Сезон штормов прошел для нас непросто, и не голодали мы только благодаря организаторским и профессиональным способностям старого рыбака, а также запредельной жадности гнома. Турбо прихватил с собой из покинутого лагеря даже корнеплоды для лошадей.

Но кто бы знал, как мне надоела рыба во всех ее вариациях! Хотелось мяса и хлеба, но ни того ни другого у нас не было. Не жрать же вампиров, которых мы ловили на живца? Точнее на чучела, политые кровью добровольных доноров из спасенных пленников. Ну, почти добровольных…

Оголодавшие по причине потери донорского стада кровососы выползали из нор на запах крови и ложились под ударами булав и мечей штурмовиков. Утес все же упросил меня назначить его главным по отлову оставшихся вампиров. Скорее всего, он мстил им за пережитый страх.

В итоге за месяц мы выловили всех. Дольше всего продержался едва не уморивший меня патриарх. Саму битву двух титанов мне увидеть не довелось, но, говорят, картина была эпической.

Поначалу освобожденные островитяне дичились нас, но когда осознали, что даже продукты мы делим поровну, успокоились и начали помогать налаживать общий быт.

У всего в этой жизни есть конец, как у хорошего, так и у плохого. Через месяц отвратительной погоды шторма начали стихать, и однажды на горизонте наблюдатели заметили парус. В этот раз водобоязнь не помешала диким молниеносно загрузиться на бирему – может, им тоже захотелось разнообразия в меню, а может, сработали ежедневные водные процедуры в обнимку со спасательным бурдюком.

Панически убегающего торговца мы догоняли едва ли не вприпрыжку. Легионеры налегали на весла так, что они гнулись, словно тростинки. Казалось, бирема сейчас выпрыгнет из воды и побежит по ее поверхности как сороконожка.

Торговца мы догнали, взяли на абордаж и… выкупили у него половину груза по достойным ценам. Почему половину? Да потому что тюки с хлопком нас не интересовали, в отличие от зерна и бочек с вином.

За две следующих недели таким же образом мы отловили еще три корабля и с миром отправили их дальше, приглашая теперь уже самим заходить на остров Черепа. Название я менять не стал, потому что оно неплохо сочеталось с символом нашего легиона.

Первый отловленный нами корабль шел в Дорак, поэтому на нем домой отправился капитан «Змея» вместе со всей командой. Третий торговец увез в столицу Ривара Высокого Куста под охраной двух штурмовиков. Центурион был повышен до главы вербовочной службы и направлялся к старейшинам горских племен за пополнением.

– Вождь, там паруса, – заявил заглянувший в кабинет один из охранявших верхнюю часть донжона легионеров.

– Понял, – кивнул я и быстро вышел из помещения, которое раньше принадлежало почившему в бозе островному князю. Сейчас он свою спальню и не узнал бы. Мебель была хоть и грубовата, но удобна и создавала в кабинете налет цивилизованности. А большего мне и не нужно.

За два месяца донжон полностью преобразился и больше не походил на трехэтажный каменный склад. Местами стены обили деревянными панелями, а кое-где даже украсили гобеленами. Получилось стильно и уютно.

Мой путь лежал на крышу донжона, которую нарастили шестиметровой деревянной вышкой.

– Что там, торговцы? – запрокинув голову, спросил я дозорного, который стоял на вершине вышки и вглядывался вдаль сквозь подзорную трубу.

– Нет, вождь, там четыре боевые триремы. Идут прямо к нам.

– Общий сбор! – приказал я разведчику и побежал обратно в кабинет.

Над островом не очень мелодично, зато громко разлился звук ударов барабанного била по металлическому щиту.

На облачение в кожаную броню, усиленную снятыми с рыбацких сетей поплавками, ушло минут пять, и когда я добрался до пирса, там уже заканчивалась погрузка на две наших биремы. Переоборудовать мы успели только «Змея» и «Красавицу», к тому же экипажей хватало только на два этих корабля.

Первым улучшением конструкции кораблей был практически стандартный штурвал. Он оказался намного эффективнее румпеля, который шел в комплекте с экспроприированной посудиной. Плюс к этому произошла настоящая трансформация палубных надстроек. Теперь биремы были мало похожи на то, что вошло в бухту острова Черепа в самом начале сезона штормов. Умелые руки островитян с помощью мощных мускулов легионеров убрали все лишние палубные конструкции и вытащили мачты из родных гнезд. Полной разборке подверглась и кормовая надстройка. Теперь там бугрилась странная конструкция, похожая на панцирь черепахи, с узкими горизонтальными бойницами. Это была капитанская рубка с вышеупомянутым штурвалом внутри. Еще две подобные конструкции, но чуть поменьше, были собраны по центральной оси галеры. Все люки и отверстия в палубе закрывались мощными щитам.

В общем, поиздевался я над кораблем от всей извращенной души. От старой конструкции остался лишь фальшборт, да и с ним мы кое-что сделали. Надеюсь, это «кое-что» окажется неожиданным и, главное, действенным сюрпризом для нежданных гостей.

– Отходим! – крикнул я Вайлету, который являлся капитаном «Красавицы».

Моряк из него ненамного лучше, чем из меня, но главное, чтобы в черепушке хватало мозгов, а остальное приложится.

По палубе «Змея» забегали легионеры. Выглядели они колоритно – лорики сегментаты сменили… лорики-поплавки, что ли. Именно благодаря жилетам из скрепленных между собой веревками поплавков, которые мы сняли с рыбацких сетей, дикие хоть как-то справлялись с водобоязнью.

Сначала я спустился в люк, а затем забрался в рубку-черепаху. К этому времени на палубе стало пусто, все проходы вниз были надежно задраены.

Я надеялся, что морские битвы мне придется пережить только в воображении, но эта надежда не значила, что к ним не нужно готовиться. Драться на берегу все равно не получится – хаоситы хоть и изготовили еще два деструктора для «Красавицы», прикрыть городок они бы не смогли. Так что к нашей базе чужие триремы пускать нельзя ни в коем случае. В будущем Тири обещала как-то разобраться с этой проблемой, но когда оно еще придет, это будущее.

Вражеские корабли приблизились, и я уже мог рассмотреть в подзорную трубу, что дела у нас скверные. Если все пойдет не по плану – а все военные трактаты утверждают, что так оно и будет, – на остров мы можем и не вернуться.

Ну что же, осталось только испытать на практике все, что я накрутил сначала в своей голове, а затем и на палубе кораблей.

Каждая из четырех вражеских трирем была больше наших бирем как минимум в полтора раза. Но впадать в панику еще рано. Гребцы на триремах, в отличие от наших, наверняка не обладали особой боевитостью. Так что один на один у нас серьезное преимущество, да только вряд ли нам удастся свести борьбу к благородным дуэлям.

Так, кто у нас тут самый нетерпеливый?

Капитаны вражеских кораблей хоть и понимали, что наваливаться на нас нужно скопом, все же обладали разной степенью амбиций. В общем, один из них вырвался далеко вперед, но вряд ли это нам поможет, потому что ближайшая к нему вражеская трирема отставала не так уж сильно и точно не даст нам перебить экипаж первого корабля.

Из ведущего в трюм люка глухо забубнил барабан, в такт которому взлетали весла. Мы резво рвались вперед, навстречу гибели. Именно так должны были думать капитаны трирем, над которыми развевались доракские флаги. Плохо то, что в этом же уверена и половина нашей команды. И все же я верил в их яростный фатализм.

– Метателям приготовиться! – крикнул я в люк. – Тири, включай деструкторы. Продублировать сигнал!

Стоявший рядом со мной дикий сунул горн в бойницу рубки и выдул из него прерывистый сигнал. Ему тут же ответили с «Красавицы».

Послушная движениям штурвала бирема довернула вправо, выводя нас на встречный курс с передовой триремой. Вайлет вел «Красавицу» так, чтобы скользнуть с другого борта от врага. Уверен, наши действия вполне устраивают капитана триремы – если мы сцепимся с ним, вскоре к абордажу присоединится второй доракский корабль, а за ним – третий и четвертый. И тогда шансов выжить у нас точно не будет.

– Убрать весла! – крикнул я, и, вторя мне, завопили декурионы в трюме.

Горнист продублировал приказ звуковым сигналом.

Весла на идущей параллельным курсом «Красавице» сначала застыли в горизонтальном положении, а затем шустро втянулись в корпус биремы.

Не зря мы так долго тренировались – все прошло без сучка, без задоринки. Надеюсь, у нас получилось так же – из низкой рубки были видны лишь кончики весел. Вражеский капитан тоже не зевал. Трирема втянула весла даже шустрее нас.

Ну что, понеслась!

«Змей» и «Красавица» скользнули вдоль бортов триремы, выдерживая дистанцию не больше пяти метров. С борта вражеского корабля полетели абордажные крючья и стрелы. Но на палубе ни те ни другие не нашли себе жертв. Крючья скользнули по доскам и трем панцирям, а затем впились в фальшборт.

– Утес, начали! – заорал я в бойницу, а сигнальщик продублировал приказ, от волнения сделав это прямо над моим ухом.

Вот зараза!

В ушах засвистело, но это не мешало мне во все глаза смотреть, как обе малые «черепахи» вдруг стали на бок, выпуклой стороной к борту триремы. Под ними в палубных нишах укрылись по пять штурмовиков. Одной рукой они удерживали щит, а другой подхватывали стоящие под ногами тонкостенные кувшины и забрасывали их на трирему. Вперемешку с кувшинами на вражескую палубу полетели закрытые масляные лампы с чадящим пламенем внутри.

Вы думали, что закупленное у торговцев вино пошло на общую пьянку? Как бы не так. Из него удалось перегнать пятьдесят литров ядреного спирта, который смешали с оливковым маслом. Конечно, туда бы еще мазута и бензинчика добавить, но на безрыбье и рак рыба. Тем более у нас имелся еще один ядреный ингредиент для зажигательной смеси.

– Тири, давай! – теперь снова в люк крикнул я.

Казавшийся несерьезным пожар на триреме вдруг взревел обезумевшим пламенем. И этот расчет оказался верным – первозданный хаос влил в огонь запредельную силу. Тири не могла кидаться магическим огнем и молниями, да и другие манипуляции ограничивались минимальными расстояниями, но до близкой палубы триремы она достала без проблем. Вверху весело вспыхнули вражеские паруса.

Изготовившиеся к броску доракские абордажники все же рискнули, и на нашу палубу ссыпалось около десятка вопящих мужиков.

Что ж, им можно только посочувствовать, потому что мы все еще продолжали двигаться вдоль борта триремы. Канаты на абордажных крючьях натянулись… и, вырвав куски подпиленного фальшборта, упали в воду. Радостно рыкнув, ребятки Утеса навалились на незадачливых гостей, и через минуту все было кончено. От доракских абордажинков остались лишь красные пятна на досках, а тела улетели за борт.

Штурмовики, конечно, рисковали, но лучникам и арбалетчикам на полыхающей палубе было не до нас.

– Весла за борт!

Посмотрев направо, я увидел как проскочившая трирему «Красавица» словно расправила крылья, выпуская наружу ряды весел. Деревянные лопасти ударили в волны, и мы ринулись на следующего противника.

– Навались! – крикнул я и тут же почувствовал, как бирема рывком начала ускоряться.

Двенадцать, тринадцать, четырнадцать. Все, хватит.

– Убрать весла!

Гребцы на обеих биремах снова оказались на высоте, чего нельзя было сказать о нашем следующем сопернике. Доракцы лишь успели поднять весла горизонтально, явно неправильно рассчитав скорость наших кораблей. Мы скользнули мимо корпуса триремы, ломая весла и кости тех, кто находился на гребной палубе.

– Утес, бросай!

Зажигательных снарядов у штурмовиков осталось мало, но не оставлять же их себе на память.

– Тири! – крикнул я в люк, когда мы проскочили мимо триремы.

В этот раз на нашу палубу никто не спрыгнул, но и доракцам досталось значительно меньше, чем первой триреме. Заброшенная на вражеский борт смесь почему-то не вызвала пожар.

Странно, но пока не до этого – мы стремительно приближались к третьей триреме.

– Приготовить крючья!

Я не видел, но знал, что в задний левый люк в борту на весле выдвигается массивный, больше похожий на якорь крюк, к которому прикреплена толстенная цепь.

В этот раз бирема пошла к борту врага впритык. Они успели убрать весла, поэтому все прошло не так эффектно. Когда мне уже казалось, что мы пролетим мимо, раздался треск – это наш крюк зацепился за нос триремы.

На палубе вновь появились штурмовики и парой абордажных крюков сцепили наш нос и вражескую корму.

– Труби атаку, – осипшим голосом сказал я горнисту и начал готовиться к абордажу.

Щит на левую руку, длинный кинжал – в правую. Можно было остаться в рубке, но разлившийся в крови адреналин требовал выхода.

Пробегая по гребной палубе, я уже не застал там ни одного легионера. Лишь хаосит копошился над лежащей в обмороке Тири.

Так вот почему не вспыхнула зажигательная смесь на втором корабле!

– Как она? – подбегая, спросил я.

– Ничего страшного, просто переусердствовала, – ответил хаосит.

Ну, значит, можно не сдерживать себя. Плохо то, что от вида лежащей без чувств девушки в груди заворочалась доставшаяся от предков ярость. Не впасть бы от этого в боевой транс.

Когда я выбежал на палубу, бой уже переместился на корабль врага. Дикие буквально втоптали соперника в трюмные люки и сейчас занимались его утрамбовкой. Но и мне досталось немного экстрима. Мы совершенно упустили из виду тех, кто находился выше палубы.

Как Тарзан на лиане, на бирему прилетел один из матросов.

Ловкий, зараза.

Свалившись на палубу, парень прокатился кубарем и тут же вскочил на ноги, переходя в атаку. Короткой саблей он владел очень умело, но и мы не на танцы ходили все это время. Два скользящих удара я принял на щит, а дальше решил сделать финт, эта же мысль пришла в голову и моему сопернику. Вместо еще одного скользящего удара он попытался воткнуть саблю под закрывавший мне обзор щит, а я в это время решил заблокировать его удар более жестко и вертикальным перекатом оказаться за его спиной.

Финт не получился у нас обоих, так что все решила разница в броне. Сабля разрезала кожаный нагрудник практически до тела, а мой кинжал глубоко вошел между плечом и шеей матроса.

На меня щедро плеснуло красной жидкостью из вспоротой артерии матроса, чужая кровь залила глаза. Я на одних рефлексах отскочил назад и тут же услышал предостерегающий крик кого-то из диких. Стараясь хоть как-то протереть глаза, я попытался прикрыться от возможной атаки подранка.

Когда ко мне наконец-то вернулась способность видеть, оказалось, что своего соперника я упокоил надежно. Но к чему тогда все эти вопли?

Ответ пришел вместе с неприятным хлюпающим звуком за спиной. Резко развернувшись, я увидел, как на палубу падает еще один матрос, насквозь пробитый дротиком.

Весело скалящийся с борта вражеской триремы Кот явно ожидал похвалы.

Ага, будет тебе благодарность с занесением в грудную клетку. По моему приказу разведчики должны защищать «Красавицу». Да я и сам хорош.

Как-то разом пришло понимание, что я натуральным образом маюсь дурью. Было достаточно лишь задать себе несколько простейших вопросов. Где место командира? Где должны находиться его же телохранители? И что, демоны вас задери, стало бы с легионом, нашинкуй меня эти шустрики как люля-кебаб?

Успокоив чужой кровью зверя внутри себя, на которого доводы разума не действовали, я решил осмотреться. Борт триремы возвышался на полтора метра над остатками нашего фальшборта, так что видимость была лучше с вражеской палубы. Благо там уже никого живого не осталось, как и в трюме. Я даже заметил пару тел в хламидах магов.

Да уж, разозлили доракцы моих диких своей назойливостью.

Подсчитывать потери будем потом, а сейчас нужно оценить диспозицию. Она оказалась не такой уж плохой. Где-то в полукилометре догорала трирема – Тири явно перестаралась, а вот вражеские маги почему-то не смогли справиться с огнем, даже уйдя из-под действия деструкторов. Возможно, они просто сгорели первыми, не сумев защитить даже себя. Как бы то ни было – одним трофеем меньше. А вот экипаж триремы с перебитыми веслами быстро справился с пожаром и сейчас пытался уйти на запасных веслах, вдобавок подняв все паруса.

Так, теперь последний соперник. Не понял. Чего это они?

Последняя, четвертая трирема почему-то вместо того, чтобы помочь взятому на абордаж товарищу, замерла на месте метрах в ста от нас. На ее флагштоке развевалось зеленое полотнище – приглашение к переговорам. Там же находился флаг, который почему-то был не доракским.

Ну и что здесь делают отирцы? Они, конечно, союзники Дорака и участники Союза трех королевств, но лично я им ничего плохого не делал.

Похоже, аналогичная мысль пришла и в голову капитану отирского корабля, особенно после того, как мы с кавалерийским наскоком потрепали трех доракцев.

Сблизившись на дистанцию, достаточную для громкого разговора, мы с капитаном обменялись любезностями и быстро утрясли все недоразумения. Затем оба наших корабля бросились в погоню за убегающим доракцем, оставив на борту захваченной триремы призовую команду.

На атакованную первой трирему в качестве трофея рассчитывать смысла не было – она догорала и скоро уйдет на дно. Тех, кто успел спрыгнуть в воду, пообещал принять на борт отирец.

Массивную трирему мы догнали через полтора часа, но здесь все обошлось без абордажа. Капитан покладисто согласился сдать корабль. Не сразу, конечно, а после того, как я пообещал утопить всех, кто останется после абордажа, и вдобавок отправить на дно всех спрыгнувших с погорельца.

Ближе к вечеру перегруженный корабль отирцев уходил восвояси, а на остров кроме двух призовых кораблей отправилось пять дворян в качестве предлагаемых к выкупу пленников.

То, что за пленниками явились через пять дней на быстроходном паруснике, меня, конечно, удивило, но настоящее потрясение вызвала персона переговорщика.

– Баронесса? Вот так сюрприз! – выдохнул я, увидев сходящую по трапу даму.

Ирна ап Тирих была одета в дорогущее платье с пышным подолом и буфами на рукавах, которые делали ее практически круглой.

– Увы, мой юный друг, – притворно вздохнула баронесса, – мне пришлось лезть в эту скорлупку и несколько дней блевать за борт только потому, что никто другой не решался иметь дела с легатом острова Черепа.

Мы мило раскланялись, но от приятной беседы меня отвлекли грузчики, которые начали сносить на берег тюки с тканями и разнообразную мебель, причем в ошеломляющих количествах.

– Баронесса, – кашлянул я в кулак, – у меня такое впечатление, что вы к нам надолго.

– Скучно мне стало в Лироде, к тому же жить рядом с новым королем не очень-то безопасно, – еще раз вздохнула баронесса и тут же спохватилась: – А вы против?

– Ни в коем случае, но это решение, мягко говоря, озадачило меня.

– Я вот что подумала, господин легат, – хитро прищурившись, сказала баронесса. – Почему бы нам не сделать из этого острова место, где могут развлечься богатые господа, жаждущие опасных приключений и острых ощущений? Бои великанов, острые яства, экзотические женщины.

Ага, классический салун с блек-джеком и… дамами с пониженной социальной ответственностью.

– Как по мне, великолепная идея, – с радостью на лице заявил я, а сам подумал, что нужно срочно свести эту искрометную тетушку с гномом, потому что у меня на ее прожекты не хватит ни сил, ни терпения.

Внезапно лицо баронессы помрачнело. Я оглянулся и увидел подходящую к нам Тири.

– Слезы Великого Чудотворца! Милая моя, что с тобой случилось?!

Баронесса заквохтала как наседка, а ее пышные одеяния только усилили это сходство.

Мне кажется или в глазах Тири все же блеснули слезы? Неужели мадам сможет растормошить нашу девочку? Было бы очень неплохо.

Осмотревшись вокруг, я увидел деловую суету в городке и подумал о том, что жизнь налаживается и для полного счастья не хватает только одной немаловажной детали.

Через две недели и эта деталь встала на свое место – пришла галера с посланниками отирского короля Парина Третьего по прозвищу Копье. Практически с трапа важный господин озвучил желание своего повелителя нанять на службу любое доступное количество легионеров по очень приятным для нас расценкам.