Глава 4

Когда я вышел, мои собратья по группе посмотрели на меня с нескрываемым удивлением.

– Вроде бы ты, но уже и нет, – без особых эмоций констатировал курсант Лаба.

Он вообще был мягкий и, как мне показалось, добрый человек. Честно скажу, что его военная специальность вызывала у меня немалое удивление. Я не совсем понимал, как с таким характером можно быть ликвидатором.

– Изменений минимум, но человек совсем другой. Здорово!.. – добавил он.

– Можно узнать только по голосу и фигуре, – сказал курсант Зной. – Если бы еще походку изменить!..

– Мне ногу приволакивать или ходить враскорячку? – спросил я. – Сам как считаешь?

– Выбирай, что тебе удобнее, – всерьез ответил Зной.

В мою голову закралось подозрение, что он совершенно напрочь лишен чувства юмора. С такими людьми мне обычно бывает трудно сработаться. Они часто не понимают, что я хочу довести до их сведения.

Я посмотрел на часы. Пора было уже и появиться в оперативном отделе, не меняя при этом походку. Я призывно махнул рукой, и мы пошли.

В большом кабинете оперативного отдела добрые люди сразу кивками направили нас к столу, за которым сидел вроде бы молодой, но неестественно седой подполковник. Выглядел он так, словно жуткие злодеи только что макали его в бочку с известью, а когда вытащили, забыли вытереть лицо хотя бы туалетной бумагой. Идеально белыми были не только волосы и усы, но даже брови и ресницы.

Подполковник, похоже, уже ждал нас, предупрежденный коллегами по отделу. Не успели мы подойти к его столу, он снял трубку телефона, спросил кого-то, пообещал, что уже бежит, и сделал нам знак, призывая посидеть на стульях и дождаться его.

Вернулся подполковник быстро, едва ли не бегом, легко переставляя короткие ноги, с тремя прозрачными полиэтиленовыми файлами в руках. Он недолго их рассматривал и раздал нам почти торжественно, прямо как продовольственные пайки.

Я заглянул в свою папочку и убедился в том, что в ней находились те же самые документы, которые я сдал перед отъездом начальнику штаба сводного отряда спецназа ГРУ майору Оглоблину. Даже водительское удостоверение имело прежние номера.

Я знал, что не ошибаюсь. Память меня не подводила никогда.

Видимо, все это было доставлено из Дагестана. Возможно, одновременно со мной. Я не видел, чтобы кто-то что-то передавал пилоту вертолета. Он уже сидел в кабине, когда я подошел. Значит, мог получить эти документы чуть раньше, до моего прихода.

Но экипаж самолета «Dassault Falcon 7X» что-то такое получил на моих глазах. Какой-то пакет был передан пилотам через стюардессу. Она вошла с ним в кабину, а вышла уже с пустыми руками.

Тогда я не обратил на это особого внимания. Мало ли что передавала девушка. Может, полетное задание. Или посылку кто-то отправлял родным. Дело житейское, достаточно частое.

Только сейчас я догадался, что это были мои документы и гримерские принадлежности Анатолия Константиновича. Он оставлял их мне для подновления маскировки, но я так и не воспользовался ими, поскольку необходимости в этом не возникло.

В полиэтиленовом файле был даже мой старенький пропуск на территорию военного городка. Там не было фотографии. В данной бумажке я значился не капитаном, а кладовщиком продовольственного склада. Все это решающей роли не играло.

В Дагестане, как мне объяснял майор Оглоблин, кладовщик – куда более уважаемая должность, чем командир роты спецназа. Традиции советских времен в республиках Северного Кавказа сохранились во всей своей первозданности.

Кроме того, в файле был еще один паспорт, водительское удостоверение на имя Виктора Федоровича Граматейкина и удостоверение капитана запаса. Я понимал, что второй комплект документов бывает порой необходим в работе, чтобы потом использовать «чистые» документы без опасения.

Курсант Лаба заглянул в свои документы, протянул мне руку и проговорил:

– Я Сергей Логунов, старший лейтенант спецназа внутренних войск, значит, в ближайшее время национальный гвардеец, хотя и не краповый, судя по нескольким групповым фотографиям.

Я знал, что спецназ внутренних войск именно сейчас передается в подчинение национальной гвардии, созданной не так уж и давно. Этот процесс еще не закончен. Подразделения, переданные в ведение этой структуры, переодеваются в новую форму. Спецназ национальной гвардии теперь должен будет носить камуфляж расцветки «светлый мох», чтобы по внешнему виду отличаться от армейцев, которые ходят в расцветке «цифра».

Краповые береты в национальной гвардии, как я слышал, оставляют на прежних условиях. Право носить такой берет, как и прежде, следует заслужить. Для этого надо пройти не только горячие точки, но и серьезные дополнительные испытания.

Меня, естественно, одолевало желание спросить у Лабы, где он служил раньше, чтобы иметь какое-то понятие об уровне подготовки своего подчиненного. Но это, как я уже хорошо понимал, выходило за нормы общения, принятые здесь. Я пока не намеревался нарушать правила игры, в которую вступил.

Протянул руку и курсант Зной.

– Старший лейтенант Аграриев Александр Николаевич, спецназ ГРУ, Десятая бригада, – представился он.

А вот здесь меня взяло сомнение. Если мы отправляемся в Дагестан, то нам, скорее всего, придется контактировать там со сводным отрядом спецназа ГРУ. А в нем всегда есть несколько подразделений из этой бригады. Да и насколько я помнил, начальник штаба отряда майор Оглоблин вне своей кавказской командировки являлся начальником штаба одного из батальонов той же бригады.

Я тут же высказал свои опасения подполковнику Афиногенову.

В ответ он отрицательно покачал головой и заявил:

– Старший лейтенант Аграриев числится только что прибывшим в расположение бригады. В данный момент он находится в резерве командира соединения и числится инструктором по рукопашному бою.

– Но у кого-то могут возникнуть какие-то вопросы касательно самой бригады.

– Я смогу на них ответить, – уверенно заявил Зной.

Я понял, что он и в самом деле когда-то там служил.

– С майором Оглоблиным знаком? – задал я очередной вопрос.

– Я был в хороших отношениях с капитаном Оглоблиным. Он был у нас командиром роты.

Этот ответ старшего лейтенанта меня не сильно успокоил.

– Оглоблин в курсе вашей миссии. Он будет по мере сил помогать вам, – заявил подполковник Афиногенов. – Отдельные поручения ему будут исходить от нас. Личных контактов с вами не предусмотрено. Только посредством связи.

– Теперь хотелось бы спросить относительно цели самой миссии…

– Ваш клиент – генерал Башир Насухович Шарабутдинов, заместитель председателя следственного комитета и генерального прокурора Дагестана. Этот человек взял под свою крышу всю торговлю наркотиками в республике. Он имеет серьезную клановую поддержку в МВД и правительстве Дагестана.

Я присвистнул. Да, фигура весьма серьезная. Ликвидация такого человека вызовет большой резонанс не только в Дагестане, но и во всей России.

– Насколько я знаю, он еще и член антитеррористического комитета Дагестана, – добавил я, впрочем, никак не показывая своей озабоченности такой весомой кандидатурой в «двухсотые».

В принципе отправить к праотцам можно любого человека, если действовать грамотно, профессионально. Никакая охрана будет не в состоянии помочь ему, прикрыть собой, спрятать где бы то ни было. Для того и создаются такие подразделения, как «сектор Эль», чтобы делать вещи, которые кажутся невозможными.

– Полковник Самокатова должна была предупредить вас, что мы у себя в отделе не успели разработать операцию против Шарабутдинова. Потому проводить ее вы будете самостоятельно, исходя из обстановки, сложившейся на месте. Мы в состоянии предложить вам только карту и маршрут, которым кортеж Шарабутдинова проследует в горный аул. Это произойдет через четыре дня. Это время и уйдет на вашу подготовку. Еще мы предоставим вам план-карту самого аула и его окрестностей. Выбирайте сами, где лучше всего будет работать. Это не обязательное условие, но желательно, чтобы дело обошлось без пострадавших гостей свадьбы. Хотя простых людей там скорее всего не будет. Родители жениха и невесты – люди не простые, серьезные воротилы из Махачкалы. Думаю, бедных соседей за стол они не позовут. На раздумья вам отпускается нынешняя ночь. К утру у меня на столе должен быть перечень всего необходимого, что вам может потребоваться для выполнения задания. Понимаю, что серьезная операция требует хорошего материального обеспечения. Мы постараемся снабдить вас всем необходимым. Надеюсь, к середине завтрашнего дня вы будете готовы и ближе к вечеру, вероятно, уже вылетите. Самолет заказан. Вот еще некоторые документы, касающиеся вопроса. За ночь изучите их. – Подполковник протянул мне еще один файл. – Эти бумаги брать с собой ни в коем случае нельзя. Все данные держать только в голове. Сведения не секретные, потому я выдаю бумаги без расписки в получении. Тем не менее в случае чего они могут служить серьезной уликой против вас лично, всего «сектора Эль» и даже ГРУ. Предполагаю, что вам для операции понадобится автомобиль. Можете в Интернете поискать. Понятно, на «гелик» или «Майбах» рассчитывать не стоит. Любая дорогая покупка автомобиля – только с разрешения командира. Мы ведь организация бюджетная, следовательно, в средствах слегка ограничены, обязаны тратить деньги с оглядкой, в разумных пределах. Машину можно приобретать только на запасной паспорт. Про рабочие документы не забудьте. Как только мне вернете, я сразу же их – от греха подальше! – уничтожу. Это все. До утра вы свободны!

Оказалось, что подполковник Афиногенов неплохо умеет говорить приказным тоном. Хотя я и не подумал так при первом знакомстве с ним.

Естественно, дело началось с того, что я, новоиспеченный командир, собрался ознакомиться с документацией, только что предоставленной нам. Иначе мне сложно было бы составить план действий.

Работать с документами я желал в своей комнате, в полном одиночестве, поэтому сразу по возвращении в казарму заявил подчиненным:

– Два часа вам на отдых. Потом жду вас у себя для совещания. Пока проработаю собственные варианты. Если сумею что-то дельное придумать, предложу вам и будем развивать тему вместе.

Старший лейтенант Зной жил в казарме, как и я. Лаба перед уходом позвонил в гараж и заказал машину, чтобы съездить домой к жене и сыну, попрощаться с ними перед отъездом.

Оказывается, здесь вполне можно было и колеса получить при необходимости. Но скорее всего это касалось только старых и проверенных сотрудников, к числу которых я еще не относился. Лаба объяснил мне, что машина предоставляется без водителя. Сидеть за рулем следует самому.

Лаба поставил меня в известность о своем намерении, как и полагается подчиненному. Я не стал возражать, хотя и хотел бы, чтобы мой боец выспался. Но посещение семьи, прощание перед командировкой – это личное и естественное дело каждого. Особенно если учесть, что гарантии возвращения «со щитом» ни у кого из нас нет. Единственное мое требование состояло в том, чтобы старший лейтенант вовремя вернулся.

– Надеешься в два часа уложиться? – спросил я, прикинув расстояние и возможности автомобильного транспорта.

– Никак не успею, – признался Лаба. – Одна дорога до дома полтора часа займет. А вертолет заказать невозможно. Да и посадить его негде. У нас весь двор проводами опутан.

– Четыре часа выделяю, – проявил я мягкость. – Зной, значит, ты спишь на два часа больше. Потом оба приходите ко мне.

– Понятно, командир, – за двоих ответил Зной.

Мы расстались. Я прошел в свою комнату, где, честно говоря, не успел еще даже толком осмотреться. Но четырех часов мне вполне должно было хватить на это и все остальное.

Я осмотрелся, убедился, что душ в моем жилище работает, и для начала с удовольствием забрался под тугие водяные струи. После чего грязную одежду свалил в корзину для белья и переоделся в свою привычную, не новую, но чистую.

Потом я нашел на подоконнике электрический и заварочный чайники, чашку и две нераспечатанные пачки хорошего чая – черного и зеленого. Сам я предпочитаю зеленый. Он хорошо бодрит и прочищает мозги в отличие от черного, который вызывает у меня только учащенное сердцебиение.

Поэтому я сразу заварил зеленый чай и, прихлебывая его, стал знакомиться с документами, переданными мне подполковником Афиногеновым. Начал по привычке с карты. Ее вид будоражил меня еще в детстве. Тогда я любил рассматривать различные атласы, искать страны, про которые недавно читал. А книжки я глотал, конечно же, преимущественно приключенческого плана, поэтому хорошо изучил географию Канады, южных штатов США, Мексики и прочих мест, которые описывались Фенимором Купером, Майн Ридом и им подобными авторами. Но и во взрослом возрасте я сохранил любовь к картам, которые пробуждали мое воображение, заставляли его работать куда более активно.

От места действия меня отделяли примерно два с половиной часа полета. В четыре дня, оставшихся у нас, мы должны были уложиться без особых проблем. Надо было только точно все рассчитать.

Большинство покушений, как говорит практика, производится во время посадки клиента в автомобиль и выхода из него. Совершить выстрел прямо во дворе следственного комитета – дело весьма сложное, хотя тоже вполне возможное, если все хорошо продумать. Для этого требуется со снайперской винтовкой проникнуть в здание, занять кабинет с окном, выходящим во двор, и стрелять оттуда.

Идея насчет того, как туда проникнуть, у меня в голове возникла сразу. Но она, как мне показалось, была излишне рискованной. К тому же тут существовали и некоторые организационные сложности. Но все же я решился предложить коллегам и ее.

Выстрел при высадке из машины представлялся мне едва ли вероятным. Виной тому были те меры, которые принимал сам Башир Насухович Шарабутдинов для обеспечения собственной безопасности. Насколько мне известно, даже глава республики так не берег себя, когда выезжал в горные районы, хотя с ним работала ФСО, которая не раскрывает большинства своих мер. Любой человек, приближаясь к кортежу главы республики, рисковал получить пулю, даже если решил вручить уважаемому человеку букет цветов. Ведь у охраны не было никакой гарантии, что в букете нет взрывного устройства или какого-то капельного яда, поражающего постепенно, но с гарантированным летальным исходом.

А здесь какой-то генерал на свои деньги нанял три двухместных мотодельтаплана, которые будут кружиться над хребтами окрестных гор на дистанции до двух с половиной километров. На задних сиденьях этих летательных аппаратов устроятся охранники с тепловизорами и снайперскими винтовками. Они будут контролировать возможные точки обстрела. Уважаемый Башир Насухович преподносил все это как свой вклад в организацию свадьбы. Мол, мотодельтапланы будут нести транспаранты с поздравлениями молодым и яркие праздничные ленты.

Когда я ознакомился с документами, мне осталось только почесать затылок. Надо сказать, что данные, которые предоставил нам подполковник Афиногенов, были достаточно полными. Они представляли собой плод долговременной и, похоже, кропотливой работы.

При подготовке к какой-то операции спецназу ГРУ обычно такая информация не предоставляется. Наверное, наверху считают, что он для того и создан, чтобы работать по обстановке.

Я видел нечто подобное только однажды, когда командовал взводом и проводил операцию вместе со спецназом ФСБ. Это было в тот самый раз, когда я вытащил с поля боя на своих плечах сильно раненного майора Алексеенко. Кстати, когда я нес его, ему досталась еще одна пуля. Тело раненого майора, по сути дела, прикрывало меня.

Санитарный армейский «УАЗ-452» проехать за нами в тот раз не смог. Помешала недавняя непогода, когда в горах прошли дожди, превратившие ручьи в бурные реки. Мне пришлось вызывать санитарный вертолет, который и вывез майора в госпиталь вместе с двумя «двухсотыми».

Вот тогда я и вынужден был взять дальнейшее командование операцией на себя. После этого мне было предоставлено досье, подготовленное следственным отделом ФСБ. По своему содержанию и насыщенности оно походило на то, что получили мы сейчас.

Эти воспоминания слегка отвлекли меня, но ничто не помешало мне вернуться мыслями к делам насущным. Пожалуй, выстрел при посадке клиента в автомобиль следует рассматривать отдельно. Ведь сама организация этого дела является самостоятельной и весьма сложной многоходовой операцией. Осуществить покушение при выходе генерала из машины и на самой свадьбе тоже будет ой как непросто. Здесь мешают дельтапланеристы.

Наверное, остается только один вариант – по дороге.

Я пока еще ничего окончательно не выбрал и не отверг, предпочитал обдумать все и остановиться на том методе работы, который гарантировал бы нам успех. Но, просмотрев данные на кортеж сопровождения, я опять стал чесать коротко подстриженный затылок, спрятанный под париком.

«Ленд Крузер» клиента был бронирован в Германии, в мастерских компании «AURUM Security», которая известна тем, что создает самые защищенные в мире машины для vip-персон. Эта фирма осуществляет баллистическую защиту автомобилей по уровню VPAM VR 10. Такая машина уцелеет при срабатывании взрывного устройства массой до ста двадцати килограммов в тротиловом эквиваленте. А оно уже порождает, между прочим, небольшое локальное землетрясение. Такие адские машины серийно даже нигде не выпускаются. Уровень VPAM VR 10 – это вообще армейский стандарт. Он практически не встречается в гражданских автомобилях. Только компания «AURUM Security» создает такую защиту. Автомобили, обслуживаемые ею, выдерживают взрыв под колесом противотанковой мины по стандарту «Stanag 2a».

Все это было отражено в документах, изобилующих сносками с пояснениями.

К сожалению, я только во время изучения этих материалов понял, что не зря существует определенная разница в системе обучения военных диверсантов и киллеров. Я ощутил ее на себе. Я просто не понял бы сути иностранных формулировок, если бы человек, готовивший материалы, не удосужился их расшифровать, счел бы, что этого не требуется.

Армейские диверсанты обучены действовать против военной техники предполагаемого противника. Поэтому терминологию, скажем, НАТО мы систематически изучаем. Впрочем, как и других возможных противников, даже, случается, союзников. Мы понимаем, что союзники эти временные, и вести себя с ними следует всегда предельно осторожно. Повернись мировая политическая ситуация по-другому, и друзья могут быстро превратиться во врагов.

Но это уже были вопросы не моей компетенции. Государственную политику я формировать не собирался. Мне бы со своими вопросами разобраться. С генералом следственного комитета и, главное, с его утяжеленным кортежем, который должен был сильно мешать моей группе. А как иначе, если сопровождение у «Ленд Крузера» состоит из двух машин «Тигр» и бронетранспортера?

Правда, количество собственно охраны там должно быть маловато, если судить по списку. Полные экипажи никак не набирались. Тем не менее это не три человека, как нас в группе. Нам необходимо было справиться со всеми противниками.

Я долго думал. В итоге выработал два варианта, которые могли бы при особых условиях стать вторым и третьим. Первым был тот, который сразу пришел мне в голову.

Еще я помнил, что к утру с меня требуется список всего того, что нам понадобится для успешного проведения операции, и занялся его составлением. Хотя без общего согласования действий делать это было, по-моему, несколько преждевременно.

Конечно, будучи командиром роты, я тоже советовался со своими офицерами, хотя успел привыкнуть к единоначалию и часто этим пользовался, пренебрегал мнением подчиненных. Но там на моем попечении были солдаты, а здесь – только два офицера, старших лейтенанта. Я предполагал, что они только по стечению обстоятельств не стали капитанами, как и мне не довелось получить майорское звание. Хотя не исключено, что его получит капитан Овсов.

Здесь мне, человеку новому в этой системе, требовалось думать не только об операции как таковой, но и об отношениях в тесном маленьком коллективе. Такие вот ячейки существовали и в спецназе ГРУ. Только там они назывались отдельными мобильными офицерскими группами, были гордостью и элитой той структуры, к которой я имел честь принадлежать.

Состав мобильных офицерских групп никогда не был строго регламентирован. Я слышал, что порой отдельные из них состояли из трех человек. Тогда как в других могло быть и пятнадцать, и восемнадцать, и даже двадцать с лишним офицеров.

Я, честно говоря, не знал, какие отношения поддерживаются в отдельных мобильных офицерских группах. Но здесь, в «секторе Эль», мне, новичку, предстояло до всего доходить собственным опытом, вероятно, путем проб и ошибок. Иного варианта я не видел, поскольку задавать вопросы здесь не рекомендовалось. Ведь любой ответ может нести дополнительную информацию о человеке, озвучивающем его, и вызвать новые вопросы.

Этот процесс грозит оказаться бесконечным. Что не удастся узнать, то придется додумывать. А это не есть вопрос точного знания.

Но твое знание или незнание какого-либо момента в любом случае не является решающим фактором в работе. Во главе всего должно стоять обязательное выполнение задания. Именно этот момент безусловно и бесспорно должен быть приоритетом.

Каждый командир всегда имеет собственное мнение о том, как лучше провести операцию. Но один ум – хорошо, а три – как правило, лучше.

Мне надо было бы дождаться сбора группы и только потом составлять список всего необходимого. Но я взялся за это дело, исходя из того, что бумагу всегда можно переписать, что-то добавить, что-то убрать.

За таким вот занятием я не заметил, как пролетело время. На часы посмотрел только тогда, когда раздался стук в дверь.

– Войдите, – разрешил я.

Появились мои помощники. Курсант Зной успел уже умыться и побриться. Лаба выглядел недовольным, искал взглядом, обо что вытереть грязные руки.

– Машина по дороге забарахлила, – пояснил он свое опоздание на полторы минуты.

Проблемы с машиной меня волновали мало, но разговор я поддержал:

– Что с ней?

Логунов только плечами пожал.

– Еду, все нормально. Потом вдруг стрелки падают, электричество полностью отрубается. От попуток через прикуриватель заводил. Наверное, аккумулятор надо менять. Хотя там, судя по всему, не старый, вполне нормальный стоит. Не знаю даже, что случилось. Последний десяток километров меня наш «УАЗ» из гаража на буксире тащил. Хорошо, что подвернулся.

– Нужно посмотреть контакты генератора. У меня однажды было такое же, – посоветовал я. – Руки можешь в ванной комнате помыть. Полотенце я там оставил. Мыло тоже.

Мне казалось, что я только недавно душ принимал. Но я коснулся рукой своего парика, и оказалось, что он уже полностью сухой. Да за четыре часа что угодно просохнет. Вот только перелом носа я себе гримом после душа не подправлял. Поэтому мои помощники посматривали на меня странновато. Они, видимо, уловили разницу с тем, что видели совсем недавно.

Сережа сразу открыл дверь ванной комнаты, хотя она была похожа на створку стенного шкафа, расположенного рядом. Я догадался, что он жил в казарме, в таких же условиях, и знал расположение дверей.

– Присаживайся, – предложил я Аграриеву. – У меня к тебе вопрос, пока Сережа руки намывать будет. Ты что, в самом деле инструктор по рукопашному бою?

– Был когда-то.

– Жалко, не получилось у нас потренироваться. Я рукопашку из всех занятий больше всего уважаю. Как и солдаты. Просто нравится мне это дело, да и все. Без всякой прикладной мысли. Ладно, почитай пока, что нам подполковник Афиногенов подсунул.

Зной начал читать.

Скоро вышел из ванной комнаты и Лаба.

– Сережа, ты кто по национальности? – спросил я.

– Русский. А что, сомнения есть?

– Нет. Меня твой позывной смутил. В Средние века Лабой называлась река Эльба, по берегам которой жили славянские племена лютичей, бодричей, вагров. Вот и подумал…

– Нет. Позывной – просто отвлеченное слово.

Зной прочитал первую страницу принтерной распечатки и передал ее Лабе.

– Читай! – приказал я. – Обсуждать будем, когда все просмотрите.

Зной читал медленно и внимательно. Я по его глазам видел, что он по несколько раз на каждой странице возвращался к уже просмотренному тексту, что-то уточнял.

Наконец-то оба моих помощника завершили чтение.

– Что скажете?

– Сталина так не охраняли! – заявил Зной.

– Необходимости такой не было, – сказал Лаба. – Сталина в народе любили. Мне дед рассказывал. Он в школе учился, когда пришла чья-то родительница и сказала, что Сталин умер. Учительница сказала об этом классу и заплакала. Все дети ревели вместе с ней. Дед говорил, что мысль тогда была одна: «Как же теперь-то, без Сталина?». За Сталина, с его именем на фронте в бой шли. Сейчас за тех, кто себя охраной окружил, никто в полный рост не встанет.

– Кто себя кем и чем окружил – не наше дело, – проворчал я. – Нам надо придумать, как охрану этого генерала нейтрализовать. Или обойти. Слушаю соображения.

Мои помощники молчали.

– Предложения есть?

Таковых не было.

– В каких условиях легче всего такой объект уничтожить?

– При посадке в машину или при выходе из нее, – озвучил Зной старое правило.

– Или по пути следования, – добавил Лаба.

– Это теория. Ее я и сам знаю. Меня тоже учили когда-то уму-разуму. Мне интересны варианты конкретных действий. Я слушаю.