Откуда такая оглушающая тишина, разве так бывает? Вдруг, как будто я оказалась глубоко под водой. Ты смотришь на говорящего с тобой, видишь, как шевелятся его губы и ничего не слышишь. Как будто то, что он только что сказал, оглушило тебя навсегда. А что он сказал? Ах, да, «ты — Древняя». Что за глупость! Ну зачем он меня тормошит? Сжал мое плечо, старается докричаться до меня. Зачем, ведь я слышала главное — я Древняя. Почему так тихо? Зачем вообще он пришел сюда?

Я почувствовала гнев, кровь прилила к щекам, мне показалось, что по моим венам струится огонь.

— Вон отсюда, если не хотите сдохнуть, вон!!!

В глазах начинает темнеть. Я сейчас потеряю сознание. Нет, не сейчас. Этого не может быть. В сознании мелькнула сцена боя с Гастуром. Не может быть. Я человек, и сейчас докажу себе это. Я осторожно достала из-под подушки длинный острый кинжал: наконец-то пригодился.

— Я не Древняя, — прошептали мои губы.

Я поднесла кинжал к левой руке и медленно провела им по руке от ладони до внутренней стороны локтя. Редкие капли крови сменились быстрым ручейком. Красного цвета.

— Я не Древняя, — шептала я, теряя сознание, — Я не Древняя.

Даже сквозь закрытие веки в глаза бил яркий свет лампы. Я отвернулась от света и с трудом открыла глаза. Странное место: больше смахивает на лабораторию, чем больничную палату. Куча приборов, медицинские инструменты и всего один человек. Или не человек? Сейчас уже и не пойму. Сидит ко мне спиной и чем-то занят. Стараясь не привлекать к себе лишнего внимания, я постаралась осмотреть результат моего «эксперимента», но у меня ничего не вышло: обе руки были надежно прикреплены к ручкам кровати. Какого черта здесь твориться? Видимо, мои потуги вырваться из плена таки привлекли внимание человека, и он повернулся ко мне лицом. Среднего роста, смуглое лицо, темные курчавые волосы. Похож на выходца из Востока, определенно, человек. Радостно вскрикнув, он поспешил к моей кровати:

— Как я рад, вы очнулись! Я уже начал беспокоиться. Вы слишком долго не приходили в себя, а при такой потере крови… Вас принесли сюда почти мертвую, еще несколько минут и было бы поздно. Мне пришлось наложить полсотни швов, без наркоза, но вы так и не пришли в себя.

С трудом, отделив присохший язык от неба, я прохрипела:

— Где я?

— В больнице, точнее, в моей лаборатории. Я занимаюсь здесь научными разработками, экспериментирую и лечу местных жителей.

— Давно я здесь?

— Два дня, вас принесли под утро.

— Кто меня принес?

— Владыка Дрэгон, он сказал, что нашел вас едва живую, на полу вашей комнаты, вы истекали кровью.

Я попыталась задать следующий вопрос, но язык совершенно отказывался мне повиноваться.

— Дайте воды, — звук, вырвавшийся из горла, был не похож даже на хрип.

Мужчина, вскочив, тут же принес стакан с чем-то мутным и неприятным на вид:

— Выпейте, это восстановит ваши силы, моя собственная разработка.

Я даже не стала спрашивать, что это, просто закрыла глаза и молча осушила стакан до дна. Откинувшись на подушку, и мысленно проследив за движением этой странной жидкости по моему организму, я посмотрела на мужчину:

— Как вас зовут?

— Простите, я не представился раньше, совершенно вылетело из головы. Меня зовут Карим, я занимаюсь в этом мире наукой, хотя, иногда, мне приходится быть врачом.

— Карим, почему у меня связаны руки? — наконец я задала интересующий меня вопрос.

— Потому, что я так приказал, — раздался знакомый голос, тут же вызвавший у меня приступ мигрени. Владыка Дрэгон.

Войдя в немаленькую лабораторию, он, казалось заполонил ее. Похоже, у меня начинает развиваться клаустрофобия и морская болезнь, одновременно. Карим, видимо, почувствовав нечто схожее, поспешил удалиться.

— Знаешь, если бы я знал, что ты склонна к суициду, я бы не морочил голову, по поводу спасения твоей жалкой жизни пару недель назад.

— Какой суицид? — с открытым ртом и вытаращенными глазами, я, наверное, выглядела довольно глупо.

Владыка приблизил ко мне свое разозленное лицо и резко, как будто хотел убить меня каждым словом начал:

— Если надумала пускать себе кровь, делай это в другом месте. И подальше от тех, кто за тебя волнуется. Кайл почувствовал, что ты умираешь, и бросился к тебе. Сначала, мы думали, что это нападение, но, увидев кинжал в твоей руке, я понял, что девочке захотелось острых ощущений. Решила проверить свою неуязвимость? И как, понравилось? Знаешь, как мне хотелось оставить тебя там, лежащей на полу, истекать кровью и дальше. Не знаю, удалось бы тебе выжить, но ума бы точно набралась.

Слушая Владыку, я поняла одну простую вещь — он волнуется. Разумеется не за меня. За Кайла, а это значит, что у Кайла есть друг, и, надеюсь, защитник. Как бы подтверждая пришедшую мне в голову мысль, Дрэгон продолжал:

— Кайл отдал много собственной силы, чтобы вытащить тебя из плена Древних, я не допущу, чтобы его усилия пошли прахом. Не хочешь жить — подыхай, но не здесь, и не сейчас, ты меня поняла?

— Я вас прекрасно поняла, Владыка Дрэгон, но, боюсь, ваше мнение ошибочно. Я не пыталась покончить собой, тем самым, облегчив жизнь Владыкам и лично вам. Тем более что это, практически невозможно. Это была случайность, несчастный случай.

— И каким же образом ты умудрилась случайно располосовать себе руку до кости?

— Я положила кинжал под подушку, а ночью, видимо, его задела. Поверьте мне, я не планировала себя убить.

Я лишь хотела увидеть цвет своей крови, и убедиться, что он не черный, как у Древних, а красный, как у всех людей, — но этого я, разумеется, добавлять не стала. Меньше знает — нервы крепче.

— «Случайно» нанести себе такую рану невозможно.

— Я клянусь вам, что я не вру (ну, почти). Также, могу поклясться, что пока моя жизнь не угрожает жизням тех, кто мне дорог, я не буду предпринимать никаких действий подобного рода. Я не выйду из игры так просто, — добавила я.

— Из игры? Для тебя это игра? — похоже, он начал терять терпение, и испытывать ко мне негативные чувства.

— Шахматы. Я представляю свою жизнь шахматной партией, где все фигуры расставлены, и ждут, кто же сделает первый ход. А я пешка. Эту роль мне навязали, но отказываться я не собираюсь. Потому, что у пешки больше шансов взять короля. Владыка Дрэгон, я не позволю вам допустить гибель еще одного мира. И как бы мне не было погано на душе, я так просто все не брошу.

— Решила сбросить маску, а девочка? Так быстро, я и не ожидал.

— Не сбросить, лишь слегка приподнять. Когда-то же надо это сделать. Почему бы не здесь и не сейчас?

— Ты более сумасшедшая, чем я предполагал. На что ты надеешься?

— На собственные силы, и чуть-чуть на шару.

— Это еще что такое?

— Богиня удачи в моем мире. Если ее хорошо попросить, то она обязательно поможет, — молоть чушь, так по полной программе.

— Что-то она не особенно помогала до сих пор.

— А кому сейчас легко? — бросив ему сей глобальный вопрос, заставляющий задуматься о смысле бытия, я откинулась на подушки.

— Развяжите мне руки, обещаю, не душить вас в объятиях слишком сильно.

Недоверчиво хмыкнув, Владыка достал из своего кармана ключ и освободил мои руки. Ну, наконец, то. Потерев запястья, я обратила внимание на повязку, начинающуюся от кончиков пальцев, и уходящую куда-то в предплечье.

— Когда это можно будет снять?

— Зависит от того, как быстро будет проходить регенерация тканей. Думаю, что скоро, — ответил Владыка, отходя от моей кровати.

— Я думаю, ей стоит здесь полежать до завтрашнего утра, так, Карим? — обратился от к вошедшему.

— Да, я думаю, что стоит, — поспешил согласиться мой врач.

Дверь за Дрэгоном затворилась, и комната стала сразу больше, светлее и уютнее. Прошла тошнота и головная боль. Интересно, все Владыки так влияют на пациентов, или только Дрэгон? И только на меня?

— Я думаю, вам стоит поесть, — вмешался в мои мысли Карим.

Вот черт, как же не время. Рано им еще знать, что еда мне, в общем, то уже не нужна. Поэтому я согласилась с Каримом, и с радостным выражением лица набросилась на пищу, которую он принес. Покопавшись в ней столовым предметом, смахивающим на обычную вилку, но с двумя зубчиками, я с сытым и довольным видом отставила тарелку, заявив, что уже наелась. К счастью, Карим, похоже, совершенно не заметил перемены количества этой консистенции, точнее, его отсутствия. Вот и хорошо. А теперь, займусь нелюбимым делом — подумаю. Для этого я снова откинулась на подушки, и сделала вид, что задремала.

Древняя. Не может быть, я не поверила Солу. Майрос мог и солгать, если ему было это выгодно. А какая у него выгода в том, чтобы заставить меня поверить ему? Он мог просто ошибаться, хотя нет, Майрос не делают ошибок, если им это не выгодно. Они не злые. Они не добрые. Они равнодушные. Он сказал, и ушел. Ему было все равно, как я на это отреагирую. Он понял, что я не стану с ним больше говорить, и предпочел оставить меня как можно скорее, зная, что я не смогу себе серьезно навредить. А если бы могла? Наверняка бы оставил. Ему же выгодна моя смерть, как и Владыкам. Похоже, живой я нужна только Древним, да и то пока. Кстати о Древних. Что я о них знаю? Монстры, пришедшие с Темной звезды, чистое зло, способное сеять смерть и разрушения. Что еще? Пришли на Землю, когда человечество делало лишь первые робкие шаги. Пошерудили там, причем так, что вызвали недовольство Владык, которые попросили их покинуть мир и переселиться в менее комфортное место. Попросили основательно, довольно аргументировано, с помощью Ятагана Барзаи, и задействовав силы самих Владык. У них получилось. Довольно продолжительное время о Древних слышали только из обрывочных легенд, и не все знали, что они уже пытались выбраться из места своего заточения, перенеся свой Лэнг в более пригодный для существования мир. С моим миром это снова не получилось, а дальше… Дальше Квазар — двойник Земли, не точная копия, но все же. Заслав сюда своих эмиссаров и основательно поработав с населением, они подготовились к переселению в этот мир. Скорее всего, первым императором стал пришелец, и кажется, с моего мира, иначе, откуда здесь столь бурное смешивание религий и культов. Древние провели неплохую подготовку. Все продумали, завербовали одного из Владык, или несколько? Пока не знаю, и склонна подозревать лишь одного — Велима. Интересно, что Древние могли предложить Владыке?

И еще один момент: подготовка к заселению длилась несколько сотен лет, точнее, лет двести. Именно двести лет назад Квазар стал Империей, Кайл убил Мирона, подозревая его в предательстве, а среди Старших Владык участились случаи внезапной смерти. Двести лет — срок не маленький, для человека, и мгновение для Древних.

А теперь — я. Правду ли сказал Майрос? Если бы со мной было что-то не так… Господи, да со мною все не так. Но Владыки бы заметили, что я Древняя, или нет? Майрос утверждал, что Владыкам до сих пор не попадался ни один Древний для исследований, тем более, живой. Наверное, цвет крови не может стать надежным показателем, тем более что до начала боя, Гастур выглядел как человек. Немного странный, даже страшный, но человек. Вывод: они способны на трансформацию. И какой их истинный облик? Скорее всего, он трансформировался, принимая человеческий облик, с приходом в этот мир, а в бою он снова стал Древним. Значит ли это, что, окажись я Древней, все будет также? И возможно ли, что какой-то частичкой души, я уже поверила Майрос? Не хочу даже думать об этом, потом как-нибудь, наверное.

— Пока не превращусь в Древнюю, и будет слишком поздно что-то менять? — вмешалась Рели, озвучивая мою мысль.

— Наконец то появилась, может объяснишь, во что я опять вляпалась?

— Как всегда, в то самое. Лэнг не отпускает просто так свои жертвы. Два раза ты проводила бой за гранью. Первый раз тебя вытащил Кайл, второй — ты вырвалась оттуда сама, убив Гастура. Кто бы мог в такое поверить? Даже я не сразу поняла, что ты такое. Пребывание в Лэнге меняет существо, попавшее туда. Майрос прав — ты Древняя. Возможно, еще не до конца, ты не переродилась полностью. Похоже, твои предки оставили тебе интересное наследство. Любопытно, а Древние знали, что за генофонд они чуть было, не угробили, в твоем лице.

— Ты думаешь, я одна была такая уникальная на Земле, или были другие?

— Наверняка, были и другие. Потомки Древних. Генетическая память могла передаваться из поколения в поколение, в неактивном виде. Попав в Лэнг, ты, скорее всего, пробудила то, что тебе досталось от пращуров. Такая сила не может затеряться в веках.

— И что теперь, от этого можно избавиться? — задала я самый главный вопрос.

— А ты хочешь? — удивилась Рели, — врага нужно бить его же оружием, а у тебя оно есть, или очень скоро будет. Да и вряд ли возможно избавиться от себя самой. Изменения уже начались, и, похоже, что они необратимы.

— Ты их чувствуешь?

— Я чувствую нечто, мне непонятное, но родное. Я ведь также создание Древних. Короче говоря, готова ты или нет, хочешь того или нет — но ты становишься Древней. Майрос это почувствовал сразу, что неудивительно, у них нюх на потенциального врага. Наверное, ты его здорово разочаровала, он связывал с тобой определенные планы.

— Интересно, какие?

— Кто ж его знает. Майрос есть Майрос, предугадать их невозможно, как и Древних. В любом случае, тебе лучше это скрывать от Владык. Сомневаюсь, что они обрадуются такому сюрпризу.

— Еще бы. Кстати, это можно как-то определить научным путем?

— Ты боишься, что тот милый молодой человек, назвавшийся Каримом о чем-то догадается?

— Он ученый, и, наверное, уже исследовал останки Гастура.

— Ну, если тебя поселили здесь, а не в камере, развязали руки, да еще, принесли поесть, сомневаюсь, что он о чем-то догадывается.

— Вот и хорошо, может это не так страшно, как я думаю, быть Древней, а Рели?

— Ты пытаешься успокоить сейчас себя или меня?

— Нас обеих. А что, не помогает?

— Да не очень. Я чувствую, как тебя всю трясет. Кстати, повязку пора снять, рана зажила, причем, уде довольно давно.

— Я знаю, но зачем тревожить Карима, он так хорошо играет.

И действительно, из другой комнаты до меня донеслись чарующие звуки какого-то музыкального инструмента. Оказывается, Карим просто гениален: и ученый и музыкант. Я не удержалась, и, встав с кровати, тихонечко, чтобы не прервать Карима приблизилась к нему. Но его было не так то просто отвлечь. Он сидел на стуле с высокой спинкой, ко мне лицом. Его глаза были закрыты, всем своим видом он выражал сосредоточенность и напряжение. Руки лежали на подлокотниках, и никакого инструмента, способного издавать такие потрясающие звуки я не увидела, кроме, небольшого шара, сантиметров десяти в диаметре, лежащего на столе.

Я присела на стул напротив него и стала слушать. Что бы это ни было, Карим создавал эту мелодию сам, и, скорее всего, с помощью этого шара. Шли минуты, а я сидела и слушала, боясь пошевелиться, чтобы не прервать сказку. Вдруг, мелодия смолкла, и наступила тишина.

— Я вас разбудил, прошу прощения, — раздался его тихий голос.

— Нет, что вы, я не спала. Эта музыка, вы сами ее придумали?

— Нет, нет, что вы, я не способен создавать такое, — заторопился опровергнуть мои предположения Карим, — эта мелодия из другого мира, как и инструмент, ее воспроизводящий, — он указал на шар.

Значит, мои предположения верны. Это что-то вроде магнитофона. Когда я спросила об этом у Карима, он улыбнулся:

— Вы имеете в виду, технику вашего мира? Нет, это не он.

Карим взял в руку шар, и передал его мне.

— Продукт творчества иного мира, далекого и прекрасного. Я был там с Владыкой Дрэгоном несколько лет назад. Его называют Аль-тьер-тон. Он способен воспроизводить музыку и изображения, считывая их из вашей памяти. Не нужно быть композитором или режиссером, как в вашем мире, достаточно просто иметь этот шар и живое воображение, и представить то, что вы хотите услышать. Попробуете?

Я с опаской уставилась на этот чудо-агрегат иных миров, и, сосредоточившись попыталась извлечь звук. У меня получилось нечто, схожее с ультразвуком, колба, стоящая на подоконнике зазвенев, раскололась на сотни мелких кусочков, стекла задрожали, но, к удивлению, остались в раме.

— В первый раз у меня вышло еще хуже, вам нужно немного попрактиковаться, и все получится, — обнадежил меня Карим.

Ну, раз так сказал профессионал, способный на то, что я только что слышала, значит, поверю ему на слово.

— Если хотите, возьмите его себе, у меня есть еще несколько, — неожиданно предложил Карим.

— Правда, — я обрадовалась как ребенок новогоднему подарку, — спасибо, я с удовольствием попрактикуюсь. Кстати, — уже уходя, я обернулась к хозяину лаборатории, — у вас еще много ненужных колб?

Хохот Карима заглушил грохот открывающейся двери. В лабораторию вбежал озадаченный Кайл, и, убедившись, что все живы и здоровы поинтересовался:

— И что это здесь происходит? Вы распугали всех собак. Они забились, кто, куда и испускают странные стоны.

— Скажи им, пусть не вылазят до вечера, а там, глядишь, и Анна научится худо-бедно играть на Аль-тьер-тоне, — все еще посмеиваясь, заявил Карим.

— Уже осваиваешь технологии иных миров? А еще вчера умирала от потери крови? Ты не торопишься, Анна? — поинтересовался Кайл, подходя ко мне ближе. Кажется, он так же на меня обижен за что-то. Ну почему я должна перед всеми отчитываться за каждую свою глупость!

— Со мной все в порядке, зря волнуешься, Кайл, — с легкой, невинной улыбкой я постаралась выглядеть убедительнее.

— Мне сказали — ты спишь, и я не хотел тебя тревожить. Но рано или поздно, я хотел бы разобраться, что случилось вчера ночью в твоей комнате. Может быть, расскажешь?

Я подошла к кровати и присела, Кайл опустился рядом на стул.

— Я уже все объяснила Владыке Дрэгону, разве он тебе не рассказал?

— Рассказал ту глупейшую сказочку, которую ты пыталась ему скормить. Да он не поверил ни на минуту.

— И так просто оставил меня в покое?

— Видимо он постарается узнать это другим способом.

— Залезть мне в голову, как он уже пытался это сделать?

— В общем, да. Как только ты придешь в себя, будь готова. Он тобой займется всерьез.

Последняя фраза прозвучала как-то не особо радостно для меня. А если у меня не получится закрыться от проникновения чужого разума, как в тот раз? Нужно что-то придумать, и поскорее.

— Кайл, он не должен этого делать, помоги мне! — почти взмолилась я.

— С чего бы это мне тебе помогать? Я, также как и Дрэгон, жажду знать, что с тобой приключилось, и откуда это стремление — расстаться с большим количеством крови. Что-то же случилось, так ведь?

— Возможно, только Дрэгону об этом знать не обязательно. Послушай, я расскажу тебе все сама, а ты убеди Дрэгона не лезть в мою голову.

— Скрываешь что-то важное от Владык? Я думал, ты мне доверяешь.

— Я доверяю, почти во всем. Но пойми, мои воспоминания принадлежат только мне, и если в них кто-то влезет, это будет… надругательством, что ли. Я не могу тебе всего объяснить, да ты, наверное, и не поймешь. Я не хочу тебя обидеть, — я увидела, как его лицо помрачнело при моих словах.

— Что вы знаете о людях, об их чувствах, их страстях? Для Владык они просто марионетки, которыми можно пожертвовать в нужный момент. Так вот, я — не марионетка, и не позволю лезть себе ни в голову, ни тем более в душу. В крайнем случае, повторю свой подвиг на бис, но уже с участием двух рук, чтобы на дольше отрубиться. И пусть Владыка Дрэгон придумывает что-то другое, чтобы знать правду.

— Значит, вот, что ты думаешь? Марионетка? — вдруг взорвался Кайл, — ты никогда не была для меня марионеткой, я считал тебя другом. И думал, что могу тебе доверять. Даже больше. За последние сто лет, ты единственная, кого я подпустил к себе так близко, и теперь ты ясно продемонстрировала, какого ты обо мне мнения.

Кайл вскочил со стула и зашагал по комнате. Карим, которому явно было неприятно слышать нашу ссору, тихо прикрыл дверь в мою палату.

Другом, кто бы мог подумать. Я считала его кем угодно: врагом, временным союзником, но не другом. А если он говорит правду, а я ошибалась, то я более цинична, чем привыкла о себе думать, и не замечаю добра, даже у себя под носом. Он был рядом, когда мне было плохо, он поделился со мной своей силой, он спас мою душу. Возможно ли, что этот одинокий, уставший Владыка был более человечен, чем я?

Он остановился возле окна, смотря в темное пространство мира. Я медленно подошла к нему и слегка коснулась его плеча рукой.

— Мне очень сложно доверять, кому бы то ни было, особенно, Владыкам. В свои лучшие времена, я была скорее, одиночкой. Я всегда была одна, даже в окружении друзей. Только со своей семьей я могла быть самой собой. Но, лишившись их, стала бояться чувств и привязанностей. Дед Корней, Дэн и Эва, бабуля Агата — как же я старалась ничего к ним не чувствовать, но это получалось у меня не важно. Потом появился ты, и меня мучил страх и подозрения. Я не боялась смерти, я боялась проиграть, и не исполнить свою мечту.

— Ты меня боялась? Может быть, боишься и сейчас? — он повернулся ко мне.

— Нет, больше не боюсь. Наверное, я уже давно стала тебе доверять, вот только не могла сама себе в этом признаться. Для меня это неожиданно — доверять Владыке. Но ты не такой как они. Ты даже не такой как я. Ты — другой. Лучше.

Он взял мою руку и прикоснулся губами к кончикам пальцев.

— Еще не одна женщина не говорила мне таких слов, — тихо сказал Владыка Дарэн.

— Поведешься со мной, еще не то услышишь! — с грустной улыбкой обнадежила я его.

— Надеюсь, что услышу, и не только это, — заявил он, внимательно смотря мне в глаза, — скажи, о чем ты мечтаешь?

— О втором шансе, — неопределенно ответила я, — у каждого должен быть второй шанс.

— Ты о чем?

— Как раз о том, что хотела бы скрыть от Владыки Дрэгона, надеюсь, с твоей помощью.

— Тебе нужна моя помощь?

— Вот видишь, я тебе доверяю, правда, в пределах разумного.

— Знаешь, что меня в тебе и бесит и восхищает одновременно? Способность из любой драмы сделать фарс.

— Такие противоречивые чувства для Владыки, ты не перестаешь меня удивлять.

— А ты как меня удивила, когда я понял, что могу чувствовать тебя на расстоянии. Видимо, побочное действие от моего лечения.

— Чувствовать каким образом? — осторожно уточнила я.

— Тем самым, Древняя.

— Так ты знал это с самого начала? Знал и молчал? И тебе не стыдно?

— По твоему, мне должно быть стыдно? Ты не спешила мне открыть свою тайну, а мне, между прочим, пришлось приложить массу усилий, чтобы никто ни о чем не догадался. Бедный Карим только и делал, что подменивал результаты твоих анализов все две недели, что ты провела здесь.

— Так еще и Карим? В этом мире есть хоть кто-нибудь, кто еще не знает о том, кто я?

— Знаем только мы двое, уверяю тебя. Мне пришлось попросить его о помощи, когда понял, что угрозы на него не действуют.

— И он согласился? — все услышанное повергло меня в шок.

— Согласился, — в дверях стоял Карим, — а когда узнал вас поближе, был рад, что помог. Я исследовал тело Древнего, а потом, пришлось заняться вами. Вы были изранены, едва дышали, но я сразу заметил некоторые признаки, отличающие вас от человека, и приближающие к…

— Древнему, которого вы исследовали до меня?

— Да, я тогда очень испугался. Раны заживали прямо на глазах, Владыки хотели получить отчет, а я не знал, что с вами делать. А когда появился Владыка Дарэн, выбор был сделан за меня. Я скрыл правду, нарушив закон Темного мира, но, похоже, жалеть мне не придется.

— Вы так уверены? Неужели кратковременное знакомство со мной уверило вас в том, что я не опасна?

— Меня уверил в этом Владыка Дарэн, мне этого достаточно.

— Вы настолько доверяете ему?

— Я знаю его всю мою жизнь. Когда-то давно, он спас меня, вытащил из моего мира, помог найти занятие по душе. Я работаю на Владык, но я здесь, в Темном мире из-за него. Он — мой друг.

— Я рада, что у тебя, Кайл, такой друг, — обратилась я к Владыке.

— Почему вы зовете его Кайлом? — удивленно спросил Карим.

— Это долгая история, — с улыбкой произнес Кайл, — я ее потом тебе расскажу. А сейчас, нам нужно подумать, каким образом и дальше скрывать правду от остальных.