Все вокруг было омыто тусклым янтарным светом. С медного неба редкими хлопьями медленно падал пепел, оседая в трещинах и расщелинах клочками низких туч, что плыли, свиваясь, над путниками. Острые скальные пики неимоверных пропорций возвышались над ними, будто заброшенные готические сооружения, готовые рухнуть в любую секунду. Город остался позади вот уже несколько часов назад, изредка встречались лишь нагромождения каменных блоков и плит.

Из трубы голема вырвался столб пара. Продолжая тяжело топать вперед под мерный лязг цепей, она опять испустила свой долгий, протяжный стон, эхом раскатившийся по безлюдному, дикому пейзажу.

Стражники рассыпались по сторонам, сжимая в руках оружие, впиваясь взглядами в окружающие скалы и пики. Тут Чет заметил белевшие между камнями кости – всех форм и размеров, звериные и человеческие, некоторые из них – гигантские, будто останки динозавров. Поначалу кости попадались лишь изредка, время от времени, но их становилось все больше и больше, и наконец, казалось, в долине не было уже ничего, кроме костей. Чет гадал, скоро ли и его кости лягут среди других, скоро ли Триш с малышкой будут потеряны для него навсегда. Он опустил взгляд на цепь, которая болталась туда-сюда с каждым выматывающим шагом. Да какие у него теперь могут быть шансы? Какие, к черту, шансы? Впереди заорал Сит, Чет поднял глаза и увидел рукоять Сеноева ножа, торчавшую у гоблина из-за пояса. Как там Сеной говорил? Ничтожный шанс лучше, чем ничего. «Да, – подумал Чет, упрямо цепляясь за слова ангела. – Я дал клятву, я пообещал моей маленькой девочке, что всегда буду рядом». Он опять взглянул на свои оковы. Те выглядели очень старыми. Подхватив цепь, Чет обернул ее вокруг крепежа и хорошенько дернул. Ржавчина осыпалась, обнажив слабые места. Шанс есть всегда.

Раздался пронзительный свисток; шум нарастал.

– Вниз! – проорал сосед Чета. Все, как один, пригнулись, и в следующее мгновенье из голема вырвалось облако дыма и пара. Вокруг дождем посыпались пылающие угли. Раздались вскрики, души руками стряхивали с кожи куски раскаленного камня.

Сит побежал вдоль каравана, раздавая тычки и проклятия, крича упряжкам, чтобы те поднимались на ноги.

– Наблюдать за Присциллой очень важно, – сказал Чету сосед.

Чет кивнул.

– Меня зовут Эдо.

– Чет. А это Ана.

Ана смотрела в сторону, на неимоверных размеров череп, возвышавшийся над долиной. Череп, даже наполовину погребенный в черной земле, был высотой с тридцатиэтажное здание; черты напоминали человеческие, но во рту торчали, наверное, тысячи неровных, иззубренных зубов.

– Так вот кто там водится? – спросила она. – Такие вот чудовища?

– Тут много чудовищ, – сказал Эдо. – Но таких как этот больше нет. Это череп титана, одного из древних. Все они были повержены задолго до того, как пал первый ангел.

Чет заметил несколько телег и множество фигур, суетившихся вокруг черепа. Они пилили гигантские кости на доски и грузили в телеги.

– Только поглядите на них, – сказал Эдо. – Преодолеть такое расстояние, рискуя собственным ба, ради кости. Кость хорошая, особенно для строительства, но они явились сюда не поэтому. Они верят, что в этих костях полно магии, что они приносят удачу.

– Только кости, камни да пыль. И так без конца, – сказала Ана.

– Вовсе не без конца, – ответил Эдо. – Здешние земли обширны. Я много где побывал, и все же видел только ничтожную часть. Слышал, есть в здешних пределах места, похожие на мир наверху. Сады поразительной красоты, созданные еще древними – луга асфоделей, Елисейские поля. Я все еще храню надежду, что смогу когда-нибудь их увидеть, пока и они не исчезли совсем. Есть и другие создания, существа, которые пришли сюда еще до. Иные из них живут, по-своему, конечно. У иных даже кровь по жилам течет, как у Сита, например. Заметил ли ты, как трудно его бывает понять? Это потому, что он из троу, а они – одна из немногих оставшихся рас подземного мира, и не могут говорить на истинном вавилонском, как мы.

– До чего? – спросила Ана.

– До чего?

– Ты сказал, они пришли сюда еще до.

– А! До Единобогов, до того, как пали ангелы. До того, как…

Рядом с Четом шагал Сит, глядя на него своими черными, как у ящерицы, глазками.

Чет продолжал смотреть прямо вперед.

– Каждый твой шаг, – сказал Сит, – приближает тебя к Играм… К ужасам и пыткам.

Фыркнув, он отправился дальше к голове каравана.

– Сожалею, Чет, – сказал Эдо. – Сит находит в наших страданиях удовольствие. Как я уже говорил, он из тех, кто был здесь всегда. Для них нашествие мертвых на их земли – вроде чумы… И, может статься, так оно и есть.

Чет старался думать не о том, куда они идут, об играх этих, – только о том, как сбежать. Он опять бросил взгляд на ржавую цепь, на болты, которыми она крепилась к вагону, и почувствовал уверенность, что в нужный момент сможет ее оборвать. Теперь оставалось только ждать этого момента.

– Отколе ты, Чет?

– Что?

– Где ты жил на Земле?

– В Алабаме, по большей части.

– Алабама? Хм… Это, наверное, Новый свет? Америки?

Чет кивнул.

– Я родом из Африки, из царства Нри. Там я служил великой богине Ойе. Вся моя жизнь была посвящена ей. А потом, когда ангелы прогнали ее вниз, я лишил себя жизни и последовал за ней, чтобы служить ей и в смерти.

Чет с Аной молчали – оба не знали, что на это сказать.

Эдо посмотрел на Ану.

– А ты, Ана. Ты тоже из Америк?

– Да. Пуэрто-Рико.

– Похоже, многие души, что прибывают в Стигу, попадают туда из Америк. Полагаю, двери, ведущие из верхнего мира, каким-то образом связаны с разными городами, что стоят на реке Стикс. Но это лишь догадка, плод досужих размышлений над устройством здешнего мира. Моя богиня, Великая Ойя, сказала как-то, что я провожу слишком много времени, думая о вещах, которые не имеют значения. Что я пытаюсь найти логику там, где ее не существует. – Он рассмеялся. – Она сказала, что единственная логика здесь, внизу – это хаос.

Долина костей осталась позади; облака опустились еще ниже, и все вокруг окрасилось серым. Начало моросить.

– Здесь что, солнца нет, Эдо? – спросила Ана. – Что там, за этими чертовыми облаками?

Эдо поднял взгляд.

– Мать Око. Око-Мать. Она и ее дети там, наверху. Когда облака редеют, становится видно, как она смотрит на всё и вся. Когда она засыпает… в мире становится темно.

– Глаз, да? Да почему бы и нет? – Ана потрясла головой. – А это что? – Она указала на зубчатый горный хребет, вот только вырастал он сверху вниз, из облаков.

– Да то же самое, что и внизу. В ясные дни можно увидеть ту землю, что над нами, и даже спустя сотни лет, проведенные тут, внизу, этот вид внушает мне ужас. В иных местах горные пики соприкасаются, как сомкнутые зубы, соединяя миры. Я разговаривал с теми, кто взбирался по одной такой горе, а потом спускался вниз по другой.

– Выходит, мы внутри гигантской зубастой пасти, а сверху на нас пялится глаз, – сказала Ана. – Как мило.

– Некоторые считают, что мы в гигантской пещере под Землей, под той, что наверху, – продолжал Эдо. – Я в это не верю. Нижние регионы слишком обширны, чтобы земля могла вместить их. Слишком, слишком огромны. Великая Ойя говорила, что Нижний мир бескраен. Мне это нравится. Значит, можно надеяться, что где-нибудь, может, прямо за следующим холмом, найдется край, где царят мир и покой.

Эдо все говорил и говорил – у него было множество историй про его богиню, про путешествия, которые он совершил. Чету нравилось его слушать; его глубокий голос успокаивал и внушал веру в будущее. Но дорога все тянулась, миля за милей, и даже у Эдо кончились темы для разговора. Все так же шел дождь; земля под ногами раскисла, превратившись в жидкую, скользкую грязь, в которой увязали ноги. Идти было трудно. Рабы плелись вперед да вперед под барабанный бой тяжелых шагов голема, а время от времени вступали басы – очередной выброс пара и пепла из ее рта. Чет поймал себя на том, что старается не думать о Триш, не поддаваться отчаянию и тревоге.

– Эдо, – спросил Чет, надеясь, что тот опять разговорится. – А как ты сюда попал? То есть, в рабы к Велесу?

Эдо открыл было рот, чтобы ответить, но замялся, подыскивая правильные слова.

– Потому что я – вор, – выпалил он наконец. – И не слишком хороший. Я пытался украсть кое-что у Велеса. – Он взглянул на Чета. – И я бы сделал это еще раз. Я бы все что угодно для нее сделал. Для моей богини, Ойи. – Он помолчал. – Душа моя принадлежит ей. Она – моя звезда, мое солнце. Но, как и многие древние, она слабеет. Горькая правда, но я должен это признать, потому что кругом полно стервятников… Все эти души-безбожники, демоны и даже другие боги… наблюдают, ждут своего часа, чтобы пожрать ее. И вот поэтому-то я и решился украсть у Велеса… Ради нее… Чтобы помочь ей.

– Мне жаль, Эдо, – сказал Чет и вздохнул. Он жалел, что вообще раскрыл рот.

– Да, мне тоже жаль. Жаль, что я не такой уж хороший вор. Единственное, на что я надеюсь…

Сит опять вырос возле Чета. Он шел рядом в сопровождении двух стражников. Те пялились на Чета так, будто он был цирковым уродцем.

– Это что, правда, он? – спросил один.

– Да, – ответил Сит. – Конеубийца.

– Странно, что Велес не содрал с него заживо шкуру, – сказал все тот же стражник.

– Он бережет их для Игр. Его и девчонку.

Стражники кивнули, посмотрев на них с глубокой жалостью.

Сит сунул плеть под нос Чету.

– Тут Агония хотела сказать тебе «привет».

Он хлестнул Чета плетью раз, другой, третий. Чет поднял руку, пытаясь заслониться, и плеть рассекла ему рукав, впившись в тело.

– Прекрати! – закричала Ана. – Прекрати!

Сит остановился. Взгляд его холодных глазок сосредоточился на Ане.

– Защищаешь? Ты его цепная псина?

Ана не ответила.

Он наклонился к ней, постукивая себя по лбу рукояткой плети.

– Агония думает, ты очень плохая псина.

И Сит ударил Ану по лицу рукоятью-дубинкой.

Она вскрикнула.

Сит вытянул ее плетью по шее, а потом опять нацелился рукоятью в лицо, но тут Чет поймал плеть за хвост – вцепился намертво. Гоблин попытался вырвать у него плеть.

– А ну, отпусти, – прорычал он.

Чет держал.

– Отпусти. – Маска безразличия дала трещины, и Чет увидел в глазах гоблина ярость. Сит рванул плеть на себя, и тут Чет, наконец, отпустил. Сит, не удержавшись на ногах, плюхнулся прямо в грязь.

Стражники засмеялись.

Черные глазки гоблина вспыхнули. Он вскочил было на ноги, но тут впереди раздался свисток. Голем остановилась; раздались крики.

– Ну что там еще? – сказал один из стражников, и они побежали вперед, туда, где, судя по звукам, что-то происходило.

Чет подхватил цепь, надел одно из слабых звеньев на крепеж и хорошенько дернул. Цепь держалась. Он дернул сильнее.

Эдо положил руку ему на плечо.

– Чет, нет. Не здесь.

– Я ухожу.

– Здесь некуда идти. Сплошной лабиринт из скал и пещер. Здесь водится такое, что проглотит тебя целиком и не подавится. В одиночку и без оружия у тебя просто нет шансов.

– А я и не пойду безоружным, – проворчал Чет себе под нос. – Заберу этот гребаный нож, и все. – Он еще раз дернул за цепь, почувствовал, как та поддается, и бросил вокруг быстрый взгляд – нет ли стражников. Все они были далеко впереди. И тут он заметил, что какой-то человек – один из кочегаров – очень внимательно на него смотрит. Лицо у него было все черное от сажи, рот и нос обвязаны платком, но Чету что-то в нем показалось смутно знакомым.

Сит опять что-то орал. Но на этот раз он явно приближался.

Чет навалился на цепь изо всех сил. Стиснул зубы, когда железо впилось ему в пальцы – но цепь все держалась.

Сит шел прямо к ним, ведя за собой четверых стражников. Подбежав к первому ряду рабов, те принялись отстегивать цепи от крепежей. Сит отстегнул первые два ряда рабов перед ними, а потом, к удивлению Чета, отстегнул и их ряд. И вот он уже идет к голове каравана в сопровождении тяжело вооруженных стражников. Когда они прошли голема, Чет понял, в чем было дело: одна из телег, которая ехала сама по себе, соскользнула с дороги, и теперь одно колесо висело над пропастью. Телега продолжала соскальзывать все дальше в потоке жидкой грязи; к задней оси была привязана веревка, и несколько стражников тянули за нее изо всех сил, пытаясь вытащить телегу из грязи.

– Сюда! – заорал Сит. – Хватай веревку! Тяни!

Рабы подхватили веревку, принялись тянуть.

Чет замялся, кинув быстрый взгляд на Сита, на пояс, на нож.

– Пошел! – заорал один из стражников, тыкая в Чета копьем. Чет взялся за канат позади Эдо и Аны и начал тянуть, но смотреть продолжал на Сита.