Глава 11
Я сидел на подушках, рядом лежал кинжал. Левую руку я держал над Образом, сложенная лодочкой ладонь была наполнена кровью. Знак Образа парил передо мной в воздухе, совершенно забыв про Корал, Найду, Далта и Люка. Я потягивал чай из покрытого изморозью стакана; среди колотого льда лежала веточка свежей мяты.
— Принц Мерлин, — начал Образ, — скажи мне, каковы твои желания, и мы быстро все уладим. Ты полагаешь, я не успею подстелить салфетку в нужное место, чтобы избежать опасности? Не думай, это не для того, чтобы лишить тебя возможности заключить соглашение, просто дабы избежать ненужных случайностей.
— Нет-нет, не стоит беспокоиться, — произнес я, качнув ладонью; красная капля поползла по запястью. — Тем не менее спасибо.
Знак Образа задрожал, потом успокоился.
— Хорошо, принц Мерлин, будь по-твоему. Однако вряд ли ты до конца осознаешь смысл своей угрозы. Несколько капель твоей крови на моем физическом узоре способны нарушить порядок вещей во вселенной.
Я кивнул.
— Знаю.
— Хорошо, — промолвил Знак. — И каковы же твои условия?
— Мое условие — свобода, — ответил я. — Отпусти нас, и останешься в целости и сохранности.
— Выбора у меня нет, но то же касается и твоих друзей.
— Ты о чем?
— Далта отправляй, куда пожелаешь Что касается леди-демона, я уступаю ее с сожалением, ибо чувствую, что она могла бы составить хорошую компанию…
Люк пристально оглядел Найду.
— Что еще за «создание Преисподней» и «леди-демон», черт побери? — спросил он.
— Ну, есть некоторые вещи, которых ты обо мне не знаешь… — отозвалась Найда.
— И это длинная история?
— Да.
— Тебя ко мне приставили? Или я тебе действительно нравлюсь?
— Никто меня к тебе не приставлял, и ты действительно нравишься мне.
— Тогда мы послушаем твою историю позже, — вздохнул он.
— Как я и сказал, забирай ее, — продолжил Знак. — И Далта. И Люка. Буду счастлив отправить этих троих, куда пожелаешь. Что же касается тебя, то вам с Корал, возможно, здесь будет безопасней, чем где бы то ни было.
— Возможно. А возможно, и нет, — ответил я. — Корал, ты как?
— Забери меня отсюда, — попросила она.
— Достаточно ясно. Теперь…
— Подожди. Ты хочешь быть честным по отношению к своим друзьям, не правда ли?
— Разумеется.
— Тогда позволь мне указать на некоторые обстоятельства, которые они могли не принять во внимание.
— Давай.
— Леди Корал, — сказал Знак, — повелителям Двора Хаоса нужен твой глаз. Твои желания тут не играют никакой роли. Если для этого потребуется держать тебя в плену, значит, так и будет.
Корал тихо рассмеялась:
— Альтернативный вариант — сидеть в плену у тебя?
— Считай себя гостьей. Я обеспечу тебе любые удобства. Разумеется, для меня в таком положении дел будет явный выигрыш, не говоря уж о том, что я лишу противника твоего участия. Не спорю. Но ты должна выбрать одну из сторон, иначе неминуемо попадешь во власть другой.
Я посмотрел на Корал, она слегка покачала головой.
— Итак, что будем делать? — осведомился я.
Она положила ладонь мне на плечо.
— Забери меня отсюда, — повторила Корал.
— Ты слышал, — сказал я Знаку. — Мы уходим.
— Молю о снисхождении еще на миг! — воззвал ко мне Знак.
— Зачем?
— Обсудим. Выбор между мной и Логрусом — не просто вопрос политики: кому достанется эта особа или как выполнить отдельную работу. Я и мой противник представляем два фундаментальных принципа, посредством которых существует Вселенная. Ты можешь лепить на нас ярлыки существительных и прилагательных большинства языков и дюжин наук, но по сути мы представляем Порядок и Хаос — Аполлоническое и Дионисийское, если угодно; или разум и чувства, если больше нравится так; безумие и рассудок; свет и тьму; сигнал и шум. Впрочем, точно так же это может означать, что ни один из нас не ищет исчезновения другого. Тепловой удар или шаровая молния, классицизм или анархия, каждый из нас следует единственным курсом, и без другого эта дорога приведет в тупик. Оба мы знаем это, и та игра, в которую мы играем с начала всех начал, куда более тонкая штука; в итоге ее, возможно, следует судить только эстетически.
Сейчас я добился существенного перевеса над моим исконным противником — впервые за века. В нынешнем положении я могу воплотить в жизнь мечту историков всех Теней — эпоху высокой цивилизации и культуры, что никогда не будет забыта.
Склонись чаша весов в другую сторону, нас ожидал бы поворот к временам, подобным, как минимум, ледниковым. Когда я говорю о вас, как о фигурах в игре, это не умаляет вашей роли. Ибо настало время великой неустойчивости, когда Камень и человек, которому суждено быть королем, определят ход вещей. Останься со мною, и я обещаю Золотой Век, о котором говорил, и твою видную в нем роль… Уйдешь, и тобой завладеет другая сторона. Наступят Тьма и Хаос. Что предпочтете?..
Люк улыбнулся.
— Я сам коммивояжер и этот прием прекрасно знаю, — сказал он. — Сузить перед клиентом поле выбора и заставить его поверить, что выбор этот — его собственный.
Корал стиснула мое плечо.
— Мы уходим, — заявил я.
— Очень хорошо, — отозвался Знак. — Сообщи мне, куда вы хотите попасть, и я всех вас туда отправлю.
— Не всех, — неожиданно возразил Люк. — Только их.
— Не понимаю. А ты?
Люк вытащил кинжал и полоснул по ладони. Потом приблизился и встал рядом со мной, вытянув руку над узором.
— Если мы уйдем, прибыть на место могут только трое, — сказал он. — Я останусь здесь и составлю тебе компанию, пока ты не отправишь моих друзей.
— Как ты узнаешь, что я совершил это надлежащим образом?
— Хороший вопрос, — кивнул Люк. — Мерль, у тебя есть при себе карты?
Я вытащил колоду и показал ему.
— Мой Козырь по-прежнему там?
— Последний раз был.
— Тогда достань его и держи наготове. Прежде чем уйти, представь себе следующий ход. Оставайся на связи со мной, пока все не будет сделано.
— А что ты, Люк? Не можешь же ты сидеть здесь вечно кровавой угрозой Образу. Это лишь временный пат. Рано или поздно ты сдашь позиции, и тогда…
— В этой колоде все еще есть те странные карты?
— Что ты имеешь в виду?
— Ты их как-то называл Козырями Рока.
Я перетасовал колоду. Да, они были здесь, ближе к низу.
— Да, — сказал я. — Отменно исполнены. Ни за что не стал бы их сбрасывать.
— Ты действительно так думаешь?
— Ну. Собери их, и я устрою тебе персональную выставку в Амбере.
— Серьезно? Или ты просто говоришь, потому что…
Знак Образа оглушительно заворчал.
— Спасу нет от этих критиков, — заметил Люк. — Ладно. Вытащи все Козыри Рока.
Я так и сделал.
— Слегка перемешай. Держи их рубашкой вверх, пожалуйста.
— Хорошо.
— Разверни. — Он наклонился, взял карту. — Хорошо. Я в игре. Когда будешь готов, скажи ему, куда вас отправить. Не прерывай контакт. Эй, Образ, я тоже хочу чаю со льдом.
У его правой ступни возник заиндевевший бокал. Люк нагнулся, поднял бокал и сделал глоток.
— Благодарю.
— Люк, — сказала Найда, — я не понимаю, что происходит. Что с тобой будет?
— Ничего особенного, — отозвался он. — Не плачь по мне, леди-демон. Увидимся.
Люк взглянул на меня и дернул бровью.
— Отправь нас в Джидраш, — велел я, — в Кашфу, на площадь между дворцом и церковью.
Я держал карту Люка в окровавленной левой руке, рядом с гудящим спикартом. Я ощутил ее холод, когда Люк добавил:
— Ну, не слышал, что ли?
Мир свернулся и развернулся, и было свежее, ветреное утро в Джидраше.
Держа связь с Люком по Козырю, я открывал на кольце канал за каналом.
— Далт, я вполне могу оставить тебя здесь, — сказал я. — И тебя тоже, Найда.
— Нет, — ответил гигант.
А Найда вскрикнула:
— Подожди!
— Вы оба уже вне расклада, — объяснил я. — Ни одна сторона в вас больше не нуждается. Но Корал необходимо определить в какое-нибудь безопасное место. Да и меня тоже.
— Ты — центр игры, — сказала Найда. — И, помогая тебе, я могу помочь Люку. Возьми меня с собой.
— Я думал то же самое, — проговорил Далт. — Все же я очень многим обязан Люку.
— Хорошо, — кивнул я. — Эй, Люк! Ты слышишь все это?
— Да, — отозвался он. — А теперь лучше займись своими делами… Вот черт! Пролил…
Его карта почернела.
Я не ждал мстящих ангелов, языков пламени, сверкающих молний или разверзшейся земли. Я очень быстро вытащил нас из-под юрисдикции Образа.
И очутился на зеленой траве под высоким деревом. Мимо плыли клочья тумана. Ниже искрился отцовский Образа. Юрт сидел, скрестив ноги, на капоте автомобиля, с клинком на коленях. Когда мы появились, он спрыгнул на землю. Корвина в поле зрения не было.
— Что происходит? — спросил меня Юрт.
— Я морально разбит, измотан и измучен. А почему собираюсь лежать здесь, уставившись на туман, пока все мое сознание не улетучится. Познакомься с Корал, Найдой и Далтом. Выслушай их и расскажи о себе. А меня не буди даже если настанет конец света, ну разве что спецэффекты будут совсем уж хороши.
И я сделал так, как и сказал, под угасающие звуки гитарных струн и уходящий в никуда голос Сары К. Трава была изумительно мягкой. Туман заволакивал мозги упоительной тьмой.
А потом, потом… А потом, сэр…
Гуляю. Я гуляю, почти плыву по калифорнийским торговым рядам, где частенько бывал. Мимо стаек детей, родителей с младенцами, дам со свертками… Слова теряются в грохоте из музыкальной лавки. Сулят приют горшечные оазисы, в воздухе плавают ароматы деликатесов, зазывают вывески.
Гуляю. Аптека. Обувной магазинчик. Кондитерская…
Узкий, как коридор, переулок слева. Я никогда не замечал его. Надо повернуть…
Странно, почему здесь ковер… и свечи в высоких шандалах, и бра, и канделябры на узких сундуках. Стены сверкают отбл…
Я повернул назад.
Никакого «назад» не было. Аллея исчезла. В той стороне коридор кончался стенкой. На ней висел небольшой гобелен, девять фигур взирали с него на меня.
Я пожал плечами и вновь повернулся.
— Снова твои чары, дядя, — заметил я. — Что ж, посмотрим.
Прогуливаюсь. Теперь в безмолвии. Вперед. Туда, где блестят зеркала. Похоже, давным-давно я видел это место, хотя его расположение вроде и несвойственно Дворцу Амбера. Все происходило в глубине памяти — я сам, юный, следую этим путем, и не в одиночку… Но я знал, что ценой этих воспоминаний будет потеря контроля, здесь и сейчас.
С неохотой я избавился от наваждения и обратил внимание к маленькому овальному зеркалу слева.
Я улыбнулся. Мое изображение тоже. Я высунул язык и получил в ответ такое же приветствие.
Я двинулся дальше. И лишь через несколько шагов сообразил, что у отражения демоническое обличье, а у меня — нет.
Осторожное покашливание донеслось до меня справа. Повернув в ту сторону, я узрел своего брата Мандора в ромбовидном зеркале с черной рамой.
— Дорогой мальчик, — заявил он, — король умер. Да здравствует твоя августейшая персона, как только она займет трон. Лучше всего тебе поспешить и вернуться на коронацию на Край Мира, вместе с невестой Самоцвета или без нее.
— У нас тут возникли кое-какие мелкие проблемы, — сообщил я.
— Сейчас все это пустяки. Твое присутствие во Дворе Хаоса куда важнее.
— Нет, важнее мои друзья, — сказал я.
Мимолетная усмешка коснулась губ Мандора.
— У тебя будет идеальное положение, чтобы помочь друзьям, — промолвил он, — а также чтобы воздать врагам по заслугам.
— Я вернусь, — промолвил я — Вскоре. Однако не короноваться.
— Как хочешь, Мерлин. Но твое присутствие необходимо.
— Я ничего не обещаю, — сказал я.
Он фыркнул, и зеркало опустело.
Я отвернулся и пошел дальше.
Снова смех — слева. Моей матери. Из красной рамы с вырезанными цветами она взирала на меня; лицо лучилось безграничным довольством.
— Ищи его в Преисподней! — говорила она. — Ищи его в Преисподней!
Я прошел мимо, но еще какое-то время до меня доносился ее смех.
— С-стой! — Это справа: длинное, узкое зеркало, окаймленное зеленым. — Mac-стер Мерлин, я ис-скала, но прис-срачный с-свет мне не вс-стретилс-ся.
— Спасибо, Глайт. Пожалуйста, продолжай поиски.
— Как-нибудь мы с-снова должны ус-сес-стьс-ся в темном мес-стечке, пить молоко и бес-седовать о былых днях.
— Это будет славно. Да, обязательно. Если нас не съест кто-нибудь побольше.
— С-с-с-с-с!
Можно это назвать смехом?
— Доброй охоты, Глайт.
— Да. С-с-с!
…И дальше. Прогуливаюсь.
— Сын Амбера, носитель спикарта! — Из темной ниши слева от меня.
Рама была белой, стекло — серым. Внутри мужчина, которого прежде я никогда не встречал — в черной рубахе с воротом нараспашку, в коричневом кожаном жилете. Волосы темно-русые, глаза, похоже, зеленые.
— Да?
— Спикарт был спрятан в Амбере, — заявил мужчина, — чтобы ты нашел его. Он придает великие силы. Еще он несет в себе ряд заклятий, что заставляют его обладателя действовать определенным образом в определенных обстоятельствах.
— Я подозревал это. Для чего он предназначен?
— Прежде носимый Свайвиллом, королем Хаоса, он заставит избранного наследника принять трон, вести себя соответствующим образом и быть послушным указаниям определенных особ.
— Каких именно?
— Женщины, что смеялась и кричала: «Ищи его в Преисподней». Мужчины в черном, который настаивал на твоем возвращении.
— Дара и Мандор. Они наложили на спикарт эти заклятия?
— Именно так. И мужчина оставил его, дабы ты нашел.
— Очень не хочется отказываться от этой штуки, особенно сейчас, — сказал я, — когда она проявляет себя такой полезной. Можно как-нибудь рассеять эти чары?
— Разумеется. Но это не твоя проблема.
— То есть?
— Ты носишь не тот перстень, о котором я говорю.
— Не понимаю.
— Поймешь, не бойся.
— Кто вы, сэр?
— Меня зовут Делвин, и мы никогда не сможем встретиться на самом деле, разве только высвободятся некоторые древние силы.
Мужчина поднял руку, и я увидел, что он тоже носит спикарт. Делвин протянул его ко мне.
— Дотронься до моего кольца своим, — приказал он. — Тогда ему можно будет повелеть доставить тебя ко мне.
Я поднял свой спикарт и поднес его к стеклу. В тот момент, когда они, казалось, соприкоснулись, сверкнула вспышка, и Делвин исчез.
Я опустил руку. И последовал дальше.
Поддавшись какому-то импульсу, я остановился перед комодом и открыл ящик. Посмотрел туда. Вроде бы ничего этим не достиг. В ящике находилась миниатюрная копия часовни моего отца: крошечные разноцветные плитки, миниатюрные горящие свечки, даже кукольный Грейсвандир на алтаре.
— Ответ лежит перед тобой, дорогой друг, — донесся гортанный голос, знакомый и одновременно незнакомый.
Я поднял взгляд к окаймленному бледно-лиловым зеркалу, висевшему над комодом. У леди в зеркале были длинные, черные как смоль волосы и глаза столь темные, что невозможно было сказать, где кончаются зрачки и начинается радужка. Женщина была ужасно бледна, что подчеркивалось розовыми тенями на глазах и яркими губами. Эти глаза…
— Ранда! — воскликнул я.
— Ты помнишь! Ты действительно помнишь меня!
— …И дни наших игр в пляшущие кости, — продолжил я. — Взрослая и очаровательная. Я вспоминал о тебе совсем недавно.
— И я ощутила во сне касание твоего взгляда, мой Мерлин. Жаль, что мы расстались, но мои родители…
— Понимаю, — сказал я. — Они решили, что я демон или вампир.
— Да. — Ранда протянула бледную руку сквозь зеркало, взяла мою ладонь и потянула к себе. Там, внутри зеркала, она прижала ее к губам. Они были холодны. — Родители предпочитали, чтобы я поддерживала знакомство с сыновьями и дочерьми мужчин и женщин, а не с такими, как мы сами.
Когда она улыбнулась, я обнаружил у нее клыки. В детстве они были незаметны.
— Боги! Ты выглядишь как человек! — сказала она. — Приходи как-нибудь навестить меня в Диком лесу.
Повинуясь порыву, я наклонился вперед. Наши губы встретились в зеркале. Кем бы она ни оказалась, мы были друзьями.
— Ответ, — повторила Ранда, — лежит перед тобой. Навести меня!
Зеркало покраснело и подернулось дымкой. Часовня в комоде ничуть не изменилась. Я закрыл ящик и отвернулся.
Гуляю. Зеркала слева. Зеркала справа. И в них лишь я.
Затем:
— Ну-ну, племянничек. Обескуражен?
— Как обычно.
Его глаза были насмешливы и мудры, волосы рыжие, как у его сестры Фионы или покойного брата Бранда. Или у Люка, если на то пошло.
— Блейз, — сказал я, — что за чертовщина здесь происходит?
— У меня здесь хвост послания Делвина, — сказал он, залезая в карман и протягивая мне руку. — Вот.
Я сунул руку в зеркало — и взял еще один спикарт, подобный моему.
— Это тот, о котором говорил Делвин, — пояснил дядя. — Никогда не надевай его.
Несколько мгновений я рассматривал перстень, наконец поинтересовался:
— Что же мне с ним делать?
— Положи в карман. Когда-нибудь может пригодиться.
— Откуда оно у тебя?
— Когда Мандор оставил его, я подменил на то, что носишь теперь ты.
— Да сколько же их, в конце концов?
— Девять, — ответил Блейз.
— Полагаю, ты о них знаешь все.
— Более, чем остальные.
— А не знаешь ли ты, где мой отец?
— Нет. Но ты — знаешь. Твоя подружка сообщила тебе — та, которая предпочитает кровь.
— Снова загадки…
— Все лучше, чем полное отсутствие ответа, — отозвался дядя.
Затем он исчез, и я последовал дальше.
Немного погодя все вокруг тоже пропало.
Парение. Чернота. Хорошо. Так хорошо…
Немного света проникло сквозь мои ресницы. Я снова захлопнул их. Но прокатился гром, и через какое-то время свет опять проник внутрь.
Темные линии на коричневом, громадные роговые хребты, папоротниковые леса…
Чуть позже проснулась способность воспринимать и оценивать и указала мне, что я лежу на боку, уставившись на покрытую трещинами землю между корнями дерева, тут и гам усеянную клочьями травы.
Я продолжал взирать — и вдруг сверкание, будто от вспышки молнии, и сразу громовой раскат. Казалось, земля дрогнула. Я услышал, как барабанят капли по листьям дерева, по капоту машины. Я вглядывался в самую большую трещину, что пересекала долину.
…И свел воедино все, что знал.
То было оцепенелое знание. Истоки эмоций пока дремали. Издалека до меня доносились знакомые голоса, тихие разговоры. Еще я слышал стук ножей и вилок по фарфору. Мой желудок слегка оживился — хорошо бы сейчас присоединиться к друзьям. Но пока было так приятно лежать здесь, завернувшись в плащ, слушая слабый дождик и зная…
Я вернулся к темной впадине своего внутреннего мира…
Земля вновь сотрясалась, на этот раз без молнии и грома. И продолжала трястись. Это рассердило меня, ибо мешало друзьям и родственникам, заставляя их повышать голоса в интонациях, напоминающих тревогу. А еще это расшевелило мой дремлющий калифорнийский рефлекс, в то время как я просто хотел лежать, развалясь, и смаковать свое новообретенное знание.
— Мерлин, ты проснулся?
— Да, — сказал я, резко садясь, быстро протирая глаза и проводя рукой по волосам.
Оказалось, что призрак моего отца стоит передо мной на коленях и трясет меня за плечо.
— У нас, похоже, проблемы, — сказал он, — с весьма далеко идущими последствиями.
Юрт, стоявший за ним, несколько раз кивнул.
Землю еще раз тряхнуло, вокруг полетели ветки и листья, запрыгали камешки, поднялась пыль, заметались клочья тумана. Рядом с тяжелой красно-белой тканью, вокруг которой сидели и закусывали Люк, Далт, Корал и Найда, разбилась тарелка.
Я распутал свой плащ и поднялся на ноги, обнаружив, что, пока я спал, кто-то снял с меня сапоги. Я натянул их. Последовал очередной толчок, и я оперся о дерево.
— В этом проблема? Или это что-то большее готово сожрать что-то меньшее?
Призрак Корвина ответил мне недоуменным взглядом. Затем сказал:
— Когда я чертил Образ, я не мог предсказать, что эта местность сейсмически неустойчива или однажды станет таковой. Если один из толчков разрушит Образ, нам конец — во всех смыслах. Насколько я понимаю, тот спикарт, что ты носишь, способен оперировать немалыми источниками энергии. Есть какой-нибудь способ заставить его остановить землетрясение?
— Не знаю. Никогда не пробовал ничего подобного.
— Выясни это побыстрей, хорошо?
Но мысли мои уже закрутились вокруг зубцов спикарта, пробуждая каждый к жизни. Затем я ухватился за самый наэлектризованный, энергично привлек его, заполнив всего себя — тело и разум — энергией. Зажигание, нейтралка… Я на водительском сиденье, направляю во чрево земли силовые линии из спикарта.
Долго и далеко простирался я в поисках преобразующей метафоры ко всему, что мог обнаружить.
…Пробираясь с берега в океан — волны щекотали мой живот, мою грудь, пальцами ног я ощущал камни, пряди водорослей… Время от времени камешки скользили, ударялись о соседние, плавно опускались на дно… А дна и не разглядеть — глазами. Но я видел камни, видел обломки кораблекрушений, в покое и в движении, видел так же ясно, как если бы дно было полностью освещено.
И вот я ощутил, прочувствовал свой путь в глубь земных пластов, будто ощупывая скалы лучом прожектора, пробуя одно за другим напряжения, изостатические поцелуи гор под землей, замедленно-чувственное движение земной коры, ласкающие плоть минералы в темноте потаенных мест…
Вошел! Скала плавно скользнула в сторону. Мое тело следом. Я углубился в заветную щель и стремительно несся скользким туннелем, изливая вперед жар, расщепляя скалу, пробивая новые ходы наружу, наружу… Оно пришло этим путем! Я пробился сквозь стену камня, еще одну. Еще. Я не был уверен, что именно так можно отключить стихию, но только так я мог попытаться. Именно так! Будь оно проклято! Именно так!
Я пробрался еще к двум каналам, третьему, четвертому…
Легкая дрожь сотрясла землю. Я открыл следующий канал. Внутри моей метафоры скалы под водами успокаивались. Чуть погодя утихла земная дрожь.
Я вернулся к месту, где впервые ощутил скольжение, теперь спокойному, но все еще напряженному. Ощути его, внимательно прочувствуй. Задай вектор. Следуй к точке исходного напряжения. Нет… это лишь точка соединения векторов. Проследи их.
И опять. Новые точки соединений. Проследи. Открой больше каналов. Следует изобразить всю структуру напряжения, запутанную, как нервная система. Должно постигнуть разумом всю сеть.
Следующий пласт…
Возможно ли это? Быть может, своими топографическими нежностями я пытаюсь соблазнить бесконечность?.. Заморозь структуру. Упрости задачу. Игнорирую все, что лежит за пределами кайнозоя. Направляйся к следующей точке соединения. Здесь какие-то узлы. Хорошо. Теперь вовлечена и тектоническая плита. Лучше.
Приложим усилия для следующего прыжка… Не хорошо. Слишком велика картина, чтобы удержать в памяти. Сбросим кайнозой.
Да. Итак, основные линии в общих чертах изображены. Векторы распространения обозначены почти до тектонической плиты. Сила сжатия меньше, чем сила растяжения. Почему? Дополнительная точка ввода вдоль второго вектора, перераспределяющего давление.
— Мерлин? С тобой все в порядке?
— Оставь меня в покое, — донесся до меня собственный ответ.
Еще напрячься, ввести источник, внутрь, ощущая признаки прохождения… То, что предстало передо мной… Логрус?
Я открыл еще три канала, сосредоточился в этой области, начиная разогревать ее. Вскоре треснули скалы, чуть позже расплавились. Заново созданная магма потекла по линии разлома. В точке, откуда происходила низвергающая сила, образовалось свободное пространство.
Назад. Я отозвал свои щупы, захлопнул спикарт.
— Что ты сделал? — спросил меня призрак отца.
— Я обнаружил место, откуда Логрус направлял подземные удары, и переместил его. Теперь там небольшая пещера. Если она обвалится, это еще больше ослабит давление.
— Итак, теперь все в порядке?
— По крайней мере сейчас. Понятия не имею, на что еще способен Логрус, но ему придется прокладывать новый маршрут, чтобы добраться туда. А потом еще все тестировать. Учитывая, что ему надо отвлекать силы на наблюдение за Образом… Да, это его задержит.
— Итак, ты выиграл передышку, — произнес призрак отца. — Правда, следующим против нас может двинуться Образом.
— Может, — кивнул я. — Я ведь потому и перенес все сюда, что думал, будто здесь мы защищены от обеих Сил.
— Надеюсь, игра стоит свеч.
— Ну хорошо, — сказал я. — Настало время выдать им парочку раздражающих факторов.
Я посмотрел на призрака моего отца, стража этого места.
— Я знаю, где находится твой двойник из плоти и крови, — сказал я ему. — И приступаю к его освобождению.
Сверкнула молния. Внезапный порыв ветра вскинул опавшие листья, взболтал клочья тумана.
— Я должен сопровождать тебя, — промолвил призрак.
— Зачем?
— Разумеется, у меня есть собственный интерес.
— Ладно.
Вокруг грохотало, и новый порыв ветра раздул туман. К нам приблизился Юрт.
— Думаю, началось, — сказал он.
— Что? — спросил я.
— Поединок Сил. Долгое время Образ сохранял преимущество. Но когда Люк повредил его, а ты похитил невесту Самоцвета, нарушилось вековечное равновесие, баланс качнулся в другую сторону. Тогда Логрус решил атаковать, задержавшись лишь для попытки повредить Образ Корвина.
— Если только Логрус просто не испытывает нас, — сказал я, — а это просто не буря.
Пока мы беседовали:, зарядил мелкий дождик.
— Я пришел сюда, ибо думал, что это единственное место, которое никто из них не затронет в перипетиях борьбы, — объяснил Юрт. — Я предполагал, что ни тот ни другой не пожелает расходовать здесь энергию, необходимую для нападения или защиты.
— Возможно, это рассуждение по-прежнему верно, — сказал я.
— Просто, в виде исключения, мне захотелось оказаться на побеждающей стороне, — продолжал он. — Меньше всего меня волнует, кто прав и кто не прав; это все равно спорные понятия. А я, ради разнообразия, хочу быть с теми парнями, которые выигрывают. О чем ты думаешь, Мерль? Что собираешься делать?
— Мы со здешним Корвином направляемся во Двор Хаоса, дабы освободить моего отца, — сообщил я. — Затем мы собираемся решить то, что нуждается в решении, а после жить счастливо.
Юрт покачал головой.
— Я никогда не мог понять, то ли ты дурак, то ли есть оправдание твоей самонадеянности. Хотя каждый раз, когда я приходил к выводу, что ты дурак, это дорого мне стоило. — Он поднял взор на темное небо, смахнул капли с лица. — Я действительно перегорел. Но ты все еще можешь стать королем Хаоса…
— Нет, — сказал я.
— … И ты наслаждаешься неким особым родством с Силами.
— Если так, то я и сам того не понимаю.
— Неважно, — сказал Юрт. — Я по-прежнему с тобой.
Я подошел к остальными, крепко обнял Корал.
— Я должен вернуться во Двор. Охраняйте Образ. Мы вернемся.
Небо расцвело тремя яркими вспышками. Ветер сотряс дерево.
Я отвернулся, сотворил в воздухе дверь и вместе с призраком Корвина шагнул в проем.
