Присмотримся внимательней к Стрыйковскому и его изданной в 1582 году Хронике. Написана она по-польски, но называют ее первой печатной историей… Литвы. В 1565 году поляк Стрыйковский перебирается из Польши в Литву в поисках меценатов среди знати Великого княжества Литовского. Ориентируясь на них, он и пишет свою Хронику. Почти каждый ее раздел начинается с посвящения одному из литовских вельмож. Без большого удивления видим мы в начале книги пятой перед повествованием о сыновьях киевского князя Владимира (Великого) посвящение Константину Острожскому, киевскому же воеводе. А в разделе «о двойной коронации на королевство русское Данила Романовича Киевского, Галицкого, Владимирского, Дрогичинского» прочтем ключевую фразу про «Данила, Короля русского, предка князей Острожских» (Stryjkowski М. Kronika polska, litewska, zmodska i wszystkiej Rusi. Warszawa, 1846, т. 1, кн. 7. разд. 3, стр. 291).

Таким образом, Стрыйковский явно принял участие в общем среди интеллектуалов Великого княжества Литовского процессе – создании киевской истории как генеалогии предков рода Острожских. Но ориентировался он не только на Острожских. Есть в Хронике и посвящения князьям Николаю и Альбрыхту (Ольбрыхту) Радзивиллам, сыновьям знаменитого Радзивилла Черного. Радзивилл Черный, канцлер Великого княжества Литовского, двоюродный брат королевы, жены Сигизмунда Второго, Барбары Радзивилл, активно участвовал как в политической, так и религиозной борьбе, происходившей в Речи Посполитой, был активным сторонником самостоятельности Литвы в рамках союза с Польшей. В посвященном Николаю Радзивиллу разделе Стрыйковский выводит родословную литовской знати от патриция Палемона, некогда прибывшего из императорского Рима в Литву, (там же, т. 1, кн. 3, разд. 1). Радзивиллы также претендовали на происхождение от Палемона через его потомка Нариманта.

Что касается Острожских, то их предка варяга Рюрика Стрыйковский также готов произвести от римлян, но только от рода провинциальных римских князей – из провинции Варагия или Верагия (там же, т. 1, кн. 4, разд. 3, с. 114)

Для подтверждения своих «римских» генеалогий. Стрыйковский использует тот же прием, что и Герберштейн – ссылку на неких безымянных «литовскихлетописцев», про одного из которых сообщает, что его летопись «находилась у князей Заславских». Относительно мифичности этих летописцев особых сомнений ни у кого нет. В целом Хроника Стрыйковского четко ориентирована на литовских вельмож и служит для генеалогического обоснования их притязаний в соперничестве с польской знатью. Для этой цели и была использована Стрыйковским почерпнутая у Герберштейна информация о киевских князьях,

16 век не случайно стал временем появления «древних» княжеских и королевских генеалогий. В Европе складывались предпосылки абсолютизма. Менялся принцип получения высшей власти – от избрания на престол к переходу власти по наследству. При этом делались вполне, как мы видим, успешные попытки изобразить приватизацию верховной власти возрождением или продолжением очень давней или даже вечной традиции. Для обслуживания это политической идеи и создавались так называемые «летописи» и «анналы».

– А, собственно, зачем пишется история, ответь мне любезный читатель?

– То есть? – удивленно скажет читатель. – Чтобы поведать правду о прошлом.

Причем так может ответить и читатель, проживший в России немалую часть 20 столетия, когда «правду» по политическим соображениям по нескольку раз переписывали, что называется, с точностью до наоборот. И это в веке, когда существовали регулярно выходящие газеты, фото и киносъемка, а информация свободней, чем когда бы то ни было, распространялась по миру. Но даже в двадцатом веке писать эту правду – что о современности, что о прошлом – было во многих странах делом крайне опаснам. Во многом – что касается правды о современности – это и доныне так. Что же говорить о шестнадцатом веке, когда книгопечатанье жалось к княжеским дворам и так называемые историки находились в полной зависимости от правящей персоны. В чем же была заинтересована в первую очередь эта правящая персона? В «приватизации» власти и в передаче ее по наследству. А как лучше всего внедрить в общество политическую идею? Объявить ее идущей из глубокой древности. Можно при желании порассуждать об этом в терминах «архетипа Отца», но в любом случае ссылка на то, что «так было всегда» неплохо примиряет людей с действительностью. Собственно, писать историю для того, чтобы рассказать о том, что все и так знают, нет особого смысла. А вот внедрить под видом «летописи» нужную политическую идею – в этом власть видела большой смысл. Отсюда следует, что и сама «история» становится необходимой – а, значит, и появляется – когда возникает необходимость в фальсификации прошлого.

Взглянем на политическую систему Европы 16–17 веков. Откроем энциклопедии.

Священная Римская Империя Германской Нации: «На протяжении всей истории с 962 г. по 1806 г. императорский престол оставался выборным».

Венгрия: В 1517 был опубликован Трипартитум – свод общего венгерского права. Трипартитум установил порядок избрания короля дворянами.

Польша: это все знают и так – королевская власть была выборной.

Франция: считается, что до Филиппа Второго Августа (годы правления 1180–1223) французские короли избирались, а после него избрания прекращаются. Однако «Герцог Майеннский в 1593 году созывает Генеральные штаты с целью избрания нового короля». А вот чем во время Генеральных штатов 1614 года впервые прославился будущий кардинал Ришелье: «ему удалось убедить депутатов от дворян согласиться на продление двойного правления – юного короля и королевы-матери – на неопределенный срок». То есть вопросы верховной власти находились в ведении Генеральных Штатов. И это в самый канун абсолютизма.

Скандинавия: Эпоха Кальмарской унии (1389–1523) – король избирается.

Швеция: сообщается, что «риксдаг (законодательное собрание) 1544 года отменил выборность короля». Однако тут же читаем что Конституция 1634 года снова вернула выборность и только в 1680 году она была анулирована. А в 1719-м началась «Эра свобод» (до 1772-го), и власть фактически перешла к риксдагу в котором у короля – в этом и состояла привилегия – было два голоса, а не один, как у остальных.

Наконец, Россия или, вернее, Московия:

Земский Собор 1584 г. Избрание Федора Иоанновича.

Собор 1589 г. Избрание Бориса Годунова.

1606 г. «Был выкрикнут», то есть по существу избран, Василий Шуйский. Обещал править совместно с Боярской Думой Собор 1610 г. Избрание царем польского королевича Владислава.

Собор 1613 г. Избрание Михаила Романова.

Собор 1645 г. Утверждение на троне Алексея Михайловича.

Весной 1682 г. прошли два последних в истории России «избирательных» земских собора. На первом из них, 27 апреля, избрали царем Петра Алексеевича. На втором, 26 мая, царями стали оба младших сына Алексея Михайловича, Иван и Петр.

То есть на протяжении столетия в Московии четко зафиксирована традиция избрания царя. Как и во всей Европе. Поэтому историкам 16–18 веков проще было внедрить «традицию наследственной власти» в отдаленные – до 16 века – эпохи, ведь о более близких временах в обществе еще сохранилась память.

Однако остались сведения о выборности и во времена отдаленные. Например, учебники истории пишут: «В Древней Руси с половины XII в. (до XIV в.) начало избрания князя народом берет перевес над началом наследственного перехода власти». Действительно, все знают, что Александр Невский избирался князем Новгорода, причем неоднократно.

Нарождавшийся абсолютизм сопровождался возникновением «летописей о древних временах», основной задачей которых было оправдание наследственной власти, которая приходила на смену прежней выборной. Мы полагаем, что Герберштейн использовал в своей «Московии» подобную «летопись»-генеалогию, созданную на Дунае в окрестностях нынешнего Будапешта (см. 1.4.1–4). Достаточно сравнить биографии крестителя Венгрии Стефана (Иштвана) и крестителя Киевской Руси на Днепре Владимира (см. раздел 11 этой главы).

Но отчего же эта генеалогия не пригодилась на самом Дунае? В начале «Московии» Герберштейн пишет, что начал свою дипломатическую карьеру при императоре Священной Римской империи Максимилиане Габсбурге. А Максимилиан как раз и стоит у истоков создания генеалогии для своей династии: «Еще Максимилиан предпринял самые скрупулезные генеалогические изыскания и обнаружил, что среди его предков были более ста христианских святых, а также израильские цари, герои Троянской войны, Римские императоры и даже боги древнего Египта» (Tanner J. The Last Descendant of Aenas. Yale, New Haven&London, 1993, пит. по E. Погосян Петр I – архитектор российской истории СПБ, Искусство – СПБ, 2001, с. 208). О скрупулезности, а, главное, достоверности этой генеалогии современный читатель может судить сам. (Дело Максимилиана продолжил и развил император Леопольд, гостем которого в Вене во время «великого посольства» был Петр Первый. «При Леопольде были изданы десятки сочинений исторического и панегирического характера, посвященные дому Габсбургов… В большом количестве публиковались документы, подтверждающие древность происхождения Габсбургов. Леопольд планировал издать 25-томное собрание документов (появилось 8 томов)»(Погосян, стр. 209). Так что российским монархам было у кого перенимать опыт создания генеалогий). На фоне предков в лице «древнеримских императоров и древнеегипетских богов» Максимилиан, очевидно, совершенно не нуждался в «скромной» генеалогии от дунайских князей. Самого же венгерского королевства к моменту появления «Московии» уже не существовало. В 1526 году произошел раздел Венгрии между Сулейманом Великолепным и наследником Максимилиана Фердинандом. В «Московии» Герберштейн подробно разъясняет, что венгры сами виноваты в своей судьбе: «вельможи королевства, в особенности прелаты, предавались почти невероятным излишествам». Венгерское государство само шло к своей гибели: «это королевство, подверженное стольким бедствиям, вскоре должно погибнуть, если бы даже у него и не было по соседству никакого врага». Но венгры вдобавок ко всему еще успели оскорбить Сулеймана, задержав его послов. В общем, Фердинанду не оставалось ничего другого, кроме как после поражения венгров в войне с османами присоединить к своим владениям Западную Венгрию. Поэтому генеалогию, свидетельствующую о князьях русов на Дунае, чтобы покоренные венгры и словаки не могли использовать ее в борьбе с Габсбургами, лучше было «отдать» куда-нибудь в Польшу, Литву или Московию. Что и сделал Герберштейн. Вместо этого для венгров была придумана история, производящая их от пришлых гуннов и скифов, которые «доходили до такой жестокости, что… пожирали человеческое мясо и пили человеческую кровь» (Деяния венгров, гл. 1).

(О другой, более важной, политической задаче, исходя из которой была создана история Киевской Руси на Днепре, см. главу 5).

Писавший ПВЛ шел по стопам габсбургских историографов, расширяя конспект «Московии» Герберштейна. Сравним Киевскую Русь из ПВЛ и историю Священной Римской империи германского народа.

Чем же заняты правители этих государств примерно в одно и то же время?

Германский король Оттон I Великий, правил 37 лет (936–973). Основал Священную Римскую империю, завоевав Северную и Среднюю Италию. В 962 г. папа короновал его в соборе святого Петра императорской короной.

Владимир I Великий, правил 35 лет (980–1015). В ходе многочисленных военных походов расширил границы Киевской Руси. В 988 г. «Царь греческой и патриарх венчали ево на царство Русское». (Из инструкции Ивана Грозного послу И. М. Воротынскому Цит. по Попов К. М. Чин священного коронования: Исторический очерк образования чина // Богословский вестник. Сергиев Посад, 1896. Апрель. С. 59–72. Май. С. 173–196.)

б) Совершают походы: германские императоры в Рим (Италию), киевские князья в Ромею (Византию):

951 г. Первый поход Оттона I в Северную Италию.

961–962 гг. Второй поход Оттона I в Италию. Вошел в Рим. Коронован папой.

967–971 гг. Третий поход Оттона I в Италию. Воевал на юге Италии с Византией.

866 г. Аскольд и Дир предприняли неудачный поход на Константинополь.

907 г. Олег предпринял комбинированный с суши с моря (2000 ладей) на Константинополь. Прибил щит на ворота города – то есть взял его.

941 г. Неудачный поход Игоря на Константинополь: русская флотилия уничтожена «греческим огнем».

982 г. Оттон II пытался захватить Южную Италию, но потерпел поражение от арабов. Погиб в сражении (983).

970 г. Святослав начал борьбу с Византией за Болгарию Занял и разграбил окрестности Константинополя, но потерпел поражение и покинул Балканы. В 972 по пути в Киев был убит печенегами.

996 г. Поход Оттона III в Италию.

998 г. Еще один поход Оттона III в Италию.

1001 г. Поход Оттона III в Италию, полное поражение германцев.

968 г. Святослав вторгся в Болгарию и после войны с болгарами обосновался в устье Дуная, в Переяславце, куда к нему была выслана «дань с греков».

969 г. Святослав с войском снова пошёл на Болгарию.

970–971 гг. Война с Византией и поражение Святослава.

899 г. Вторжение в Италию венгров.

933 г. Германский король Генрих I одержал крупную победу над венграми.

955 г. Оттон I нанес сокрушительное поражение венграм при Лехе, после чего их набеги на Германию прекратились.

915 г. Первый поход печенегов в Русскую землю.

1019 г. Печенеги потерпели поражение от великого князя Ярослава на реке Альте.

1036 г. Окончательный разгром печенегов Ярославом Мудрым, их регулярные набеги прекратились.

Заметим, что существует достаточно убедительная гипотеза (С. Валянский, Д. Калюжный. Явление Руси. Крафт+леан, М., 1998, с. 126–130) согласно которой название «печенеги» обозначает жителей города Pest (Пешт) – части нынешней столицы Венгрии Будапешта, то есть венгров.

Таким образом, костяк историй о первых трех Оттонах и первых киевских князьях один и тот же. Наложением на этот костяк различных имен и географических названий можно создать историю нужной страны. В последнее время, в том числе и при помощи математических методов обработки текстов, были выявлены многочисленные случаи использования одних и тех же сюжетов и генеалогий при написании «древней» истории различных стран. (См. например Г. В. Носовский, А. Т. Фоменко. Русь и Рим, Кн. 1 М., Act, 1999, 608 с). Практика эта была широко распространенной по всей Европе.

Помимо общего костяка, в ПВЛ и в истории Германии можно отметить и буквальные совпадения в деталях:

968 г. Оттон I отправляет к византийскому императору Никифору II посла с предложением заключить союз. Никифор потребовал, чтобы провинция Беневент была возвращена Византии. Византийцы напали на войска Оттона, многих перебили и взяли в плен.

967 г. Византийский император Никифор II Фока отправляет к Святославу посольство с предложением заключить антиболгарский союз. В 968 г. Святослав вторгся в Болгарию. Новый византийский император Иоанн Цимисхий потребовал от Святослава уйти из Болгарии. В битве под Варной русы были разбиты византийцами и отступили.

Совсем уже явно совпадения и костяка истории, и деталей проступают, если сравнить биографии крестителя Венгрии Иштвана Первого Святого и крестителя Руси Владимира Первого Святого.

Иштван I Святой (ок. 969–1038)

Владимир I Святой (ок. 960–1015)

Иштван: сын верховного мадьярского князя Гезы и правнук вождя Арпада, который привел мадьярский народ на его нынешнюю территорию и дал имя династии (Арпады).

Владимир: сын киевского князя Святослава и внук князя Игоря, который (вместе с Олегом) привел русь на берега Днепра.

Иштван: ко времени его рождения мадьяры все еще оставались язычниками, но Геза уже намеревался их христианизировать по политическим соображениям. В 974 он и его сын крестились, и имя Вайк, данное сыну при рождении, было заменено на Стефан (венг. Иштван).

Владимир: ко времени его рождения Русь все еще оставалась языческой, хотя бабка Владимира Ольга уже хотела ее христианизировать. В 988 году Владимир крестился и имя Владимир, данное ему при рождении, было заменено на Василий.

Иштван: когда в 997 году его отец умер, ему пришлось отстаивать княжеский титул в борьбе со своим родственником Коппанем, который был старше Иштвана и претендовал на первенство, ссылаясь на мадьярские обычаи. Лишь после ожесточенной борьбы, при поддержке тяжеловооруженных рыцарей из окружения супруги, Иштван смог утвердить себя правителем мадьярского народа. Противник был разбит при Веспреме (998), а Коппань казнен.

Владимир: когда его отец Святослав умер, ему пришлось отстаивать княжеский титул в борьбе со своим братом Ярополком, который был старше Владимира и претендовал на первенство. Лишь после тяжелой борьбы при поддержке варяжского войска Владимир смог себя утвердить киевским князем. Ярополк был убит.

Иштван: после победы над Коппанем обратился к Святому престолу за короной. На Рождество 1000 (или 1001) был помазан на царство и коронован, став признанным главой христианского королевства, независимого от любой иной светской власти, а в делах духовных подотчетного одному только Риму.

Владимир: был коронован византийским императором и патриархом. Русь стала одной из метрополий Константинопольского патриархата.

Иштван: в 996 г. женился на благочестивой Гизелле, дочери герцога Баварского Генриха II и сестре будущего императора Священной Римской империи Генриха II.

Владимир: в 988 году женился на сестре византийских императоров Василия II и Константина VIII Анне.

Иштван: на протяжении длительного царствования (37 или 38 лет) постоянно укреплял свою державу.

Владимир: на протяжении своего длительного правления (35 лет) постоянно укреплял свою державу.

Иштван: в 1030 ему пришлось отражать нападение императора Священной Римской империи Конрада II.

Владимир: в 988 году захватил владение Византии город Корсунь. Затем вместе с византийским императором Василием разбил византийского военачальника Варду Фока.

Иштван: покорил хазарскую державу на реке Тиссе.

Владимира 985 г. совершил поход на болгар и хазар. Обложил хазар данью.

Иштван: разделив Венгрию на округа, подчиненные назначенным королем ишпанам, организовал ее как централизованное государство.

Владимир: в 995 году разделил Русь на уделы и отдал их в управление сыновьям.

Иштван: перед смертью передал Венгрию под Покров Пресвятой Богородицы.

Владимир: «задумал создать церковь Пресвятой Богородице», т. е. Десятинную церковь, тем самым передав Русь под покровительство Пресвятой Богородицы.

Сопоставим и общую канву истории Венгрии, как она представлена в «Московии» Герберштейна, с историей Киевской Руси на Днепре.

Венгрия: могучее королевство, короли которого ходят по Дунаю в походы на турок. Затем в связи с испорченностью нравов среди венгерской верхушки королевство приходит в упадок и попадает под османское иго. (Впоследствии, Габсбурги отвоевывают у турок Восточную Венгрию и присоединяют ее, как ранее Западную, к своей империи).

Киевская Русь на Днепре: могучее княжество, князья которого ходят по Днепру в походы на Царьград. Затем в связи с раздорами русских князей Русь приходит в упадок и попадает под монголо-татарское иго. (Впоследствии, московские государи сбрасывают татаро-монгольское иго, и собирают земли великоросские и украинские в своей империи).

– Так ведь Иштван и Владимир жили в одну эпоху в близких регионах, – можешь сказать ты, читатель. – Перед их государствами стояли похожие задачи, поэтому так совпадают их биографии.

Есть одно принципиальное отличие. Венгрия и Словакия – древний металлургический регион, стоявший на оживленном дунайском торговом пути. На территории же Киевской Руси не было месторождений ни меди, ни железа, ни серебра. Единственным источником железа мог быть только болотный железняк, из которого получалось низкокачественное железо, не пригодное для производства оружия (подробнее 1.4.2).

Днепр не являлся полностью судоходным вплоть до 18 века.

Поэтому совпадение славного боевого прошлого двух регионов можно сравнить с совпадением результатов в беге у тренированного атлета и хромоногого инвалида.

(О том, что образ князя Владимира синкретический, то есть создан объединением различных персонажей, свидетельствует сюжет о Хазарской полемике в болгарском «Пространном житии Кирилла», которое датируют XV веком. Константин (он же Кирилл) Философ отправляется к хазарскому кагану, который незадолго до этого осаждал христианский Херсон, и состязается в споре о вере. Послушав Константина, хазары заявили: «если кто из нас будет кланяться на Запад, либо свершать еврейские молитвы, или держаться сарацинской веры, тот примет от нас скорую смерть… крестилось же тогда около двухсот человек» (Родник златоструйный, Памятники болгарской литературы IX–XVIII веков, М., Художественная литература, 1990, с. 119). Напомним, что согласно Повести временных лет Владимир равноапостольный осаждал Херсонес, устраивал спор о вере, а затем принял христианство. В 3.1.2 см. также о сходстве деталей крещения руян Яромиром, описанного в Хронике Гельмгольда, с крещением полян Владимиром).

Зададимся вопросом: а откуда известны все эти истории о славных отцах-основателях императорах Оттонах? Их написал посол императора Максимилиана… Ты уже подумал, что Герберштейн, любезный читатель? Вовсе нет, этого посла и писателя звали Иоганн Куспиниан (сохранился его портрет, написанный в 1502 году Лукой Кранахом), и сочинил он вовсе не «Московию», а труд «О римских цезарях и императорах». Рассказ начинался от Юлия Цезаря и доходил до царствующего Максимилиана. В 1540 году этот труд был издан на латинском языке, а в 1541-м – на немецком. (Напомним, что «Московия» впервые вышла в 1549-м на латыни, в 1550-м – на итальянском, и в 1557-м – на немецком). Правда, помимо этого труда, Куспиниан еще написал сочинение «Австрия» (Не правда ли, напоминает чем-то заглавие книги Герберштейна?)

Про Герберштейна мы знаем, что в 1499 он поступил в Венский университет А ректором этого университета в 1500 году становится… Куспиниан. Судя по всему, Венский университет и был той кухней, на которой под видом исторических сочинений изготовлялись генеалогии царствующих фамилий. Как для внутреннего – имперского – употребления, так и «на вынос» – для соседних династий.

В 1.3.11 мы говорили о красноречивом сходстве биографий крестителя Венгрии Иштвана (Стефана) Святого и крестителя Руси Владимира Равноапостольного. На Дунае в окрестностях Будапешта, в круге, диаметром примерно в 70 км, находятся топонимы, близкие к днепровским топонимам ПВЛ. С этими дунайскими топонимами связаны истории, сходные с сюжетами ПВЛ, в частности, история о крещении Венгрии. На наш взгляд, именно этот дунайский регион со своей историей был «перенесен» на Днепр при создании мифа о Древней Руси в «Московии» Герберштейна и ПВЛ. Речь идет о городах Рацкеве, Сентендре (город св. Андрея) и Вышеграде.

Название «Рацкеве» переводят как «сербский Кеве», поскольку считается, что сюда переселились жители Кеве, находящегося ниже по Дунаю в современной Сербии. Но корень «рац» означает вовсе не «сербский», а как раз «русский» (см. раздел 3 этой главы). Имя Кеве присутствует в списке венгерских мужских имен. Считается, что оно гуннского происхождения, то есть достаточно старое, и означает «камень». То есть как и в случае Киева на Днепре, присутствует совпадение названия города с мужским именем, но, в отличие от имени Кий, в реальности имени Кеве сомнений нет. История о переселении из Кеве в Рацкеве напоминает сюжет ПВЛ о переселении из Киевца на Дунае в Киев на Днепре, который, по-видимому, был использован автором ПВЛ для объяснения «дунайских» следов.

А вот что известно о городке Сентендре (городе святого Андрея), расположенного «напротив острова с одноименным названием на узкой полоске земли между горами и одним из рукавов Дуная»: «В 1015 г. будущий просветитель Венгрии Герард решил совершить паломничество в Святую землю, однако добраться до неё ему было не суждено: корабль, на котором он плыл, попал в бурю и причалил на острове св. Андрея Первозванного. По пути он познакомился с аббатом из Венгрии, который убедил его остаться на время в его стране, встретиться с королём Иштваном I и продолжить свой путь в Иерусалим через Константинополь. Однако оказалось, что Герарду было суждено провести здесь всю оставшуюся жизнь и посвятить её делу утверждения христианства в Венгрии» (Католическая энциклопедия, Герард Венгерский). То есть как и в рассказе о святом Андрее на Днепре, крещение соединено с путешествием. Только путешествует не креститель Андрей, а просветитель-христианизатор Герард. Но причаливает он именно на остров св. Андрея.

Чуть выше Сентендре на берегу Дуная находится город Вышеград – одна из древних венгерских столиц. Напомним, ПВЛ сообщает, что неподалеку от Киева на правом берегу Днепра находился Вышгород – город княгини Ольги. В венгерском Вышеграде стоит православный монастырь св. Андрея.

Читая материалы, касающиеся крещения Венгрии, мы в очередной раз натыкаемся на отождествление ее с Русью. Вот «Письмо архиепископа Брунона к германскому императору Генриху II». Брунон (или Бруно) – современник Стефана Святого, который, находясь в Венгрии, пытался обратить ее жителей в христианство.

«Вот уже целый год прошел, как мы, после долгого, но бесплодного пребывания в Венгрии, оставили эту страну и направились к печенегам – самым злым язычникам. Русский государь, известный могуществом и богатствами, удерживал меня у себя целый месяц (как будто бы я по своей воле шел на гибель!) и противился моему предприятия, стараясь убедить меня – не ходить к этому дикому народу, среди которого невозможно отыскать ищущих спасения, а найти себе бесполезную смерть – всего легче». Отсюда напрямую следует, что Венгрией или ее частью правит русский государь. Почувствовал это и переводчик Н. Оглоблин, опубликовавший перевод (Письмо архиепископа Брунона к германскому императору Генриху II Киевские университетские известия, № 8. 1873). Поэтому после слов «русский государь» он в скобках вставил пояснение – (Владимир св), а в предисловии объяснил нам за самого Бруно, что пробел между двумя соседними предложениями как раз и означает путешествие с Дуная на Днепр.

А в «Деяниях венгров», которые мы уже упоминали, слово «Русь» стоит в следующем контексте: «О замке Комаром (De Camaro castro)»: «король Эндре выменял это место по двум причинам: во-первых, оно было удобно королям для охоты; во-вторых, в этих местах любила жить его жена, поскольку здесь она была ближе к своей родине, так как она была дочерью вождя русов и боялась прихода императора немцев, который вторгался в Венгрию ради мести за кровь короля Петера…» (Цит. по М. К. Юрасов Русско-венгерские отношения второй трети XI в. Мир истории, 2002, № 3).

Тут историки вынуждены объяснять, что Венгерский Аноним, который это написал «плохо разбирался в географии своей родины (!): «Комаром (современный словацкий город Комарно) находился на Дунае, близ устья реки Ваг, т. е. заметно ближе к немецкой границе, чем к русской» (там же). Но мы не будем упрекать Венгерского Анонима в невежестве. Ведь, в отличие от современных историков, он и не подозревал, что Русь, о которой он пишет, находится на далеком Днепре, а не у него под боком.

Итак, почему мы считаем, что первоначально были сложены истории о событиях на Дунае, а затем Герберштейн перенес их на Днепр? Ответ дает сам Герберштейн в «Московии»: «Если тебе нужны металлы, то какая часть света более, чем Венгрия, изобилует золотом, серебром, медью, сталью и железом?» Сопоставим эту фразу Геберштейна с рассказом о «хозарской дани», которого нет в «Московии», но который есть в ПВЛ: «И нашли их хозары сидящими на горах этих в лесах и сказали хозары: «Платите нам дань». Поляне, посовещавшись, дали от дыма по мечу. И отнесли их хозары к своему князю и к своим старейшинам и сказали им: «Вот, новую дань нашли мы». Те же спросили у них: «Откуда?» Они же ответили: «В лесу на горах над рекою Днепром». Опять спросили те: «А что дали?» Они же показали меч. И сказали старцы хозарские: «Не добра дань та, княже: мы доискались ее оружием, острым только с одной стороны, – саблями, а у этих оружие обоюдоострое – мечи: станут они когда-нибудь собирать дань и с нас, и с иных земель». Это означает, что на этих горах были хорошо развиты производство и обработка металлов, что быстро сообразили летописные хозары. Они хорошо понимали преимущества, которые дает обладание передовым вооружением.

Мы уже обсуждали, что вряд ли можно всерьез назвать горами возвышенности Киева и Чернигова. Кроме того, а существуют ли какие-нибудь свидетельства, что в окрестностях Днепра были развиты производство и обработка железа? Таких свидетельств нет, даже для эпохи, предшествующей якобы монгольскому нашествию, которое якобы все разрушило. Нет также и свидетельств о разработке месторождений железной руды. Первые месторождения были разведаны не ранее эпохи Ивана Грозного. Историкам, чтобы свести концы концами, остается только предполагать, что железо в Киевской Руси могли получать из руды болотной (Колчин Б. А. Черная металлургия и металлообработка в Древней Руси сборник «Материалы и исследования по археологии СССР», № 32, 1953). Однако из болотной руды путем выплавки т. н. сыродутным способом в домнице (небольшой открытой глинобитной печи) получали лишь мягкое губчатое железо, которое не годилось для изготовления оружия. «Ранние этапы сыродутного способа производства железа моделировались в серии экспериментов Б. А. Колчина. На территории раскопок в Новгороде была построена глиняная печь древнерусского типа. Руда доставлялась из отвалов древних выработок старого сосновского рудника на Урале. Были учтены такие существенные технологические подробности, как предварительный разогрев печи, сушка руды. В 17 произведенных опытах плавки было получено губчатое железо. Многократные попытки превратить железную губку в крипу – в монолитный кусок железа без шлака и пустот (в таком виде железо и должно было поступать к кузнецам для обработки) – не увенчались успехом» (Всеобщая история химии. Возникновение и развитие химии с древнейших времен до XVII века М., Наука, 1980, гл. 2. Имеется в виду работа Колчин Б. А., Круг О. Ю. Физическое моделирование сыродутного процесса производства железа Археология и естественные науки. М.: 1965. С. 196–215).

Заметим, что в экспериментах Колчина использовался даже не болотный железняк, а руда из рудника. Дело в том, что болотный железняк характеризуется высоким содержанием серы и фосфора, что делает хрупким получаемое из него железо. Поэтому железо, полученное из болотного железняка, было бы еще хуже по качеству. (Еще о «древнерусской» металлургии в 3.5.10).

В отличие от днепровской Руси, в окрестностях Дуная находится хорошо известный горный район с разработками месторождений железных руд – это Словацкое Рудогорье. Причем добываемая там руда – сидерит (от греч. sideros – железо) – характеризуется высоким содержанием железа и отсутствием серы и фосфора.

Упоминание о добыче руды и производстве железа в области Рудогорья под названием Гемер относят к 13 веку. К тому же времени относят следы горных работ на соседнем руднике Рудабанья. Датой открытия самого крупного до сегодняшних дней месторождения железной руды в Чехии и Словакии – Рудняков – считается 1322 год. Через Гемер проходят притоки Тиссы, которая затем впадает в Дунай. (Тисса уже возникала в нашем разговоре о том, какие «моноксилы», о которых писал Порфирогенит, могли сплавляться по горным рекам (см. 1.1.6). Заметим, что к Гемеру примыкает выходящая к Дунаю область со знакомым названием Новоград. Есть в этой области и замок Галич). Словацкое Рудогорье было главным поставщиком железа, меди, серебра и золота для Венгерского королевства. И в настоящее время Рудабанья остается крупным центром добычи железной руды, а стоящий на притоке Тиссы город Мишкольц – крупнейшим металлургическим центром Венгрии. Были на Дунае и все условия для производства бронзы: «медная руда была найдена в венгерском местечке Велем-Санкт-Вид близ Гюнза, на территории, граничащей с австрийской областью Бургенланд. Она залегала вместе с антимонитом, безмышьяковой рудой сурьмы… медная руда и придающий твердость металл залегали в одном месте. Это упростило обработку и последующее изготовление (сурьмяной) бронзы» (Карл Бакс Богатства земных недр М., «Прогресс», 1986, с. 99–100). Так что у летописных хозар, действительно, были основания озаботиться при виде промышленно развитого района с налаженной добычей руды и металлургией, с лесными массивами, дающими топливо для домн, с речной сетью, связанной со всем дунайским бассейном. Мы помним, что именно креститель Венгрии Иштван покорил независимую хазарскую державу на реке Тиссе. Материальных же свидетельств, что какую-то угрозу мог представлять Киев на Днепре, не существует.

(В заключение раздела добавим: принять считать слово «хазары» этнонимом, то есть названием народа. Нам же представляется, что его надо сопоставить с тюркским «хазрет», то есть «святой». И тогда хазары превращаются в религиозную группу, подобной, скажем, левитам – что тоже означает «священнослужители». В 4.10.11 мы приведем свидетельство, что хазары являлись жителями Константинополя. В этом случае все становится на свои места – Дунайский регион превосходил Константинополь по уровню развития металлургии – см. раздел 4 этой главы. На Константинополь указывают и односторонние «османские» сабли хазар).

«Руда» и «русы» – однокоренные слова. Этот славянский корень означает «бурый, рыжеватый, красный, коричневый». А вот что пишет о слове русый этимологический словарь Фасмера: «Из rudsъ, связанного с руда, рудый…». «В общеславянском языке русъ образовано с помощью суффикса – с – от основы руд-, выступающей в руда; сочетание дс упростилось в с» (Крылов Г. А. Этимологический словарь русского языка М., Полиграфуслуги, 2005). Название «руда» происходит именно от цвета: так цвет сидерита-железняка колеблется от светло – до темно-коричневого с красноватым оттенком.

Для слова «русы» обычно предлагают следующую этимологию: от «русые» – рыжие. (Ср. украинское «рудый» – рыжий). Мы предложим другую: русы = рудсые = рудные, то есть народ или группа людей, ведущая добычу и обработку руды.

Для сравнения взглянем на название «чех». Словарь Фасмера предлагает выводить название «чех» от «чета» – отряд, толпа. Однако никаких сведений, что чехи как-то выделялись среди других народов склонностью к военным формированиям, у нас нет. А вот если рассмотреть версию Я. Кесслера и И. Давиденко (Мифы цивилизации М., Эксмо, 2005, стр. 94), которые выводят «чех» от балто-славянского корня «тьх» с однокоренными ткать, тачать, точить, тесать и увязывают его с немецким Zech – мастерская, цех и словами «чекан», «чеканить» (ср. итальянское zecca – монетный двор), то сразу вспоминаешь, что Чехия, действительно, отличалась в средневековье высоким уровнем своих ремесел, а чешский монетный двор в городе Кутна-Гора был одним из старейших в Европе. (Считается, что в Кутна-Горе добывалось до одной трети европейского серебра. Чеканка монет началась около 1300 года. А чуть позже – в 1327 году монетный двор появился в Кремнице – на противоположной относительно Дуная стороне Рудных гор). Таким образом, аналогично с «рус» – рудник, слово «чех» могло означать чеканщик, мастеровой.

(Продолжая этимологическую тему, вспомним название «этруски». Не будем вдаваться в споры, когда они жили и принадлежали ли к славянскому роду-племени. Заметим лишь, что все свидетельства о них говорят о высоком развитии этрусской металлургии. Что, вероятно, через «руд» – «рус» и отразилось в их названии).

И по другую от Рудных гор сторону Дуная, в Сербии, находилась Рашская область, главным городом которой был город Рас – столица средневековой Сербии, стоявший на реке Рашка или Расиня. Саму Сербию итальянцы называли Рассией (Rascia, Raxia, Rassia). И до сих пор еще в Венгрии православных сербов называют «рацы» (они же Rasci, Rasane, латинское Rasciani). В нескольких десятках километров от города Рас (теперь Нови-Пазар) находится хребет Копаоник. В средние века его склоны были ископаны шахтами, в которых добывали железную руду. Область была известна, как центр производства и торговли оружием. Были в Сербии и месторождения меди и олова, позволяющие получать бронзу: с 13 века «началась интенсивная разработка залежей меди, железа, золота, серебра, олова и свинца. Рудники Сербии на плоскогорье Копальник (Копаоник), на Рудницкой планине и у Нового Брда вскоре приобрели европейскую известность» (Всемирная история Том 3, М, ГИПЛ., 1957, Гл. XLVIII, 1). То есть и в Сербии мы видим этноним «рас» в сочетании с рудным делом.

Таким образом, отукраинского Закарпатья, населенного русинами, на юго-запад до Сербии протянулась область с постоянным присутствием топонимов и этнонимов рус-руд-рас, известная давними традициями добычи руд и металлургии. На наш взгляд, это и есть земля русская начальных глав ПВЛ.

Эта связь русов с рудным делом и металлообработкой – единственное, что может объяснить многочисленных походы русов на Царьград. Только технологическое превосходство в оружии могло позволить Олегу прибить свой щит на ворота едва ли не самого большого в ту пору города мира. Ведь человеческая цивилизация – это цивилизация металла, металлургии. Поэтому курьезно выглядят рассказы о могучей Киевской Руси на Днепре, у которой не было своего железа и меди.

Вокруг металлургических производств и зарождались государства. К примеру, «в 968 году у горы Раммельсберг близ Гослара началась добыча меди и серебра – это самое старое или первое месторождение в «тевтонских землях». В течение двух последующих столетий гора Раммельсберг стала средоточием королевской власти, а Гослар – излюбленным местом пребывания германских королей и императоров» (Карл Бакс Богатства земных недр М., Прогресс, 1986, стр. 104–105). Видимо, короли хорошо понимали роль металлургии. (На Раммельсберге добывали также цинк и свинец). Однако обработка металлов – золота, серебра, меди – в так называемой Карпато-Балканской металлургической провинции по археологическим данным началась гораздо раньше, чем на территории Германии: «Северобалканские и карпатские центры металлургии производили не столько золотые изделия, сколько на редкость разнообразное оружие и всевозможные орудия: втульчатые топоры, комбинированные топоры-тесла, простые массивные тесла, долота и т. п. Причем складывалось впечатление, будто местные металлурги и литейщики в одночасье овладели приемами отливки и отковки крупных изделий сложных форм. Т. е. мощное горно-металлургическое производство развивалось на Балканах весьма стремительно» (Евгений Черных Философия металла В мире науки, 2006 № 7). (К Карпато-Балканскому региону относят Венгрию, Сербию, Словакию, Закарпатскую область Украины). Поэтому и в рассказе о взятии Константинополя турками говорится о технологиях, пришедших именно из Венгрии: «Летом 1452 г. в Константинополе появился венгерский инженер по имени Урбан, предложивший императору свои услуги в качестве оружейного мастера. Константин, Однако не мог заплатить тех денег, на которые венгр рассчитывал; кроме того, у него не было необходимого для такой работы сырья. Тогда Урбан отправился из Константинополя к султану, который немедленно принял его и подробно расспросил. Когда венгр заявил, что может сделать пушку, способную разрушить стены самого Вавилона, султан предложил ему жалованье, вчетверо превышающее то, на которое тот рассчитывал, и снабдил всем необходимым для начала работы. За три месяца Урбан отлил громадную пушку, которую султан водрузил на стены крепости Румелихисар. Именно эта пушка потопила венецианский корабль, попытавшийся прорвать блокаду. Затем Мехмед приказал ему сделать пушку, вдвое превышающую размеры первой… под руководством Урбана продолжали отливать новые орудия» (Рансимен С. Падение Константинополя в 1453 году М.: Наука, 1983). Как известно, именно эти пушки сыграли решающую роль в захвате Константинополя.

Этот карпато-балканский металлургический регион в 16 веке был поделен между двумя европейскими империями – Священной Римской империей германского народа и Османской. Что, собственно, и создало эти империи.

Вернемся к истории о взятии Константинополя. Отметим, что в отличие от византийского императора у султана сырье для отливки пушек было. Ведь «только покорив балканских славян, турки обратились против Константинополя». Как известно, 15 июня 1389 года османская армия встретилась на Косовом поле с объединенными силами сербов. Сербы были разбиты, и Сербия постепенно перешла под власть турок. Не случайно Косово Поле находится там, где из гор – а именно хребта Копаоник – выходит река Ибар. Притоком Ибара является река Рашка. Сербы и турки бились именно за контроль над шахтами Копаоника и производящей металл и оружие Рашской областью.

Добавим, что и С. М. Соловьев в 29-й главе «Истории России с древнейших времен» пишет: «У венгерского короля Матвея (Корвина) Иоанн (Третий) также просил рудознатцев, архитекторов, серебряных мастеров, пушечных литейщиков». – «Да прислал бы к нам мастера, которой руду знает, золотую и серебряную, да которой бы руду умел и разделити с землею, занеже в моей земле руда золотая и серебряная есть, да не умеют ее разделить с землею» (ГАФКЭ. архив Посольского приказа, книга цесарского двора 1488–1517, Статейный список)».

Тут же Соловьев сообщает, что московские купцы ездили и в Киев, и в Литву, однако Ивану Третьему отчего-то совершенно не пришло в голову пригласить оружейных мастеров из-под Киева, где поляне якобы еще в незапамятные времена платили дань оружием. Видимо, там таких мастеров просто никогда не было.

Этот дунайский металлургический регион с интенсивной производственной, экономической, политической и интеллектуальной деятельностью и породил свой круг сказаний, которые затем были использованы в повествовании о совсем другом, ничем с промышленной точки зрения не выделявшемся регионе. Мы полагаем, что рассказы ПВЛ о походах русских князей на Царьград являются отзвуком военных конфликтов с османами, которые с 14 века начинаются в балканском регионе.

Вот извлечение из «Анонимной болгарской летописи» (14–15 вв.) о походе против султана Баязета: «в лето 6905-е (1397), двинулся угорский король Жигимонт, собрав все западные войска, то есть королей, князей, властителей, панов, кардиналов, могущественных франков, короче говоря, множество господ, и отправил одних посуху, других же – по Дунаю на многих кораблях и ладьях, так что вод не было видно» (Родник златоструйный. Памятники болгарской литературы 11–18 веков М., Художественная литература, 1990, с. 210–211). Напрашивается сравнение с походом Игоря из ПВЛ: «В год 6452 (944). Игорь же собрал воинов многих: варягов (ср. «могущественных франков»), русь, и полян, и словен, и кривичей, и сиверцев – и нанял печенегов, и заложников у них взял – и пошел на греков в ладьях и на конях… Услышав об этом, корсунцы послали к Роману со словами: «Вот идут русские, без числа кораблей их, покрыли море корабли». В который раз мы видим, что совпадает не только общий характер событий, но и детали описания.

Вот что рассказывает ПВЛ о победе Олега над Царьградом: «В год 6415 (907)… И повелел Олег своим воинам сделать колеса и поставить на колеса корабли. И с попутным ветром подняли они паруса и пошли по полю к городу. Греки же, увидев это, испугались и сказали через послов Олегу: «Не губи города, дадим тебе дани какой захочешь» А вот извлечение из «Записок янычара», памятника, как считается, написанного в 15-м веке венгерским сербом – рацем – о взятии Константинополя Мехмедом II Завоевателем: «Когда мы подошли к Константинополю, то нам было велено залечь перед Адрианопольскими воротами, а когда мы там залегли, тогда султан, пойдя на большие затраты, чудесным образом перевез ладьи, чему удивлялись весь город и войско. А сделал он так: на верху был сделан перекоп, который внизу был обит толстыми досками, намазанными густым слоем жира, к тому же к каждой ладье был приделан чистый корпус; а поднятыми ветряными полотнищами все тридцать ладей одна за другой шли как бы по воде со знаменами, с бубнами, со стрельбой из пушек; в это время битва была приостановлена из-за большого удивления людей: ладьи, которые обычно тянули пешие люди и буйволы, по суше сами шли к морю. Греки, видя ладьи, устроенные таким образом, хотели обороняться, дабы их не могли привезти к морю, но они ничего не смогли с этим поделать» (гл. 26).

Конечно, литературные сюжеты кочуют из исторического сочинения в историческое сочинение, и определить направление этого движения не всегда просто. Так сюжет о маневре с кораблями выплывает в очередной раз при рассказе о битве при Гангуте: «Петр I (шаутбенахт Петр Михайлов) применил тактический маневр. Он решил часть своих галер перебросить в район севернее Гангута через перешеек этого полуострова длиной 2, 5 километра. Для выполнения замысла он приказал построить переволоку (деревянный настил)».

– «Записки янычара», – можешь сказать ты, читатель, – были напечатаны только в 1828 году. Поэтому как определить дату их создания? Вы же сами сомневались в датировках «древних рукописей».

Да, ты прав, читатель. (Тезис, что были печатные издания «Записок янычара» в 1565 и 1581 годах сомнителен, так как эти книги до нас не дошли). Однако Стивен Рансимен в числе текстов, сообщающих о переброске османского флота в Золотой Рог, приводит книгу, изданную в 1717 году: Edaldy Jacques. Informations envoyees tant par Francisco de Franc a Mgr. le Cardinal d'Avignon que par Jehan Blanchin et Jacques Edaldy, marchant florentin, de la prise de Constantinople, a Laquelle le dit Jacques estoit personnelement. Martene et Durand. Thesaurus novus anecdotorum. I. P. 1717 (Рансимен С. Падение Константинополя в 1453 году М.: Наука, 1983, прим. 193). Таким образом, в Европе в 1717 году история о походе кораблей по суше применительно к осаде Константинополя 1453 года была знакома. А вот о том, что корабли на колеса при осаде Константинополя ставил вещий Олег, не знали ни Герберштейн в 1557 году, ни Киевский Синопсис в 1674-м. То, что ее не знает Синопсис, означает, что попала история о кораблях на колесах в «древнерусские летописи» благодаря Татищеву, который начал свои занятия историей, по его собственному свидетельству, не ранее 1720 года. А, значит, по всей видимости, перекочевала туда из истории о взятии Константинополя османами.

Болгарские литературные памятники также сохранили сюжеты, ставшие основой для страшных рассказов о монгольско-татарском нашествии, никаких материальных подтверждений коему до сих пор не найдено. Вот «Сказание пророка Исайи о грядущих летах и об антихристе»: «Восстанет тридцать седьмой царь по имени Гордий, а по прозвищу Чигочин (ср. имя Чингисхана – Темучин – А. П.), выйдет он из Солнечного града полухристианином-полуязычником и соберет всю землю Измаильтянскую… И не сможет им противиться никто. И разорит Чигочин землю Болгарскую и Греческую, как мучитель, за семь лет. Тогда погибнут греки за морем, а болгары – на Западе. Останутся они только в славных градах, горах, ущельях и пещерах… И истерзает Чигочин всю землю, и будут в тех странах люди рыдать, голося: «О, горе нам, братия, ибо умрем мы в муках!» (Родник злато струйный, с. 267). А вот болгарский просветитель Паисий Хилендарский (1722–1773), «История славяно-болгарская»: «В то время (при Юстиниане, сыне Константина) восстал болгарский король Батоя (ср. Батый – А. П.), сильный и страшный для греков… Летописец Феофан говорил: «Великим чудом казалось, что римский царь брал дань и с турок, и с других окрестных царств, но этим страшным народом был побежден и платил дань королю Батое» (там же, с. 231). (Паисий Хилендарский, кстати, повествует и о том, как болгарский царь Крум велел сделать чашу для пиров из черепа убитого им византийского царя Никифора. Вы, наверное, уже слышали эту историю о черепе князя Святослава и печенежском князе по имени Куря).

В свою очередь эти болгарские сюжеты, какую бы древность им не приписывали, содержат явные свидетельства того, что основаны на событиях османского завоевания. Вот в «Сказании пророка Исайи…»: «И Царьград запылает, будто от огня…И разбредутся измаильтяне, и разорят всю землю болгарскую… И выйдут в те годы измаильтяне из северной страны. И две части их придут ко граду Солуни, а третья останется в своей земле и пожелает креститься, ибо возлюбит Господь измаильтян. Тогда начнут они осаждать Солунь, и выйдут солуняне против венгров, и перебьют врагов…» (там же). Сравним это с данными об истории Салоник (Солуни): «С 1383 по 1387 год жители под руководством Мануила Второго героически оборонялись от осаждающих город турков, но в 1387 г. город сдался. В 1387–1402 гг. город принадлежал туркам, после поражения турок от Тимура был возвращен Византии. В 1423 году власть в полуразорённом городе была передана венецианцам, стремящимся контролировать Средиземноморье и его торгово-экономический сектор. Турки вновь осадили город с 1426 г по 1430 год, когда город был окончательно захвачен турками». Можно, конечно, считать, что «Сказание пророка Исайи…», которое относят к Пвеку, предсказало взятие Константинополя и первоначальное отвоевание у турок Солуни. Нам более правдоподобной кажется версия, что «Сказание…» написано уже после того, как османы овладели Константинополем, Северной Грецией и Болгарией.

(см. также 3.4).

Итак, зачем, в обоснование какого политического проекта, была написана «Московия» Герберштейна? Надеюсь, читатель, ты уже не сочтешь этот вопрос странным и не скажешь: «Написана, чтобы поведать всю правду». Тем более, что ответ лежит на поверхности – достаточно заглянуть в оглавление вышедшего в наши дни перевода «Московии» на русский и увидеть там добавленные издателем подзаголовки «Короли польские, чешские и венгерские» и «Королевство Венгерское». Не правда ли, как будто не совсем по теме? Ведь Венгрия не граничила с Московией. Заглянем в эти главы – что же там написано? В главе «Короли…» Герберштейн неоднократно и упорно подчеркивает, что наследственные права на Венгерское королевство принадлежат австрийским монархам. Права эти выглядят притянутыми за уши и основываются на том, что венгерская принцесса Ядвига якобы была обещана в жены австрийскому герцогу Вильгельму. И, хотя брак не состоялся и Ядвига вышла замуж за короля Речи Посполитой Ягайла, Максимилиан считал свои права на Венгрию неоспоримыми, и в 1506 году двинулся на Венгрию, чтобы отбить ее у Владислава, сына польского короля Казимира. Получить Венгрию ему не удалось, конфликт кончился миром. В 1526 в Венгрию вторглись войска Сулеймана Великолепного. Венгерская армия была разбита на поле близ Мохача, столица Буда капитулировала, молодой король Людовик II погиб. После его смерти Чехия (с Моравией и Силезией) и Западная Венгрия отошли к Габсбургам. Этим событиям как раз и посвящена глава «Королевство Венгерское». Вернее, оправданию фактического раздела Венгрии между Австрией и Турцией. Поражение оставшейся без союзников Венгрии Герберштейн объясняет дурным нравом венгерского народа, распущенностью знати, заносчивым по отношению к султану поведением и плохой подготовкой к войне. В общем, «сами виноваты». В схватке с поляками за Венгрию Максимилиану, естественно, было выгодно ослабить Речь Посполиту вовлекая ее в конфликт с Московией. Для этого и предназначалась созданная Герберштейном «киевская» генеалогия московских правителей, подталкивающая их к захвату Киева на Днепре и других литовских владений.

Внедрением этой генеалогии решались и другие задачи. Во-первых, отвергались претензии московских князей на происхождение от древнеримских императоров и именование себя царями наравне с цесарем, то есть с императором Максимилианом. О том, на чем основывались эти претензии, Герберштейн невнятно упоминает в начале своей книги: «если верить бахвальству русских, эти три брата (Рюрик, Трувор, Синеус) вели свой род от римлян, как и, по его собственным словам, московский великий князь». Понять, о чем шла речь, можно прочитав «Сказание о князьях владимирских», в котором для пущей убедительности соединены сразу две легенды, обосновывающие право московских правителей называться царями. Согласно первой, Рюрик, Трувор и Синеус, призванные на Русь из Прусской земли, являются потомками Пруса, а Прус был родичем кесаря Августа. Согласно второй, Владимир Мономах был венчан на царство византийским царем Константином Мономахом. Вот этих-то двух легенд и нет в «Московии» Геберштейна, хотя он пишет и о Рюрике, и о Владимире Мономахе. Позиция Максимилиана была следующей: только он сам в благодарность за правильное поведение мог даровать царский титул московским владыкам. На это указывают оправдания Герберштейна в главе «Титулатура»: «Но пусть никто не верит тому, будто Максимилиан или его внуки сделали его (Василия III) царем в обиду польским королям… Да послужит сказанное в защиту моего господина, который в продолжение всей своей жизни был верным и искренним другом короля Сигизмунда». Эта польско-австрийская «дружба» ярко проявилась в 1587 году во время неудачного австрийского вторжения в Польшу – так называемой Первой войны за польское наследство. Завершилась же «дружба» в 1772 году разделом Польши между Австрией, Россией и Пруссией. (Порой дипломатам приходится ждать сотни лет, прежде чем взойдут посеянные ими зерна).

Но была у книги Герберштейна еще одна, причем главная, задача. Основным противником для Габсбургов после раздела Венгрии становилась Османская империя, войска которой доходили до самой Вены. Против османов хотели направить Габсбурги и Речь Посполиту, и Московию.

План был такой – московский царь подчиняется папе римскому, становясь за это главой Восточной церкви и императором Константинополя. Чтобы обосновать права на константинопольский престол и нужна была генеалогия, идущая от Владимира Святого, вступившего в брак с сестрой византийских императоров Василия и Константина Анной и от этих же императоров принявшего крещение.

Сформулированные Герберштейном в 1549 году идеи вскоре стали внедряться в жизнь. Вот описание переговоров папского посланника Антонио Поссевино с Иваном Грозным, которые относят к 1582 году: «Вот что пишет Поссевино, о предложениях, сделанный Ивану: «… ты сможешь серьезно надеяться, что тебя спустя немного времени будут называть… восточным императором, если ты приблизишься к правильной вере. И в этом деле примут участие и христианские государи, которые стали бы с разных сторон поддерживать твое могущество» (Беседы о религии, Первая беседа цит. по Иван Грозный и иезуиты. Миссия Антонио Поссевино в Москве. М., Аграф, 2005). «Являешься ли ты законным наследником и приемником той власти, которую ты через 500 лет унаследовал от Владимира?» – задает Поссевино явно риторический вопрос. «Государь ответил утвердительно» (там же). Севший на константинопольский престол московский государь был бы приемлем для греков, как представитель одной с ними «греческой» веры, и, подчинившись римскому папе, решил бы задачу объединения церквей. Поссевино формулирует этот так: «Знай же, что великий первосвященник ни в коей мере не поборник того, чтобы ты менял древнейшую греческую веру которой следовали отцы церкви и законные соборы. Напротив, он призывает, чтобы ты, узнав, что она из себя представляет, оберегал ее и удерживал из нее то, что в твоих владениях сохраняется в нетронутом виде. И если ты сделаешь это, то уже не будет Западной и Восточной церкви, но все мы соединимся под именем Христа»(там же). Показательно, что московский государь должен «узнать, что представляет из себя» его вера.

Идея установления контроля над Константинополем постепенно бралась на вооружение московскими правителями. В «Послании на Утру» ростовский епископ Вассиан приводит в пример Ивану III киевских князей, бравших с Константинополя дань: «… поревнуи прежде бывшим прародителем твоим великим князем. Не точию Рускую землю обороняху от поганых, но иныа страны приимаху под себе, еже глаголю Игоря и Святослава, и Владимера, иже на греческых царех дань имали…» В «Повести о взятии Константинополя турками в 1453 году» сообщается: «Пишется ведь: «Русый же род с прежде создавшими город этот всех измаилтян победят и Седьмохолмый приимут с теми, кому принадлежит он искони по закону, и в нем воцарятся, и удержат Седьмохолмый русы, язык шестой и пятый, и посадят в нем плоды, и вкусят от них досыта, и отомстят за святыни» (так называемая «Надпись на надгробии царя Константина», перевод на современный русский).

В так называемом Соловецком Хронографе говорится уже более определенно: «Быти Царюграду за турским царем 210 лет, и то время уже исполнилось, а после того будет Царьград за московским государем царем» (Книжные центры Древней Руси: Книжное наследие Соловецкого монастыря СПб, Наука, 2010, с. 484).

Любопытно также сравнить «Чин поставления на царство государя царя и великого князя Федора Алексеевича (1676)» с «Чином поставления на царство государя царя и великого князя Алексея Михайловича», его отца. В Чине Федора Алексеевича впервые была введена формула, согласно которой государь обосновывал свои права на престол прежде всего «по преданию святыя восточныя Церкви», и уже потом «по обычаю древних царей и великих князей российских». В «Чине… Алексея Михайловича» такой формулы еще не было. Идея Великой Восточной Империи впитывалась московскими правителями постепенно, оформляясь все более определенно.

А вот Симеон Полоцкий, Вирши на рождение Петра I (1672):

В 1667 году началась русско-турецкая война за контроль над Левобережной Украиной. В 1681 году был подписан мирный Бахчисарайский договор с Османской империей, который был должен действовать в течение 20 лет. Однако уже в 1686 году при Софье Алексеевне договор этот был аннулирован, заключен «Вечный договор» с Польшей и состоялось вступление Москвы в антитурецкую «Священную лигу», которой были объединены Священная Римская империя, Венецианская республика и Польша.

После переговоров с императором Леопольдом Петр Первый начинает в 1695 году азовский поход против турок. Наибольший же выигрыш Россия получила при Екатерине Великой в войнах 1768–1774 и 1787–1791 гг. (последняя велась в союзе с Австрией): Россия вышла к Черному морю. Этот российский «дранг нах остен» продолжился в войне 1828–1829 гг.

А вот дальнейшая экспансия России привела к катастрофическим результатам. В 1853 г. Россия потребовала от турецкого султана признать русского царя покровителем всех православных – подданных султана и обеспечить контроль православной церкви над святыми местами в Палестине. Султан отказался, и Николай I оккупировал дунайские княжества – «в залог» до удовлетворения «своих законных требований». Началась война, на стороне Турции выступили Франция и Англия, и Россия потерпела поражение.

Война 1877–1878 гг. восстановила позиции России на Балканах.

Одним из поводов для России вступить в Первую мировую войну стало прежнее стремление установить контроль над Босфорскими проливами и Константинополем. Вот «Памятная записка министра иностранных дел Сазонова французскому и великобританскому послам в Петрограде М. Палеологу и Дж. Бьюкенену»:

«[Петроград], 19 февраля/4 марта 1915 г.

Ход последних событий приводит е.в. императора Николая к мысли, что вопрос о Константинополе и проливах должен быть окончательно разрешен и сообразно вековым стремлениям России. Всякое решение было бы недостаточно и непрочно в случае, если бы город Константинополь, западный берег Босфора, Мраморного моря и Дарданелл, а также южная Фракия до линии Энос – Мидия не были впредь включены в состав Российской империи. Равным образом, и в силу стратегической необходимости, часть азиатского побережья, в пределах между Босфором, рекой Сакарией и подлежащим определению пунктом на берегу Измидского залива, острова Мраморного моря, острова Имброс и Тенедос должны быть включены в состав империи».

Для осуществления этих планов на весну 1917 года была намечена «Босфорская операция», порученная командующему Черноморским флотом вице-адмиралу Колчаку.

Война эта, как известно, кончилась крушением Российской империи. (А также Османской и Габсбургской). Таков был финал давней австрийской интриги.

Но почему именно точка, где находится современный Киев на Днепре, была выбрана для пересадки легенды о Киевской Руси? Тому несколько причин.

Прежде всего, наличие пещер, при захоронении в которых происходит мумификация трупов. Мумификация происходит далеко не во всех пещерах, поэтому пещеры в днепровской круче были известны как святое место. Так Михалон Литвин (1550 г.) повествует о киевском монастыре, хранящем «в своих подземельях и подземных ходах многие гробницы, в которых лежат нетленные иссохшие останки». Упомянул об этих пещерах и Боплан (1651): «Под соседней с этим монастырем горой имеется большое количество пещер, наподобие шахт, наполненных множеством тел, сохраняющихся здесь более 1500 лет и похожих на египетские мумии… (мощи) сохраняются столь продолжительное время нетленными благодаря природе этих пещер или шахт, которые вырыты в особого рода каменистом песке: зимой в них сухо и тепло, а летом – прохладно и сухо без малейших признаков сырости».

«Нетленные останки» стали поводом для фантазий, что здесь, на берегу Днепра, стояла древняя Троя: «Ты не роскошные в Киеве встретишь дома, а убогие, людям в которых доныне о древней фригийской Трое грезятся сны», писал в поэме «Днепровские камены» (1620) Иван Домбровский. А Иоанн Гербиний в сочинении «Богослужебные киевские пещеры или Киев подземный» (1675) прямо связывает легенду о Трое с захоронениями в пещерах (см. эпиграф к главе). Легенда эта была широко распространена – о ней в нейтральном тоне сообщает тот же Михалон Литвин: «считается, что и Иллион, или Троя, некогда находилась на киевской территории». Эту легенду друг за другом опровергают Себастьян Кленович в поэме «Роксолания» (1584), Мартин Гуневег, побывавший в Киеве в 1584 году и киевский католический епископ Иосиф Верещинский (1595), написавший «Киев… никогда не был, как думают люди, Троей». Причем Кленович, так же, как и Литвин, вовсе не сводит сферу бытования легенды к одним лишь киевлянам или русинам.

Таким образом, Сигизмунду Герберштейну оставалось сделать всего один шаг – заменить «троянских героев» на «древнерусских князей». Шаг этот тем более напрашивался, что идея translatio imperii (перенос империи) была в германской историографии официальной доктриной. Согласно этой доктрине, власть императоров Священной Римской империи германского народа являлась продолжением власти императоров античной Римской империи. При этом сторонники папы отстаивали тезис, что «перенос империи» состоялся путем коронации Карла Великого римским папой в 800 году. А сторонники императора с целью противодействия притязаниям Ватикана на власть говорили о «переносе империи» от «Рима к грекам, от греков к франкам, от франков к лангобардам, от лангобардов к немецким франкам» (Оттон из Фрайзинга Хроника или история о двух царствах Пролог). Карл Великий при этом являлся 68-м или 69-м по счету прямым наследником Октавиана Августа. Таким образом, странствование «древних столиц» по географической карте в исторических сочинениях было делом обыденным. Ведь translatio imperii, как правило, сопровождался и translatio religionis (переносом «истинной религии»), а также translatio nominis (перенесение названия «святого» города на новый объект). Вспомним хотя бы подмосковный Новый Иерусалим.

В случае Киева на Днепре ситуация, вероятно, была несколько другой – на место «святого» пещерного монастыря были осуществлены translatio imperii и translatio nominis.

Идея translatio religionis получила развитие в среде киевских монахов, вылившись в концепцию «Богоспасаемого Града – Второго Иерусалима». Первое применение эпитета «богоспасаемый» к Киеву – в киевском Патерике – датируется 1554 годом. До этого так называли лишь Константинополь. (Яковенко Н. Паралельний свiт. Дослiдження з icmopiї уявлень та iдей в Українi XVI–XVII ст. Київ: Критика, 2002. гл. Символ «Богохранимого града» у пам'ятках київського кола (1620–1640-вi роки). Хронологически это очень близко к 1549 году, когда вышла «Московия» Герберштейна. Почему-то именно в эту пору киевские монахи «вспомнили» о равном Константинополю статусе своего города.

(В скобках заметим, что к частому отождествлению в средневековых сочинениях Трои, Константинополя и Иерусалима привлекли внимание Г. В. Носовский и А. Т. Фоменко. (См., например, Стамбул в свете Новой хронологии М., Астрель, 2008). При translatio religionis в «богоспасаемый Киев» мы также видим отождествление его как с Троей, так и с Иерусалимом и Константинополем).

После взятия османами Константинополя номинальный Константинопольский патриархат – своего рода правительство в изгнании, альтернатива Константинопольскому патриархату Османской империи – был создан в Риме. Позже, в 80-х годах 16 в., план переноса престола Константинопольской патриархии в Речь Посполиту обсуждался католическим духовенством в связи с конфликтом патриарха Иеремии с османскими властями. Иеремия был смещен с престола и выслан из страны. Уже знакомый нам Антонио Поссевино, агитировавший Ивана Грозного на пост восточного императора, в качестве одного из вариантов местоположения нового патриаршего престола предлагал Киев (Дмитриев М. В. Между Римом и Царьградом: генезис Брестской церковной унии 1595–1596 гг. М., 2003. С. 274). Однако дальше планов дело не пошло. По-видимому, польским властям не нужен был как вообще дополнительный «центр силы» на территории Речи Посполитой, так и, в особенности, в Киеве, на «наследование» которым могли претендовать и князь Острожский, и московские государи. В результате Иеремия учредил Московскую патриархию.

Следующая причина, по которой городок на Днепре подходил для создания мифа о Древней Руси, это, конечно, сам Днепр – большая река, по которой, в принципе, возможно сообщение с Черным морем и Константинополем, а, соответственно, гипотетически возможны и события ПВЛ. Благоприятным для создания мифа являлось и окраинное, пограничное положение Киева по отношению к Речи Посполитой. Об этих диких и захолустных землях можно было без особой опаски рассказывать все, что угодно. Возможности для проверки были сильно ограничены.

Это же окраинное положение делало Печерский монастырь прибежищем и последним оплотом православных фрондеров, недовольных польской экспансией. Считается, что процесс объединения Польши и Литвы длился не одно столетие, начавшись еще в 1385 году с Кревской унии. Так что Герберштейн наверняка хорошо знал о постоянной борьбе между польской и литовской знатью за собственность и сферы влияния. Статус Киева как древней столицы должен был усилить позиции антипольской партии. Напомним, что ослабление Польши было одной из задач внешней политики Габсбургов. Процесс объединения Польши и Литвы был близок к завершению как раз в то время, когда в свет вышла «Московия» Герберштейна. В 1569 году была заключена Люблинская уния, в результате которой было образовано единое государство Польши и Литвы – Речь Посполитая. А в 1596 году церковная Берестейская (или Брестская) уния подчинила литовскую церковь римскому папе.

Скажем вкратце о причинах, приведших к заключению Люблинской унии. В 16 веке резко возрастает потребность промышленно развитых Голландии, Фландрии, Англии, Франции и других стран Западной Европы в импорте зерна. Таким импотером стала Польша, в которой была создана фольварочно-барщинная система. (Фольварок – это принадлежащее феодалу имение, где, отрабатывая барщинную повинность, крестьяне производили зерно и другие продовольственные товары на экспорт). В 16 веке в Польше завершилось полное закрепощение крестьян. Ещё конституция 1496 г. резко ограничила возможность перехода польских крестьян от феодала к феодалу, с 1518 г. крестьяне оказались под исключительной юрисдикцией своих феодалов, а в 1543 г. переход крестьян был запрещён полностью.

Но потребность Западной Европы в импорте зерна все возрастала. Как говорится в таких случаях, взгляды польских феодалов обратились на Литву, которой тогда принадлежали земли Киевского, Брацлавского и Волынского воеводств. К тому же, в 16 веке появился плуг сабан, он же малороссийский плуг, способный распахивать целинные земли. А, значит, возник смысл в присоединении к Польше и колонизации украинных целинных земель.

(Про сабан можно прочесть, что он существовал «уже в глубокой древности». Правда, тут же добавляют: «С падением Римской империи и наступлением мрачного средневековья были забыты многие культурные и технические достижения римлян. Такая же участь постигла и римский плуг. Он был полностью забыт, и много столетий спустя его пришлось «изобретать» заново. Это произошло лишь в середине XVII века в Бельгии и Голландии». А вот что, к примеру, пишет Е. Н. Капитонов в монографии «История сельскохозяйственного машиностроения России» (Тамбов: Изд-во ГОУ ВПОТТТУ; 2010): «В начале XIX в. в передовых странах земледельцы перешли от сохи к железному плугу. Этот переход потребовал почти трёх веков эволюции. В XVI веке появился так называемый римский плуг, едва заслуживавший название плуга, поскольку он имел только зачатки отвала. В том же веке появился и англо-саксонский плуг с более развитым отвалом, с ножом и двухколёсным передком. В таком виде плуги пребывали до XVIII в., когда появились более совершенные брабантский и роттердамский плуги, послужившие образцами для изготовителей плугов во многих странах». Описание англо-саксонского плуга очень хорошо совпадает с описанием плуга малороссийского).

Итак, за образованием Речи Посполитой последовал «колонизационный рывок» польских феодалов на литовские земли, создание фольварков и закрепощение хлеборобов, экспансия католической церкви и ордена иезуитов. В ответную борьбу за сферы влияния и собственность вступала литовская знать. Во главе этого противостояния стоял литовский магнат Василий-Константин Острожский, основавший в середине 1570-х на Волыни Острожскую академию, сыгравшую ключевую роль в тогдашней идеологической борьбе внутри Речи Посполитой. (Напомним, что как раз при Василии-Константине создаются родословные Острожских с предками – киевскими князьями).

При этой академии учились такие видные в будущем деятели православной партии, как киевский митрополит Иов Борецкий, ректор киевской Братской школы Мелетий Смотрицкий, гетман Войска Запорожского Петр Сагайдачный и, вероятно, архимандрит Киево-Печерского монастыря Елисей Плетенецкий. Именно Иов Борецкий в 1621 году призвал всех верующих: «До богоспасаемого места Киева, второго руского Иерусалима, прыамней в духовных пилных потребах, минаючи унитскую безбожную яму, если мило спасете, абы ся не ленил приходити и присилати». А Мелетий Смотрицкий в изданном в том же году сочинении «Оправдание невинности» провозгласил существование в Польском королевстве «народа руского»: «Наш руский народ добыл эту вольность во времена своих князей, и с ней он включен в славное Польское королевство… ее он берег на протяжении всех минувших веков, ее он должен беречь и сегодня… и впредь – пока будет существовать он сам и его великие князья, то есть до скончания времен».

Произошло это уже после того, как в 1608 году умер Василий-Константин Острожский и прекратила свое существование Острожская академия. Судя по всему, выступивший в 1596-м против Брестской унии Острожский затем сдал свои позиции и уже с начала 17 века о жизни его мало что известно. В эти же годы пришла в упадок и Острожская академия. Польское влияние на Волыни усиливалось. После 1569 года в Литве свою деятельность начали иезуиты, основывая многочисленные монастыри. В 1570 году в Вильно (Вильнюсе) открылась иезуитская коллегия, ставшая в 1578 году Виленской академией. В 1598 году католичество принимают сразу 58 знатных литовских вельмож (Н. И. Петров Волынь. Исторические судьбы Юго-Западного края СПб. 1888, с. 120–121).

Не избежал такой участи и род самого Василия-Константина Острожского: в 1579 году с помощью иезуитов был обращен в католицизм его старший сын Януш, а в 1583-м – второй сын Константин-младший. А в 1624 году в Остроге появляется иезуитская коллегия. Мелетий Смотрицкий писал в своем сочинении «Тренос или плач Восточной церкви» (1610): «…где теперь дом князей Острожских, который превосходил всех своим ярким блеском древней веры?»

Идеологи «православной партии» перемещаются в окраинный Киев, где позиции их были достаточно сильны еще с 1577 года, когда киевским воеводой стал Василий-Константин Острожский. Именно Острожский содействовал тому, что в 1599 году Киево-Печерским архимандритом был избран Елисей Плетенецкий. При Плетенецком в 1615 году в Печерском монастыре появляется своя типография, с чего и начинается киевская «культурная революция».

Политическим результатом «культурной революции» стало восстановление в 1620 году в Киеве православной митрополии. Киевским митрополитом был провозглашен Иов Борецкий. Провозглашение это состоялось при активной поддержке Запорожского казачества и его гетмана Петра Сагайдачного.

Вот и еще одна, возможно, ключевая, причина выбора Днепровских круч вблизи Печерского монастыря в качестве «древней столицы». Ниже Киева по Днепру за Каневом и Черкассами начиналась так называемая буферная зона между Литвой и Крымским ханством. Население этой буферной зоны звалось казаками. В 17 веке казачество имело организованную военную структуру – Запорожскую сечь, во главе которой стоял гетман. Киевский Подол был для Запорожской Сечи своего рода воротами в литовские и польские земли. Через него шла торговля с казаками – Днепр до порогов, сразу за которыми находилась Сечь, был судоходен. Тем более, что казацкая столица Трахтемиров, в которой хранились казна и арсенал, находилась примерно посредине между Киевом и порогами. Казаки были силой, которую и Габсбурги, и Польша хотели использовать в качестве союзника, в том числе в войнах с Османской империей. За влияние на казаков между Габсбургами и Польшей шла конкуренция.

Идею использовать запорожских казаков в борьбе Речи Посполитой с татарами и Москвой активно старался реализовать киевский католический епископ Иосиф Верещинский. Достаточно взглянуть на названия его произведений: «Способ заселения Нового Киева и обороны прежней столицы Киевского княжества от всяких угроз без затрат для Его Королевской Милости и средств коронных (польских)» (1595) и «Войску Запорожскому ясное указание относительно обустройства и постоянного обеспечения на Заднепровье» (1596). В первом, обращенном к краковскому сейму, Верещинский ратует за превращение Киева в мощную крепость, предназначенную, главным образом, для защиты от Москвы. Во втором сочинении он предлагает создать на Левобережной Украине вассальное по отношению к Речи Посполитой казацкое княжество с сохранением военной и административной структуры Войска Запорожского. Поездка в 1594 г. на Запорожскую Сечь посла императора Рудольфа II с целью организации похода казаков в Молдавию против турецких войск описана в «Днеснике Эриха Лясоты из Стеблау». Согласно Лясоте, стороны элементарно не сошлись в цене.

Речь Посполита, однако не желала вступать в военный конфликт с Османской империей В 1595 году коронный гетман Ян Замойский подписал с турками договор о том, что Польша будет препятствовать любым нападениям на турецкие владения. Поэтому, направляя с помощью легенды о Киевской Руси московскую экспансию на Киев, австрийские дипломаты, очевидно, в качестве одной из своих целей видели создание союза Запорожской Сечи и Москвы, обращенного как против Турции, так и против Польши. Заметим, что спустя всего каких-нибудь сто лет после выхода книги Герберштейна план этот начал реализовываться, приведя в конечном результате к присоединению Украины к Российской империи и выходу Российской империи на северные границы империи Османской.

Итак, именно запорожские казаки стали опорой киевского «православного возрождения» после того, как из политической борьбы вышла старая литовская знать и князь Василий-Константин Острожский. В 1620 году началась польско-турецкая война. В качестве ее причин называют частые набеги казаков на турецкие земли (по-видимому, работа австрийских дмпломатов приносила свои плоды) и вмешательство Польши в военный конфликт в Молдавии, которую османы считали своим вассалом. В решающей битве под Хотином (1621 год – так называемая Первая Хотинская битва) победа над турками, как считается, была одержана во многом благодаря 38-тысячному отряду запорожских казаков во главе с гетманом Петром Сагайдачным.

Это событие, очевидно, усилило позиции поддерживаемой казаками «православной партии» и провозглашенного в тайне от центральных властей киевского православного митрополита Иова Борецкого. После смерти в 1632 году короля Сигизмунда III новоизбранный король Владислав IV утвердил «Пункты успокоения обывателей греческой веры», согласно которым узаконивалось существование православной веры и православной иерархии во главе с киевским митрополитом. Митрополитом этим стал уже известный нам Петр Могила. Православным также разрешалось открывать новые церкви, монастыри, типографии, школы.

Все это еще ускорило православную «культурную революцию», в результате которой при Петре Могиле в Киеве был «реставрирован» храм святой Софии, обнаружен саркофаг Владимира Святого, создана Киевская академия, а в 1674 году издан Синопсис, в сжатом виде излагавший идеи Сигизмунда Герберштейна для их широкого внедрения в общественное сознание. За первым изданием последовали второе (1678) и третье (1680) издания Синопсиса, отпечатанные в Киево-Печерском монастыре. Последующие его издания (с 1736 года) выпускала уже Санкт-Петербургская академия наук. Всего их было более 30-ти. На протяжении целого столетия с 1674 года Синопсис выполнял роль учебника русской истории.

Чем же он так пришелся по вкусу при российском дворе? Напомним, что написан он после того, как по его же словам «… Царь Царем и Господь Господем паче прочих Царей вознося рог Христа своего, Великого Государя нашего Царя и Великого Князя Алексея Михайловича, всея Великия и Малыя и Белыя России Самодержца… искони вечную скиптроносных преродителей его отчину, Царственный той град Киев в его скиптроносныи Царскии руце, яко природное Царское его присвоение, возврати… лета… от Рождества же Христа Спасителя нашего 1654, месяца Марта дня 1». Поэтому о Москве Синопсис сообщает раньше, чем о Киеве, выводя название Москвы от имени прародителя всех славян Мосоха. Говорит о граде Киеве, как о «главном для всего русского народа» и в соответствующем месте сообщает, что первым царем «Российской земли» был Владимир Мономах. Далее доводит изложение до переселения митрополита Киевского в Москву вскоре после 1283 года, объясняя таким образом, откуда есть пошла земля Московская. На этом Синопсис считает свою задачу выполненной и, изложив события двухсот ближайших к времени его написания лет на одной странице, заканчивает повествование сообщением о возврате «царственного града Киева» под власть Алексея Михайловича. Все эти «факты» о «Российской земле» заботливо упакованы в занимательные истории о Кие, Рюрике, Игоре, Ольге, Святославе и Владимире.

Параллельно «Синопсис» внедряет в сознание читателя еще три важных утверждения:

1) Власть на Руси всегда была наследственная, а не выборная.

2) Существовали две раздельные ветви власти: светская и церковная.

3) Русь и Московия получили христианскую веру из Константинополя.

Все три не соответствуют действительности. (О первом пункте мы уже частично говорили ранее). Обсудим их в Третьей книги, сделав попытку предложить более достоверный и непротиворечивый, чем традиционный, взгляд на русскую историю.