Глава 7
«Что за привычка дурацкая — хранить нужные бумаги у себя дома! Вот же черт… — в который уже раз досадовал на себя Игорь, паркуя машину на знакомой до последнего квадратного сантиметра маленькой стоянке во дворе, окруженном добротными красно-кирпичными пятиэтажками. — Теперь вот хочешь не хочешь, а придется идти за ними. Бередить и без того больную рану…» Он бы, конечно, ни за какие такие коврижки здесь не появился, но дело того требовало. Нельзя было подводить нужного клиента, срывать с таким трудом выбитый для него контракт. А без подлинного экземпляра нужного ему договора, который преспокойненько лежал в ящике письменного стола, там, в его бывшем жилище, дело с мертвой точки никак не двигалось. Можно было бы и наплевать, по большому счету, конечно, на это самое дело, да он не мог. Не умел он никого подводить, черт побери. Так что сколько ни откладывай со вторника на среду, со среды на четверг и так далее, а проделать этот путь все равно придется. Через заснеженный двор, лестничную площадку, лифт, снова через площадку… И ничего, что каждый шаг отзывается болью в голове, перетерпеть придется. Тем более сегодня уже пятница, в выходной надо поехать в лагерь к Андрюшке, а в понедельник заканчиваются уже все для подписания контракта допустимые сроки… Ладно. Хватит нервничать, как обиженная кисейная барышня. Надо так надо. Тем более и свет вон во всех окнах горит — Вероника дома. И ему совершенно все равно, с кем она там. Да хоть с чертом рогатым…
Дверь квартиры открылась очень быстро, после первого же короткого звонка, но в светлом дверном проеме оказалась не Вероника. Оказался там, к сожалению, тот самый «черт рогатый». Хотя что там говорить — на черта этот парень ну никак не тянул…
— Вам кого? — улыбнулся он приветливо. — Вы ищете кого-то, да?
Вопреки злой решительности, с такими трудами в самом себе взращенной, Игорь растерялся — немного отпрянув корпусом, неуклюже замолчал и застыл на месте, моргая белесыми ресницами. Показалось ему даже, будто он отлетел куда-то в сторону и смотрит на эту картинку издалека — красивая такая картинка… Как первая страница глянцевого журнала. Вот в светлом проеме двери стоит стильный молодой мужчина, щурится лениво взглядом, будто на камеру направленным, и длинная рваная челка с модной небрежностью спадает на глаза, и большой твердый рот капризно чуть опустился уголками. А торс, торс какой! Рельефный, и лепной, и нежно-песочного цвета, будто только что вышагнула эта красота из солярия и застряла совершенно случайно в проеме света…
— Так вам кого, я не понял? — снова настороженно улыбнулся парень.
— А… Вероника… Она… — совсем не слыша своего голоса, проговорил Игорь.
— Вероники сегодня не будет. А вы кто? Вы…
— А я — это я.
Игорь тряхнул головой, словно отогнал от себя наваждение, потом протянул руку и резко отодвинул эту неземную загорелую красоту в сторону. Протопав прямо в ботинках в комнату, рванул на себя по очереди ящики письменного стола, сгреб в кучу все до единой бумаги и снова прошел к двери, не обернувшись даже на прижавшегося спиной к стенному шкафу испуганного красавчика, будто и не было его тут вовсе. Не дожидаясь лифта, дробно застучал ботинками по лестничным ступеням, уходя побыстрее от этого места, от боли, от обиды, которая уже бежала за ним по пятам. Была она, обида, лицом почему-то похожа на этого знойного красавчика и приплясывала у него за спиной, проговаривая что-то мерзкое. Что-то вроде — вот тебе твое семейное счастье, которого ты так хотел… Вот тебе, белобрысый праведник, расплата за твою неуемную наивность-правильность…
Заскочив в машину, он с досадой бросил бумаги на заднее сиденье, и они посыпались, будто испуганно, на пол, скользя одна меж другой гладкими поверхностями прозрачных файлов с белыми дырочками по бокам. Каждая бумага — в отдельном файле. Все как надо. Все аккуратно. Все как и полагается… Потом, резко повернув ключ зажигания, нервно-неправильно вырулил с маленькой парковки и рванул через темную арку на яркую, залитую вечерними огнями проезжую часть — побыстрее отсюда, от этого места, от обиды, которая все еще хохотала куражливо ему вслед.
А Стас, закрыв за ним дверь, пожал удивленно красивыми плечами, и вернулся в комнату, и плюхнулся снова в мягкое удобное кресло перед телевизором, и протянул руку к столику, где стояла ополовиненная уже бутылка холодного немецкого пива…
