К концу 1530-х годов ряд успешных экспедиций, предпринятых конкистадорами, обрисовал общие черты географии и в значительной мере социальную организацию, насколько она имела место, земель между Новой Испанией и Гватемалой – с одной стороны, и Панамой – с другой. Эта тысяча миль территории перешейка, с ее горами и озерами, более не таила грандиозных секретов. Совсем иначе обстояло дело с пространствами, лежавшими дальше к северу. Поэтому было только логично, что вице-король Мендоса, столь же любознательный, сколь и рассудительный, начал подумывать об экспедиции к северу от Новой Испании, Новой Галисии и вообще от любой земли, известной конкистадорам.

Первое подобное путешествие возглавлял, как это ни странно, францисканец – фрай Маркос де Ниса. Уроженец Ниццы (откуда и взялось его имя), он прибыл в Новый Свет в 1531 году, уже будучи членом своего ордена. Побывав сперва в Санто-Доминго, затем в Никарагуа и Гватемале, позднее даровитый монах отправился в Перу вместе с Педро де Альварадо и стал главой первой францисканской миссии в этой стране. Вскоре после этого он вернулся в Гватемалу и сделался вице-комиссаром францисканского ордена в Новой Испании.

В 1536 году он был послан вице-королем во главе небольшой исследовательской экспедиции на север. Основная часть его группы осталась в Кулиакане, в то время как он сам продолжал путь вместе с легендарным Эстебанико – черным спутником Кабесы де Вака, прошедшим вместе с ним пол-континента, – послушником Онорато и несколькими индейскими носильщиками. Они вышли из Кулиакана 7 марта 1537 года. Вскоре Онорато заболел, и его пришлось оставить. Эстебанико отправился вперед. Он отыскал множество интересных мест, таких как Гавайкух в нынешнем штате Нью-Мексико. Здесь он нашел два больших креста и доложил, что это место – один из легендарных «семи городов Сиболы», слухи о которых давно манили поселенцев Новой Испании. Слово «сибола» по-испански означает всего лишь «бизон» – но для новых поселенцев Новой Испании оно наполнилось магическим звучанием, присоединившись к отголоскам фантастических преданий, что играли столь значительную роль в формировании менталитета конкистадоров.

Эстебанико, хотя и был человеком упорным, никогда не отличался деликатностью. Он проявлял жестокость ко всем индейцам, с которыми ему доводилось иметь дело. Его бесчувствие и безжалостность привели к мятежу в экспедиции, в результате чего вся его группа и он сам были убиты – за исключением трех человек, которым случайно удалось спастись.

Получив известие об этих событиях, фрай Маркос де Ниса сам двинулся по следам Эстебанико. Он писал вице-королю: «Судя по тому, что я смог увидеть… это поселение [Гавайкух] еще крупнее, чем город Мехико. По моим представлениям, здешние земли лучше и пространнее всех, что были открыты до сих пор».

К этому времени и вице-король, и монарх уже должны бы были привыкнуть к таким неумеренно восторженным заявлениям относительно новооткрытых мест. Однако, подобно всем, кто принимал участие в расширении империи, они обладали неумеренным аппетитом к хорошим известиям. На самом деле Гавайкух по сравнению с Мехико был просто деревней. Как бы там ни было, миф о городах Сиболы получил дальнейшее распространение. Индейские поселения, которые были приняты за эти города, представляли собой деревни предков современных индейцев зуни, живущих в штате Нью-Мексико.

Чтобы остаться в живых, фраю Маркосу пришлось разделить все припасы, которые он вез с собой, между своими индейцами. Он убедил или вынудил их остаться с ним до тех пор, пока они не добрались до деревни, где был убит Эстебанико. Здесь фрай Маркос воздвиг крест, после чего вернулся в Кулиакан.

В конце 1539 года вице-король решил отправить вслед за этой экспедицией еще одну, более крупную, во главе которой он поставил своего близкого друга Франсиско Васкеса де Коронадо, – человека «мудрого, опытного и рассудительного». Васкес де Коронадо был уроженцем Саламанки и прибыл в Новый Свет вместе с самим Мендосой. Вскоре он женился на прекрасной и богатой Беатрис де Эстрада, дочери казначея Альфонсо де Эстрады. Первым назначением Васкеса де Коронадо было расследование деятельности Нуньо де Гусмана в рамках ресиденсии, предпринятой для раскрытия его злоупотреблений в должности губернатора Новой Галисии.

Организация экспедиции, во главе которой вице-король Мендоса решил поставить Коронадо, проводилась с большой тщательностью. Так, генералом у него был Лопе де Саманьего, бывалый конкистадор, давно подвизавшийся в Новой Испании. Впервые Саманьего прибыл в Новую Испанию как агент или представитель Петра Мартира, после чего вернулся в Испанию, охраняя знаменитого кортесова серебряного «Феникса». Затем он снова появился в Новой Испании в должности алькайда (команданта) крепости Атарасанас. Капитаном пехоты у Коронадо был Пабло де Мельгоса, капитаном кавалерии – Эрнандо де Альварадо (возможно, племянник знаменитого Педро).

Всего с Коронадо отправились около 580 конкистадоров и около 2 тысяч индейцев – в основном маркитанты, носильщики и погонщики скота и свиней. Фрай Маркос де Ниса тоже собрался в путь в качестве главного капеллана. В числе капитанов был Хуан де Сальдивар, первопроходец Новой Гранады, а в будущем также пионер серебряной добычи в Сакатекасе. Его дом в Мехико был одним из лучших в Новой Испании, в нем всегда толпились гости и посетители. К началу путешествия Сальдивар уже был женат на Марии де Мендоса, дочери верного лейтенанта Кортеса, генуэзца Луиса Марина, уроженца Санлукара-де-Баррамеда.

Мендоса распорядился, чтобы экспедицию Коронадо сопровождала морская флотилия, возглавить которую он попросил своего управляющего Эрнандо де Аларкона. С тремя кораблями – «Сан-Педро», «Санта-Каталина» и «Сан-Габриэль» – тот проплыл до крайней северной точки Калифорнийского залива. Далее он пустился вверх по реке Колорадо, надеясь встретиться с Коронадо. Коронадо он не нашел, но, вероятно, добрался до местоположения Юмы, милях в пятидесяти вглубь материка, прежде чем повернуть обратно. В конце концов он вернулся в Сантьяго (в Колиме), по крайней мере установив, что Калифорния – не остров, как предполагалось до того.

Экспедиция Коронадо выступила в путь 23 февраля 1540 года, радостно, с развевающимися вымпелами и выставленными вверх копьями, с благословения вице-короля Мендосы, который сопровождал экспедицию первые два дня пути. Возле Чьяметлы Саманьего был ранен стрелой в глаз, однако Диего Лопес из Севильи сумел вновь собрать его людей. На этом этапе большую опасность представляли не индейцы, а холод. Так, авангард Хуана де Сальдивара докладывал, что от чрезвычайно низкой температуры у них замерзли насмерть несколько индейцев. Добравшись до Кулиакана, Коронадо решил пойти вперед, взяв с собой Тристана де Арельяно, одного из своих капитанов-дворян (он приходился родственником графу Агиляру и, соответственно, второй жене Кортеса) и пятьдесят верховых, оставив позади основную часть войска под началом Фернандариаса де Сааведры.

Продвигаясь вперед, Коронадо захватил открытый фраем Маркосом де Ниса город Гавайкух, а Педро де Товар и Гарсия Лопес де Карденас – несколько деревень, принадлежавших индейцам моки. Они стали первыми европейцами, увидевшими Большой каньон. Карденас провел несколько дней в поисках спуска вниз, к реке, которая сверху казалась не более шести футов шириной, однако, когда они все же спустились на дно каньона, выяснилось, что ее берега разделяло целых пол-лиги.

Три дня спустя Пабло де Мельгоса вместе с Хуаном Гальего и еще одним испанцем, одним из самых легких и проворных из их людей, сделали попытку спуститься в наименее трудном месте, и «…таким образом спускались до тех пор, пока те, кто остался наверху, не могли больше их видеть. Они вернулись около четырех часов вечера ввиду огромных трудностей, поскольку то, что сверху казалось им легким, не было таковым».

Основной корпус армии до зимы двигался вперед по долине Рио-Гранде, находясь на землях племени тижу (тигекс). По пути они миновали Чичильтикале, откуда, по словам Коронадо, «начиналась дикая местность». Испанцы ожидали, что этот город окажется одним из волшебных городов Сиболы – но оказалось, что он состоит из «полуразвалившихся домов из красной глины» без крыш.

Весной 1541 года армия Коронадо выступила к городу Сибола – туда, где его предполагалось найти. Когда они прибыли на место, за командующего остался Мельчор Диас, поскольку Хуану Гальего необходимо было вернуться в Мехико с докладом вице-королю. Было решено, что фрай Маркос де Ниса и Тристан де Арельяно останутся в городе Сеньора с наиболее ослабленными из людей, а Мельчор Диас, взяв с собой двадцать пять сильных и опытных солдат, отправился разведывать лежащие впереди территории, где оказалось невероятно холодно. Говорили, что там водились великаны, сотня которых, молодые и старые, спали все вместе в одной большой хижине, и каждый, передвигаясь, носил с собой tizуn – пылающую головню. Здесь они обнаружили послание Эрнандо де Аларкона, зарытое под деревом в пятидесяти милях вверх по реке Колорадо, которой они вначале дали название Тисон. Также они видели в Чичильтикале снежных баранов и опунцию; попали в торнадо, который затем обратился в снежный шквал. В конце концов они добрались до предполагаемого волшебного города – своего конечного пункта, Сиболы, который виделся им в мечтах.

Коронадо выслал туда небольшой отряд во главе с Педро де Товаром и фраем Хуаном де Падилья. Туземцы предложили им подарки – медь, ткани, выделанные шкуры, кедровые орехи и мозаики из бирюзы, «но не очень много». Судя по всему, управлял городом совет старейшин. Испанцы нашли его очень бедным и маленьким: это была не более чем «тесная деревушка из маленьких домиков без дворов, лепящихся один к другому», которые выглядели так, словно их свалили в одну кучу. «Таковы были проклятья, изрыгаемые некоторыми в адрес фрая Маркоса де Ниса, что я молю Бога, чтобы Он защитил его от них», – писал фрай Хуан де Падилья и добавлял: «По правде говоря, я не знаю, зачем мы пришли сюда». Правда, здесь нашлось немного съестных припасов, которые испанцы захватили, и здесь были также около 200 туземных воинов, которые никак этому не препятствовали.

Разочарованные, искатели приключений продолжали свою экспедицию. Они добрались до города на реке Сонора – который Кабеса де Вака, проходивший этим путем, назвал Корасонес, поскольку местные индейцы угостили его сердцами животных. Родриго Мальдонадо отправился на поиски кораблей Эрнандо де Аларкона, но нашел лишь племя индейцев, отличавшихся очень высоким ростом, – «великанов», о которых здесь уже упоминалось. Эрнандо де Альварадо, в сопровождении фрая Хуана де Падилья, предпринял специальное путешествие, чтобы посмотреть на бизона из Сикуйе, о котором ему рассказывали. С двадцатью спутниками он прошел через Акому, крупную деревню, расположенную на скалах, где ему предложили зерно, кедровые орехи, оленьи шкуры, сделанный из маиса хлеб и молодых петухов. Далее они продолжали путь вместе с вождем, которого они прозвали «Биготес» («Усатый»), и дошли до Тижу, где их наконец приветствовали флейтами и барабанами.

Индейский раб, которого они прозвали Турком по той простой причине, что он был похож на турка, сообщил Альварадо и Падилье, что в его стране, которая лежит впереди, очень много золота и серебра, так что «они даже глядеть не захотят на коров». Когда они вернулись к Коронадо, чтобы рассказать ему эти радостные новости, Турок продолжил рассказ, добавив, что в его стране в реках водятся рыбы величиной с лошадей, в каноэ сажают по двадцать гребцов и ставят паруса, а на горных склонах гнездятся золотые орлы, все едят с золотых тарелок, а вождь живет под деревом, обвешанном золотыми колокольчиками.

Коронадо нашел его рассказ многообещающим, и они отправились в страну Турка. Как можно объяснить подобные фантазии? По дороге к ним вновь присоединился Тристан де Арельяно, который потребовал от местного касика 300 кусков ткани, объяснив, что «нуждается» в них по причине холода. Касик сказал ему, что это невозможно, поскольку подобное требование следует обсудить в каждом из городов региона. В конце концов его люди все же выдали требуемое количество ткани, хотя по всей видимости, для этого им пришлось снять собственную одежду.

Армия воссоединилась. Энтузиазм конкистадоров теперь сменился унынием. В одной из деревень испанского солдата обвинили в изнасиловании жены индейца. После этого эта деревня и другие, расположенные поблизости, затворились за палисадами. Испанские всадники гонялись за индейцами, как на корриде; в них стреляли из луков. Коронадо приказал Гарсии Лопесу де Карденасу окружить деревню, где произошло изнасилование. Коронадо, Сальдивар и другие захватили верхнюю часть поселения, однако Лопес де Карденас, по-видимому, не осознал этого и убил 200 индейцев, которых держал у себя в плену. За этим последовала пятидесятидневная осада Тижу, во время которой были убиты много индейцев и несколько испанцев. К этому моменту доверие к Турку было значительно подорвано, поскольку один из испанцев по имени Сервантес поклялся, будто видел, как Турок разговаривает с дьяволом, появившимся перед ним в кувшине воды. Турок спросил Сервантеса, сколько испанцев было убито под Тижу. «Ни одного», – ответил тот. «Ты лжешь, – сказал Турок. – Пятеро христиан было убито под Тижу». Это было истинной правдой – но как он мог знать об этом, если он не находился в контакте с дьяволом?

Дальнейшие приключения экспедиции Коронадо были разнообразны и захватывающи. Его спутники стали специалистами по части ловли бизонов; на них произвело глубокое впечатление то, насколько легко можно было перегонять этих животных с места на место, а также огромная численность их стад. Кроме того, они заметили, что местные женщины красят не только глаза, но также и подбородки. Им довелось перенести град, который пробивал палатки, оставлял вмятины на шлемах, разбивал вдребезги столовую посуду и чашки и приводил в ужас лошадей. Несколько испанцев потерялись, отправившись на охоту в одиночку. Наконец экспедиция добралась до Кивиры – города, о котором говорил Турок, – где жили индейцы уичита. Здесь Турок вынужден был признать, что лгал с самого начала: здесь не было никакого золота и серебра – и, по-видимому, об этих металлах здесь вообще никогда не слышали. Коронадо выслал своих капитанов в различных направлениях, однако те «нашли лишь розы, мускатный виноград, петрушку и майоран». Турок был удавлен гарротой, пав жертвой легковерия конкистадоров, а также своих собственных фантазий.

Правда, в конце концов испанцы все же нашли некую землю – можно предположить, что она находилась где-то в нынешнем Нью-Мексико, – где обнаружились сокровища в виде прекрасных глазурованных гончарных изделий, украшенных множеством фигур различной формы, а также чаши из блестящего металла, который на расстоянии выглядел как серебро.

Коронадо провел зиму в Тижу. Здесь к нему присоединился Педро Товар, привезший письма от Мендосы. Они проводили время в играх. Коронадо устроил гонку с Родриго Мальдонадо, однако его сбросила лошадь, и он расшибся так сильно, что какое-то время никто не верил в его выздоровление. Уставшие от бесперспективных поисков волшебных городов, путешественники начали обратный путь к Мехико. По дороге среди них вспыхнул небольшой мятеж, зачинщиком которого был Педро де Авила. Фрай Хуан де Падилья остался в Кивире, родном городе Турка, а Луис де Эскалона – в Сикуйе. Первый спустя несколько месяцев принял мученическую смерть; второй скорее всего тоже был убит.

Коронадо и его спутники добрались до Кулиакана к июню 1542 года и продолжали путь, стремясь как можно скорее вернуться в Мехико, где их командир, «очень печальный и очень уставший, совершенно лишенный сил и переполненный стыдом, подошел, чтобы поцеловать руку вице-королю». Вынужденный передвигаться на носилках, он достиг столицы Новой Испании, имея при себе едва ли сотню человек, поскольку остальные дезертировали. Суарес де Перальта, женатый на племяннице Кортеса, видел возвращение этой экспедиции, и по его воспоминаниям, вице-король встретил своего старого друга, охваченный глубокой печалью.

Однако несмотря ни на что, в заслугу Коронадо следует поставить два достижения: он многое выяснил относительно размеров континента, а также положил конец россказням о чудесных богатствах новых Перу и Мексик, лежащих к северу от Новой Испании. Позже он вновь вернулся на пост губернатора Новой Галисии – но вскоре был уволен по причине плохого управления. Ресиденсия, предпринятая впоследствии судьей Техада, показала не только серьезную растрату казенных средств, но также дурное обращение с индейцами в крупных масштабах. Коронадо пытался оправдаться смягчающими обстоятельствами. Его арестовали, но позволили оставаться на свободе до тех пор, пока его апелляция не будет рассмотрена в Совете Индий. Он знал, как знал и вице-король Мендоса, что пройдет долгое время, прежде чем по этому вопросу будет принято решение.