стыд! Стыд!
ХАРМИАНА
Царица!
ИРАДА
Дорогая госпожа!
ЭРОС
О повелитель мой!
АНТОНИЙ
Да… Цезарь… При Филиппах, как плясун,
Держал в руках он меч свой бесполезный.
А мной в тот день сражен был тощий Кассий,
Прикончен был отчаявшийся Брут…
Он действовал руками подчиненных,
Он был несведущ в воинском искусстве, —
И вот теперь… А впрочем, все равно.
КЛЕОПАТРА
Ах! Помогите мне!
ЭРОС
Мой господин, царица здесь, царица.
ИРАДА
Царица, подойди, заговори с ним.
Раздавлен он стыдом.
КЛЕОПАТРА
Ну хорошо… Я обопрусь на вас.
О!..
ЭРОС
Встань же, господин мой благородный, —
Царица приближается к тебе,
Едва ступает, голову повесив.
Воспрянь же духом, иль она умрет.
АНТОНИЙ
Я над своею славой надругался.
Позорнейшее бегство!..
ЭРОС
Здесь царица!
АНТОНИЙ
О! Египтянка, до чего меня
Ты довела! Ну что же, полюбуйся,
Как я страдаю, глядя со стыдом
На все, что я разбил и обесчестил.
КЛЕОПАТРА
О господин! О повелитель мой!
Прости моим пугливым парусам.
Не знала я, что бросишься ты следом.
АНТОНИЙ
Ты это знала, египтянка, знала —
Руль сердца моего в твоих руках,
И за тобой последую я всюду.
Ты знала, что душой моей владеешь,
Что твоего достаточно кивка,
И я веления богов нарушу.
КЛЕОПАТРА
Прости меня!..
АНТОНИЙ
Придется мне теперь
Послов смиренно посылать к мальчишке,
Заискивать, хитрить и унижаться —
Мне, кто играл небрежно полумиром,
Вязал и разрубал узлы судьбы!
Ты знала – завоеван я тобой,
Ослаб мой меч, опутанный любовью,
И подчиняется во всем лишь ей.
КЛЕОПАТРА
Прости меня!.. Прости меня!..
АНТОНИЙ
Не плачь.
Дороже мне одна твоя слеза
Всего, что я стяжал и что утратил.
Один твой поцелуй все возместит. —
Наставника своих детей отправил
Я к Цезарю послом. Он не вернулся? —
Любовь моя, весь налит я свинцом. —
Эй, вы, кто там, – вина, еды подайте. —
А, все равно! Пусть роком я гоним,
Тем с большим вызовом смеюсь над ним!
Уходят.
Сцена 12
Лагерь Цезаря в Египте.
Входят ЦЕЗАРЬ, ДОЛАБЕЛЛА, ТИРЕЙ и другие.
ЦЕЗАРЬ
Пускай посол Антония войдет. —
Кто он такой?
ДОЛАБЕЛЛА
Наставник их детей.
Как должен быть ощипан наш Антоний,
Чтоб нам послать столь жалкую пушинку
Из своего крыла. А ведь давно ли
Гонцами отряжать он мог царей.
Входит Евфроний.
ЦЕЗАРЬ
Приблизься. Говори.
ЕВФРОНИЙ
Кто б ни был я,
Я как посол Антония явился.
Я в замыслах его не больше значил
До сей поры, чем капля в океане.
ЦЕЗАРЬ
Пусть будет так. С чем прислан ты ко мне?
ЕВФРОНИЙ
Властителя судьбы своей Антоний
Приветствует и просит позволенья
Остаться здесь, в Египте. Если ж нет,
Он просит меньшего: позволь ему
В Афинах жить как частному лицу,
Дышать под небом, по земле ступать.
А Клеопатра просит, чтобы Цезарь,
Пред чьим могуществом она склонилась,
Не отнимал корону Птолемеев
У сыновей ее. Ведь их судьба
В твоих руках.
ЦЕЗАРЬ
Я глух ко всяким просьбам
Антония. А что до Клеопатры,
То слушать просьб ее не стану я,
Пока не будет изгнан из Египта
Иль умерщвлен ее любовник жалкий.
А при таком условии готов
Я ей помочь. Вот мой ответ обоим.
ЕВФРОНИЙ
Удача да сопутствует тебе.
ЦЕЗАРЬ
Пускай его проводят через лагерь.
Евфроний уходит.
Тирей, для красноречья твоего
Теперь настало время. Клеопатру
Разъединить с Антонием попробуй.
Пообещай ей именем моим
Все, что попросит. Сверх того добавь,
Что в голову взбредет. Ведь даже в счастье
Нестойки женщины, а уж беда
Заставит пасть чистейшую из чистых.
Итак, Тирей, будь ловок. А за труд
Потом назначишь сам себе награду;
Твое желанье мне законом будет.
ТИРЕЙ
Иду.
ЦЕЗАРЬ
Заметь, как перенес Антоний
Свое паденье, как ведет себя,
И постарайся по его поступкам
Судить о мыслях.
ТИРЕЙ
Постараюсь, Цезарь.
Уходят.
Сцена 13
Александрия. Зал во дворце.
Входят КЛЕОПАТРА, ЭНОБАРБ, ХАРМИАНА и ИРАДА.
КЛЕОПАТРА
Что ж, Энобарб, нам делать?
ЭНОБАРБ
Поразмыслить
И умереть.
КЛЕОПАТРА
Кто в этом виноват —
Антоний или я?
ЭНОБАРБ
Один Антоний.
Он похоти рассудок подчинил.
Пусть ты бежала от лица войны,
Лица, которым два враждебных войска
Друг друга в содрогание приводят, —
А он куда помчался? В то мгновенье,
Когда две половины мира сшиблись
(И лишь из-за него), поставил он
Зуд страсти выше долга полководца.
Вот стыд-то был, страшней, чем пораженье,
Когда летел он за твоей кормою
Сквозь строй своих и вражеских галер.
КЛЕОПАТРА
Тсс… Замолчи.
Входят Антоний и Евфроний.
АНТОНИЙ
Таков его ответ?
ЕВФРОНИЙ
Да, господин.
АНТОНИЙ
Обещаны царице
Уступки, если выдан буду я?
ЕВФРОНИЙ
Он так сказал.
АНТОНИЙ
Скажи об этом ей.
(Клеопатре.)
Седеющую голову мою
Пошли мальчишке Цезарю, и он
Тебя за это царствами осыплет.
КЛЕОПАТРА
За голову твою?
АНТОНИЙ
(Евфронию)
Вернись к нему.
Скажи, что, розой юности украшен,
Он должен мир геройством удивить;
Что деньги, корабли и легионы
Принадлежать могли бы даже трусу
И что военачальники его
Могли бы одержать свои победы
И под началом малого ребенка.
Так пусть один, без этих преимуществ,
Со мной, лишенным их, сразится он —
Клинок с клинком. Я дам письмо. Идем.
Антоний и Евфроний уходят.
ЭНОБАРБ
(в сторону)
Да, как же! Цезарь только и мечтает,
Чтоб, распустив победные войска,
Размахивать мечом, как гладиатор.
Эх, вижу я, что внешние утраты
Ведут к утрате внутренних достоинств:
Теряя счастье, мы теряем ум. —
Коль ты еще способен измерять,
Как с полновесным Цезарем ты мыслишь
Равнять себя, пустышку? Видно, Цезарь
И разум тоже твой завоевал.
Входит придворный.
ПРИДВОРНЫЙ
Посол от Цезаря к царице.
КЛЕОПАТРА
Вот как?
Без церемоний, запросто! – Взгляните,
Как нос воротит от расцветшей розы
Тот, кто перед бутоном падал ниц. —
Впустить его.
ЭНОБАРБ
(в сторону)
Я, кажется, повздорю
С моею совестью. Служить глупцу
Не значит ли из службы делать глупость?
Однако ж тот, кто своему вождю
Остался верен после пораженья,
Над победившим одержал победу
И тем себя в историю вписал.
Входит Тирей.
КЛЕОПАТРА
Чего желает Цезарь?
ТИРЕЙ
Я хотел бы
Сказать тебе о том наедине.
КЛЕОПАТРА
Не опасайся. Здесь мои друзья.
ТИРЕЙ
Но и друзья Антония, не так ли?
ЭНОБАРБ
Ему друзей бы столько, сколько их
У Цезаря, иль ни к чему мы тоже.
Захочет Цезарь, и дружить с ним будет
Наш господин, а стало быть, и мы.
ТИРЕЙ
Отлично. – Достославная царица,
Забудь о бедах, – заклинает Цезарь, —
И помни лишь одно: что Цезарь он.
КЛЕОПАТРА
По-царски сказано. Ну, продолжай.
ТИРЕЙ
Он знает, что к Антонию в объятья
Тебя толкнула не любовь, но страх.
КЛЕОПАТРА
О!
ТИРЕЙ
Честь твоя изранена, и он
Тебя жалеет, зная, что насилье
Тебя покрыло пятнами позора.
КЛЕОПАТРА
Он бог, ему вся истина известна.
Не добровольно честь моя сдалась,
Но сломлена в бою.
ЭНОБАРБ
(в сторону)
Да неужели?
Проверю у Антония. – Бедняга,
Такую течь ты дал, что нам пора
Бежать, беря пример с твоей дражайшей,
Не то с тобой мы все пойдем ко дну.
(Уходит.)
ТИРЕЙ
Что Цезарю сказать, о чем ты просишь?
Едва ли сам не молит он тебя,
Чтоб ты позволила ему быть щедрым.
Он был бы счастлив, если б захотела
Ты сделать посох из его Фортуны
Себе в поддержку. С радостью он примет
Известье, что, Антония отвергнув,
Себя считать ты будешь под защитой
Владыки мира.
КЛЕОПАТРА
Как тебя зовут?
ТИРЕЙ
Тирей.
КЛЕОПАТРА
Наиучтивейший посол,
Ты Цезарю великому скажи:
Его победоносную десницу
Целую я коленопреклоненно
И свой венец кладу к его ногам.
Из уст его, которым внемлет мир,
Я приговора для Египта жду.
ТИРЕЙ
Вот благороднейшее из решений.
Когда со счастьем мудрость не в ладу,
Ей выгодней довольствоваться малым,
И будет ей случайность не страшна.
Даруй мне честь: знак выполненья долга
Дай на руке твоей запечатлеть.
КЛЕОПАТРА
Когда-то Цезаря отец названый,
О будущих походах размышляя,
Любил играть рукою этой бедной,
Дождь поцелуев падал на нее.
Тирей целует ей руку.
Входят АНТОНИЙ и ЭНОБАРБ.
АНТОНИЙ
Что вижу я? Юпитер громовержец! —
Ты кто такой?
ТИРЕЙ
Я исполнитель воли
Могущественнейшего из людей,
Того, чьи повеления – закон.
ЭНОБАРБ
(в сторону)
И всыпят же тебе сейчас.
АНТОНИЙ
Эй, слуги! —
Вот как, мерзавец!.. Демоны и боги!..
Где власть моя? Бывало, крикну: «Эй!» —
И взапуски мальчишечьей ватагой
Бегут ко мне цари: «Чего изволишь?»
Оглохли вы?
Входят слуги.
Еще Антоний я.
Взять этого шута и отстегать.
ЭНОБАРБ
(в сторону)
Да, мучить издыхающего льва
Куда опасней, чем возиться с львенком.
АНТОНИЙ
Луна и звезды! – Высечь негодяя!
Да если б два десятка государей,
Подвластных Цезарю… я б их велел…
За дерзкое прикосновенье к этой…
Как звать ее – не Клеопатрой же.
Стегать его, пока, гримасы корча,
Не завопит он о пощаде. Взять!
ТИРЕЙ
О Марк Антоний!..
АНТОНИЙ
Взять его и высечь!
И привести назад. С моим посланьем
Он к господину своему вернется. —
Слуги уводят Тирея.
Полуотцветшей ты уже была,
Когда с тобой я встретился. Затем ли
Оставил я супружеское ложе,
Не захотел иметь детей законных
От редкостной жены, чтоб надо мной
Негодница смеялась, для которой
Что я, что первый встречный лизоблюд!
КЛЕОПАТРА
Мой господин!
АНТОНИЙ
Таким, как ты, нет веры!
Но если мы – увы! – в грехе погрязли,
То боги нас карают слепотой,
Лишают нас способности судить
И нас толкают к нашим заблужденьям,
Смеясь над тем, как шествуем мы важно
К погибели.
КЛЕОПАТРА
О! До того дошло?
АНТОНИЙ
Покойный Цезарь мне тебя оставил
Объедком. Что там Цезарь, – Гней Помпей
От блюда этого отведал тоже;
Уж не считаю многих безымянных,
Кого тебе случалось брать в постель
В минуты вожделенья. Мне известно,
Что с воздержанием знакома ты
Лишь понаслышке.
КЛЕОПАТРА
О! Зачем ты так?
АНТОНИЙ
Позволить, чтоб угодливый холуй
Осмелился простецки обращаться
С твоей рукой, усладою моей,
Печатью царской, символом священным.
О, будь сейчас я на горе Базанской,
Переревел бы там стада быков!
Для бешенства есть повод у меня.
Сейчас мне так же трудно быть учтивым,
Как шее висельника – говорить
Спасибо палачу.
Возвращаются слуги с Тиреем.
Ну, отстегали?
ПЕРВЫЙ СЛУГА
И как еще, мой господин.
АНТОНИЙ
Кричал он?
Молил простить?
ПЕРВЫЙ СЛУГА
Помиловать просил.
АНТОНИЙ
Когда отец твой жив, пускай он плачет
О том, что ты ему не дочь, а сын;
И сам раскаивайся, что некстати
Пошел за Цезарем победоносным, —
За то и высечен. Как в лихорадке
Дрожи при виде белых женских рук.
Вернись же к Цезарю и расскажи,
Как принят был. Да передай, смотри,
Что, кажется, рассердит он меня,
Бубня о том презрительно и чванно,
Чем стал я, но не помня, чем я был.
А рассердить меня легко теперь,
Когда моя звезда, сойдя с орбиты,
Готова кануть в бездну преисподней.
И если господину твоему
Поступок мой и речи не по вкусу,
То мой вольноотпущенник Гиппарх
В его руках, и Цезарю вольно
Побить его, пытать или повесить —
На выбор, чтоб со мною расквитаться.
Прочь! Уноси рубцы свои! Пошел!
Тирей уходит.
КЛЕОПАТРА
Ну, все?
АНТОНИЙ
Увы! Моя луна земная!
Затмилась ты, и это уж одно
Антонию паденье предвещает.
КЛЕОПАТРА
Ты продолжай, я подождать могу.
АНТОНИЙ
Чтоб Цезарю польстить, ты строишь глазки
Завязывальщику его сандалий.
КЛЕОПАТРА
Меня ты плохо знаешь.
АНТОНИЙ
Охладела?
КЛЕОПАТРА
О милый! Если охладела я,
Лед сердца моего пусть превратится
По воле неба в ядовитый град
И первая же градина пускай
В меня ударит: с нею пусть растает
И жизнь моя. Пусть градина вторая
Убьет Цезариона. Пусть погибнут,
Затопленные бурей ледяной,
И дети все мои, и весь народ;
И пусть непогребенные тела
Останутся москитам на съеденье.
АНТОНИЙ
Довольно, верю я.
Итак, Александрию взять осадой
Задумал Цезарь. Здесь я с ним сражусь.
Дух наших войск еще не поколеблен,
Рассеянный наш флот опять сплотился
И в боевой готовности. – Так где же
Ты было, мужество мое? – Послушай,
Коль не паду я в битве и смогу
Поцеловать еще раз эти губы,
Вернусь я, кровью вражеской забрызган
И в летопись мечом себя вписав.
Еще надежда есть!
КЛЕОПАТРА
Вот мой герой!
АНТОНИЙ
Утроятся и мужество и сила,
Неистово сражаться буду я.
Во дни удач беспечных я врагов
Щадил нередко, – шуткой откупались.
Теперь же, зубы сжав, я буду в Тартар
Всех отсылать, кто станет на пути.
Давай же эту ночь мы, как бывало,
В веселье проведем. – Позвать ко мне
Моих военачальников унылых. —
Наполним чаши. Бросим вызов вновь
Зловещей полночи.
КЛЕОПАТРА
К тому же нынче
День моего рожденья. Я считала,
Что горьким будет он. Но если ты
Антоний вновь – я снова Клеопатра.
АНТОНИЙ
Еще повеселимся.
КЛЕОПАТРА
Император
Велит военачальников созвать.
АНТОНИЙ
Да, да. Объявим им. А к ночи пусть
Их шрамы от вина побагровеют.
Пойдем, моя царица. Не иссякла
Еще в нас сила жизни. В бой я ринусь,
И восхитится смерть, что столь же страшен
Мой меч, как страшная ее коса.
Антоний, Клеопатра и свита уходят.
ЭНОБАРБ
Сейчас-то и пред молнией небесной
Он не моргнет. Назвать бы можно ярость
Боязнью страха. В этом состоянье
Способен голубь заклевать орла.
У полководца нашего отвага
Растет за счет ума. А если храбрость
Без разума, тогда бессилен меч.
Нет, кажется, пора его покинуть.
(Уходит.)
