ГЛАВА 6
ЮРИЙ ВОТЯКОВ НА ПРИОРИТЕТ-ТОЧКЕ ЗАПАДНЫЙ ПОСТ
Странное тут место.
Наши только начинают осваивать этот западный район плато за Мертвым Городом. Сюда ведет ответвление Хребтовой, как Гоблин в свое время обозвал дорогу, идущую вдоль гор. Узкая дорожка постепенно по сглаженным волнам почти исчезающих отрогов взбирается все выше, открывая виды на обширные подошвы предгорий. Здесь совсем другой лес. Не такой, как на равнине по окраинам саванны, а настоящий, таежный.
Все странное. Сама поляна посреди бескрайней тайги, раскинувшейся между берегом океана и горами, это чистая площадка, которую вполне можно назвать полем, и то, что на ней стоит… Да, именно полем, размером чуть больше футбольного. Если к нему прирезать вдоль длинных сторон беговые дорожки, как на большинстве стадионов, то по площади будет в самую точку. Только в футбол тут вряд ли кто-то будет играть, по крайней мере, в ближайшее время. Между прочим, поле это идеальной прямоугольной формы, словно его планировали нивелиром.
Площадку совсем недавно обновила Эльза.
Я обожаю полеты. Жаль, что это редкое удовольствие. Хотя мне жаловаться грех, летаю периодически. Наша главная летчица Благова на Амазонке планировала работать со сталкерами: у них больше оперативных задач, событий. Планировала, но вышел облом. Третий отказ за две недели, с тех пор как самолетик пригнали в Форт-Росс.
О третьем отказе она сообщила мне уже в воздухе, успокаивая: ничего серьезного, до базы дотянет. Но Федя Потапов свое обещание выполнит, не сомневаюсь. Он уже предупреждал ее после последнего ремонта, что в случае еще одного отказа остановит все полеты для комиссионного разбирательства. А врать ему не рекомендуется, накажет. Имея дело с авиацией, на Платформе вообще стоит быть суеверным.
Второй «Пайпер Каб» по-прежнему пашет в Замке, на Северном материке — это санавиация анклава, самолет используется под жестким контролем Зенгерши. А дежурная вертушка находится в оперативном распоряжении диспетчерской, нагрузка на нее приличная. Но возит Жан Ренггли в основном начальство.
Летать люблю, но тут напрягся, посадочка была не из рядовых. На подходе к цели Эльза начала вести неспешные радиопереговоры с ожидавшим нас на земле Монголом, не поленившись, сделала широкий квадрат, внимательно изучая место приземления, еще и меня смотреть заставляла. Затем она связалась со сталкерами еще раз, уточняя, какой ветер внизу, испарилась ли утренняя роса на траве, нет ли на поляне рытвин. Приняв решение о посадке, Благова хитро подмигнула — я сразу перекрестился, проверил привязные ремни и поплотней вжался в сидение. Летчица вышла на прямую, почти прижимая «пайпер» к кронам деревьев, дотянула таким вот чесом до самой кромки и мастерски нырнула, уверенно прижимая легкий летательный аппарат к грунту. Короткая пробежка, стоп, приехали, винт замер, мой горячий выдох.
И тишина.
Я нервно огляделся. Вокруг стояли прямые, как струна, сосны.
Прямо строй солдат на плацу. Калиброванные такие, ровненькие, хоть сейчас избушку руби. Хотя нет, слишком молоденькие они, им еще подрасти надо до делового использования. Эффектная темно-зеленая стена создавала обманчивое впечатление, что вокруг кроме сосен и нет ничего. Но я не обманывался, еще с воздуха заметив, что этот контур — полоска метров двадцати глубиной — на местности уникален, вокруг поляны простирается густой смешанный лес. Сплошные буреломы и чащобы, лишь в одном месте прорезанные подходящей с южной стороны тонюсенькой желтой ниткой затерянной грунтовки.
Эти сосны словно специально тут высадили. Да так оно и есть…
Дальше все было как обычно: я быстро выгрузился, сталкеры схватили антенны, канистры с топливом и прочее барахло, Kenwood TS-2000 из старых запасов я понес сам, такой аппарат никому не доверю. Я же хитрый! Полтора месяца назад Смотрящие открыли недельное окно на поставку дефицитной транзисторной аппаратуры. Все работники служб снабжения, естественно, словно сдурели, днями осаждая операторов терминалов и торопясь составить мотивированные заявки. Нахватал и я, несмотря на ворчание Потапова. Теперь жалею, что нахватал маловато.
Эльза, сняв наушники и расстегнув верхние пуговицы комбинезона, немного поболтала с затанцевавшими мужиками, пококетничала с ними, как водится, после чего села в кабину, развернула машину против ветра и была такова. Лишь крыльями качнула игриво, словно бедрами, она умеет. Хорошо хоть в щеку чмокнула, ведьма. И почти сразу же ошарашила сообщением о неисправности. Одни нервы, а не командировка.
Парни приехали сюда на «виллисе». Долго добирались. Группа Кастета полтора месяца назад случайно наткнулась на незнакомую грунтовку. Мужики поступили по инструкции — самодеятельность разводить не стали, сразу сообщив о находке Потапову, а тот скинул сектор на группу Монгола, поручив Луневу новую задачу.
Ребята пробились на запад, нашли новую дорогу и двинулись по ней. Сначала шли ровно, миновали кажущееся бесконечным редколесье, возникшее после пожара, объехали большой овраг, потом поднялись на низкую сопку, оставив тайгу с левой стороны. Скоро дорога стала похуже. Но не настолько, чтобы у проверенного в подобных путешествиях джипа и его опытного экипажа возникли проблемы. И не в таких местах проходили.
Вот, обнаружили…
Очень перспективное местечко. Нет, это не локалка.
Это черт знает что такое.
Строение стояло слева от меня. Если смотреть на него с точки приземления самолета, в дальнем углу, северо-запад по компасу. Думаю, все мы видели такие уродливые, грубые конструкции, собранные из огромных бетонных блоков шестиметровой длины. Промышленный минимализм в серых тонах, кошмар архитектора. Так строят понижающие подстанции, насосные очистных сооружений и блокпосты на дорогах. Как правило, у подобных строений очень мало окон, в стенах предусмотрена единственная дверь, зато есть большие прорези для ввода шлейфов коммуникаций. Крыша плоская, рубероид с заливкой на горячую.
Здесь же не было ни дверей, ни окон, ни шлейфов. Представьте, стоит в глухом лесу этакий необитаемый уродец с двенадцатиметровыми стенами в семь блоков высотой, и ни одного отверстия по периметру! Таинственная подстанция посреди тайги.
Пожалуй, больше ничего интересного. Немного кустов у опушек, северо-восточный угол футбольного поля наискось перерезает небольшой ручей, несущий свои воды в далекую реку, лежащую на юге. Мужики наши стоят.
Захотелось пить. Я оглянулся, посмотрев на место выгрузки, где осталась большая фляжка.
— У тебя вода с собой?
— Возле машины, в канистре, — ответил Монгол и тут же опустился на корточки, показывая мне маленькие черные ягоды на ползучих игольчатых веточках.
— Шикша, — сказал он. — Попробуй и запомни, жажду утоляет отлично.
Вообще-то я стараюсь лесных плодов не употреблять в принципе, желудок неправильно реагирует, не одобряет. Но тут попробовал. Ягоды оказались безвкусными, водянистыми, но они действительно приятно освежали десны и холодили воспаленный язык. Через пару минут жажда ушла.
— Ох… Показывай, что ли, — просто сказал я Бикмееву, закидывая за спину автомат АКС-74У.
— На укорот перешел?
— А чего плохого? Маленький, легкий, три кило с магазином. Зачем мне больше? Я человек мирный, работящий. Здесь наладим, там сломаем.
Кроме автомата, у меня имеется дерринджер местного производства, «Арсенал-003», модификация под тэтэшный патрон. «Единичка» дульно-капсюльная, «двойка» — под патрон парабеллумовский, а этот я купил в оружейном магазине у Милы Гонты.
Шамиль кивнул, молча развернулся и пошел вперед. Чем ближе мы подходили, тем сильней становилось мое недоумение.
— Елки, так вы что, внутрь так и не проникли?
— Проникли, — ответил Монгол. — Сейчас увидишь как. Тебе понравится.
Если дверей в бетонных стенах не было, то лестница, ведущая на крышу, у здания все-таки имелась. Внешняя, качественно сваренная из швеллеров, уголков и арматурных прутьев. Трехпролетная конструкция с крошечными промежуточными площадками и прочными перилами ограждения, тоже вполне традиционная, тянулась вверх по стене железобетонной избушки. Для начала я неторопливо обошел строение по кругу. У противоположной стены стоял некрашеный, а потому покрытый ржой железный сарай с открытыми воротами.
— Пустой, — не дожидаясь вопроса, сообщил командир группы.
С Шамилем Бикмеевым, знаменитым сталкером с радиопозывным «Монгол», хорошо беседовать, он не болтун. Он всегда больше слушатель, чем ответчик, а о его ораторском искусстве и говорить не приходится.
— Значит, не локалка? — бросил я сочувственно.
— Облом, — подтвердил друг, скупо улыбнувшись. — Давай, я первым полезу.
Металлическая конструкция отозвалась на нагрузку низким, чуть вибрирующим гулом. Тревожным… Вот я чувствовал! Итак, здание это дурное, точно говорю. Словно не для людей сделано, а для призраков. Дом без окон, без дверей, голова кипит в фантазиях, с шутками Смотрящих частенько так бывает.
Следующим мозгодроблением стала деревянная караульная вышка, какого-то лешего установленная прямо на крыше. Между прочим, построенная по всем нормативам Устава караульной службы, Руслан Бероев, наш главармеец, одобрил бы. Ерунда какая-то… Зачем она тут нужна, такая высокая? Я, надев кожаные краги, отдал сталкеру автомат и полез по лестнице, а Шамиль остался внизу. Начиная с третьей, ступенек у лестницы не было, деревянные плашки выдрали или выбили. Но по зарубкам наклонной лаги вполне можно было забраться, тем более людям с альпинистской подготовкой, таким как я или Монгол. Мы с ним и сошлись-то на почве любви к альпинизму. Радисты, которые постоянно возятся с антеннами, часто работают на высоте. Хороший антеннщик высоты не боится.
За гвозди бы только не цапнуть курткой — жалко будет, совсем новенькая.
— Юрка, ты там осторожней будь! Через настил небо видно… — немного нервно крикнул Бикмеев.
— Да ладно тебе. Не Хан-Тенгри, чай, заберемся, — отмахнулся я сверху, осторожно, но плотно устанавливая ногу поверх загнутого гвоздя.
Наверху мне пришлось резко разогнуться, схватив рукой перила, после чего я довольно легко взлетел на площадку. Хм-м… Обыкновенная караульная вышка, неизменный атрибут любой серьезной воинской части. Объект для мечтательной медитации первогодков. Именно здесь обалдевшему от тягот армейского бытия воину предоставляется редкая возможность немного побыть одному, отдохнуть душой и телом. Если, конечно, оперативная обстановка на местности позволяет ему это делать.
— Ну, как впечатления? — хитро улыбаясь, громко спросил Бикмеев.
— Впечатления? Да ничего пока понять не могу, вот и все впечатления! — откликнулся я, с интересом оглядывая кругозоры. Вздохнул, посмотрел изнутри на крышу козырька, хмыкнул и громко добавил: — Дырки в куполе! От штыка. Много дырок!
— Тоже заметил? Это вот так делалось! — сталкер сделал характерный резкий жест, дернув вверх правым плечом с прижатой к нему рукой, якобы удерживающей ремень автомата, будто подталкивал что-то.
Я понимающе прокомментировал:
— Ну, кто бы сомневался, все бойцы одинаковы. Лишняя потраченная калория — преступление перед собственным дембелем.
Тяжело часовому стоять два часа, удерживая увесистый автомат на плече. Другое дело, если плечо можно разгрузить. Да чтобы проверяющий не заметил. Нужно только приподняться всем телом и воткнуть висящий «калашников» штыком в козырек. Вот тогда можно непутевому расслабиться, и даже вздремнуть стоя, если сноровка есть. Со стороны же — все у часового на вышке в порядке…
— Слева внизу посмотри, — поторопил Монгол.
Я присел и сразу же увидел. Практически вся сторона ограждения была испещрена какими-то датами и изображениями. Видно, что надписи не «новодельные», а реально старые, потемневшие от времени, даже микротрещинки пошли. Разнообразностью тематик вся эта наскальная живопись не отличалась. Дембель да голые девки.
— Вышку с Земли перенесли, бэушную, с какой-то конкретной воинской части! — крикнул я вниз.
— Наблюдательный какой! — усмехнулся сталкер.
А дерево-то потрескалось, посерело, в том числе и от морозов… Но не в северных краях ограбили Смотрящие неизвестную в/ч! К бабке не ходи, это средняя полоса. Думаю, Южный Урал. На северах вышки побольше, пошире и представляют собой настоящий маленький домик с круговой террасой, по которой и ходит часовой. Внутри есть печка-буржуйка, иначе на холоде и продувных ветрах не выдержать, даже длинный белый тулуп не спасет. Видел такие вышки во время полярной экспедиции «Острова в океане». Достав из нарукавного кармана камеру, я сделал несколько снимков для отчета, а заодно и полную панораму местности, после чего спросил у Бикмеева:
— Сам-то что думаешь, откуда она? И что это за раздолбайство повальное — на стенках караульной вышки такие вещи вырезать…
Он легонько стукнул ботинком по облезлой серой стойке-опоре из седой лиственницы, которых тут никто еще не видел, и уверенно сказал, — чувствовалось, что он уже все обдумал:
— Из-под Челябинска вытащили, там надпись есть, сбоку. Думаю, что офицеры у них ленивые были, Юра.
— Или плотно занятые другими делами, личными. Впрочем, на то и был расчет, да? Никто бойцов серьезно не проверял и на вышку не поднимался. А рядовой состав, хоть и присягу давший, сам по себе службу никогда нести не будет. Контроль нужен.
— А что с рогами? Антенне они мешать не будут?
Рога, как он сказал, это третий сюрприз.
Четыре хорошо знакомых нам лезвия-переростка были надежно закреплены по углам здания. В замке все давно привыкли к характерным «саблям», установленным между крышами над двумя улочками. Странные изделия оказались вовсе не громоотводами, то есть заземленными проводниками, а просто весьма тяжелыми железными конструкциями, никак не связанными с электричеством. Помню, мы даже комиссию собирали, изучали, спорили… Их необычный вид вызывал недоумение. Вероятные ветровые нагрузки заставили неизвестных конструкторов установить на опорных платформах мощные ребра жесткости, а сам форма железяк сразу вызвала ассоциации с холодным оружием великанов.
Внешние, обращенные к небу стороны «сабель» были заточены, начиная с одной трети длины! Назначение — защита Замка от вероятного нападения с воздуха живых существ, другой версии никто так и не выдвинул. О боевой эффективности данных приспособлений нам до сих пор ничего не известно, потому что серьезного нападения с воздуха гаруд пока не было. В конечном итоге определили эти «громоотводы» как специальные лезвия чудовищного размера, установленные еще до нас. Может, вовсе и не Смотрящими. Поначалу мы хотели всю эту гигантоманию демонтировать и отдать в кузню на переработку, но потом сабли решено было оставить.
Здесь — точно такие же сабли. Копия! Только стоят они строго вертикально, без наклона, как в замке. Только одна выбивается, как-то странно согнута.
Я немного подумал, прежде чем ответить.
— Не думаю, Шам… Антенна встанет выше. Ну, при отстройке надо будет посмотреть, конечно.
— А то давай, чего сусолить, снесем быстро! — пообещал Шамиль. — У меня отрезная машинка есть, круги новые. Какую антенну будем ставить?
В расстройстве махнув рукой, я начал осторожно спускаться, ответив ему уже стоя на крыше:
— Антенна — это наше все! По-хорошему, еще и «кушкрафт» нужен… Сам понимаешь, на «пайпере» много не увезти. Так что смонтируем старый добрый «граунд-плейн», сиречь примитивный штырь. Зато более-менее высокий, легкий. Ну и раскладной «подсолнечник». Пойдет, пока нормальный набор не доставлю. Честно говоря, я не ожидал увидеть тут такое солидное строение…
— Тогда пьем чай — и будем начинать, объем большой, — решил командир сталкеров, возвращая мне оружие. — Мы с тобой займемся антеннами, а ребята пока начнут резать окошки в гараже. Прятаться где-то надо, скоро дождик польет.
Дело сталкер говорит. Если сроки организации работы будущего Западного Поста утверждены окончательно, то работы на объекте предстоит много. А сезон дождей, между прочим, близко, осень стоит над районом устья Амазонки… Скорее всего, придется рядом с этим кубиком еще и какую-нибудь избу ставить, раз бетонка бестолковая попалась, без привычной локалки, прочный забор вокруг, сараи. Конструкция давно отработана. В лесу можно очень быстро сложить из бревен дом с плоской крышей. Если есть техника типа квадроцикла или джипа для подвозки бревен, то четыре человека вполне могут сложить небольшой дом из двух комнат за три дня.
Стены конопатят мхом. Высота — не больше двух с половиной метров, крышу мужики делают из более тонких бревен или жердей, сверху перекрывают плотно уложенным дерном, который желательно покрыть каландрированным капроном или пленкой, чтобы кровля не протекала. Пол в таких избах чаще всего делают земляным либо, если есть время, из тесаных бревен. Под дощатый пол, положенный на бревнах, закладывается дерн или торф. Галька и крупный щебень не годятся.
Дверь — на кожаных петлях или на шпеньках. На Северном материке при постройке дома в местах с сильными ветрами люди ставят легкие каркасные сени, непосредственно примыкающие к строению, чтобы выходить из дому через них. Дверь устраивают в одной из боковых стен, там, где зимой не скапливается снег. Ни с подветренной стороны, где их обязательно занесет, ни с наветренной, где будет холодно и трудно выходить наружу, дверей не делают. Завалинка обязательна. Здесь же снега не будет, все значительно упрощается.
Когда я вижу в удаленных местах такие дома-базы, построенные людьми фронтира, мне всегда представляются стоящие рядом с ними геологи времен последних географических открытий. Суровые мужчины в очень красивой дореволюционной форме: тужурки с синим кантом, золотыми пуговицами, черными бархатными петлицами и такими же контрпогонами с золотыми вензелями из переплетающихся букв. Все в фуражах с золотой кокардой на тулье и скрещенными молотками на околыше, на некоторых — длинная шинель. На Земле они были последними романтиками белых пятен. Здесь, на Платформе-5, романтиков выше крыши, и их время еще не кончится очень долго.
Дом-база будет. Когда-нибудь. На словах все быстро… Хорошо, что это не моя задача. Мое дело — надежная связь.
Подняв глаза, я еще раз оценивающе посмотрел на дурацкую вышку, медленно покачал головой, будучи не в состоянии осознать необходимость ее появления в столь необычном месте.
Из-под стены раздался смешок. Двое сталкеров, Костя Зубенко и Якуб Шарданов, воспользовавшись моментом, играли в ножички. Краем пубертатного периода я еще застал осколки этой дворовой культуры, но толком ничего не запомнил. А те мужики, что постарше, помнили… Собственно, именно главмех Дугин с главным инженером анклава Ковтонюком и обучили этим играм всех желающих позабавиться, в основном молодняк.
Вот ведь время было! Мне и представить сложно. Ни тебе компьютеров, ни планшетов, ни мобильного интернета. И ничего страшного, как-то обходились, никакой зевоты. Не скучали мальчишки индустриальной эпохи, игр у них было много. Любая часть двора использовалась и оценивалась именно по пригодности к тому или иному виду уличной игры. А складной ножик был атрибутом и доводом многих игр под общим названием этой серии — «в ножички».
Самая популярная этим летом — «Земля»…
Все просто. На земле расчерчивается большой круг. Ножиком его нарезают на сектора по числу участников, жребием выявляя первого «кидальщика», и в бой. Ножик берут вертикально за острие, бросают с оговоренной заранее высоты, после чего он должен вонзиться в землю супротивного сектора. Не воткнулся? Все, попытка исчерпана, наблюдай за соперником. Успешным попаданием считается «воткнутое» состояние, причем зазор между краем рукоятки ножа и землей не должен превышать толщины пальца. Если же нож исправно втыкается, то через точку входа острия параллельно плоскости клинка проводится линия от одной границы этой территории до диаметра или другой границы. Победитель небрежно затирает подошвой отвоеванную границу, приращивая свою «землю».
Правила тут строгие. Если территория, стоя на которой игрок бросает нож, становится слишком маленькой, а нога в башмаке уже не умещается на пятачке, то напрасно балансирующий участник проиграл. Случается, что поединок решает вестибулярный аппарат и воля. Стоя на носке, да еще и боком, волевой, собранный боец хватается за воздух и меняет ход игры, постепенно возвращая утраченное. В оставшийся «неделимый» кусочек ножик следовало вонзить три раза — «прикончить соперника».
Каждая такая игра очень эмоциональна, зрелищна и богата событиями. То зоны песка в земле были неравномерно поделены, то линия велась хитрым игроком криво, то ножик бросался с разных высот, то обнаруживались скрытые камни на территории — заранее продуманная военная хитрость… Судьями назначаются товарищи, ожидающие очереди, а выигравший до первого поражения ходит гоголем. Хороший такой детский сад.
Следующая по популярности игра — «Города». То еще зрелище… Здоровый парень или мужик, не замечая ничего вокруг, методично перемещается по некой прямой линии, раз за разом взмахом руки посылая в землю ножик… Каждый из игроков подбирает себе место в разных концах площадки. Чем больше на ней будет камней, тем лучше. Затем рисуется круг, гордо именующийся «Городом». Города противников соединяют линией, на которой с определенным шагом вычерчивают кружочки поменьше — деревни или поселки. Движение к другим городам начинается с того, что в поселки последовательно втыкается нож. Один поселок — один бросок-попадание. Естественно, что если нож не втыкается в землю, то ход переходит к другому. В чужой город нож вонзить нужно десять раз. Число нанесенных в город противника ударов фиксируется, и их следует возвратить — отбить город. Отбивают и поселки. Иногда игроки жадничают и заводят несколько городов, которые в течение долгого времени неоднократно переходят из рук в руки. Из опыта скажу, что к концу поединка рука просто отваливается.
Ну и, собственно… «Ножички». Это высший класс, эквилибристика с ножом! В игре необходимо было бросать свой нож особым образом, не повторившись ни разу как можно дольше. Есть разновидность игры — вариация «повтори чужой бросок»… Бросать надо с разной высоты и с разной же исходной позиции: с ладони, с локтя, с плеча, подбородка и даже с колена. Дело лишь в фантазии, тренировке и игровой практике, разумеется. Чего только не придумывают игроки, лишь бы покрасивее воткнуть ножик в землю! К примеру, нож невесомо упирается в тыльную сторону ладони, а пальцем другой руки его придерживают сверху за рукоять. Затем нужно изящным согласованным движением обеих рук добиться вращения ножика в полете так, чтобы он клинком воткнулся в землю. В зависимости от высоты, с которой бросается нож, варьируется и количество оборотов, которые он совершает перед тем, как вонзиться. Если нож входит не строго вертикально, а под углом, то критерием приемлемости броска служат два пальца или спичечный коробок между землей и шарниром ножа. Крутая игра.
Сталкеры играли в «Землю», эта игра самая быстрая.
— Молодые они у меня, — словно оправдываясь, нехотя буркнул Монгол.
Молодые, да опытные. Играют специальными ножиками, расходными, а не своими рабочими ножами, не желая гробить режущую кромку о природный абразив.
— Да ладно тебе! — усмехнулся я. — Схлестнемся потом?
— Без проблем. На части порежу, — пообещал Бикмеев.
— Забились.
Не знаю, насколько хорошо Монгол рубится в ножички, на «Дне Старых Игр» его не было, сталкер находился в рейде… Интересное было соревнование. Представьте себе, как взрослые дяденьки и тетеньки, чуть не растирая слезы, доказывают — их засудили в лапте или в боях на подушках, а ведь они-то были лучше! Чего только не вспомнили!
Соревновались в «Штандер» и «Чиж», в «Сопку» и «Пристеночек», женский пол рвал нервы и жилы в «Классиках» и «Резинке». Последняя, пожалуй, самая зрелищная из женских видов старых дворовых игр. Пара девчат становится друг напротив друга, натянув специальную резинку ногами. А третья участница прыжками наматывает немыслимые узлы и узоры, которым позавидовал бы опытный боцман. Хитрость состоит в том, что выход из резинки девчонками осуществляется не банальным выпутыванием, а серией сложных прыжков, освобождавших ноги. Мужики порой тоже втихую пробовали освоить это искусство, как правило, быстро заканчивая экзерсисы порывом ненавистной резинки… А еще девчонки играли в какую-то замысловатую игру, когда под летящим в стенку мячиком совершаются немыслимые кенгурячьи прыжки. Учитывая, что юбки на соревнованиях короткие, а участницы свежие, разгоряченные, несложно представить, как бурно мы болеем за своих любимиц. Порой чуть ли не до драк дело доходит.
Там проявляются все качества соревнующихся. Вот где кроется настоящий характер, который невозможно скрыть во время таких игр, когда эмоции захлестывают, когда чувство азарта забивает все остальное. И уж точно все равны между собой. Здесь и проявляется, умеешь ли ты не то что коллективом — собой управлять? Да уж, много чего можно узнать о людях, которые живут с тобой в одном городе, просто поставив их в необычные условия. Или обычные… Условия детей индустриального общества.
***
Я нехотя отошел от края крыши и только сейчас заметил еще одну деталь.
— Что за железяка?
— Ты про эту спрашиваешь? — Монгол показал рукой на железный квадрат, лежащий на кровле. — Напрасно я тебя похвалил, не наблюдательный. Это люк. Спрашивал, попали ли мы внутрь? Через него и собирались. Но не успели, самолет прилетел. Сверху осмотрели, предварительно, ничего интересного там нет.
— Охренеть…
Мы вместе подняли довольно тяжелую крышку, и я, присев на корточки, с опаской заглянул в зловещую темноту внутренностей здания, заботливо разгоняемую тактическим фонариком Бикмеева. Ох! Жуть! Привязанные к внутренним скобам и перекинутые через толстый металлический прут, вниз змеились две девятимиллиметровые альпинистские веревки с жюмарами, самоблокирующимися устройствами для спуска и подъема.
— Не бойся, чудовища не полезут. Живого существа там нет.
— Думаешь, вообще пусто?
— Три дощатых поддона в углу. Ну, есть что-то под ними или нет, поручиться не могу. Позже проверим, сейчас не это главное. Там чисто и сухо, ничего не растет, кроме плесени, — вздохнул Монгол и добавил: — Придется дверь долбить. И окна. Геморрой страшный.
— А что если гранатой взорвать, миной, ну, не знаю…
— Какой гранатой, Юра, о чем ты говоришь? — удивился сталкер. — Это железобетон, и очень хорошего качества, на домостроительном комбинате сделан, с проверкой ОТК! Тут разве что из ДШК выгрызать кусками. Сможет Эльза закинуть сюда ДШК, как думаешь?
— Вряд ли, — пробормотал я, не понимая, шутит татарин или же говорит серьезно. Монгол почти всегда разговаривает с исключительно серьезным лицом. Даже анекдоты так рассказывает. Восточный человек.
— Ты еще сюда посмотри, — предложил сталкер, подходя к углу крыши.
Ого! Нет, ого-го! Суть я увидел сразу.
Эту саблю погнули вовсе не холодные зимние ветра, не коррозия заставила металл потерять первоначальную форму. И пожара не было, никаких признаков вокруг. Гигантское лезвие буквально скрутило, выгнуло ударом какого-то мощнейшего энергетического заряда! Импульсом. Ребра жесткости и само лезвие были оплавлены от середины и вниз так, будто они были сделаны из пластика или прикоснулись к плазменному облаку дикой температуры… Часть металла просто испарилась, ибо никаких расплавных струй и обломков на кровле и внизу не было. Лишь на самой сабле в одном месте повисли маленькие капельки расплавленного железа.
— Молния ударила! — мрачно сказал я, опять доставая фотоаппарат.
— Ни разу не видел, чтобы молния так била по металлу. Она, скорее всего, прошла бы через саблю по всей длине, более или менее равномерно… — высказал свое предположение Бикмеев, чуть отвернувшись от вспышки камеры.
— А что же тогда? Шаровая?
Друг почему-то замолчал. Чувствую я, мужики и до моего появления тут много чего передумали-переварили. И к единому мнению не пришли. Проведя рукой по холодному шершавому металлу, я отдельно огладил пальцем наплывы, ощутил податливость и, легко отломав почти идеально круглую каплю, начал перекатывать ее на ладони.
— Непонятно, почему на рубероиде следов нет?
— Пекло скоротечное. Плазма… Смотрящие шутят, так думаю. — Он махнул рукой и легонько дернул меня за рукав. — Ну его, Юрка, не вникай, целее будем, не нашего уровня задачка.
Все сталкеры — люди весьма суеверные, в этом я убеждался много раз. У них есть свои верные приметы, поговорки и ритуалы, даже сказания возникли, кое-какие они никому не рассказывают. Как-то раз на посиделках в Башне я неуместно пошутил про Черного Сталкера. Мол, пора бы ему уже и появиться в устном фольклоре профессиональных бродяг, по аналогии с Черным Альпинистом, но Гоблин с Кастетом посмотрели на меня так, что я тут же заткнулся.
Тут мне показалось, что Бикмеев явно что-то хочет сказать особенное, но отчего-то стесняется.
— Шамиль… колись.
— Костя говорит, что такое мог натворить дракон, — тихо сказал командир группы и тут же попытался откреститься от какой бы то ни было мистики: — Фантазия у него хорошая. Твой-то молодой как, все еще выискивает инопланетян? Говорят, он адский телескоп на Башне поставил?
Хитрец какой! Сразу перевел стрелки, намекая, что чудаки встречаются везде, в том числе и среди радистов.
Признаюсь: первый телескоп на Башне поставил лично. Чисто ради интереса, в первые месяцы многие пытались что-то разглядеть в небесах: рашпер реактивного самолета или прочерк летящего в стратосфере спутника. Два месяца прилежно, но безрезультатно пропялившись в космос, я на эту тему забил и больше к ней не возвращался. Однако недавно появился у меня очередной молодой помощник, неожиданно подхвативший палочку астрономической эстафеты. С недавних спор парень поставил новый телескоп, раз в пять мощней прежнего.
— Да не говори, целая обсерватории, — сокрушенно признался я. — Будь моя воля, выкинул бы прибор к чертям собачьим, только от работы отвлекает. Но Сотников наблюдение одобрил — следите, говорит.
— Что-нибудь засекли? — словно для продолжения разговора спросил сталкер, однако я сразу почувствовал с его стороны странный интерес.
— Ноль. Теперь этот волосан в основном на Луну смотрит. Вечно что-то записывает в блокнот.
Монгол тихо рассмеялся.
— Волосан! Давненько я не слышал этого слова!
— Надо чаще встречаться, — проворчал я в ответ.
— По-моему, только ты его и употребляешь.
— Еще шкипер «Дункана».
— Ну, мы и с ними теперь редко видимся, даже в Замке, у службы есть свой катер… В блокнот, говоришь? Может, что-то он все-таки заметил в небе?
— Не мог он ничего заметить, — отрезал я. — Многие пытались. Небо чистое.
— Ну да. Слушай, Юр, а как ты думаешь, — он вскинул голову вверх, — на этом спутнике планеты стоит наш советский луноход?
Что? Нет, мне тяжело так быстро перепрыгивать с темы на тему.
До сей поры у научников анклава нет полной ясности, настоящей Землей мы владеем или же это новая, во многом скалькированная с нее планета. Где модель — здесь или там? Соответственно такой же вопрос возникает и по спутнику.
— Как-то не задумывался, — растерялся я. — А что?
— Да не, просто поинтересовался, зачистили Смотрящие нашу Луну или не посчитали нужным?
— С какой стороны луноход стоит?
— Без понятия. Вот и посмотрели бы при случае.
Я задумался. За суетой обыденных дел как-то не до Луны. Тут меньше всего думается о былой космонавтике. Но действительно глянуть стоит.
— Точно. Заодно и разглядеть следы пребывания на Луне американцев.
— А они там были? — съехидничал сталкер.
Похоже, мы уже наболтались, надо завязывать.
Через полчаса над полем полетел резкий визг отрезной машинки, вгрызающейся в металл странного гаража, оказавшийся неожиданно толстым, застучали по дереву молотки, заскрипели блоки, а потом и маленькие талрепы. Загудели под рукой расчалки длинного шеста «граунд-плейн». Эх, сюда бы составную «Унжу» поставить, да на поворотной платформе! Моторедуктор присобачить, у меня как раз есть подходящий, сервоприводы гидравлические, саму гидросистему собрать, управляющий блок спаять. Аналоги для поворотных антенн я уже делал, агрегаты достаточно точно выставляются дистанционно. Можно завести управление на консоль с дисплеем, хоть на ноутбук. Подумал, лениво прикинул предстоящий геморрой — невыполнимо, не найдется у меня столько свободных часов.
Связь что, она будет, куда денется… Есть еще пеленгация и сканирование, радиоперехват. Основная задача именно в этом и заключается. К западу местность не исследована даже фрагментарно. К югу, далеко за всеми известными анклавами, обитает большое сообщество каких-то речников, и еще непонятно, дружественно будет это сообщество Русскому Союзу или нет. У них наверняка тоже есть свои поисковики, которых у нас называют сталкерами.
А вот какие сообщества могут жить на западе? Они наведаются сюда? Поэтому и нужен здесь небольшой гарнизон станции слежения, способный не только выполнять задачи по наблюдению, но и обороняться.
Мы проложили кабели, распаковали привезенный сталкерами небольшой генератор «HONDA», подключили трансивер, а рядом с ним — ноутбук, взятый для обеспечения пакетной и прочей цифровой связи. Под вышкой я устроил себе временное гнездо. Закрыл дырявую площадку над головой пленкой, ее, как и скотч, берут с собой все, очень хорошие материалы, на все случаи жизни. Подумал, что если поставить ветровые экраны, то получится даже уютно. Но сейчас времени для создания уюта не было, нужна связь с Фортом, там уже заждались, нервничают.
Наконец я полностью приготовился, безжалостно выгнал любопытствующих сталкеров на землю и приступил к работе.
Щелк! Короткий прогрев аппаратуры, пробуем… Медленно закрутилось под указательным пальцем большое рифленое колесо черного трансивера, туда-сюда, туда-сюда, и пока еще почти чистая от радиоволн стратосфера Платформы-5 тихо пела в ответ. Но вот шипение прервалось, и над крышей пополз слегка гудящий монотонный звук, похожий то ли на стон, то ли на вой, прерывистый, порой пропадающий. У меня по коже побежали мурашки — каждый раз волнуюсь, начиная слушать эфир в новом месте!
Жиденько на этой планете с радиоволнами, очень даже скудно. Настоящего «pile up», то есть столпотворения в эфире, я тут, похоже, до самой пенсии не застану. Хотя все селективные кластеры и имеют базовые станции, услышать их удается редко, никто не хочет просто так тратить драгоценную электроэнергию. Радисты общин ведут передачи на мощностях, достаточных для обеспечения внутренних нужд анклава. А вещательные музыкальные и информационные каналы имеются только в Замке Россия и в Шанхае. В общем — вокруг раскинулись свободные от рукотворных электромагнитных волн просторы планеты.
Отстройка шла нормально. Я регулярно отрывался от аппарата, корректировал высоту и углы антенн, искал комфорт. Многое определяет не мощность, а так называемый «лепесток раскрыва» антенны, воображаемый конус лучшей передачи сигнала. Кроме того, в разное время дня и разное время года — разное прохождение сигнала. Еще и от местности зависит, от аномалий поверхности. Напряженность магнитного поля, ионосфера и прочее… Сказывается и опытность самого оператора, но уж за это могу быть спокоен, работает ас!
Изредка отхлебывая из термокружки с пластиковой крышкой свежий чай и поглядывая на черный провал открытого люка, я размеренно произносил мой старый земной позывной: «Uniform-Alpha-Zero-Bravo-Tango». Вскоре на четверочку откликнулся Берлин, я продолжал в режиме точной настройки подкручивать колесо.
И докрутился, на свою мирную радистскую голову. Следующее сообщение смешало все наши планы.
***
— Давайте прикинем, где они находятся и куда могут добраться, — предложил Шамиль, раскладывая на капоте джипа большую карту с многочисленными пометками и кодовыми обозначениями.
Группу потеряшек, которых здесь чаще называют пятнашками, Благова на пути к Форту засекла с воздуха. На такой случай существует инструкция, согласно которой летчица и действовала. Заметив движение, Эльза облетела отчаянно машущих самолету людей на малой высоте и точно сбросила вымпел. Надписи на таких вымпелах выполнены на трех языках: на русском, английском и испанском. Текст короткий, бесхитростный, но категоричный: «Вас заметил самолет Русского Союза. Оставайтесь на месте и ждите спасателей. Если есть возможность, разожгите большой и дымный костер».
Поддернув левый рукав, Бикмеев глянул на циферблат своей «Омеги».
— Значит, они примерно здесь?
Я наклонился к карте, присмотрелся и кивнул.
— Лишь бы послушались и остались на месте, — заметил Костя.
— Гражданские… Такие запросто начудить могут, — низким баском возразил ему Якуб Шарданов, молодой кабардинец, не так давно перешедший в сталкеры из нукеров Сотникова. — Сколько уже было таких случаев! Найдется самодур, и не послушаются.
— Могут, — тихо согласился Монгол, делая отметку. — Ручеек, к примеру, увидят и пойдут вдоль него с понижением рельефа.
— Умные все стали… — поддакнул Костя.
— В принципе, от грунтовки недалеко. — Вытащив из планшета циркуль, командир сталкеров начал прикидывать расстояния. — Сейчас шестнадцать часов, думаю, что как можно ближе к ним мы подберемся часа за три, так? А лучше бы побыстрей.
Сталкеры молча кивнули.
— Так. Светового дня останется всего пара часов, сейчас темнеет быстро, должны успеть, — несколько неуверенно предположил Шамиль, осторожно сложив циркуль и почесав голову тупым концом прибора.
— На ночь их оставлять там никак нельзя, места совсем дикие. — Костя почему-то произнес слово «дикие» на волжский манер, с ударением на последнем слоге.
— Особенно если в группе есть женщины и дети. — Шам посмотрел на меня.
— Две женщины, три ребенка, — уточнил я итоги радиообмена.
— Во-от… Короче, надо ехать полным ходом.
Настало время заволноваться и мне!
— Э! Ребята, подождите! А что, в Форт-Россе никого нету? Оттуда же ближе!
— Группа Кастета на юге, в Речниках, мужики на рыбалке, некому там сейчас искать, форт надолго никто не бросит, — покачал головой командир группы. — Ты, Юра, свяжись с базой, пусть готовят медицину, затем выдвинутся вот сюда, время сообщим дополнительно. И ждут. Сдадим потеряшек — и назад.
— Стоп-стоп! Это что же, ты хочешь сказать, что я тут один выживать буду? — затравленно воскликнул я.
Оставаться у страшноватого бетонного склепа в гордом одиночестве, да еще и в ночь, мне категорически не хотелось.
Парни переглянулись.
— Начинается… Да мы к утру вернемся, не очкуй! — попытался успокоить меня Бикмеев, знающий о моей фобии. — Чего тут может произойти страшного? У тебя автомат при себе, вон какой крутой милитарист. Заберись в гараж.
— Не готов еще гараж, — перебил командира Костя.
Ну, вот просто зашибись теперь стало!
— Да? Жаль. Не вопрос, тогда лезь на башню и сиди себе там, мы тебе палатку оставим и спальник, — попытался меня успокоить Шамиль. — Пролет проволокой замотаешь, и ни один зверь не заберется. В конце концов, у тебя есть радио, маркони! Выше нос!
— Радио — оно конечно, — буркнул я грустно. — Только радости от этого что-то не чувствую.
— Юр, ну ты же понимаешь, это потеряшки, — пожал плечами командир группы, показывая, что по-другому поступить не может.
Потеряшки — высший приоритет в спасательных операциях, давно принятый в анклаве. Людей, только что перемещенных на другую планету, да еще и оказавшихся вдали от населенки, в беде оставлять нельзя. С ума могут сойти, бывало.
— Понимаю, — сказал я. — Езжайте, как-нибудь продержусь.
***
«Зверь не заберется… Да хорошему зверюге эти проволочки на два укуса!» — невесело подумал я, глядя вслед удаляющейся машине друзей.
Ну вот, уже потрясывать начало.
Все дело в моей фобии, проявляющейся, когда я в подобных условиях остаюсь в одиночестве. Называется она хилофобией, сиречь боязнью леса. Редкая штука, но именно мне с этой заразой и повезло, в тройных кавычках, — обладаю, будь она неладна. «Волков бояться — в лес не ходить» — моя любимая поговорка, к вашему сведению. Потому что для меня даже короткая прогулка в лес превращается в настоящее испытание на прочность. Хилофобы боятся не столько леса, как такового, сколько всего того, что может таиться в его зарослях: лесных хищников, маньяков, грабителей-убийц, злых духов и даже фантастических монстров, то есть всех, кто может скрываться в лесу с очень нехорошими целями… Стоит мне только попасть в такую среду, как я тут же представляю себе диких животных или серийных маньяков, прячущихся за каждым деревцем.
Прогрессирующая болезнь способна вызывать страх у хилофоба, который находится даже в небольшом лесопосадке. А у меня какая, прогрессирующая? Что за сволочизм!
— Вот и проверишь, — взглянул я на часы. Сколько до темноты? Патологическая боязнь особенно сильно проявляется по ночам, и именно это меня ожидает, черт побери!
Началась история с того момента, когда мы со старшей сестрой пошли лесной тропинкой от станции электрички к деревне, где на летней даче жила бабка. Жуткий был переход, запомнившийся на всю жизнь в мельчайших деталях. Мне было шесть лет, мы шли среди деревьев, и всего двадцать минут оставалось до того момента, когда я начну бояться леса. В какой-то момент Татьяна, дура такая, решила меня разыграть и спряталась за кустами. Оглянувшись, я обнаружил, что остался среди берез и сосен совсем один.
Шок! Я кричал, звал, даже плакал… Танька, конечно, вышла, но было уже поздно, меня хлопнуло. Грустно, да? Нет? А мне вот очень грустно. Особенно сейчас.
Прежде чем принять окончательное решение, я, стараясь не нервничать, взял автомат в руки и медленно обошел здание, прислушиваясь к тишине лесного поля. Гараж не показался мне надежным убежищем, он действительно не готов. Маленькие окошки ребята вырезали, а вот замок на двери отсутствовал. В принципе, можно было, конечно, соорудить примитивную щеколду и закрыться изнутри в металлическом ящике. А что, взять воду, еду, сюда же спрятать аппаратуру! Этот сейф склепан прочно.
И тут мне представилось: вот сижу я, как в танке, а на дворе тем временем ночь наступила. Шорохи, всхлипы, скрипы… Мне ничего не видно, надеяться можно только на слух. И тут обязательно появится пещерник, я знаю! Страшная тварь быстро унюхает запах добычи, подвалит к гаражику, начав колошматить по металлу тяжелой лапой. Да просто с ума сойду от грохота и страха!
Нет уж, лучше на крыше.
Вернувшись к лестнице, я внимательно осмотрел растяжку, поставленную Монголом так, чтобы превратить мой дерринджер в настороженный самострел, поворчал себе под нос, а потом подтянулся сбоку и, не касаясь ступеней, перелез сразу на второй пролет. Затем пришлось поработать. Вот так-то лучше! Последний пролет был часто забаррикадирован проволокой, в конструктивной задумке предназначенной для затруднения подъема дикого зверя, а заодно и осатаневшего маньяка с безумными водянистыми глазами. Пещерник на крышу не запрыгнет, его физические возможности, как и повадки, хорошо изучены. И продраться по лестнице он не сможет, слишком она тесная. Черт, умом все понимаю, но проклятый страх оттесняет разум!
— Эх, пару банок бы консервных. Пустых.
К великому сожалению, консервов у меня не имелось, нужно было придумать другую сигнализацию-погремушку, однако ничего подходящего не нашлось.
— Брось, все равно не заснешь, — сказал я сам себе, отлично зная, что прав. Мне в такой ситуации проще умереть, чем заснуть.
Усевшись под деревянной вышкой, я оживил аппаратуру, но работать пока не стал, с недовольством в очередной раз покосившись на черный квадрат люка. Ход в темноту мистически звал к себе, пугал и притягивал одновременно.
— Что ты на меня смотришь? — Я встал и закрыл крышку люка.
А заодно посмотрел на проклятый лес…
Лучше бы я этого не делал.
С запада деревья подступали совсем близко к бетонному склепу, до ближайших было всего метров двадцать. Этого вполне достаточно для мандража. Так вот, они не стояли на месте, а именно подступали. Моргнув, я заметил, что стена деревьев немыслимым образом переместилась, став ближе на пару метров! Волосы мгновенно встали дыбом. Прижав автомат, я снял оружие с предохранителя. Мне только кажется, или там действительно мелькнули тени?
Нет, не пещерник, что-то поменьше, но ничуть не менее опасное! Неуютно здесь, ребята, очень неуютно! Причем неуютно не по силе воздействия, а по его характеру. Пещерник не пролезет? А дикая кошка размером с леопарда или рысь, больше похожая на тигра? Автомат сам собой вскинулся к плечу, широко открытые глаза начали высматривать цель. Не вижу. Но они там есть! Есть, я знаю!
— Пальнуть, что ли…
Ага. И на шум выстрела тут же начнут подтягиваться остальные твари.
Ох, долго не выдержу. С большим усилием оторвавшись от темного абриса тайги, я поставил укорот на предохранитель. На таких нервах и самострел можно организовать.
Темнело быстро.
Чистое звездное небо над головой опровергало предположение Монгола о том, что скоро будет дождь. И ветра нет, идеальный штиль. Подумав, заглушил генератор, и автоматика сразу переключила аппарат на аккумуляторное питание. Наступила почти идеальная тишина.
Какое-то время я, сидя под вышкой, пробовал возиться с трансивером, но быстро прекратил — невозможно работать! В наушниках сидеть не могу: так не слышно внешнего акустического фона, хитрый приемник, усиливающий звуки прямо в уши, слишком искажает, не понимаешь дальности и перемещений. А вдруг кто-то подкрадывается? У меня есть небольшой динамик, но и его подключить рука не поднимается: чертовски не хочется выдавать своего присутствия! В лесу, полном страшных тайн, только этого и ждут.
Не рассчитываю, что нормальные люди смогут меня понять. Хотя многие из тех, кто побывал в таких ситуациях, отмечают периодически возникающее чувство страха и ощущение полной подконтрольности внешнему воздействию. Словно следит кто-то за тобой! Словно чьи-то пристальные внимательные глаза сканируют каждое твое движение… и тихий шум кажется тебе грохотом. Сняв чертовы наушники, я положил их рядом и чуть поднял громкость, надеясь, что сигнал вызова услышу вовремя. Да и индикаторы подскажут.
Где-то громко скрипнула ветка, ей ответил чей-то шумный вздох, а слева вдали кто-то пополз прямо по полю! Будь вы неладны, что за прятки, лучше выходите!
— Ты еще на честный бой их вызови, — прошептали пересохшие губы.
Нечисть уже зашевелилась. Осталось только маньяку проявиться. Трезвый рассудок был в анабиозе, а вот эмоции ждали кошмаров. И плевать им, эмоциям, что на Платформе-5 ты хрен встретишь даже простого грибника, — откуда тут взяться каким-то маньякам? Есть они, есть. За теми двумя соснами прячутся, что чуть повыше остальных.
Господи, ведь у меня в радиорубке Форта, на третьей полке, прямо над рабочим местом лежит отличный новенький тепловизор, характеристики замечательные! Ну почему я не взял этот чудо-прибор с собой, что за беспечность! Вот уже почти полная темень, скоро ничего не будет видно, мерцающий огоньками антрацит стратосферы тяжелым куполом накроет и поляну, и тайгу вокруг. Луна еще не вышла, моя фобия в полную силу заблистала гранями.
Последующие полчаса я старательно пытался успокоиться, глубоко вдыхая остывающий воздух, полный ненавистных лесных ароматов. Вроде что-то получилось.
Поднялся на ноги.
— Давай попробуем отвлечься.
Я начал натужно размышлять, искать причину и цели, ради которых Смотрящие могли поставить здесь столь необычную конструкцию. Ведь домина действительно похож на склеп. Или схрон. Что если весь этот бетон с верхним доступом предназначен для размещения в нем какого-нибудь ништяка типа терминала-«шоколадки»? Вот было бы здорово! Наши вернутся, а тут я гордым победителем: «Принимай, Родина, весомый вклад от лучшего радиста планеты!»
Но мои сладкие мечты прервал громкой волчий вой, к которому сразу добавились еще два голоса. По коже побежали мурашки, голова резко повернулась к полю.
В дальнем конце поля спокойно светло-серым призраком стоял огромный волчище и внимательно смотрел, как мне показалось, прямо мне в глаза! Один? Вряд ли… Я быстро проморгался и посмотрел еще раз — вроде бы да, не один. Есть и другие, чуть поменьше размером, стоят группой, за кустами, ждут, гады. Какой же все-таки страшный зверь! Убийца! Встретиться с таким одному и без оружия — хуже нет ситуации.
Сам не заметил, как палец вжал спусковой крючок автомата. Бах!
Я вам не дам тут стоять! Чтобы вы выстроились тут кружком и начали меня кошмарить, как в охотничьих байках?
— Уходите!!!
Ба-бах! Естественно, никуда не попал. Волчара поджался, потом чуть довернул корпус, вслушиваясь в мои вопли.
— Вали отсюда! Застрелю!
Несколько секунд поразмышляв, огромный зверь нехотя повернулся и медленно потрусил к кустам, где стояла братва, — солидно так, по понятиям, не оглядываясь. Возле высохшего куста он остановился, глянул на меня презрительно, вроде бы даже что-то рыкнул и растворился в зарослях. Только я уверен, что никуда они не ушли. Будут ждать, когда я засну или в панике начну убегать.
Нужен свет. У меня было припасено два фонаря: носимый маленький, которым пользуюсь в работе, и большой аккумуляторный, который оставил мне Костя, добрая душа. Включив большой, я даже ощутил некую радость, увидев, как неожиданно далеко простреливает через поле яркий ксеноновый луч.
— Ну, хоть маньяк не покажется, и на том спасибо, сволочи.
Точно, в данном случае волки — меньшее из зол.
Как же мне хорошо на башне, на стене, на высоте, в горах, где есть обзор и где я чувствую себя по-настоящему свободным и вполне защищенным человеком, искренне не понимающим тех несчастных людей, которые не могут подойти к краю пропасти! А здесь… Нет, я точно не Маугли, и фразу «Мы с тобой одной крови» могу сказать разве что любимой пуховой подушке и стеганому ватному одеялу.
Щелк!
Странный звук, сопровождаемый словно бы слабым эхом, заставил меня в очередной раз вздрогнуть. Опять! Да что это такое? Неужели внутри склепа что-то зашевелилось? Елки-палки, звук был с легким эхом, словно отражался от бетона! Это не «шоколадка» ли включилась? Я быстро отрубил аппаратуру, помня, что во время работы терминалы поставки выдают какое-то весьма опасное излучение. Открыв железный люк, посветил внутрь, ожидая увидеть ништячное Нечто. Фигу с маком, на земляном полу склепа по-прежнему ничего не было, кроме тех самых поддонов.
Щелк! И слабое эхо из трех затухающих щелчков.
Щелк! Только тут до меня дошло, что странный звук раздавался не из здания, а снаружи. Закрыв крышку, я повернулся всем телом и…
— Падла…
В мою сторону двигался страшный приплющенный силуэт.
С юга-запада к полю, неслышно паря над черной стеной деревьев, на малой высоте медленно подходила огромная летающая тарелка!
Ноги подкосились, и я опустился на бетон.
Мысли заметались, но ни одна из них не смогла подсказать чего-то продуктивного, деятельного. Они, мысли, в этот шокирующий момент вообще жили отдельно от меня. НЛО! Щелк! Да она сканирует местность, простреливает каким-то радаром! Ракурс был таков, что я мог одновременно наблюдать и матово поблескивающий под звездами неопознанный летающий объект, и улепетывающую поперек поля вытянувшуюся в струну стаю волков, которые теперь мне показались настоящими верными друзьями. Хотя какими там верными, драпальщики проклятые…
Идеи? Никаких. Пустота в голове и абсолютный ужас. Какая там камера.
Щелк! На этот раз стукнуло сильней, НЛО подходил все ближе и ближе.
Уже позже я вспоминал, что тогда не увидел на медленно проворачивающемся диске ни навигационных огней, ни прожекторов, ни светящихся окон. Примерно двадцатиметровый в диаметре объект вообще выглядел цельнометаллическим! Руки тряслись. В тот момент я просто не знал, за что схватиться, психика была буквально пробита шоком.
Настоящая летающая тарелка, как на картинках, как в кино, обалдеть! Межпланетный или черт знает какой корабль двигался на удивление плавно и, повторюсь, совершенно бесшумно. Тем страшней было на него смотреть.
Следующий щелчок шарахнул так, что загудела лестница. НЛО завис над лесом, в котором попряталось все живое, кроме меня, дурака, подождал в темноте невесть чего и медленно тронулся вдоль воображаемой осевой поля к бункеру с вышкой…
— Мамочки! — сопливо всхлипнул я. Надо было смываться, но ватные ноги и руки не слушались.
Куда?
Вдруг объект встал, резко прокрутился еще раз, причем мне показалось, что я все-таки увидел какие-то огоньки по контуру, и выпустил вверх быстро удаляющийся светящийся шар, явно не сулящий мишени ничего доброго.
Небеса молчать не стали. Воздух содрогнулся, как от удара молнией. Только это была не молния, а непонятного происхождения яркий и тонкий луч, упавший, казалось, прямо со звезд.
Похоже, тарелке становится не до меня! С кем она там воюет? Мозг обожгло неприемлемое для быстрого осмысления прикосновение к какой-то великой тайне. И к страшной драме современного противостояния цивилизаций. О том, что могло бы стать со мной, попади шар или луч в проклятую «подстанцию», думать не хотелось…
Небесный противник выпустил еще один луч, но НЛО рывком отскочил в сторону на полсотни метров. И правильно сделал, потому что по нем ударили со всей силой неведомой инопланетной технологии! С поляны вверх взметнулся язык пламени.
Мимо!
— Ну, все! — рявкнул я решительно, подскакивая к люку.
Мгновение — и железная крышка со стуком отлетела наверх, освобождая жерло спуска. Руки схватились за жюмары, тело упало вниз и повисло в воздухе — я без особой нежности ослабил стопоры и быстро заскользил вниз.
Ба-бах! — грохотнуло над полем боя оружие сил высшего порядка.
Ноги коснулись земли, я упал набок, сразу вытаскивая из нагрудного кармана фонарик, затем на четвереньках отбежал в сторону, где прижался спиной к поддонам, и только сейчас вспомнил, что мой укорот остался лежать возле открытого люка!
— Идиот!
Не, ну вообще замечательно!
Знакомьтесь, товарищи, перед вами Юрий Вотяков — гений тактических действий! Какая выучка, какое самообладание! Жаль только, что автомат героического радиста лежит наверху, а дерринджер насторожен растяжкой. Хоть бы он не пальнул, хоть бы не разозлил там никого! А ножик-то есть? Я быстро охлопал карманы и вытащил большой «Викторинокс». Маньяки, говоришь? Какие маньяки, придурок, какой лес?! Вот где настоящий кошмар: другие цивилизации полосуют друг друга лазерами и плазмой у тебя над головой!
И все-таки без нормального оружия мне было очень и очень не по себе. Скрипя от злости и страха зубами, я медленно начал подниматься по веревкам, попеременно перемещая жюмары по веревкам. Добравшись до обреза люка, я чуть выглянул, увидел брезентовый ремень, рванул, и, схватив оружие, опять быстро ссыпался вниз.
Сидя у стены, я слушал резкое уханье и думал, что убежище у меня плохонькое, как ни крути. Разве выдержит составной бетон удар такого луча? Прошьет, как кумулятивной струей. Однако лучшего убежища у меня не было. В какой-то момент бой начал затихать. Я уже решил готовиться к выходу наружу, но тут раздался адский скрежещущий звук, словно кто-то водил вилкой по гигантской тарелке! Сжавшись в комок и закрыв уши, я покорно ждал своей участи.
Однако вдруг все стихло окончательно. Выждав минут десять, я наконец решился.
Поднялся. И что? Ничего.
Над лесом ярко светила луна. Поле чистое, лес не выщерблен падениями тяжелых стволов, не видно и огней пожара. Даже дымом не пахнет. Выходит, таинственный НЛО сумел удрать? Либо же он испарился в молекулы. Пожалуй, наверху было холодновато, но я этого почти не ощущал. Расстегнул и потряс полами куртки, пытаясь просушить тело от липкого пота, глубоко подышал. Безразлично посмотрел на темные сосны и вдруг понял, что больше я их не боюсь.
Кто-то хочет выйти? Ну, давайте, автомат наготове, раздумывать не буду.
Глупых не было.
— Эй, маньяки, как вам такое мочилово?!
Даже волки не завыли в ответ, стая уже далеко отсюда. Пошли рассказывать волчатам страшные сказки о летающих по небу каменных монстрах…
Мне же, чувствую, рассказать вернувшимся сталкерам будет нечего.
«Представляете, братцы, сначала из лесу полезли маньяки, потом серые волки, а потом вообще НЛО прилетел! Оказывается, безнадзорные инопланетяне не только над Землей шастают, но и над Платформами! И за это периодически получают по зубам от Смотрящих, чтобы не вмешивались в почти естественный ход развития новой цивилизации! Ужас что творилось! Лазеры, шаровые молнии, все трещало, гремело, сверкало — а я смотрел! Ну, потом спрятался ненадолго…»
И вот представляю картину: слушает Шамиль с пацанами рассказ человека с очевидной фобией, да еще чуть ли не крайней степени тяжести, и все они лишь кивают, уже планируя, как бы побыстрее доставить меня к Зенгерше.
«Да! Забыл сказать! Прикиньте, чуваки, я теперь от хилофобии излечился!»
Нет уж, лучше буду молчать до поры. И еще. Мне понадобится новый телескоп.
Я еще раз оглядел пустое поле и нетронутый лес, шагнул к «радиогнезду» и тут же остановился, заметив блеснувший на кровле кусочек металла. Посмотрев на ближайший угол, я не мог не заметить, что поврежденная сабля, как раз обращенная к тому месту, где висел НЛО, погнулась чуть сильней.
— Добавили, значит.
Подняв новую капельку, я положил ее в ладонь и добавил к ней первую. После чего чуть сжал кулак и встряхнул, слушая, как они позвякивают. Существенно, но не доказательно. Мало данных.
Знаете, что я первым делом сделаю, вернувшись в Башню? Заставлю молодого показать мне все записи своих астрономических наблюдений. Ведь здесь кто-то еще раньше наблюдал… Или собирался наблюдать. Либо же нам предлагают наблюдать, к чему-то подталкивают. С этой вышки, стоящей наверху странного бункера, очень хорошо видно полог окружающего площадку леса. Как и все, что летает над ней холодными осенними ночами.
Через час я почти полностью пришел в себя и оживил аппаратуру. Как оказалось, очень вовремя. Эйнар Дагссон не смог достучаться в радиорубку Форт-Росса: прохождению сигнала мешали высокие горы. А отсюда почти по прямой линии — удачный разрыв в хребтах. И то, что он мне сообщил, начисто вышибло все размышления о ночном происшествии. Сталкеров похитили, а Гоблин самостоятельно начал операцию по их освобождению. Что у него за план, и где теперь его искать, неясно.
Дальнейшее развитие событий было очевидным. Скоро здесь появится ошарашенный Бикмеев, который прикажет срочно собирать манатки. Теперь всем будет не до Северного Поста, с его странными и страшными обитателями.
А может, мне вообще все это примерещилось?
Накормил меня Шамиль лесными ягодками, будь они трижды неладны, вот и пошли галлюцинации. Может такое быть? Может. Заодно и в мозгу что-то поправилось. Так что будущим слушателям придется прикидывать — правду я рассказываю или нет.
