Ольга преодолела расстояние между автомобилем и ангаром и проскользнула внутрь.

Даже если ее кто и заметил издалека, так мало ли тут народу шатается. А с большого расстояния знаки различия на мундире и лицо не рассмотреть. Вдали, в самом конце, высилась громада «Сункара». Ольга быстро шла по ангару, отводя глаза всем встречным. Вот, наконец, и штурмовик. Входной люк открыт. Значит, внутри кто-то есть. Ну что ж, придется спеленать еще кого-нибудь. Скотч она предусмотрительно захватила с собой. Вытащив из-за пояса пистолет, Ольга вошла внутрь корабля.

– Кого еще там принесло? – раздался знакомый голос.

– Михалыч, ты один?

– Оля?!

– Я, Михалыч.

Из кабины показалась огромная фигура Пугачева, и он удивленно уставился на Ольгу.

– Оля, ты откуда, тебя отпустили? – спросил он и поперхнулся, увидев ее наряд.

– Нет, Михалыч, сбежала. Вот, пришлось экспроприировать костюмчик. Извини, женской формы не было.

Пугачев быстро захлопнул и заблокировал люк.

– Оля, расскажи, что случилось. Вся база гудит, но толком никто ничего не знает.

В ответ Ольга включила коммуникатор на воспроизведение и дала прослушать запись.

После этого добавила кое-что своими словами. Пугачев стоял, пораженный до глубины души. Закончив рассказ, Ольга добавила:

– Вот такие дела, Михалыч. Теперь я беглый преступник. Плохо, что Настя все еще у них и мне так и не удалось выяснить, что же они замышляли.

– И что ты думаешь делать?

– Приведу в действие реактор «Сункара», загружу боезапас и предъявлю счет адмиралу и пану полковнику. Пригрожу, что если не доставят ко мне на борт Настю, устрою тут маленькую Хиросиму, а после мы улетим. Так что спрячьтесь лучше в убежище. Хоть адмирал и ценит выше всего на свете целостность собственной шкуры, но мало ли что. Без Насти я отсюда не улечу. Если адмирал заартачится, устрою тут такой праздничный салют, что на Земле услышат. И прошу, не пытайся мне помешать, Михалыч. Не доводи до греха…

– Ты что, Оля?! Как только у тебя язык повернулся? Подожди, ребята сейчас на обед уйдут, и в ангаре никого не будет. Машина исправна, лети куда хочешь. Боезапас, правда, не загружен, но загрузить недолго. Как все уйдут, так и начинай. И еще. Может, это тебе пригодится: все «Тайфуны» зачем-то выведены из ангара на летное поле, и наших ребят оттуда шуганули. Осталась одна «гэбэшная» столичная охрана. Что-то задумали, а что – никто не знает. А сейчас подожди, я тебе хоть пару новых рабочих костюмов по размеру принесу и дополнительный контейнер с аварийным запасом. Сними ты это рубище, флотский мундир идет тебе гораздо больше.

Пугачев открыл люк и исчез. Через несколько минут он вернулся, притащив два аварийных контейнера.

– Вот, держи. На первое время хватит, с голоду не помрете. А вот это на, переоденься. Недавно со склада получили, – и вынул из-под куртки два черных рабочих костюма. – Все, Оля. Ребята ушли, не теряй времени. Скоро они на уши встанут, если уже не встали. Пять лет мы с тобой рядом были. Не думал, что так все закончится.

– И я не думала, Михадыч. Спасибо тебе за все. Извини, если когда ненароком обидела.

– Какие обиды, Оля. Были бы все командиры такими, как ты. Дай бог, чтобы у тебя все получилось. Прощай. Может, и свидимся когда-нибудь.

– Прощай, Михалыч. Извини, сережек нет. Эти сволочи отобрали и не вернули, – сказала Ольга и протянула руку. Ее ладонь утонула в огромной лапище Пугачева. Пугачев осторожно обнял ее на прощание и шагнул к люку. На самом выходе он обернулся и сказал:

– Будь счастлива, Оля! Так и не понял я тебя. Непохожа ты ни на одну из женщин, каких я знал. Какая-то большая тайна в тебе скрыта. Но это – твое дело. Если когда понадоблюсь, всегда обращайся, – и с этими словами закрыл люк.

Заблокировав люк изнутри, Ольга прошла в кабину. Пока ее не хватились, надо успеть загрузить боезапас, потому что без этого дальнейший разговор с адмиралом и паном Ковальским невозможен. Штурмовик был пока на внешнем питании, и она начала разгон реактора. Одновременно – перевести управление загрузочным терминалом боезапаса на себя, заблокировав все каналы связи для предотвращения доступа команд извне. Загрузка всего боекомплекта в автоматическом режиме в течение пяти минут. Первыми – четыре ракеты «Гранит» с ядерной боеголовкой. Затем – противокорабельные ракеты «Гарпун» и «Томагавк» с обычным зарядом. Легкие ракеты «воздух – воздух» можно не брать. Она не собирается воевать со своими ребятами. Лучше взять несколько лишних «Томагавков» для пана Ковальского. Когда погрузка уже заканчивалась, Ольга заметила, что кто-то пытается связаться с оружейным терминалом. Значит, заметили и не могут понять, в чем дело. Ну ничего, сейчас она сама все объяснит…

Последняя ракета исчезла в корпусе штурмовика, и люки отсеков боезапаса захлопнулись. Реактор уже вышел на режим номинальной мощности, и «Сункар» был готов к взлету.

– «Сункарчик», милый, выручай. Один раз ты уже спас мне жизнь. Помоги и сейчас, – ласково разговаривала Ольга с машиной, положив ладони на пульт управления.

Переведя штурмовик на бортовое питание, она дала команду на открытие ворот ангара.

Если бы кто-то успел их заблокировать, пришлось бы выносить их с помощью бортовых пушек, а шуметь раньше времени она не хотела. Но ворота открылись беспрепятственно, и, запустив двигатели, штурмовик выехал из ангара на летное поле. Можно было взлетать, но Ольга дала себе слово, что без Насти не улетит. К ангару со всех сторон уже неслись бронетранспортеры и автомобили.

– Очухались? Ну-ну… Посмотрим, что вы сейчас запоете, – усмехнулась Ольга, устанавливая на бортовом компьютере режим полной самоликвидации штурмовика.

Машины остановились в отдалении, не приближаясь к бронированному монстру.

– «Сункар»!!! Немедленно прекратить движение!!! Или открываем огонь!!!

– Стою, стою! Зачем кричать? А насчет огня – запросите у дежурного офицера статус машины! – весело ответила Ольга, подключившись к общей сети.

– Что она несет? Какой статус? – непонимающе произнес Ковальский.

– Дежурный, какой статус «Сункара»? – адмирал лучше разбирался в этом, и у него появилось нехорошее предчувствие. Он уже много раз пожалел, что пошел на поводу у полковника.

– Статус – «Режим полной самоликвидации», – доложил дежурный офицер.

– Отбой! Все на исходную позицию! Проклятье!!! Эта тварь перехитрила нас и здесь! – стукнул кулаком по столу адмирал.

– Что случилось, Ваше превосходительство?

– Вы знаете, что такое режим полной самоликвидации, полковник? Нет? А я знаю! При частичной самоликвидации срабатывает только термический заряд, оставляя от машины и всего, что в ней, один пепел. А при полной самоликвидации производится еще и подрыв всего имеющегося на борту боезапаса. Этот режим применяется для предотвращения несанкционированного доступа в машину, оказавшуюся на вражеской территории. В случае повреждения корпуса или попытки проникновения бортовой компьютер проводит подрыв всего оставшегося боезапаса. А у нас в данном случае – это четыре ракеты «Гранит» с ядерной боеголовкой мощностью в одну мегатонну каждая, не считая прочей мелочи. Если хоть одна из них рванет, от базы останутся одни воспоминания.

– Но ведь Шереметьева не самоубийца. Не будет же она подрывать саму себя?

– Она, возможно, и не будет. Но если штурмовик атакуют, его бортовой компьютер воспримет это как попытку несанкционированного доступа в машину и произведет подрыв. Мы ничего не можем сейчас с ней сделать, она держит нас за горло.

– На «Сункаре»! Шереметьева, это вы? – спросил адмирал по радио.

В ответ раздался веселый голос Ольги:

– О, адмирал! Добрый день! Вообще-то, воспитанные люди сначала здороваются!

Адмирал даже задохнулся от злости. Никто с ним никогда не разговаривал в таком тоне, и поэтому он сорвался:

– Молчать!!! Немедленно выйти из машины!!! Я приказываю!!!

– Прошу прощения, а я отказываю.

– Что вы себе позволяете, Шереметьева?! – бушевал адмирал.

– Адмирал, вы заблудились во времени. Приказывать вы могли капитану второго ранга Шереметьевой. А беглую преступницу Шереметьеву вы можете только просить. Вы еще не уяснили разницы? Ведете себя, как последний хам по отношению к даме! Меня, между прочим, зовут Ольга Александровна, если вы не забыли. – Ольга специально вела разговор на дежурном канале, зная, что их слышат все. Она представляла, как сейчас все навострили уши, слушая их перебранку. Не каждый день услышишь такое!

– Хорошо, Ольга Александровна! Я прошу вас выйти из машины! – побелев от бешенства, выдавил из себя адмирал.

– Вот теперь сразу видно воспитанного человека! Но извините, вынуждена отказать.

– Почему?

– Потому, что, во-первых, у меня нет склонности к зоофилии. А во-вторых, не хочу снова попасть в лапы пана Ковальского. Он, кстати, у вас? Передавайте ему большой привет.

– Что вы несете?! Какая зоофилия?!

– Самая настоящая, адмирал! Во время пребывания в гостях у пана Ковальского мне очень не понравилось, когда меня насиловали два павиана. Хоть на них и была форма офицеров госбезопасности, но обезьянами они от этого быть не перестали.

Адмирал с презрением глянул на полковника.

– Ваша идея? Мне жаль вас, полковник…

Тут раздался доклад дежурного офицера:

– Ваше превосходительство, разыскиваемый автомобиль найден. Майор Асланов убит. Капитан Иванов жив. Оружие и коммуникаторы обоих офицеров не обнаружены.

Адмирал, не скрывая презрительного взгляда, продолжил:

– Ольга Александровна, зачем вы убили майора Асланова?

– Потому, что он начал мне хамить и не пожелал со мной разговаривать, вот я на него и рассердилась. Зато капитан оказался очень любезен, и мы с ним мило побеседовали. Хотите послушать? – и Ольга включила запись, передавая ее в эфир. Она хотела, чтобы их услышали как можно больше людей.

Адмирал слушал молча, а полковник схватился за голову.

– Что же она делает?! Это секретная информация!!!

Адмирал дослушал до конца и посмотрел на Ковальского, как на покойника.

– Да – а -а, полковник… Насколько я знаю нравы вашей конторы, не сносить вам головы. Она ведь не зря передала все в эфир на дежурном канале. Нас сейчас слышат сотни людей. И Детмерс в том числе…

Размазав полковника взглядом, адмирал снова вышел в эфир:

– Чего вы добиваетесь, Ольга Александровна?

– Добиваюсь того, чтобы вы доставили на борт майора Кудрявцеву. После этого мы вас покинем и не будем больше надоедать своим присутствием. Я потому и активировала режим полной самоликвидации, чтобы у вас не было соблазна попробовать опять продать меня пану Ковальскому. Вы же разумный человек, и вам, в отличие от меня и Кудрявцевой, есть что терять. И вы прекрасно знаете, что четыре мегатонны в атмосфере у самой поверхности планеты – это не лечится. Верните мне Кудрявцеву, и мы навсегда исчезнем из вашей жизни.

– Ни в коем случае! Она знает слишком много! – вскинулся полковник.

– Это уже знают все, – усмехнулся адмирал. – Впрочем, поговорите с ней сами.

– Ольга Александровна, мы не можем выполнить вашу просьбу. Майор Кудрявцева сейчас находится в госпитале в тяжелом состоянии, и врачи запретят ее транспортировку. К тому же сомневаюсь, что она захочет дезертировать вместе с вами.

– О каком дезертирстве вы говорите, Людвиг Казимирович?! Дезертируют военнослужащие, а меня вчера с треском выперли со службы, так что я сейчас лицо цивильное. К тому же я знаю, в каком «госпитале» находится Кудрявцева и думаю, что на борту моего штурмовика ее состояние резко улучшится.

– Ольга Александровна, я не могу принимать такое решение вместо врачей. Вы должны меня понять.

«Тянет время, – подумала Ольга. – Нужно найти какой-то ход». Она осмотрела летное поле вокруг. Вдали стояли четыре транспортных корабля. Крейсеров и фрегатов на их стоянках не было, и дежурных эскадрилий истребителей – тоже, они были в космосе. Все прочие машины находились в ангарах, и только четверка «Тайфунов» выстроилась на летном поле, как на парад. Как будто ждут чего-то… А не является ли все это звеньями одной цепи? Появление «Тайфунов» и полковника, арест, трибунал, пожизненное заключение? Проверим…

– Людвиг Казимирович, как вы думаете, если я сейчас долбану один из «Тайфунов», состояние Кудрявцевой улучшится, и врачи разрешат ее транспортировку?

– Что за глупости вы говорите, Ольга Але… Н-е-е-е-т!!!

Очередь из турельной артустановки «Сункара» пропорола борт крайнего справа «Тайфуна» и превратила его в пылающий факел. С расстояния в две тысячи метров по неподвижной цели промахнуться невозможно.

– А вам, оказывается, очень дороги эти игрушки, Людвиг Казимирович! – довольно усмехнулась Ольга. – Что же за пакость в отношении меня вы задумали? Не с ними ли это связано? Ваши шестерки – майор с капитаном – ничего об этом не знали. Предлагаю обмен: три «Тайфуна» против одного майора Кудрявцевой.

– Ольга Александровна, поймите меня правильно, я вам еще раз… Н-е-е-е-е-е-т!!!

Вторая очередь превратила в костер еще один «Тайфун». Все-таки серьезная машина этот штурмовик «Сункар». Действительно, очень хорошо подходит для атаки планетных объектов!

– Людвиг Казимирович! Если так пойдет и дальше, я спалю оба оставшихся «Тайфуна», а потом примусь за другие цели. Ракет и снарядов у меня достаточно. Если выстрелите по мне, погибнем все. Адмирал, вразумите, пожалуйста, господина полковника. А то его жандармская сущность заменяет ему здравый смысл. Я прекрасно знаю, что еще сегодня утром Кудрявцева была жива и здорова. Если с ней что-нибудь случится, пеняйте на себя. Я разворошу весь ваш гадюшник. И что тогда с вами сделают?

– На что вы рассчитываете, Ольга Александровна? – вышел на связь адмирал. – Неужели думаете, что вам удастся уйти?

– Я не думаю – я знаю. Вы побоитесь дать приказ атаковать меня даже после взлета, потому что ваше благополучие вам дороже всего. Ведь я могу развернуться и атаковать базу, и вы знаете, что я так и сделаю. И ничем хорошим для вас это не закончится. Отставка будет для вас счастьем. Уж я-то изучила вас за три года так же, как вы меня. Даю честное слово: вернете мне Кудрявцеву в добром здравии, и я здесь больше ничего не трону. Оставлю эти новые игрушки вам с полковником. Играйте в свои шпионские игры.

– Но что вы будете делать дальше? На что надеетесь?

– Вы знаете, адмирал, я считаю, что жизнь беглого преступника во всех отношениях лучше жизни преступника, отбывающего пожизненное заключение. Так что пусть это вас не волнует. Но хватит болтовни. Адмирал, через сорок минут майор Кудрявцева должна быть у меня на борту. Если этого не произойдет, я уничтожу третий «Тайфун». Если и это не подействует, еще через двадцать минут я разнесу последний «Тайфун» и начну крушить все без разбора. Я теперь понимаю, что на этих «Тайфунах» все и завязано. Так что не лишайте себя сытой и спокойной жизни, адмирал!

– Вот так-то, господин полковник! Раскусила она Вас. Хоть до всего и не докопалась, но проницательность у нее… Ей бы в вашем ведомстве работать. Вместо некоторых… Потрудитесь отдать своим людям распоряжение срочно доставить майора Кудрявцеву на борт «Сункара».

– Но это невозможно, Ваше превосходительство!

– Делайте, что я говорю, полковник!!! А не то прикажу своей охране доставить вас на «Сункар»! И разбирайтесь там сами с Шереметьевой! У нее к вам будет много вопросов!

Ковальский понял, что это не пустая угроза. Адмирал пойдет на все, чтобы выкрутиться из этой ситуации и сохранить статус-кво. Его-то эта операция касается постольку-поскольку. Он лишь оказывает содействие в ее проведении, а вся ответственность лежит на полковнике. Даже если операция сорвется, адмирал останется в стороне. Ковальский связался по коммуникатору и начал давать инструкции. Адмирал недоверчиво слушал. Закончив, Ковальский снова вышел в эфир:

– Все, Ольга Александровна. Майор Анастасия Кудрявцева скоро будет доставлена.

«Что-то очень легко он согласился, – подумала Ольга. – Видимо, снова готовит какую-то пакость. Ладно, подождем…»

Через тридцать пять минут полицейская машина выехала на летное поле и направилась к «Сункару». Ольга настроила оптику и стала внимательно наблюдать. Не доезжая пятидесяти метров, автомобиль остановился. Двое вывели из него Настю и направились к штурмовику. Ольга внимательно наблюдала. Лицо у Насти отрешенное, безжизненное. Ясно. Вкололи какую-то дрянь. А зачем? Чтобы она ничего не могла сказать и подать какой-нибудь знак. И с фигурой подруги что-то не так. На ней больничный халат, и ничего не видно.

– Стоять на месте! Снять всю одежду с майора Кудрявцевой!

Двое охранников остановились, переминаясь с ноги на ногу, явно не спеша выполнять Ольгин приказ.

– Адмирал, мне спалить еще один «Тайфун»? Вразумите ваших имбецилов! Пусть выполняют мои распоряжения!

Видимо, охранники получили какой-то приказ и сняли с Насти халат. Под халатом была коротенькая черная комбинация, из-под которой явно что-то выпирало.

– Я сказала – всю одежду! Непонятно?

Один из охранников махнул рукой и стащил комбинацию с Насти. На поясе у подруги Ольга увидела какое-то устройство – несколько коробочек и небольших баллонов, соединенных проводами.

Так, все понятно. Любимую подругу доставят на борт. Она, по идее, расчувствуется и бросится к ней, вот тут-то и сработает взрывное устройство с небольшим зарядом и отравляющим газом. Компьютер «Сункара» не отреагирует на это. Заряд очень слабый и не повредит корпус штурмовика. Значит, никакой попытки несанкционированного доступа нет, и подрыва боезапаса не будет. Останется только спокойно подойти, электронным шифром открыть люк, отключить режим самоликвидации и вытащить два бездыханных тела.

Ай, да полковник! Ай, да сукин сын!

– Снимай эту гадость! Адмирал, чья идея? Ваша или полковника? Слушать меня! Ты, который слева, берешь майора на руки, подходишь к люку и становишься лицом к хвосту штурмовика. Я открываю люк, и ты входишь боком. Медленно кладешь майора на палубу и так же выходишь. Если все сделаешь правильно, с тобой ничего не случится. Малейшая самодеятельность, помни – ствол «Скорпиона» в трех метрах от твоей головы. Пошел!

Ольга раскрыла контейнер с аварийным запасом, достала «Скорпион» и передернула затвор. Противник не ожидал, что его хитрый ход будет раскрыт, и вряд ли они успеют что-нибудь быстро предпринять. А когда Настя будет внутри «Сункара», тогда поговорим по-другому… Охранник подошел к люку и, как было приказано, развернулся лицом к хвосту машины. Ольга открыла люк и взяла автомат на изготовку.

– Давай, входи! Медленно клади майора на палубу. Не оборачиваться! Так, вставай! Теперь обратно! Молодец, хороший мальчик! Привет полковнику!

Ольга закрыла и заблокировала люк. Все, полдела сделано. Теперь надо убраться отсюда поскорее. Опустившись на колени возле Насти, она внимательно осмотрела тело подруги.

Та лежала совершенно обнаженная, в полной прострации. На локтевом сгибе виден свежий след от инъекции, других следов нет. Ольга снова прошла в кабину и вышла в эфир:

– Адмирал, мы так не договаривались! Что вы сделали с Кудрявцевой?

Ответом была тишина. Ольга повторила вопрос и снова не получила ответа. В третий раз за этот день полыхнули огнем пушки «Сункара», разнеся на куски третий «Тайфун».

– Адмирал, повторяю вопрос. Что вы сделали с Кудрявцевой?

Ответом был панический вопль Ковальского:

– Ольга Александровна, ради бога, больше не стреляйте!!! Это совершенно безвредный препарат, и его действие закончится через час! Даю вам честное слово!

– Полковник, я знаю цену вашего честного слова. Я никуда не улечу, пока Насте не станет лучше. И если вы меня в очередной раз обманули, пеняйте на себя. Адмирал, а вы в следующий раз думайте перед тем, как что-то сделать.

Ольга перетащила подругу в каюту и уложила на койку. Нападения она не опасалась.

Бортовой компьютер отслеживает окружающую обстановку и в случае приближения чего или кого-нибудь предупредит. Положив руки на тело Насти, она стала своей жизненной энергией поддерживать ее. Слава богу, действительно ничего страшного. Скоро Настя пришла в себя. Открыв глаза, поначалу испугалась, увидев перед собой «гэбэшный» мундир, но тут она узнала Ольгу.

– Оля, что это? Где я?

– Настенька, не беспокойся. Мы на борту «Сункара». Скоро мы улетим, и нас больше никто не побеспокоит. А сейчас поспи.

Она убедилась, что здоровью подруги ничего не угрожает, и погрузила ее в транс. Пройдя в кабину и заняв командирское кресло, Ольга последний раз окинула взглядом то, что совсем недавно было таким родным и привычным. Больше она сюда никогда не вернется.

– Все, адмирал. Пора прощаться. Хоть вы и попытались меня обмануть, но я, в отличие от вас, держу слово. Оставляю последний «Тайфун» вам с полковником. Продолжайте свои шпионские игры. А сейчас – всем, кто меня слышит! Ребята, три года мы летали бок о бок. Вы все знаете меня, а я знаю вас. Клянусь, что я не совершала того, в чем меня обвиняют. Полковник Ковальский и адмирал затеяли какую-то грязную игру и ради этого меня подставили. Не верьте этим людям. То, что я угоняю «Сункар», у меня просто нет выбора. Правды я нигде не добьюсь, адмиралу и полковнику она не нужна. Прощайте.

«Сункар» взревел двигателями и взмыл над бетоном. Поднявшись на сотню метров, штурмовик начал горизонтальный разгон с набором высоты. Ольга не хотела удаляться в сторону от базы, чтобы у адмирала не появился соблазн дать приказ зенитчикам открыть огонь. А так, видя, что смертоносная машина может в любой момент развернуться и стереть базу с лица земли, он никогда не решится на подобное. Она знала, что люди при этом не пострадают, так как все уже давно укрылись в убежищах по сигналу «Угроза ядерного нападения». Но вот вся поверхностная инфраструктура базы, создание которой стоило колоссальных затрат, будет уничтожена. Адмиралу воистину было что терять…

Пронзая атмосферу, «Сункар» поднимался все выше. Вот уже и атмосфера осталась позади. Ольга внимательно следила за обстановкой, но ее никто не преследовал. Она прекрасно знала, что все пилоты дежурных эскадрилий, находящихся сейчас в космосе, слышали весь разговор от начала до конца. У вас будут большие проблемы, господин полковник!

Удалившись на безопасное расстояние и в последний раз окинув взглядом ставшую родной планету, Ольга включила гипердвигатель, и «Сункар» рванулся в гиперпространство.

– Вот так-то, господин полковник! Нас смешали с дерьмом и правильно сделали. Каким же я был идиотом, что поверил вам, а не Детмерсу! Вас надо было гнать поганой метлой отсюда сразу, как только вы появились. Шереметьева права, жандармская сущность заменяет вам здравый смысл, и вы немногим отличаетесь от ваших дебилов Асланова и Иванова. Вместо того чтобы обратиться за помощью к специалистам – к той же Шереметьевой с Детмерсом или еще кому, вы возомнили себя великим стратегом и в итоге провалили важнейшую операцию. Уж Шереметьева и Детмерс, эти два хитроумных профессионала, нашли бы бескровный способ переправить «Тайфун» к противнику так, чтобы никто ничего не заподозрил. Они мастера на такие трюки. Что теперь прикажете делать? Шереметьева для нас потеряна навсегда. Детмерс, кроме своей вендетты против вас, ничем заниматься не будет, вы задели его за живое. Три «Тайфуна» из четырех полностью уничтожены и восстановлению не подлежат. Абсолютно все знают, что с этими «Тайфунами» не все чисто и что вы специально подставили Шереметьеву для выполнения какой-то акции с этими машинами. Что будем завтра докладывать министру, полковник?

Адмиралу доставляло нескрываемое удовольствие вытирать ноги о Ковальского. Он говорил совершенно открыто, ибо понимал, что полковник уже не жилец. Подобных промахов не прощают. Полковник, белый как мел, сидел в кресле и держался за сердце. Раздался сигнал вызова, и адмирал взял трубку.

– …Да, Фридрих Карлович, он у меня… Да, я вас понимаю… Конечно, скажу… Благодарю, Фридрих Карлович.

– У вас еще одна проблема, полковник, – сказал адмирал, положив трубу. – Детмерс мне только что сообщил, что ваш незабвенный капитан Иванов находится у него и «поет соловьем». В связи с этим ему не терпится задать вам ряд вопросов. Что прикажете мне делать с вами?

– Но ведь Детмерс ничего не знает о цели операции! Надо связаться с министром, и он все объяснит!

– А что вы скажете министру? Что мадам Шереметьева, на которую вы сделали ставку, обвела всех вокруг пальца, совершила побег из-под стражи, угнала трофейный штурмовик и скрылась на нем, предварительно уничтожив три «Тайфуна» из четырех и растрезвонив по радио на дежурном канале ставшие ей известными детали операции? Вы случайно не самоубийца, полковник?

– Но что же делать?!

– А я скажу вам, что делать. Шереметьева, сама того не желая, оказала нам неоценимую услугу. Мы доведем операцию «Хризантема» до конца. Ведь она великодушно оставила нам один «Тайфун», чего я, честно говоря, не ожидал. Все-таки мы поступили с ней, как последние свиньи. Вот этот «Тайфун» мы и отправим прямиком на Лукхор!

– Но как?! Ведь у нас нет пилота, и мы никого не успеем подготовить до завтрашнего дня!

– А нам не нужен пилот.

– Но кто же поведет «Тайфун»?!

– А вот вы, господин полковник, и поведете!

– Вы с ума сошли, Ваше превосходительство?!

– Вы забываетесь, полковник!

– Простите, Ваше превосходительство… Но это невозможно!!! Почему я?!

– А потому, что это прекрасно согласуется с вашим планом, и Шереметьева помогла нам в этом. Подумайте сами: вы прилетели сюда, занялись какими-то махинациями, подставили невиновного командира авиаэскадры капитана второго ранга Шереметьеву и подвели ее под трибунал ради каких-то своих выгод. Попутно попытались сожрать и местного начальника службы безопасности полковника Детмерса. Но у вас ничего не получилось. Шереметьевой удалось совершить побег, и она, оскорбленная такой несправедливостью, учинила здесь погром и улетела. А Детмерс раскопал все ваши грязные махинации и доложил командованию. И теперь вы, не без оснований, опасаетесь за свою жизнь как со стороны обозленных пилотов авиаэскадры, которые могут отомстить за своего командира, так и со стороны полковника Детмерса, желающего вывести вас на чистую воду. И это, не считая того, что ваше непосредственное начальство тоже не останется в стороне. Поэтому у вас и нет другого выхода, кроме как угнать «Тайфун» и дезертировать. Как вам такой план? По-моему – гениально!

– Но это невозможно, Ваше превосходительство!!!

– Ну, если невозможно, тогда я сейчас вызову охрану, и она отвезет вас в гости к Детмерсу. Доказывайте ему сами, что вы не верблюд. Мне-то эта ваша «Хризантема», извините, до задницы. Я узнал о ней совершенно случайно, благодаря профессионализму Детмерса. Иначе представляю, каким козлом отпущения меня бы сделали. А теперь я просто оказываю вам содействие. Но если оно вам не нужно, то о чем говорить?

– Но… Но ведь я не умею управлять истребителем!!! Как я его поведу?!

– А вам это и не потребуется. Мы запрограммируем автопилот на взлет, вход в гиперпространство и выход из него возле планеты противника. А там вас уже встретят.

– Но что я там скажу?! Мне же никто не поверит!!!

– Ну уж не знаю, полковник! Кто из нас специалист по шпионским делам – я или вы? Придумайте что-нибудь. Вы же рассчитывали как-то, что поверят Шереметьевой? Почему не должны поверить вам? Ведь здесь вам конец однозначно, а там, глядишь, враги еще и деньжат подбросят за предательство. Может быть, даже и работенку какую предложат.

– Но ведь мне известна цель операции! И я могу рассказать об этом на допросе!

– Ну-у-у, полковник! Здесь могу дать только один совет.

– Какой?

– Застрелиться!