– Фот он! Третий спрафа!

Даже при светивших мне в лицо прожекторах я без труда узнал голос, доносившийся откуда-то из темноты. Он принадлежал официанту, с которым я столкнулся в первый же вечер на Извре. Тому самому, утверждавшему, будто я пытался уклониться от уплаты за ужин, свалившись в обморок.

Меня не удивило то, что он меня опознал, хотя я был не единственным, кто попал в полосу света. Разумеется, у меня не было никаких оснований подозревать его в отсутствии наблюдательности и памяти. Но главное заключалось в том, что из всех выстроившихся в ряд индивидов только я один не был извергом. Более того, все прочие были в полицейских мундирах! Что и говорить! До чего же мило и невинно разыгран этот заранее продуманный спектакль!

Но что меня действительно удивляло, так это то, что сложившаяся ситуация ничуточки меня не расстраивала. Обычно в подобных случаях я бываю либо слишком огорчен, либо слишком зол, чтобы огорчаться. Однако на этот раз я откровенно веселился. Я как будто сбросил с себя тяжесть и испытывал приятное чувство владения собой и ситуацией, поэтому решил немного поразвлечься… для разнообразия.

– Взгляните еще раз, сэр. Вы абсолютно уверены? – Этот голос тоже был мне знаком. Он принадлежал капитану, причинившему Дж. Р. и мне столько огорчений, когда я имел удовольствие испытать на себе гостеприимство местной полиции. Прежде чем официант успел что-либо ответить, я применил чары личины и поменялся местами со стоящим рядом со мной полицейским.

– Уферен. Он третий… нет, фторой спрафа!

– Что?

Борясь с желанием ухмыльнуться, я снова взялся за работу, на сей раз так изменив внешность всех выстроившихся, что они сделались моими зеркальными отражениями.

– Но… ето нефосмошно!

– ГОСПОДИН Скив. Будьте любезны.

– Простите, капитан? – невинно отозвался я.

– Мы были бы очень вам признательны, если бы вы перестали играть в игры со свидетелями!

– Значит, наши желания совпадают, – улыбнулся я. – Я, в свою очередь, тоже был бы вам признателен, если бы вы перестали играть в игры со мной! Я понятно выразил свою мысль?

Я сбросил чары личины, оставив выстроившихся полицейских прожигать подозрительными взглядами друг друга и меня.

– Что за мысль?

– Что все это выглядит глупо. Забудем на минуту, что вы поставили тут рядом со мной всех своих коллег, и допустим, что вы играли честно. Моя мысль заключается в том, что не я один умею применять чары личины. Всякий видевший меня или мой портрет мог применить чары личины достаточно удачно, чтобы одурачить любого свидетеля. Поэтому такое опознание теряет силу доказательства. Вы установили всего-навсего, что свидетель видел кого-то, кому известно, как я выгляжу… а вовсе не то, что я лично был там.

За линией освещения наступило долгое молчание.

– Вы отрицаете, что имели какой-то контакт со свидетелем? Как я понимаю, вы узнали его голос.

– Это довольно прозрачный вопрос-ловушка, капитан, – рассмеялся я. – Если я признаюсь, что узнал его голос, то тем самым мне придется признать, что я имел с ним контакт. Верно?

Я действительно входил во вкус этой игры.

– Я, разумеется, готов признать, что имел дело с вашим свидетелем там, где он говорит. Так же как со швейцаром и коридорным, а равно как и с другими людьми, которых вы притащили сюда для опознания моей персоны. Я ставлю под вопрос смысл вашей процедуры. Мне кажется, что вы доставляете себе и всем остальным массу хлопот, которые сами по себе ни к чему не приведут. Если вы хотите получить сведения обо мне и моих передвижениях, то почему бы вам прямо не спросить меня об этом, вместо того чтобы затевать эту глупую возню?

Прожектора внезапно погасли, и на сей раз я оказался ослепленным отсутствием света.

– Ладно, господин Скив. Попробуем по-вашему. Не будет ли вам угодно последовать за мной для небольшого интервью?

Даже при «пробовании по-моему» меня просто измочалили допросом. Разумеется, я не стоял теперь перед прожекторами, но в тесной каморке для «интервью» столпилось столько народу, что я по-прежнему чувствовал себя выставленным на всеобщее обозрение.

– Ну, в самом деле, капитан, – сказал я, обводя взглядом толпу. – Неужели все это действительно необходимо?

– Конечно, – огрызнулся он. – Я хочу иметь свидетелей на все, что вы скажете, и намерен записать нашу небольшую беседу. Полагаю, мне следует уведомить вас, что все сказанное вами может быть использовано против вас в суде. И что вы имеете право советоваться в ходе расследования с адвокатом, выбранным вами или назначенным судом. А теперь продолжим или дождемся юриста?

Мое самообладание было на исходе. Похоже, на сей раз выкрутиться будет потруднее.

– Меня в чем-нибудь обвиняют?

– Пока нет, – ответил капитан. – Посмотрим, как пойдет допрос.

Я думал, не попытаться ли связаться с Шайк-Стером, одним из адвокатов Синдиката. Но сообразил, что одно лишь знакомство с ним может повредить старательно выставляемому мной образу невинного, обиженного гражданина.

– Тогда я сам отвечу на все ваши вопросы, – сказал я. – Хотя, возможно, если дело пойдет чересчур круто, вызову юридическую подмогу.

– Как вам будет угодно, – пожал плечами полицейский, пододвигая к себе поближе принесенную им пачку бумаг.

Что-то в его манере заставило меня подумать, что я сделал неправильный шаг, отказавшись от адвоката. Разволновавшись, я что-то понес насчет того, что в действительности дела не так уж плохи, как ему представляется.

– В самом деле, капитан, я даже немного удивлен тем, что нахожусь здесь. Я думал, в прошлый мой визит мы вполне со всем разобрались.

Забравшие меня перед отелем и доставившие в участок полицейские оказались до крайности малоразговорчивыми. Помимо заявления «Вас хочет видеть капитан», я не услышал ни малейшего намека на то, зачем, собственно, меня сюда приволокли.

– Опознание проводилось для подтверждения, что мы имеем дело с нужным лицом, – улыбнулся капитан. – И это вы очень убедительно продемонстрировали. А что до того, почему вы здесь, то при нашей последней беседе мы не выяснили кое-какие мелочи.

Он взял один из листков, держа его кончиками пальцев так, словно тот был очень хрупким или драгоценным.

– Видите ли, как я и обещал, мы навели о вас справки по некоторым другим измерениям.

Моя уверенность упала вместе с духом… куда-то в пятки.

– Итак, – сказал капитан, – вы Скив, иногда известный под именем Великий Скив… родом с Пента, имеющий контору на Деве?

– Совершенно верно.

– Так вот, вы, кажется, принимали когда-то участие в войне… где-то около Поссилтума?

Тут мне незачем было юлить.

– В то время я работал придворным магом Поссилтума. Остановить врага входило в мои обязанности.

– В самом деле? У меня есть тут еще рапорт с Валлета, утверждающий, что вы входили в группу, похитившую Приз Большой Игры. Это тоже входило в ваши обязанности?

– Мы честно и законно выиграли, вызвав их на матч, – вспыхнул я. – Валлеты заранее согласились на это… и чуть было не вышибли нам мозги, прежде чем мы выиграли.

– И провернули вы все это с помощью той же команды, с которой останавливали вышеупомянутого врага, – сухо отметил капитан.

– Это мои друзья! – возмутился я. – Мы иногда работаем вместе и помогаем друг другу в трудных ситуациях.

– Угу. А свои отношения с Синдикатом вы тоже квалифицируете подобным образом? Друзья, работающие вместе и помогающие друг другу в трудных ситуациях?

Хоп! Вот оно. Теперь, когда эта тема все-таки всплыла, лучше будет осветить ее откровенно и честно.

– Это другое дело, – уклончиво сказал я.

– Еще бы! – зарычал капитан. – Я больше скажу – слово «другое», по-моему, совсем сюда не подходит! За все годы работы в полиции я никогда не слыхивал ни о чем подобном.

Он сгреб стопку бумаг и драматически поднял ее над головой.

– С Пента к нам поступили противоречивые рапорты. Один из них утверждает, что вы отвадили Синдикат от Поссилтума. А другой называет вас чуть ли не главарем самого Синдиката!

Он схватил новую стопку бумаг.

– Это особенно интересно еще и из-за того, что, по рапортам с Девы, вы помешали Синдикату проникнуть в это измерение. И что еще важнее, вам платят солидное вознаграждение за продолжение защиты от Синдиката, хотя вознаграждение это, кажется, идет на оплату вашего штата… куда входят двое телохранителей из Синдиката и племянница самого его главы! И все это, конечно, не имеет никакого отношения к тому, что вы владеете комплексом отеля с казино и известны своими связями с профессиональными игроками и убийцами. В какую игру вы играете, ГОСПОДИН Скив? Мне до смерти хочется услышать, что вы подразумеваете под этим вашим «другое дело»!

Я думал было попробовать по мере сил объяснить довольно путаный ряд отношений и обстоятельств, определяющих в данный момент мою жизнь. Но потом решил поберечь дыхание.

– Сперва разрешите мне кое-что проверить, капитан. Распространяется ли ваша юрисдикция на другие измерения? Или так, касается ли вас то, что я там, вдали от Извра, делаю или не делаю, или вы притащили меня сюда просто для удовлетворения своего любопытства?

Поджав губы, изверг опустил бумаги на стол и старательно их выровнял.

– О, мне очень любопытно разузнать о вас побольше, господин Скив, – мягко произнес он. – Но за вами я послал не поэтому.

– Что ж, тогда нельзя ли нам перейти к сути дела? Как бы мне ни хотелось поразвлечь вас рассказом о своей жизни, но времени у меня в обрез – меня ждут другие неотложные дела.

Полицейский уставился на меня каменным взглядом.

– Ладно. Перейдем ближе к делу. Вам знаком уличный торговец по имени Дж. Р.?

– Дж. Р.? Разумеется, знаком. Разве вы не помните? Когда я был здесь в прошлый раз, он сидел…

– Как вы объясните свои отношения с указанным лицом? – перебил меня капитан.

– Можно сказать, что мы приятели, – пожал плечами я. – Я несколько раз, как прибыл на Извр, болтал с ним, и, как вам известно, он помог мне выкрутиться, когда я ввязался в драку.

– Что-нибудь еще?

– Еще мы вместе занимаемся бизнесом. То есть я вложил деньги в одно его предприятие.

Мои слова, казалось, ошеломили капитана.

– Вы хотите сказать, что признаете это? – воззрился он на меня.

В затылочной части моего мозга зазвенел сигнал тревоги.

– Разумеется. А что необычного в том, если бизнесмен делает инвестиции в новое предприятие?

– Минутку. А какое именно предприятие вы, по-вашему, финансировали?

– Он сказал, что намерен открыть магазин розничной торговли, – обеспокоенно объяснил я. – Но говорил что-то и про снабжение других уличных торговцев, пока будет наращивать оборотный капитал. А чем именно он собирался их снабжать, я доподлинно не знаю.

– Не знаете?

– Честно говоря, я спешил и забыл спросить. А что? Чем он…

– Мы только что забрали его за контрабанду! Похоже, ваш приятель и деловой партнер использовал ваши деньги для покупки и продажи запрещенных к ввозу товаров!

Надо признаться, эта новость меня расстроила. Видимо, Дж. Р. в избытке рвения вышел ради скорейшей прибыли за рамки закона.

– Насколько это серьезно, капитан? Нельзя ли мне внести за него залог… или нанять ему адвоката?

– Не беспокойтесь о нем, – посоветовал изверг. – Оказывается, он обладает некоторыми сведениями относительно разыскиваемого нами убийцы с топором и готов поделиться ими, если мы снимем с него обвинение в контрабанде. Вам следует больше беспокоиться о себе.

– О СЕБЕ?

– Совершенно верно. Вы признались, что являетесь его партнером в этом деле, и, следовательно, столь же виновны, как и он.

– Но я же не знал, что он собирался делать! Честное слово! – Теперь я не на шутку забеспокоился. Все это казалось полной нелепостью, но я стал подумывать об адвокате.

– Это вы так говорите, – мрачно отозвался капитан. – Не желаете ли увидеть, чем он торговал?

Он сделал знак одному из полицейских, и тот подал несколько пластиковых мешков с мелкими предметами. Я узнал их с первого взгляда, что нисколько не способствовало моему душевному покою.

– Это продукция магической фабрики «Лучшие шутки и новинки», – монотонно произнес капитан. – Небезызвестной, по-моему, вам фабрики, а?

– Команда моих сотрудников немного поработала там по делу о несунах, – промямлил я, не в состоянии оторвать глаз от предметов в мешках. – Эти товары противозаконны на Извре?

– У нас есть много постановлений, призванных поддерживать высокий уровень жизни на Извре. Нам не удалось остановить порнуху, но мы сумели объявить вне закона дрянные товары для розыгрышей вроде синтетических «собачьих безобразий с натуральным запахом, сжимающим вас в своих объятиях».

Мне это показалось не очень большим достижением на фоне растущей на улицах преступности, с которой я уже имел неудовольствие познакомиться. Но указывать на это теперь счел неразумным.

– Ладно, капитан, позвольте мне иначе сформулировать свой вопрос, – сказал я, глядя в пол. – В насколько крупную передрягу угодил я? Что мне светит… штраф, тюремное заключение?

Изверг сделался молчаливым. Я поднял голову и посмотрел ему в глаза. Он глядел на меня ровным, оценивающим взглядом.

– Никаких обвинений. Я отпускаю вас, – вздохнул наконец он, качая головой.

– Но я думал…

– Я же сказал, все зависело от того, как пойдет допрос! Не думаю, чтобы у вас хватило глупости сознательно ввязаться в это дело с контрабандой. Если бы вы на самом деле ею занялись, то обезопасили бы себя получше. Поступили вы, конечно, глупо… но глупо настолько, что это походит на правду.

– Вот здорово, спасибо, капитан. Я…

– Не стоит благодарности. Просто я выполняю свой долг. А теперь давайте отсюда… и, господин Скив?

– Знаю, – улыбнулся я, – не менять отелей и не покидать этого измерения, не уве…

– В действительности, – сухо прервал меня капитан без следа теплоты в голосе, – я хотел предложить вам сделать прямо противоположное… а точнее, покинуть это измерение… скажем, к завтрашнему утру?

– Что?

– Я по-прежнему думаю, что от вас так и разит бедой, и эти рапорты подтверждают мое мнение. Контрабанда действительно для вас слишком мелкий промысел, и вряд ли бы вы стали этим утруждаться. Я предпочел бы скорей, чтобы вы исчезли, чем сажать вас в тюрьму по столь пустячному обвинению… Но другого выхода у вас нет. Или то, или это, понятно?

Я не мог поверить своим ушам! Извр считался самым скверным, самым крутым измерением, и меня выбрасывали оттуда за нарушение спокойствия!