Олли втянул в себя знакомый запах сырости. Он уже отвык так остро чувствовать запахи, и наполнивший лёгкие воздух незамедлительно подарил ощущение лёгкости и комфорта.

Он дома. Гигантский склеп, неизменное место обитания тёмной расы, принял странника равнодушно. Чёрная арка входа, словно пустая глазница, безмолвно приглашала его под свои тяжёлые своды, как и любого вампира.

Но, Олли не любой. Он особенный. Полтора года назад он стал человеком. Восемнадцать месяцев его глаза слезились от яркого солнечного света. Полтора года его кожа шелушилась от горячих дневных ветров. Полтора года он пил воду, вино, чай и неизменную утреннюю чашку свежесваренного ароматного кофе, заправленного двумя кубиками рафинада и доброй порцией сливок. Он не просто пил и не просто ел. Он чувствовал ВКУС того, что поступало в его пищевод. Если бы сейчас, когда чары юной Сары Лойти исчезли, его вкусовые рецепторы остались на том же уровне, что были в параллели, он ни за что не изменил бы своему новому меню. И кровь, до тошноты солёная и густая, стала бы для него просто лекарством, необходимым для поддержания жизненных сил.

Олли криво улыбнулся. Всё верно. Лекарство – вот чем является для его расы бурая жидкость. Его братья, уверенные, что получают удовольствие при испитии крови, кайфующие от солёного вкуса и металлического запаха, ошибаются.

Нельзя насладиться вкусом бурой жидкости умирающего. Её горькое послевкусие ещё несколько дней поганит рот. Удовольствие приносит совсем другое, то, от чего так зависит тёмная раса. Энергия, эмоции, тепло. Вот что дарит радость. Не кровь, а всё то, что она с собой несёт. Вампир – ходячий мертвец. Как ни горько это осознавать, но Олли всегда умел смотреть правде в глаза. И все преимущества, которыми Лан наградил его расу, ничтожное возмещение за то, что когда-то было отнято.

Полтора года назад Олли почувствовал то, чего был лишён. Его сердце забилось. Сначала Олли испугался, но потом его сознанием овладел другой ужас: солнце обожгло его тонкую кожу. Не так, как должно было, насквозь испепеляюще, а ласково и неумело.

Для Олли это стало настоящим шоком. А когда он понял, что произошло, то не растерялся, а обрадовался. Олли был по-настоящему счастлив, так, как может быть счастлив человек, и настолько, насколько может быть счастлив вампир.

За время, проведённое в параллели, Олли многое испытал. Он любил женщин, и они отвечали ему взаимностью. Он занимался спортом до умопомрачения, так, чтобы валиться от усталости, и наслаждался этим. Он даже резал себя. Чтобы чувствовать боль и упиваться ею. Он делал всё, чтобы до конца понять, что значит быть человеком. При этом он ни на миг не забывал, зачем он здесь.

Постепенно вдохновение уступило место тоске. Олли было горько от того, что изменения, произошедшие с ним в параллели, бесследно исчезнут при возвращении домой. Осознание этого факта злило и отрезвляло одновременно.

А потом наступила апатия. Олли стал относиться к сложившейся ситуации с циничной иронией. Разве не смешно? По правилам он, ходячий мертвец, после перемещения должен был стать трупом, потому что параллель, как выяснилось, забирает то особенное, что у тебя есть. У Олли были ловкость, скорость, гибкость, острое зрение и тонкий нюх. Все, чего он лишился и без чего он труп. Но судьба решила пошутить с ним: параллель заставила его организм работать, подарила Олли жизнь.

Когда Олли смирился с этим, к нему пришло озарение. Он тот, кто есть. А теперь даже чуточку больше. Судьба вручила ему роскошный подарок, и память, цепкая и долгая память вампира, навечно сохранит для него все ощущения, которые Олли так скрупулёзно изучал в параллельном мире.

А ещё Олли познал страх. Это обжигающее едкое чувство, обостряющее все рецепторы, заставляющее ценить жизнь. Вот почему у крови такой вкус. Она пропитана страхом. Предсмертным ужасом. Когда клыки вампира вонзаются в плоть, неважно, человек это или животное, обостряется самый главный инстинкт – желание жить. Он одинаково развит у всех живых существ. Возможно, именно поэтому Олли так легко отказался от человеческой крови. Когда понял, что результат один. И ещё ему почему-то казалось, что отречение от человекоубийства делает его капельку лучше.

Понять его вкус удалось немногим. Вампиры не хотели изменять своим привычкам и даже злоупотребляли ими. Поэтому тёмные дни стали для людей настоящим кошмаром. Вампиры, вдоволь утолившие жажду, убивали просто так, забавы ради. Кто-то разрывал жертву на множество кусочков, кто-то отпивал небольшую порцию крови и наблюдал, как жертва издыхает от вампирского яда. Из-за тех, кто любил наблюдать за людскими муками, стали появляться новые особи вампиров. Неопытные и озлобленные.

Молодняк плохо определял размеры своих потребностей, зачастую не понимая, опустошена жертва или нет. Популяция тёмной расы стала стремительно разрастаться.

Маги не стали терпеть такое самоуправление. Они не уничтожили расу вампиров в знак скорби и уважения волшебников, потерявших свой лик из-за гнусных экспериментов Лана. Но то, что вампиры стали размножаться, не могло остаться без вмешательства.

Маги создали яд. Они назвали его энергетиком. Смертельно больному человеку, иногда осуждённым, он придавал сил, и бедняга дотягивал до затишья. А потом он становился обедом для вампира. Тот в свою очередь погибал, потому что его кровь и ткани превращались в смолу, едва вампир делал глоток заражённой крови. Жертва превращалась в вампира и умирала от своего же яда.

Это был козырный ход. Когда вампиры сообразили, что происходит, истребилась почти треть расы. Тогда между вампирами и людьми был заключен договор. На свет не должен был появиться ни один новый вампир, в противном случае на улицах городов во время охоты будут находиться только заражённые энергетиком люди.

Тёмная раса согласилась. В конце концов никого не вдохновляла перспектива питаться одними животными. Были созданы отряды дозорных, в чьи обязанности входило следить за тем, чтобы жертвы охоты были полностью обескровлены. В противном случае дозорный добивал их.

Олли стал главой дозора. Две сотни лет он следил не только за исполнением договора, но и за порядком в собственных рядах. Он блестяще справлялся со своими обязанностями и, возможно, поэтому его избрали в поисковую группу.

Олли исполнил свой долг сполна. И даже был вознаграждён за это полутора годами человеческой жизни. Теперь он должен вернуться к своим обязанностям, но вместо этого стоит под тёмными сводами арки.

Он ждал. Ждал, когда Марила себя обнаружит. Он почувствовал её присутствие сразу, как только обоняние уловило тлен.

Марила, как и он сам, была вторичным вампиром. Результатом безответственного поведения их расы в тёмные дни. И он, и она оказались достаточно умны и сдержаны, чтобы выжить. Марила, как и Олли, не помнила, кем была до перевоплощения. Это побочное действие при превращении оказалось весьма полезным: им не по кому было тосковать.

Молодые вампиры были предоставлены самим себе. Ущемлённые в правах и слепые от незнания своих новых возможностей, они стали друг другу верными товарищами.

Олли и Марила постигали науку вампирского бытия вместе. Они ели одну плоть, обжигались одним лучом. До тех пор, пока однажды не испили крови друг друга.

Они решили, что это любовь. Извращённая, опасная. Но потом оба поняли, что ошиблись. Вампир не умеет любить. Все его чувства заключены в инстинкты, как у зверя. И то, что Олли и Марила сблизились, – результат химических реакций их мёртвых тел. Им нравился вкус крови друг друга и пряный запах их бледной кожи больше, чем других братьев. Потому что изначально их организмы были схожи. Это равносильно тому, чтобы выбрать кофе, который тебе по вкусу. Марила была для Олли той самой утренней чашкой крепко заваренного кофе со сливками и двумя кусочками рафинада. Олли стал для Марилы классическим экспрессо.

Разочарование, неожиданно настигшее их, породило конкуренцию. Равное физическое развитие, острый ум и стремление к самосовершенствованию подвели их к той черте, когда оба были замечены старейшинами. Перед Олли и Марилой, единственными среди вторичных особей, открылись двери в перспективное существование истинных вурдалаков.

Тогда их соперничество переросло в ненависть. Марила ненавидела Олли, когда тот перешагивал по карьерной лестнице выше, чем она сама. Олли ненавидел её за то же. Кто знает, смогли бы они дойти до вершин, если бы не стремление превзойти друг друга.

Точку в их игре поставило решение старейшин назначить Олли главой дозора. Более высокой ступени в их с Марилой иерархии не существовало. Марила долго не могла успокоиться. Строила козни, подталкивала дозор к смуте. А потом смирилась. Смирение, по мнению Марилы, не значило проигрыш. И когда старейшины сообщили, что в состав поисковой группы будет входить представитель их расы, Марила решила, что настал её звездный час.

В параллель отправили Олли, а Марилу на время его отсутствия назначили главой дозора. Никто из старейшин не заметил, какой огонь ненависти полыхал тогда в её красных глазах. Уверенная и сдержанная снаружи, «благодарная за оказание такой чести», Марила стала пороховой бочкой, спичкой для которой был Олли.

Сейчас эта спичка коснется пороха. Олли предупредительно зарычал. Во мраке метнулась узкая тень. То, что Марила так сокрушительно обрушится на него, Олли ожидал. Но то, что она вопьётся своими белоснежными клыками в его шею, стало полной неожиданностью.

Олли наотмашь отшвырнул от себя вампиршу. Марила с грохотом впечаталась в кирпичную стену. Не успев коснуться холодного пола, она соскочила и основательно повертела головой. Хрустнули вставшие на место позвонки. Девушка оскалилась.

– Похоже, ты рад меня видеть, – процедила она.

Марила не решалась подойти ближе, замерев, словно изваяние. Олли заметил впитывающуюся кровь в уголках её узких губ. Она всё же успела отведать его.

– Так же сильно, как ты меня.

Зрачки Марилы сделались кошачьими. Олли подумал, что дикая пантера – жалкий котёнок по сравнению с этой прекрасной холодной кошкой. И не сомневался в том, что при жизни эта кошка была роковой женщиной, чьи прекрасные чёрные, как смоль, волосы, тяжёлой волной спускавшиеся до поясницы, остались в памяти многих мужчин.

– Вы нашли Наследника? – промурлыкала Марила.

– Разве может быть по-другому? – насмешливо поинтересовался Олли. – Держу пари, всё это время ты только и думала о том, чтобы я прокололся и с позором вернулся домой.

Вампирша вскинула брови.

– Это могло бы позабавить меня, – призналась она. – Жаль, но такой исход не в наших интересах.

Олли заставил себя оторвать взгляд от сонной артерии вампирши. Он понимал, что она ведет такую же борьбу. Может быть, они ошиблись не в первый, а во второй раз? И это всё-таки не инстинкт?

Олли отогнал от себя предательскую мыслишку. Похоже, полтора года человеческой жизни не прошли бесследно. Он знал, что Марила ждала его. И прекрасно понимал, что ждала она не для того, чтобы уничтожить его. И, к сожалению, не ради удовольствия. Марила считала Олли равным, а значит, могла ему доверять.

– Что ты хочешь сказать? – насторожился вампир.

Олли догадывался о том, что хотела поведать ему Марила. Просто он решил дать ей фору, так сказать, возвысить и без того высокую самооценку.

Словно угадав его мысли, вампирша сощурилась, но потом поддалась:

– Наша раса встала на другую сторону.

Олли метнулся к тронному залу, но Марила смерчем перегородила ему путь. От длительного голодания её сил поубавилось, но этого хватило, чтобы задержать вампира.

– Не смей, – прошипела она. – Старейшины не должны тебя видеть. Это даст нам преимущество.

Марила сняла со своих плеч не по размеру огромный плащ.

– Возьми. Солнце уже не имеет такой силы, плащ сможет защитить тебя. Будем надеяться, что оборотни более постоянны, вдвоём мы не сможем защитить Наследника.

– Наследницу, – поправил Олли. – Мы телепортировали эльфийку. Ты хочешь, чтобы я просил помощи у волков?

Марила утвердительно кивнула.

– Поисковая группа пойдёт на Святую Землю. Если они не успеют достичь её границ до наступления затишья, мир рискует потерять шанс на спасение – вампиры преодолеют это расстояние за несколько минут. Только оборотни смогут противостоять мёртвой силе.

Олли знал о способности Марилы проникать в чужое сознание, поэтому не стал спрашивать, откуда у неё информация. Марила хочет, чтобы Олли узнал, по-прежнему ли оборотни считают, что энергия должна быть возвращена в шар. Она требует, чтобы Олли просил их о помощи. Волки единственные, кто может дать вампирам отпор. Их расы – результат одного эксперимента. Их вражда – результат взаимной зависти. У волков была жизнь, которой была лишена тёмная раса, у вампиров – любовь их творца. И если оборотни, как и вампиры, поменяли свои взгляды, Олли разорвут в одночасье. Хотя перспектива быть разодранным имела равный успех и при обратных обстоятельствах.

Марила вдруг подумала, что Олли откажется, и язвительно поинтересовалась, всё ещё держа в своих фарфоровых руках тяжёлый плащ:

– В чём дело? Боишься опалить свою нежную кожу?

Олли вышел из задумчивости.

– Моя кожа видела гораздо больше твоей, – отрезал он и, набросив на плечи плащ, затерялся за горизонтом.

Несмотря на раннее утро, на улицах Стал-Рейна было многолюдно. Как и предполагала Руфина, далеко не все приспешники послушали Джона. Периодически на их пути встречались группы людей в кожаных плащах, горячо выкрикивающих непонятные Вере лозунги. Единственное, что она смогла уловить из неразборчивых криков, – справедливость и равноправие. Веру немного удивил тот факт, что за личиной людей, желавших её смерти, скрываются такие простые для человеческого понимания вещи. А ещё сильнее Вера удивилась и даже испугалась, когда встретила одетых в плащи детей.

Тем не менее находиться среди потенциальных врагов было щекотно неудобно. Вера то и дело поправляла складки плаща и поглубже натягивала капюшон.

Они шли молча. Даже Вадим не проронил ни слова, хотя Вера видела, что его буквально распирает. Вера предполагала, что помимо интереса к вновь сложившимся обстоятельствам, у Вадима назрели вопросы относительно их взаимоотношений. Хотя, какие могут быть вопросы? Вадик её оставил. Вера не могла определить, что сейчас происходит с её внутренним миром, и тем более не могла это анализировать. Поэтому девушку вполне устраивало, что их маленький отряд двигался в тишине, лишь иногда встречаясь друг с другом глазами. И этих мимолетных взглядов хватало, чтобы понять, что всё под контролем, либо лучше свернуть в переулок и, сделав круг, вернуться на нужное направление.

Веру не переставало удивлять, что, несмотря на раннее утро, солнце было оранжево-красным. Облачённое в пелену лиловых облаков, оно не излучало, как должно было, весёлых легких лучей, а било приглушёнными оттенками заката. А к обеду, вместо того, чтобы занять самую высокую точку на небосклоне, опустилось ещё ниже.

Руфина лавка занимала отведенное ей место на первом уровне. Этот уровень был самым беспокойным в социальном плане. Поэтому в целях большей безопасности они передвигались по среднему – третьему уровню. Когда, спустя несколько часов беспрерывного быстрого шага, Вадим весьма многозначительно указал на электронные шашечки такси, Вера удивилась, почему ей самой в голову не пришла такая идея.

Предложение Вадика сразу отмели. Оказывается, чтобы воспользоваться услугами извоза даже в общественном транспорте, необходимо пройти систему контроля. Вставляешь чип, и компьютер автоматически заносит тебя в списки пассажиров по данному маршруту. Вот такая вот система национальной безопасности.

Социальная прослойка Стал-Рейна в горизонтали имела ту же тенденцию, что и по вертикали. Чем дальше путники удалялись от центра, тем грязнее становились улицы. Фонари потускнели, с трудом освещая с заходящим солнцем путь. Яркая реклама на плазменных экранах сменилась потёртыми плакатами, рестораны и бутики вытеснили мелкие увеселительные заведения и невзрачные кафешки. Стандартный квартал провинциального городишки Вериного мира. Третий уровень теперь был верхним.

В воздухе сгущалось напряжение. Когда третий уровень перешёл во второй, Вера учуяла запах гари. Впереди под тусклым фонарём полукольцом стояла группа людей с факелами. Они размахивали руками и что-то выкрикивали. Эвон ускорил шаг.

– Что здесь такое? – шёпотом спросила Вера.

– Уличные бои. Следует поторопиться.

Толпу обходили стороной. Вера невольно всматривалась в круг собравшихся людей, пытаясь разглядеть тех, кто был внутри кольца.

– Что с тобой? – тыкнул девушку в бок Вадим. Опасность обострила его инстинкт самосохранения, и Верина медлительность раздражала парня. – Ты нас всех выдашь!

Эвон схватил Веру за руку, увлекая дальше от толпы.

– В боях принимают участие волшебники, тебя могут обнаружить! А если бойцы неопытные, в нас запросто может угодить огненный шар.

Толпа улюлюкала и свистела. Вера буквально свернула шею, пытаясь разглядеть, что происходит внутри кольца.

С разных концов площадки вышли два бойца: один – маленький и жилистый с густой щетиной, второй – совсем юнец, бледный и худой, но с пытливыми ясными глазами. Когда пальцы обоих окутал яркий свет, наблюдающие взревели.

В воздухе засверкали молнии. Шквал срывающихся с рук бойцов фейерверков озарил пространство. Воздух трещал и плавился под натиском магической силы. Направляя на противника огненные шары и воздушные лезвия, игроки то и дело уклонялись от ответных ударов.

Словно заколдованная, Вера не могла оторваться от зрелища. Она то и дело спотыкалась, но до последнего старалась сохранить в зоне видимости происходящие внутри кольца перемены. В какое-то мгновение её взгляд столкнулся со взглядом юного бойца. Молодой человек замер в замешательстве, и этого мгновения хватило, чтобы одно из магических лезвий отрезало юному бойцу правую кисть.

Последовал крик, больше похожий на волчий рык. Его противник, подстёгиваемый толпой, победоносно возвел руки вверх, наслаждаясь одобрительным свистом. Боец выкинул в парнишку огненный шар, но тот увернулся. Воспользовавшись удивлением противника, мальчишка отпрыгнул в сторону и выхватил у наблюдателя факел. Подбросив его вверх, юный волшебник направил на пламя воздушный поток, и оно опалило лицо противника.

От такого неожиданного поворота событий толпа буквально пришла в экстаз. Переменчивая публика загудела, поддерживая юнца. Вера как можно внимательнее всматривалась в уменьшающиеся фигуры бойцов, но после ослепительной зеленой вспышки, озарившей пространство на несколько миль, так и не смогла понять, кто вышел из этого боя победителем.

Свет был таким ярким, что Вера не сразу начала снова ориентироваться в пространстве. Когда зрение вернулось, девушка обернулась и увидела довольного юного волшебника, охотно принимающего поздравления.

Толпы зевак вышли на улицу. Кто-то с восторгом махал рукой в сторону недавнего поединка, кто-то испугано озирался. Послышался вой сирен.

– Патрульные! – Сара стянула с себя плащ.

– Как они вышли на нас? – не поняла Вера.

Эвон кинул волшебнице флакон с энергетиком. Сара залпом выпила его.

– Бои запрещены!

Народ мгновенно рассосался, и улица опустела. Больше половины бравых ребят, воодушевлённо поддерживающих поединок, скрутили патрульные. Остальные, словно тараканы, разбежались по закоулкам. Вера буквально рухнула на Эвона, когда тот внезапно остановился. Несколько патрульных держали их под прицелом.

– Предъявите документы, – по-деловому сухо потребовал патрульный.

Настало напряжённое молчание.

– Мы не имеем к бою никакого отношения, – отрезал Эвон.

– Это не отменяет правил. Ваши чипы, пожалуйста.

Цепкий взгляд патрульного задержался на Саре.

– В бое принимали участие два волшебника. Один из них погиб, второй сбежал. Среди вас есть люди, наделённые даром?

– Нет.

Патрульный достал металлический стержень:

– Я должен это проверить.

– Разве моего слова недостаточно? – осведомился Эвон.

– Достаточно того, что вы примкнули к приспешникам. Только за это я могу засадить вас до самого затишья, – он брезгливо поморщился, разглядывая плащи.

Коренастый гном-патрульный был настроен решительно. Двое его товарищей стояли сбоку и были похожи на статуи. На их лицах не дернулся ни один мускул.

С суровым видом старшина направил тонкий металлический стержень, похожий на школьную указку, на Вадима. Парень сжался. Его и указку охватило слабое голубое свечение. Хмыкнув, патрульный перевёл стержень на Эвона. Молодого человека охватил такой же неяркий свет.

Гном сузил глаза и, словно сыч, резко перевёл стержень на Сару, пропустив Веру. Девушку охватило алое свечение, и в этот миг гном рухнул, поражённый тонким лазерным лучом. Эвон уверенно перевёл луч на офицера, стоявшего правее. Остальные патрульные, державшие задержанных под прицелом, нажали кнопки.

Лучи остановились в воздухе в нескольких миллиметрах от своих жертв. Вытянутые вперёд руки Сары дрожали:

– Ложитесь! – прокричала волшебница и рухнула на асфальт. Лучи сорвались с места и настигли нескольких офицеров, стоявших позади.

Сара запустила в преследователей несколько шаровых молний. Уцелевшие офицеры открыли огонь. Вадим вступил в перестрелку вместе с Сарой. Вера побежала за Эвоном вниз по улице. Мария, словно тень, следовала за ними.

Перебегая из одного укрытия в другое, Вера то и дело испуганно озиралась назад, с тревогой ища взглядом Сару и Вадима. Они существенно отстали, но их усилий не хватало для того, чтобы сдержать натиск патрульных.

Вой патрульных машин оглушал. Непрекращающаяся атака вынуждала двигаться по самому краю уровня.

Вадим и Сара догнали товарищей. У волшебницы был потрёпанный вид, она запыхалась. Девушка выбросила лазер и направила на преследователей огненный вихрь:

– Эвон, уходите!

На мгновение задержав взгляд на девушке, Эвон свернул в переулок. Вера, Вадим и Мария побежали за ним. Вой патрульных машин сгущался и давил на слух. Сара открыла магическую атаку, отрезав патрульных воздушной стеной. Врезаясь в невидимую преграду, машины падали на землю грудой металлолома. Пешие офицеры попали под шквал воздушных лезвий.

Близился первый уровень. Вера всё отчетливее слышала своё сбивчивое дыхание. Неожиданно горизонт осветила очередная вспышка света, ослепившая беглецов.

– Сара…

С губ Эвона сорвался едва уловимый стон, но он не обернулся. За пределами иллюминации окраины мегаполиса выглядели огромным чёрным покрывалом.

Портал находился в нескольких километрах от Стал-Рейна в утробе горы. Стеклянный купол возвышался над землёй, словно половина огромного шара.

Вера не могла определить, где вход, пока не увидела тоненький циферблат, едва выделявшийся над поверхностью покатой стены.

Эвон нажал на несколько кнопок. Словно по сигналу в куполе появился проём, из которого вынырнули охранники.

Мужчин было четверо. Эвон без особого труда хладнокровно с ними покончил. Путь был свободен.

В центре купола была капсула высотой с человеческий рост и диаметром в три метра. Внутри по всей окружности она была оснащена ремнями безопасности. Все пристегнулись. Эвон набрал на дисплее пункт назначения и нажал «СТАРТ». В ушах засвистело, и их закружило, словно в центрифуге.