Мой гениальный план дал трещину уже на первом пункте: во всем объемистом холодильнике, стоявшем на кухне, ни крошки готовой к употреблению еды не обнаружилось – демонстративная, вызывающая пустота белого нутра…

В морозилке – ни пельменей, ни чего-либо в том же роде, а возиться с замороженным мясом было некогда.

Неужто Натали все вытряхнула, собираясь в Зону? Зачем?

Потом сообразил: здесь же побывал майор Бабурин по прозвищу Бабуин со своими присными. Майор курировал Виварий от ЦАЯ и заодно занимался вопросами безопасности филиала. Естественно, расследовать «похищение» близнецов Пановых прикатил именно он со своей оравой… В ходе следствия орава проголодалась и почистила холодильник Пановых – основательно, до последней крошки.

Послав луч ненависти и поноса бабуиновцам, я двинулся к хранилищу стратегических пановских запасов.

Вся электрическая техника работала. Свет везде исправно включался, ни одной перегоревшей лампочки, аж противно. Как я мечтал об этом, когда здесь жили близняшки: чтобы все вот так идеально работало… А теперь, когда их нет, готов сам пережечь все лампочки и спускаться на цокольный этаж, как не раз бывало, с керосиновой лампой в руке… Да что там, я всю электрику бы сейчас к чертям спалил, лишь бы все вернулось как было! Недаром умные люди говорят глупым: бойтесь своих желаний, иногда они исполняются…

Стратегические запасы хранились в громадном холодильнике, занимавшем около трети цокольного этажа (или полуподвала, я не силен в архитектурных терминах). Этим чудом техники я нешуточно гордился – возвели его по самолично мной разработанному проекту. Суперхолодильник был газово-электрический (глупо было лишаться накопленных запасов из-за очередной шалости Маришки и Ани) – если отключалось электричество, после минутной паузы начинал работать от объемистого газового баллона. Теперь, разумеется, все работало от сети, баллон стоял целехонький и нетронутый… Э-эх…

Кстати, рядом с продуктовой пещерой Аладдина, практически вплотную, у меня имелась кладовая с другим стратегическим запасом. Но туда так просто не попасть: дело не ограничилось моим проектом – сам освоил ремесло каменщика и возвел глухую кирпичную стену, отделившую небольшой закуток. Теперь эта самая секретная комната нашего дома ни входа, ни выхода не имела.

Закуток был доверху набит взрывчаткой – тонны три, а то и три с половиной, я точно не считал. Сколько поместилось, столько и напихал. Тридцатидвухкилограммовые ящики с тротиловыми шашками, мешки с аммоналом, пакеты с гранулотолом… короче, все, что сумел за два года достать по своим каналам Панов-старший, лежало за кирпичной стенкой, возведенной Пановым-младшим.

Взорвать все это взрывчатое изобилие я мог в одну секунду. Либо с задержкой в час – выбирай, Питер Пэн, какую из двух систем подрыва активизировать, и разноси свой дом в клочки, на кирпичики. Наружу ничего не было выведено – ни кнопки, ни кончика бикфордова шнура. Устроить большой бабах мог только человек, знающий об этом архитектурном изыске семейного гнездышка Пановых. И вдобавок имеющий способности аномала-электрокинетика. То есть я и больше никто.

Зачем я своими руками заложил этакую бомбу под собственное семейное гнездышко? Ответ прост: Хармонт. Вернее, Хармонтский погром. Я решил: мою семью никто и никогда не повесит на крыльце собственного дома, как повесили семью Дэниела Азарры по прозвищу Светлячок. Если уж дело повернется совсем туго – устрою эффектное огненное погребение и своим, и чужим, хоть сколько-то гнид с собой да прихвачу и, может, спасу тем чью-то жизнь… А если придется уносить ноги – никто чужой не поселится в моем опустевшем доме, с такой любовью построенном.

…Запоры на холодильной камере я открыл без ключа, благо оба были электронно-цифровыми. Прожорливые бабуиновцы сюда не добрались. Прихватил малую толику от хранившихся запасов, поднялся наверх, разогрел в микроволновке – желудок, истекающий соком, едва дождался окончания этой процедуры.

У-уф! Хорошо…

Можно перейти ко второму пункту: поискать, не оставил ли какого-то послания заскочивший сюда Панов-ставший. Легко такое планировать, а вот исполнить…

На первый взгляд ничего в глаза не бросалось: ни записки на столе, ни надписи губной помадой на зеркале…

На второй взгляд, более внимательный, – тоже ничего.

Слоняясь из помещения в помещение, я глазел по сторонам, сам толком не понимая, что ищу… Надеялся, что взгляд зацепится за какую-то неправильность, за что-то необычное… Но он не цеплялся и не цеплялся.

Забрел в оранжерею. Дом у нас двухэтажный, и зимний сад – на все два этажа, вытянутое вверх помещение, уходящее под крышу, с повышенной освещенностью (сплошь окна-стеклопакеты), с большим объемом воздуха, хотя по площади не очень большое, восемнадцать квадратных метров.

Здесь все цвело и пахло. Системы жизнеобеспечения растений, избавившись от атак близняшек, работали как часы. Увлажнители увлажняли, ультрафиолетовые облучатели – облучали, термостат поддерживал нужную температуру, и даже кондиционер, имевший обыкновение ломаться сам по себе, не сломался и трудолюбиво гудел.

Стеклопакет, который я сгоряча разнес кулаком, был заменен на новый. За этим, полагаю, Натали проследила бы даже под ядерной бомбежкой…

В оранжерее я завис… Застыл, задумался, оцепенел.

Именно здесь бывший друг наставил мне рога… Именно здесь стоило задуматься над простым вопросом: а что дальше?

Что будет дальше с бывшим другом, понятно. Мозги его соскребут со стены, запихают обратно в голову… Или не запихают, отправят прямиком в помойное ведро… Не важно, бывший друг получил все, что причиталось. Вопрос с ним закрыт.

А вот вопрос с Натали…

Тут возможны варианты. Конечно, начудила она немало… Ну, так и я не ангел с белыми крыльями, признаем честно. Как увидел, чем они тут с Эйнштейном занимаются, – конкретно пошел вразнос. Свалился в штопор, как выразился мой отец.

Да что там говорить – суток не прошло, как последний раз изменил Натали… И еще бы изменил, и к бабке не ходи… Да не сложилось, любовницу убили.

Короче, можно считать, что мы в расчете. И можно как-то попытаться склеить разбитую чашку…

Но лишь при выполнении двух непременных условий.

Во-первых, никаких принудительных операций над дочерьми. Подрастут, поумнеют – пусть сами принимают решение, как и кем им лучше жить. А до тех пор пусть лучше Натали себе операцию сделает, раз уж деньги внесены, и избавится от привычки и возможности залезать в чужие мозги!

А во-вторых… никаких оранжерей в нашем доме! У меня аллергия на это дерьмо! Уже в носу начинает свербеть… И воспоминания нехорошие будут каждый раз просыпаться при виде цветущих зеленых джунглей.

Взгляд упал на большой секатор… Я нехорошо улыбнулся, подхватил инструмент, несколько раз пробно щелкнул. Если бы у громоздящегося вокруг силоса имелись хоть рудиментарные мозги – эти мозги бы сейчас наполнились безумным ужасом.

Я подошел к первой жертве, попытался вспомнить ее название… Не вспомнил. Какая разница… На могилке все равно не будет креста с именем и двумя датами.

Щелк! Я мог сразу резануть под корень, но иногда бываю жутко мстительным. Безвинное растение отвечало сейчас за все… За каждый не выпитый мною здесь бокал виски. За каждую не выкуренную сигариллу. За каждую, мать ее, съеденную мной таблетку тавегила. И за каждую фрикцию гниды Эйнштейна.

Щелк! Щелк! Щелк! С каждым щелчком лезвий обреченный стебель становился на двадцать-тридцать сантиметров короче. Остальные, если бы могли орать от страха, сейчас орали бы. Потому что я только входил во вкус…

Зеленая расчлененка под ногами сочилась зеленой кровью. Я ухмыльнулся – так, наверное, Джек-Потрошитель ухмылялся очередной шлюхе, встреченной в густом лондонском тумане.

И началась расправа! Секатор щелкал длинными пулеметными очередями, зеленая кровь лилась ручьями, куски расчлененных любимцев Натали хрустели под ногами… Здесь никогда не будет оранжереи! Питер Пэн сказал!

Не знаю, сколько это длилось… Постепенно жертвы закончились, да и запал несколько иссяк. Уцелела лишь пара длинных лианоподобных растений, предусмотрительно забившихся на верхотуру, да растущий на альпийской горке физалис-М3, сиречь кальвария, – представитель дико модных ныне цветов-мутантов: «горка» находилась у меня за спиной, и оттого кальвария уцелела…

Порыв угас. Кромсать растения больше не хотелось, лианы и кальвария родились под счастливой звездой. Я отшвырнул секатор.

Зато как же тут стало светло, просторно, красиво… Словно огромный аквариум, прилепленный к стене дома. Молодец, Питер Пэн, давно надо было это сделать…

Буквально через пару секунд я горько пожалел, что поддался разрушительному порыву и истребил безвинные растения.

Потому что у дома завизжали тормоза, и приехавшие на машинах люди, не медля, начали палить по мне прямо сквозь стеклопакеты. В опустевшей и ярко освещенной оранжерее я торчал перед ними, как одинокая рыбка в огромном аквариуме.

К четвертой минуте сражения диспозиция сложилась такая: я контролировал второй этаж, оранжерея и первый этаж остались за противником, а что происходило на цокольном, я понятия не имел.

И все бы ничего, лестницу, ведущую наверх, я держал под прицелом – не подставившись под выстрел, по ней не подняться… Одна беда: этот самый выстрел станет предпоследним. А следующий – последним.

Проще говоря, в «макар макарыче» осталось всего два патрона.

В «Глоке» – после разборок со Стрякиным, Эйнштейном и навязчивым кобелем – патронов аж целых пять, да вот беда: «Глок» остался в моей разноцветной «одноразке» и с тем же успехом мог бы лежать на обратной стороне Луны, все равно не добраться.

И рассчитывать я мог лишь на ПММ и два выстрела из него… Зря, очень зря покойный Олег Стрякин и его напарник не таскали с собой запасных магазинов.

…Когда началась пальба, я тут же отпрыгнул за альпийскую горку и первым делом погасил в оранжерее свет. Не выключателем, разумеется, – сверху посыпались осколки горячего стекла.

Мало что изменилось… Снаружи светили две пары фар, подсвечивая оранжерею и мое укрытие. Разбираться с электрикой машин было некогда – нападавшие уже подбегали, прикрывая друг друга огнем, не давая мне высунуться. Да и смысла не было гасить фары: если у этих ребят есть ночная оптика, только себе наврежу, останусь слепым против зрячих… Лампы-то в оранжерее я прикончил рефлекторно, не подумав об этом нюансе.

Остудив тремя выстрелами пыл подбегавших (никого, по-моему, не зацепив), я ужом выскользнул в дверь, ведущую внутрь, в дом, благо находилась та рядом с горкой.

Второй выход из оранжереи вел на улицу, но пользоваться им нападавшим было ни к чему: нижнего ряда стеклопакетов после густой пальбы фактически не осталось, и получился один сплошной вход…

Я намеревался добраться до своего оружейного сейфа. Конечно, до отца, чьих запасов хватит, чтобы вооружить пару взводов, мне далеко. Но помповый дробовик и нарезной карабин в сейфе стояли… И с ними бы шансы мои выросли в разы.

Увы… Не сложилось.

Чужаки уже были в доме и к сейфу меня не подпустили. Оказывается, машин к дому подъехало не две, а три, и пассажиры третьей спокойно, как приличные люди, вошли через главный вход… Правда, приличные гости не портят хозяйские замки, пихая в них пластит и взрывая его… Но это уже детали.

Третью машину я разглядел в отсветах, падающих из окна кухни… Черная «Пантера». И почему я не удивлен? Но и это в принципе не столь уж важные детали…

Главное, что «черные пантеры» – буду называть их так – были уже на первом этаже и не пустили меня к сейфу.

После короткой перестрелки я отступил наверх, к спальням. На этот раз в одного точно попал. Но мне показалось, что он был в бронике скрытого ношения… Хотя в данный момент особого значения это не имело: свою контузию парень так или иначе получил и вышел из игры…

Выстрелы смолкли. Ситуация зависла в неустойчивом равновесии.

Они не знали, что у меня осталось всего два патрона, и не спешили штурмовать в лоб. А я понимал, что патовая ситуация продержится считаные минуты, не долее… Длительная осада не грозит. Им достаточно обнаружить длинную лестницу, как на грех лежащую у самого дома, приставить ее к любому из окон второго этажа… И все, воевать на два фронта невозможно. Тем более всего с двумя патронами в пистолете.

Я чутко прислушивался. Но пока никаких звуков, свидетельствующих о попытках проникнуть в одно из окон, не слышал. И не услышу, наверняка постараются заглушить такую попытку стрельбой.

Надо идти на прорыв… Героически взрывать запасы тротила вместе с собой и врагами – такой вариант оставлю на самый крайний случай, а пока попробую побарахтаться…

Пора на прорыв, но как? По лестнице – подстрелят на счет раз, из окна прыгать – если ногу не сломаю, так уж точно вывихну или растяну, потолки в доме высоченные… Имелся один путь, но если в гости ко мне заявились не совсем дураки, они держат его под контролем и имеют все шансы изрешетить того, кто этим путем воспользуется.

И все же я собирался рискнуть… Потому что – едва лишь появилась возможность хоть на минуту задуматься – я заподозрил: а ведь «черные пантеры» не стараются меня убить… Хотели бы, так прикончили бы сразу, первыми выстрелами, когда я стоял в оранжерее живой мишенью.

Но нет, меня словно бы просто прижимали огнем, не давали поднять голову. Чтобы подбежать и взять тепленьким.

Да и на лестнице, поднимаясь сюда, я вполне мог схлопотать пулю в спину… Но снова каким-то чудом уцелел.

А вот в самом деле, ну зачем им мертвый Питер Пэн? Эйнштейна моя смерть не воскресит, а с его наследством надо разбираться, и кто лучше всего разберется, как не первый заместитель покойного, принимавший участие во многих исследованиях? Кто, если не я?

Пуля в конечность и мой бесславный плен – максимум, что могут планировать «черные пантеры» при таком раскладе. Хотя, конечно, порой шальная пуля-дура ломает все планы…

Я тихонько покинул позицию у лестницы, прошел мимо спальни близняшек, мимо нашей с Натали супружеской опочивальни и оказался в учебном классе Маришки и Ани (имевшийся здесь диван позволял при нужде использовать комнату как гостевую спальню).

К окну подобрался вдоль стеночки, оставаясь в мертвой зоне для взглядов и пуль. Здесь можно было спрыгнуть без риска подвернуть ногу – выходило окно на плоскую крышу пристройки. Лестницу – если я правильно просчитал возможные действия «пантер» – приставят к окну (возможно, уже приставили) одной из спален, нашей с Натали или близняшек, а здесь никак, пристройка мешает…

Но стоит подождать, пока не начнется проникновение и стрельба на лестнице, прикрывающая его… И уж тогда – на прорыв.

Едва так подумал, стрельба началась. Но совсем не там, где я ожидал: на улице, с другой стороны дома. Словно «черные пантеры» не успокоились на достигнутом результате и решили окончательно добить оранжерею, разнести пулями все уцелевшие стеклопакеты.

Я не стал задумываться: что же там происходит. Торопливо разблокировал запоры окна. Распахнул его и выпрыгнул наружу.

Пластиковая псевдочерепица выдержала удар моих подошв. И даже не слишком шумно получилось. Выживу – напишу благодарственное письмо производителю.

Сразу же – разбег, длинный, во всю крышу, – и прыжок, тоже длинный и красивый.

Летел и думал: смешно будет, если «роботы»…

Не додумал, обрушился на крышу времянки.

Все сработало, как и задумывалось. И рубероид, и поддерживающие его тонкие рейки почти не замедлили полет. Крышу Питер Пэн прошил, как пушечное ядро. И мгновенно скрылся от взоров тех, кто мог наблюдать за этим каскадерским трюком.

А вот что не задумывалось и не планировалось – так это то, что гастарбайтеры-«роботы» затащат во времянку обломки каркаса новой теплицы, – издержки попыток Натали ментально управлять сразу двумя бригадами рабочих.

Лишь в полете я задумался над вопросом: а куда, собственно, подевалась эта груда металлических деталей?

Ответ громоздился во времянке. И я ровно на полметра разминулся с перспективой умереть смертью, не характерной для нашего века… Сажать на кол сейчас не принято даже закоренелых рецидивистов, а вот я вполне мог насадить себя на трубу, уголок или швеллер… Обошлось.

Моя попытка оригинального самоубийства вроде как осталась незамеченной.

Никого не заинтересовало убытие Питера Пэна из дома и прибытие во времянку. Потому что стрельба с другой стороны дома продолжалась. Хуже того, теперь там грохотало автоматическое оружие, причем в два ствола, перекрывая одиночные выстрелы пистолетов.

Что за… Аномальные способности Питера Пэна тут же отрапортовали, что там происходит с точки зрения электромагнитных возмущений…

А там, видите ли, объявился объект, активно обменивающийся с кем-то простенько, можно сказать, примитивно закодированными цифровыми сигналами. На полицейской волне, что характерно. Машины же «черных пантер» в этот свой визит прежнему обыкновению не изменяли – хранили гробовое радиомолчание.

Выкусите, гады! Моя полиция меня бережет! В правовой стране живем, не хрен собачий!

Медлить не стоило. Черт знает, сколько продлится такое небывало удачное стечение обстоятельств…

Я метнулся к «Тойоте Пантере», маячившей неподалеку. Разумеется, она стояла запертая и даже на сигнализации. Разумеется, это не помешало мне оказаться за рулем. Равно как отсутствие ключа не помешало завестись, а отсутствие иммобилайзера – тронуться с места. О, Питер Пэн мог бы сделать знатную карьеру угонщика машин! Но не сделал, предпочел банкоматы…

Уехать, как приличному человеку, через ворота, не светило. Как раз там грохотала перестрелка, и что-то подсказывало: пули в меня полетят с обеих сторон.

«Пантера» разогналась, вынесла металлический лист из ограды – и вырвалась на свободу! Забор – моя, в конце концов, собственность, что хочу, то с ней и делаю…

Теперь – полный газ, через сухую луговинку… перескочу через кювет? Есть! Перескочил! Разворот – и вновь полный газ!

Пока-пока, ребята! С вами весело, но у Питера Пэна есть и другие неотложные дела… Не скучайте тут без меня!

Кстати, чтоб не забыть… Тут ведь где-то радиомаячок, включающийся по запросу со спутника? Оп… Уже не маячок, а совокупность горелых микросхем…

Выскочил из своего проулка на большак, задумался на секунду: направо или налево? Дорога на Старостино совсем убитая, и если полицейские двинут в погоню на внедорожнике, шансы оторваться на «Пантере» с ее низкой посадкой – нулевые…

Свернул на Шапки, рискуя лоб в лоб столкнуться с вызванной полицейскими подмогой. Но риск был оправдан, из Тосно они сюда подъехать никак не успевали. Разве что какая-то патрульная машина болталась поблизости… Ладно, будем считать, что не болталась.

Погони не было. Стрельба у моего дома продолжалась, полицейские уступали в числе, но сполна использовали преимущество в огневой мощи. Ну, воюйте, воюйте…

Влетел в притихшие сонные Шапки, там свернул на проселок. Тот описывал петлю в сторону давно не функционирующей станции, затем снова выходил на большак. Если тупо катить большаком, приведет он прямиком в Тосно – и встречи с полицейской погоней на этом пути не избежать.

Надо как-то разминуться… Приятно, конечно, что в Тосненском РУВД нашлись сотрудники поумнее, чем капитан Крюк, и послали наряд по месту жительства вновь объявившегося в городе хулигана и дебошира Панова П. М.

Очень вовремя и очень удачно они это сделали. Но лично выражать благодарность как-то не хочется. Потом поблагодарю. Письмом на электронку…

Июньская ночь, коротенькая, как воробьиный хвост, заканчивалась. На востоке забрезжило, и я ехал проселком неторопливо, погасив все бортовые огни. Дорога была препаршивейшая, вся в глубоких ямах; густо разросшиеся вдоль обочин кусты и молодые деревья тянули корни на проезжую часть, вспучивая покрытие… Но нет худа без добра: эти заросли отлично замаскировали «Пантеру» в том месте, где грунтовка вновь выходила на большак.

Ждать пришлось недолго, минуты три-четыре… Потом мимо пронеслась кавалькада машин. Круто… Среди прочего – три бронированных внедорожника, причем один из них с башенкой крупнокалиберного пулемета.

Оставалось лишь надеяться, что «черные пантеры» (не важно, победившие или же побежденные) уже убрались из моего дома… Не то полиция всю обстановку мне попортит своей артиллерией.

С такой надеждой я вырулил на пустынное предрассветное Московское шоссе. Приступаю к третьему пункту плана: в Ульянку, к схрону отца, вооружаться и экипироваться.

Подозреваю, что от этого моего намерения кто-то – наверху, над облаками – ехидно засмеялся…

Погоня обнаружила себя, когда до поворота на бетонку, ведущую вдоль Периметра, оставалось всего ничего…

Подозреваю, что они давненько катили следом, дожидаясь, когда я миную полицейский пост в поселке Ленсоветовский. Едва миновал – сократили дистанцию и начали активно действовать.

На хвосте висели «черные пантеры» в количестве двух машин и не знаю уж скольких человек. Как же они меня достали…

Об уголковых отражателях и методах пассивной радиолокации я, разумеется, не забывал. Но посчитал по умолчанию, что пеленгующая аппаратура канула в двухэтажном особнячке бывшего телецентра… Случились у них после моего ухода крупные неприятности с аппаратурой, не знаю уж отчего.

Но кто мне сказал, что у этих ребят не было в Тосно второй базы с запасным комплектом оборудования?

Никто не говорил… Сам так решил и ошибся.

И теперь расплачивался за ошибки…

Начали они с того, что попытались догнать меня. Возможно, хотели взять в «коробочку», притереть к обочине…

Но для успеха такого фокуса им бы стоило сменить марку машин. Едва увидев, кто нарисовался в зеркале заднего вида, я, что называется, «притопил». Не оторвался, но дистанцию увеличил.

Машины одинаковые, движки однотипные… В дело вступали разные мелкие факторы – степень износа каждого конкретного двигателя и ходовой части; масса груза, который везет автомобиль…

Не знаю, как с износом, но по второму фактору я имел преимущество: ехал один в отличие от них… В идеальных условиях я бы от них в конце концов оторвался.

Но реальная жизнь редко соответствует идеалу… В реальной жизни на крыше одной «Пантеры» откинулся люк, наружу высунулся организм с винтовкой в руках и первым же выстрелом прострелил мне багажник.

Такой же люк имелся и в крыше моей машины. Жаль, что не было ни винтовки, ни лишней пары рук, чтобы с ней управляться…

Свернуть на Ульянку я не смог. Понял: как только заторможу, начну поворачивать – подставлю бок и получу пулю в колесо.

Бах! Бах! – продолжал развлекаться стрелок с дистанции около полутора сотен метров.

Редкие попутные машины испуганно вжимались в обочины. Встречные – тоже. Дистанция для стрельбы была приличная, к тому же я выписывал легкие зигзаги, сбивая стрелку прицел. Но из десятка выстрелов три все же угодили в цель, все в багажник.

Проскочили таившуюся в засаде машину ДПС. Ее экипаж даже не попытался остановить меня или преследователей, благоразумно куда-то забился…

Убивать меня по-прежнему не планировали, ни единой дырки в заднем стекле не появилось. И приближаться настолько, чтобы я повредил им электрику, тоже не планировали. Эх, надо было сразу подпустить поближе и ударить, но я рефлекторно притопил педаль. Ладно, что уж теперь…

Открытый люк и торчащий наружу человек быстрой езде не способствуют. Машина со стрелком постепенно осталась позади, стрельба стихла.

Тут же, как чертик из коробочки, возник стрелок во второй «Пантере», державшей прежнюю дистанцию. А первая стала подтягиваться, нагонять, лишившись своего торчавшего над крышей украшения.

Вот так весело мы и катили – прямиком к КАДу, никуда не сворачивая. И влетели в предзонник.

Промелькнул знак, запрещающий дальнейшее движение.

Затем второй такой же, но уже с табличкой, сулящей нарушителям стрельбу на поражение.

Погоня завершалась. Впереди маячило близкое знакомство с бойцами и командирами военизированных частей Управления Периметра.

Не угадал, опять не угадал…

Прекращать погоню никто не собирался. Не знаю уж, кто на самом верху прикрывал отморозков, какие продавшиеся генералы, или политики, или иные крупные фигуры работали на державу, мечтающую стать сверхдержавой… Но их пешки не боялись никого и ничего. Вообще. На все плевали с высокой Тосненской телевышки. Им нужен был Питер Пэн. И они ехали его забрать…

Трах! – деревянный барьер разлетелся на куски.

Ну же, «зеленоголовые», не спите! Не могли же вас всех купить! На Тосненское РУВД, например, у будущей сверхдержавы тугриков не хватило, или не стали размениваться на такой низкий уровень в силовых структурах, дебоширами и хулиганами занимающийся… Через то «черные пантеры» в Надино и пострадали.

Ну же, стреляйте! Зря, что ли, табличку повесили? Сделайте хоть что-нибудь, мать вашу!!!

Бронетранспортер с эмблемами УП. Башенка со спаркой пришла в движение…

Да не в меня же стреляйте, козлы! По ним!!! Видно же, что честный и законопослушный гражданин спасается от бандюков-отморозков!

Не стали стрелять ни по кому… И пехота с легким стрелковым, подбегавшая откуда-то слева, – не стала.

Сообразили, что три машины несутся в ловушку. Здесь, на Витебской развязке, въезд на КАД. И технический въезд в Зону, сам порой въезжал тут на «одноразках» – официально, с пропуском ЦАЯ.

Оба въезда перекрыты воротами – металлическими, мощными, на легковой не протаранить. И на грузовой не протаранить. На бронетехнике можно попробовать, но без гарантии.

А позади бронетранспортер, так и не пустивший спарку в ход, уже перекрыл ту часть шоссе, что не перекрыта мощными бетонными сваями. Они, сваи, так и положены, чтобы БТР затыкал проезд плотно, без зазоров…

Мышеловка захлопнулась. Но вопреки названию в нее пойманы не три мышки, а три большие кошки… Целых при «Пантеры».

Ага… ребята, похоже, сообразили, что увлеклись… заигрались… их уже не интересует Питер Пэн, их интересует более насущная проблема: как бы подобру-поздорову смыться отсюда? Правильный ответ: никак. Потому что смываются они в совершенно бесперспективном направлении: там отстойник для техники, а дальше тупик…

Мне плевать, кто и как будет отмазывать моих преследователей, когда их повяжут. Потому что есть подозрение: Питера Пэна в нынешнем его статусе не станет отмазывать никто.

Господам Антипину и Салу я не принес то, на чем Шляпник носит свой цилиндр. А Эйнштейн уже никого никогда не отмажет… Надо выкручиваться самому.

Легко сказать… Я езжу уже на второй «Тойоте Пантере» за неполные сутки: всем эти лошадки хороши, да вот только системой вертикального взлета не оборудованы.

Не сбавляя аллюра, я подкатил к воротам, перекрывающим въезд в Зону: со стороны могло показаться, что Питер Пэн глупо и самонадеянно собрался их протаранить. Но нет, я затормозил, лихо развернулся, заодно разметав штабель пластиковых заградительных барьеров, сложенных здесь. Дороги эти барьеры перекрывают, будучи заполнены водой, а здесь, пустые и невесомые, разлетелись во все стороны.

Прокатился ко вторым воротам, за которыми выезд на КАД… И они заперты, стоило ожидать. Поехал обратно…

Чтобы мне не скучно было в одиночку наматывать круги, БТР сдвинулся, пропустил два тентованных грузовика, снова заткнул проезд. Наверное, в грузовиках, кроме солдатиков, есть и шипастые ленты «скорпионов», и они весьма затруднят мои маневры… Хотя возможны разные варианты, от «коробочки» до стрельбы по колесам.

«Черные пантеры» тем временем обнаружили, что заехали в тупик, и довольно шустро возвращались назад.

Хорошо бы, конечно, стравить их с БТР и с экипажами грузовиков, а самому под шумок ускользнуть за Периметр в пешем порядке… Но две такие удачи подряд – перебор.

Я вновь устремился к первым воротам, и – о, чудо! – узрел, что металлическая преграда медленно отползает в сторону…

Разумеется, чудес на свете не случается. Чудеса антинаучны. Но не зря же я вертелся у ворот, не просто так развалил штабель барьеров… Взял под контроль блок управления – и ворота поползли в сторону словно бы сами собой.

Одна беда: ползли они с раздражающей медлительностью. Они всегда так ползали, даже при легальных моих механизированных проникновениях в Зону. Такая уж конструкция – большая масса створки, относительно слабый электродвигатель…

Но если раньше я всего лишь раздраженно ждал, когда все сработает, то сейчас сзади подкатывали грузовики, могучие «Уралы», – и один из них явно целил мне в корму…

Педаль в пол. Визг колес. Правым передним – на пластиковый барьер, лежащий узким концом ко мне… Руль чуть влево, самую малость… Получилось! Мать твою, получилось!!! С первого раза, на незнакомой машине!

Моя «Пантера» встала на два левых колеса, под углом шестьдесят градусов к горизонтали, – и втиснулась в щель между воротами и бетонной стеной!

Свобода! Легкое движение рулем – и верная лошадка снова на четырех копытах!

И по газам!

Впереди несколько километров ровной и чистой дороги без аномалий и ловушек – кати и радуйся! Ни грузовики, ни БТР за мной не угонятся, оторвусь, брошу машину, вновь выйду из Зоны, доберусь до схрона в Ульянке…

Но до чего же красиво все сделано!

Впервые Питер Пэн въехал в Зону так эффектно! И на такой дорогой «одноразке» тоже впервые, кстати!

«И с таким эскортом…» – закончил я мысль в миноре. Две «Пантеры» спокойненько катили по Витебскому следом за мной. Банально прорвались следом, как будто именно для них я вскрывал ворота…

Ладно, ребята… Здесь Зона, а я в Зоне родился, пусть и в другой. И игры здесь совсем по другим правилам… Посмотрим, насколько вы в них сильны.