Знак Хаоса
Глава 1
На сердце было неспокойно, хотя я не понимал, почему — ничего необычного ведь не происходило. Мы просто сидели и пили: я, Белый Кролик — коротышка, похожий на Бертрана Рассела, — улыбающийся Кот и мой старый приятель Люк Рейнард. Люк распевал ирландские баллады, а странный пейзаж за его спиной превращался из фрески в реальность. Не скрою: огромная синяя Гусеница, которая курила кальян на шляпке гигантского гриба, произвела на меня сильное впечатление. Я знаю, какие надо прилагать усилия, чтобы водяная трубка не погасла. Но дело не в этом. Веселье било ключом, а вокруг Люка частенько собирались те еще компании. Так почему же мне было неспокойно?
Пиво подавали отменное, а закуска вообще была бесплатной. Демоны, терзающие привязанную к столбу рыжеволосую женщину, сияли до рези в глазах. Потом они пропали, но сцена получилась великолепная. Вообще все было просто великолепно. Люк запел про залив Гэлвей настолько замечательно и трогательно — и грустно тоже, — что мне захотелось нырнуть и раствориться в искристых волнах.
Это из области чувств… Да. Забавная мысль. Когда Люк пел печальные песни, я впадал в меланхолию, когда пел веселые — я начинал радоваться. Сопереживание просто заполнило воздух. Наверное, это неважно. И световое шоу удалось на славу…
Потягивая свой напиток, я наблюдал, как раскачивается Шалтай, там, в дальнем конце бара, и пытался припомнить, когда я сюда пришел, но в этом направлении котелок не варил. Ладно, рано или поздно все образуется. Отличная вечеринка…
Я смотрел, слушал, пробовал и чувствовал. Все, что привлекало мое внимание, оказывалось восхитительным. Хотел ли я о чем-то спросить Люка? Вроде бы да, но он пел, а я все равно не мог думать ни о чем серьезном.
Что я делал до того, как оказался здесь?.. Не помню. Да и вспоминать-то не стоит, зачем напрягаться, когда тут все так интересно…
Но это могло оказаться важным. Может, потому-то мне и было неспокойно? Может, я чего-то не доделал, и надо бы вернуться и закончить работу?..
Я обернулся, чтобы спросить Кота, но тот снова растворился, всем своим видом выражая огромное удовольствие. А до меня дошло, что и я мог бы поступить так же — я имею в виду, раствориться и отправиться в другое место. Это так я попал сюда и так же уйду? Возможно. Я поставил бокал и потер глаза и виски. Внутри головы все тоже плыло.
Неожиданно я вспомнил свое изображение. На большой карте. Козырь. Да. Вот как я сюда попал. По карте…
Чья-то рука опустилась на мое плечо, и я обернулся. Рука принадлежала Люку; он улыбался и протискивался к бару, чтобы выпить еще.
— Отличная вечеринка, правда?
— Да, здорово. Как ты нашел это место?
— Забыл, — он пожал плечами. — Какая разница?
Люк отвернулся, и снежная буря закружила между нами хрусталики льда. Гусеница выдохнула пурпурное облако. Восходила голубая луна.
Что-то здесь не так…
Неожиданно у меня возникло такое ощущение, будто на некой войне мне отстрелили способность к критическим суждениям. Я не мог сосредоточиться на аномалиях, которые наверняка здесь есть. Я знал, что запутался, но не видел выхода.
Я запутался…
Запутался…
Как?
Ну… Все началось, когда я пожал свою собственную руку. Нет, не так. Слишком похоже на дзен, а дзен здесь ни при чем. Рука, которую я пожал, возникла из пространства, занятого моим изображением на карте. Да, вот и все. Примерно так.
Я стиснул зубы. Снова заиграла музыка. Возле моей руки, лежавшей на стойке бара, раздалось непонятное царапанье. Когда я посмотрел на руку, оказалось, что моя кружка наполнена вновь. Похоже, я и так выпил лишнего. Может, именно это и мешает мне все осмыслить.
Я отвернулся и посмотрел налево, мимо фрески, которая стала настоящим пейзажем. «Не становлюсь ли я частью фрески?» — неожиданно мелькнула мысль.
Неважно. Если я не в состоянии думать здесь… Я побежал — влево… Это место каким-то образом перемешивало все в моей голове; осмыслить происходящее, являясь его частью, было невозможно. Чтобы думать правильно и понять, что происходит, я должен выбраться отсюда.
Я находился напротив бара, там, где нарисованные камни и деревья обретали плоть и трехмерность. Я замахал руками, пытаясь зарыться глубже. Я слышал свист ветра, но не чувствовал его дуновения.
Находящиеся передо мной предметы не становились ближе. Я двигался, но…
Люк снова запел.
Я замер. Потом обернулся — очень медленно, потому что мне показалось, что он стоит прямо за моей спиной. Так оно и есть — я отошел от стойки бара лишь на несколько шагов. Люк улыбался и продолжал петь.
— Что происходит? — спросил я у Гусеницы.
— Ты петляешь в петле Люка, — ответила она.
— Как ты сказала?
Она выпустила колечко дыма, тихо вздохнула и произнесла:
— Люк петляет в петле, а ты заплутался в лирике. Вот и все.
— Как это произошло? — спросил я.
— Понятия не имею, — ответила Гусеница.
— Ладно, как мне выпетляться?
— И это не могу тебе сказать.
Я повернулся к Коту — сперва материализовалась его улыбка, а затем и он сам.
— Вряд ли тебе известно… — начал я.
— Я видел, как вы вошли: вначале он, потом ты, — сказал Кот, ухмыляясь. — Даже здесь ваше появление казалось необычным, из чего я заключил, что по крайней мере один из вас связан с магией.
Я кивнул.
— Ты тоже кого угодно озадачишь своими появлениями и уходами, — заметил я.
— Я держу свои лапы при себе, — ответил Кот. — Это больше, чем может сказать Люк.
— Что ты имеешь в виду?
— Он попал в заразительную ловушку.
— Как она действует? — спросил я.
Но Кот исчез, на этот раз вместе с улыбкой.
Заразительная ловушка? Выходит, неприятности у Люка, а я оказался каким-то образом в них втянут? Идея звучала здраво, однако я по-прежнему не представлял, в чем заключается неприятность и как ее разрешить.
Я потянулся за кружкой. Пока суд да дело, почему бы просто не получить удовольствие?
Делая медленный глоток, я заметил пару бледных горящих глаз, уставившихся прямо на меня. Раньше их здесь не было. Странным было то, что они занимали темный угол фрески на противоположной стене… и еще то, как они медленно перемещались влево.
Потеряв глаза из виду, я мог проследить по колыханию травы, как некто пробирался в то место, куда так хотел попасть я. Позади Люка я разглядел худощавого джентльмена в темном пиджаке, с палитрой и кистью в руке; тип в темном пиджаке не торопясь расширял фреску. Я сделал еще один глоток и снова сосредоточился на существе, перебравшемся из плоского мира в мир трех измерений. Между кустом и камнем показалось рыло из вороненой стали, над ним сверкнули бледные глаза, из темного жерла на землю, дымясь, стекала синяя слюна. Существо было либо очень маленьким, либо прижималось к земле. Я никак не мог понять: изучает оно всех нас сразу или исключительно меня?
Наклонившись, я ухватил Шалтая за пояс — а может, это был галстук, — за мгновение до того, как он едва не завалился на бок.
— Извини, ты не знаешь, кто это?
Как раз в это мгновение оно и проявилось — многоногое, длиннохвостое, волнистое и быстрое, в темной чешуе и с красными когтями. Задрав хвост, оно понеслось в нашу сторону.
Мутные глаза Шалтая безуспешно пытались перехватить мой взгляд.
— Я нахожусь здесь не для того, сэр, — начал он, — чтобы избавлять вас от зоологического неве… О Боже! Это…
Существо стремительно приближалось. Еще немного, и оно начнет задуманную операцию по уничтожению. Или это всего лишь эффект, который должен заставить меня поживее убраться отсюда?
Сегменты тела вихляли из стороны в сторону, тварь шипела, как пароварка, дымящаяся слюна отмечала путь от намалеванной на стене картины. Мне показалось, что зверь побежал еще быстрее.
Я непроизвольно выбросил вперед левую руку и выпалил заготовленный набор слов. Чудовище пересекло пространство, которое я не смог преодолеть раньше, рыча перевернуло стол и подобрало лапы, словно готовясь к прыжку.
— Брандашмыг! — крикнул кто-то.
— Злопасный Брандашмыг! — поправил Шалтай.
Когда я произнес последнее слово и исполнил заключительный жест, перед моим внутренним взором проплыл образ Логруса.
Выпустившее когти чудовище неожиданно втянуло их обратно, схватилось за верхнюю левую часть груди, закатило глаза, испустило тихий вздох, тяжело выдохнуло и рухнуло на пол, задрав многочисленные ноги.
Над ним тут же появилась улыбка Кота. Рот двигался.
— Мертвый злопасный Брандашмыг, — объявил он.
Улыбка двинулась в мою сторону; Кот мерцал вокруг нее как напоминание.
— Заклятие сердечного приступа, не так ли? — поинтересовался он.
— Наверное, — пробормотал я. — Рефлекс сработал. Да, теперь помню. Это заклинание как раз висело у меня в запасе.
— Говорил же, — проворчал Кот, — что на вечеринке присутствует магия.
Образ Логруса, который появился в момент действия заклинания, зажег тусклую лампочку, осветившую затхлый чердак моего сознания. Волшебство. Ну конечно же…
Я — Мерлин, сын Корвина, отношусь к разновидности волшебников, которые редко встречаются в краях, где мне довелось жить в последние годы. Лукас Рейнард, также известный как принц Кашфы Ринальдо, тоже волшебник, хотя и совсем другого стиля. Кот, поднаторевший в подобных делах, очень даже мог оказаться прав, описывая происходящее как внутреннюю механику заклинания. Это один из немногих случаев, где мои чувствительность и подготовка не в состоянии поведать мне о природе вещей. Потому что все мои таланты также подпадают под воздействие чар, если вся эта механика самоподдерживающаяся. Я словно разучился различать цвета. Без внешней помощи я не мог даже проанализировать ситуацию как должно.
Пока я размышлял над свалившимися на меня проблемами, к парадному входу подъехала вся королевская конница и вся королевская рать. Преодолев вихляющие створки дверей, ратники набросили аркан на труп Брандашмыга, а конница начала выволакивать его из бара. Шалтай сполз со стула и пропал в туалете. Вернувшись, он обнаружил, что не в состоянии забраться на прежнее место, и крикнул ратникам, чтобы его подсадили, но те протаскивали Брандашмыга между столов и на крик никак не отреагировали.
Подошел улыбающийся Люк.
— Значит, Брандашмыг. Всегда хотел посмотреть, как они выглядят. Теперь бы еще заманить сюда Бармаглота…
— Тс-с! — остановил его Кот. — Он где-то на фреске и наверняка сейчас слушает. Не стоит его тревожить, он рымит где-нибудь в глущобе неподалеку. Бойтесь его, он свиреп и дик! Зачем искать неприят…
Кот метнул взгляд на стену и несколько раз быстро исчез и появился.
Не обратив на это внимания, Люк заметил:
— Я как раз думал об иллюстрациях Тенниэла.
Кот материализовался у дальней стойки бара, приложился к бокалу Болванщика и произнес:
— Я слышал клокотание, а пылающие глаза сдвинулись влево.
Я взглянул на фреску, увидел пылающие глаза и уловил характерный звук.
— Это может быть что угодно, — заметил Люк.
Кот зашел за стойку бара и взобрался на полку, где мерцало в тени странное оружие. Отцепил его и толкнул через всю стойку; оружие остановилось напротив Люка.
— Стрижающий Меч в такие минуты лучше держать при себе — вот все, что я могу сказать.
Люк рассмеялся, а я зачарованно смотрел на предмет, сделанный, как мне показалось, из крыльев мотыльков и скрученного лунного света.
Потом вновь донеслось бормотание.
— Только не стой, глубоких полон дум! — бросил Кот, осушил бокал Шалтая и снова исчез.
Все еще посмеиваясь, Люк протянул свою кружку за новой порцией. Я стоял как вкопанный. Заклинание, при помощи которого я разделался с Брандашмыгом, определенным образом повлияло и на мое мышление. На короткий миг мне показалось, что картина проясняется. Может, причина в том, что я посмотрел на образ Логруса?..
И я вызвал его снова.
Знак застыл передо мной. Мне показалось, что мои мозг начал продувать холодный ветер. Плавающие осколки памяти сбивались в кучу, собирались в единое целое и скреплялись пониманием. Конечно…
Клокотание стало громче. Я увидел скользящую между деревьев тень Бармаглота: глаза его сверкали, как посадочные огни, все тело щетинилось острыми приспособлениями для кусания и царапанья…
И это не имело никакого значения. Ибо я понял, что происходит, кто является всему причиной, как и почему.
Я согнулся и наклонился вперед, так, что костяшки пальцев царапнули по правому сапогу.
— Люк, — сказал я. — У нас проблема.
Он отвернулся от бара и посмотрел на меня:
— В чем дело?
Те, в чьих жилах течет кровь Амбера, обладают огромной силой. Мы также умеем хорошо держать удар. В нашем кругу такие вещи друг друга уравновешивают Следовательно, подобные проблемы надо решать исключительно точно…
Я нанес Люку удар кулаком от самого пола, угодил ему в челюсть, от чего он подлетел вверх, раскинул руки, перевернул столик и доехал до самого конца стойки бара, остановившись у ног джентльмена викторианского вида, который уронил кисть и поспешно отошел в сторону. Я схватил кружку и вылил ее содержимое на правый кулак, который ныл так, словно я молотил им по скале. В то же время свет потускнел, и наступило полное молчание.
Тогда я с треском поставил кружку на стойку бара. Все заведение выбрало этот момент, чтобы содрогнуться, словно от землетрясения. Бутылки полетели с полок, лампа закачалась, бормотание стало тише. Я взглянул налево и увидел, как причудливая тень Бармаглота скрылась в густом лесу. Раскрашенная часть перспективы вытянулась в сторону нормального мира и продолжала двигаться в этом направлении, замораживая целый угол в плоской неподвижности. По шелесту крыльев я определил, что Бармаглот уходит влево, пытаясь отойти от двухмерного про странства. Труляля, Траляля, Додо и Лягушонок принялись укладывать свои инструменты.
Я кинулся к распростертому на полу телу Люка. Гусеница разбирала кальян; я увидел, что ее гриб наклонился под странным углом. Белый Кролик ускакал к дырке в заднике, и было слышно, как Шалтай бормочет ругательства, раскачиваясь на высоком стуле, на который ему наконец удалось взобраться.
Оказавшись рядом с джентльменом с палитрой, я приветливо ему улыбнулся:
— Простите, что побеспокоил, но поверьте мне, это к лучшему.
Я поднял бесчувственное тело Люка и перебросил его через плечо Мимо пролетела целая стая игральных карт. Я поспешно удалился с их пути.
— Подумать только! Он спугнул Бармаглота! — воскликнул художник, глядя мимо меня.
— Кто спугнул? — спросил я, не уверенный до конца в том, что мне хочется услышать ответ.
— Вот, — сказал он, показывая на вход в бар.
Я взглянул и попятился. Нет, Бармаглот проявил редкостное здравомыслие.
В бар вошел Огненный Ангел, красно-коричневого цвета и ростом в двенадцать футов. Вид его навевал мысли о бренности. Крылья походили на витражи, а сам он напоминал богомола с остроконечным воротником и лапками с торчащими во все мыслимые стороны шипами. Один шип зацепился за дверь и сорвал ее с петель.
Это была тварь Хаоса — редкая, опасная и очень сообразительная. Я много лет не видел таких и сейчас не имел ни малейшего желания любоваться представителем этой породы. Тем более что у меня не было и тени сомнения в том, за кем он сюда явился. Я даже сгоряча пожалел, что потратил заклятье сердечного приступа на обыкновенного Брандашмыга, но потом вспомнил, что у Огненных Ангелов три сердца.
Огненный Ангел заметил добычу — то бишь меня, — коротко взревел и двинулся вперед.
— Жаль, что не удается с вами поговорить, — сказал я художнику. — Мне очень нравится ваша работа. К сожалению…
— Я понимаю.
— До свидания.
— Удачи.
Я нырнул в кроличью нору и побежал, пригибаясь из-за низкого потолка. Люк весьма осложнял мое продвижение, особенно на поворотах. Сзади донесся скребущий звук, рев повторился. Утешало то, что Огненному Ангелу приходилось существенно расширять проход, чтобы пробираться по туннелю. К сожалению, он мог играючи справиться с подобной задачей. Эти существа обладают неправдоподобной силой и практически неуязвимы.
Неожиданно пол провалился под моими ногами, и я полетел вниз. Я вытянул свободную руку, стараясь за что-нибудь ухватиться, но ухватиться было не за что. Ну и хорошо. Я надеялся и наполовину ожидал, что так и будет. Люк слабо застонал, но не пошевелился.
Мы падали. Вниз, вниз, вниз… Мы летели в колодце. Либо он был очень глубок, либо мы падали очень медленно. Вокруг царила полутьма, и я не мог разглядеть стен. В голове прояснилось, и я понял, что так будет продолжаться до тех пор, пока я буду контролировать самую важную переменную — Люка.
Сверху опять донесся рев. Сразу же за ним раздалось странное клокотание. На моем запястье вновь запульсировала Фракир, не сообщая, впрочем, ничего нового. Пришлось ее заглушить.
Еще яснее. Я начал припоминать…
Нападение на Цитадель Четырех Миров, где я освободил Ясру, мать Люка. Нападение оборотня. Винта Бейль, которая оказалась не тем, кем выглядела. Обед в Закутке смерти. Страж по имени Скроф, Сан-Франциско, хрустальная пещера… Отчетливее и отчетливее.
…Огненный Ангел трубил все громче и громче. Очевидно, он пробился через туннель и теперь тоже летит вниз. К несчастью, у него были крылья, а я мог лишь просто падать.
Я взглянул вверх — очертаний Ангела не разобрать. Казалось, что вверху темнее, чем внизу. Я очень надеялся, что это свет в конце туннеля, поскольку другого выхода я не видел. Слишком темно, чтобы использовать Козырь, и совершенно не за что зацепиться для игры с Тенью.
Вдруг я почувствовал, что мы уже не летим, а плывем. Приземление на такой скорости должно быть безболезненным. Впрочем, даже если внизу окажется, что это не так, есть способ поправить дело — у меня с собой еще осталось заклинание как раз схожего назначения.
Однако все эти предположения гроша ломаного не стоят, если нас сожрут еще по пути вниз. Очень даже возможно. Ну разве что преследователь не настолько голоден, тогда он попросту разорвет нас на части. Следовательно, нам может потребоваться не тормоз, а ускоритель — и тогда мы точно шмякнемся так, что костей не соберем.
Ох уж эти решения.
Люк слабо заворочался на моем плече. Лишь бы не вздумал приходить в себя; создать на лету сонные чары я не успевал, еще раз нокаутировать его — не выйдет, не то положение. Оставалась еще Фракир, но на грани пробуждения удавка на горле скорее заставит его очнуться, чем утихомирит. А Люк мне требовался достаточно здоровым, ибо он знал слишком много нужных мне секретов.
Стало чуть светлее, я смог различить стены колодца, а также — надписи на языке, которого я не знал. Кажется, что-то похожее было в рассказе Ямайки Кинкейд, но никаких идей насчет как отсюда выбраться мне это не подбросило. Как только мы миновали освещенный участик, далеко внизу появился уже настоящий свет. В то же время снова раздался рев, теперь уже совсем близко.
Я взглянул вверх — сквозь сияние как раз пролетал Огненный Ангел. Следом за ним неслась еще одна тень и клокотала. Бармаглот тоже мчался вниз, причем демонстрировал лучшую из нас скорость. Сразу возникал дополнительный вопрос о его намерениях.
Круг света расширялся. Люк снова завозился у меня па плече.
Намерения Бармаглота стали ясны — догнав Огненного Ангела, он бросился в атаку.
Колодец заполнили хлопанье крыльев, вой и клокотание, а также шипение, хруст и отдельные рыки. Звери набросились друг на друга с невиданной яростью. Глаза как закатные солнца, когти-штыки… в бледном свете снизу получилась отменная адская мандала.
Схватка тварей происходила слишком близко, чтобы спокойно наблюдать за ней, но к счастью, замедлила их падение, так что я решил не рисковать с вариациями заклинаний и совершать сложные маневры при выходе из туннеля.
— Охх! — выдохнул Люк и дернулся.
— Согласен, — ответил я. — Только лежи спокойно, ладно? Мы сейчас грохнемся…
— И сгорим, — спокойно добавил он, вытянув шею, чтобы посмотреть на чудищ, сцепившихся над нашими головами. Потом Люк опустил голову и сообразил, что мы тоже падаем. — Клевый приход, а?
— Поганый, — проворчал я и вдруг осознал, что лучше и не выразишься.
Колодец стал шире, а падали мы теперь совсем медленно. Выпусти я сейчас свое заклятье «Оплеуха Великана», и мы зависли бы, а то и полетели обратно. Нет уж, лучше получить несколько ссадин, чем перегораживать дорогу тем парням, что позади…
Точно, поганый приход. Пока мы под немыслимым углом вылетали из колодца и кувыркались в грязи, я вспоминал слова Рэндома.
Люк и я по инерции докатились до самого входа в пещеру. Вправо и влево от него тянулись туннели. Я успел разглядеть, что за входом лежит яркая долина в более чем сочных тонах. Люк неподвижно распластался рядом со мной. Я немедленно поднялся, ухватил его под мышки и потащил в сторону от темной дыры, из которой мы только что вывалились. Звуки битвы приближались.
Хорошо, что Люк снова потерял сознание. И для обычного-то жителя Амбера его состояние не подарок, если я прав. Но если добавить колдовских способностей, выпадает такой джокер, на который непонятно чем отвечать. И я совсем не был уверен, что справлюсь.
Я оттащил Люка к правому туннелю, потому что он был поменьше, а значит, теоретически более удобный для обороны. Едва мы успели забраться в укрытие, как из дыры вылетели раздирающие друг друга чудовища. О нас они, похоже, напрочь забыли, и я забрался поглубже.
Я мог лишь положиться на то, что Рэндом угадал верно. Он музыкант и немало пошатался по Теням, так что… Да и другого способа измыслить не получалось.
Я вызвал Знак Логруса. Когда он обретет форму, я смогу облечь в него свои руки и ударить. Чудищ, разумеется. Впрочем, они покуда не уделяли нам ни малейшего внимания, а раз так, нечего лезть на рожон. Опять же этих деятелей бейсбольной битой не проймешь… Ладно, есть и другие дела, а мой заказ наверняка прибудет не сразу.
Поэтому я потянулся Логрусом вдаль.
Это заняло целую вечность. Надо было преодолеть огромную часть Тени, прежде чем я нашел то, что искал. Потом мне пришлось полностью повторить эту процедуру. И еще раз. Мне требовались несколько вещичек, и ни одна не оказалась поблизости.
Между тем битва не ослабевала. Когти дерущихся высекали искры из стен пещеры. Нанеся друг другу многочисленные раны, монстры покрылись темной коркой. Люк пришел в себя и завороженно наблюдал за красочной схваткой. Как долго она будет занимать его внимание, я не знал. Меня радовало уже то, что он не отвлекается на другие мысли.
Я, кстати, болел за Бармаглота. Это был просто мерзкий зверь, который совершенно не обязательно нацелился именно на меня, когда его отвлекло появление моей экзотической немезиды. А вот Огеннный Ангел — другое дело. Он не мог самостоятельно забрести так далеко от Хаоса, его сюда направили. Поймать такое существо дьявольски сложно, еще труднее его выдрессировать, а содержать еще и опасно. Так что вкладывать средства в Огненных Ангелов — дело рискованное. Их главное предназначение — убийство, и на моей памяти никто не пользовался их услугами за пределами Двора Хаоса. У Ангелов масса талантов, некоторые — сверхъестественные, и их можно использовать в Тени как гончих. Сами по себе они, сколько я знаю, в Тени не бродят. Но всякий, кто ходит, оставляет следы — а Огненный Ангел сумеет взять даже давно остывший след, как только поймет, за кем охотится.
В тот сумасшедший бар я прошел по Козырю, и вряд ли отследить это под силу даже Ангелу. Зато кто-то мог заметить меня, переместить тварь куда-нибудь неподалеку и предоставить сей завершить работу. Как бы там ни было, во всем угадывался почерк Двора Хаоса. Вот почему я переметнулся на сторону Бармаглота.
— Что происходит? — неожиданно спросил Люк.
Стены пещеры на мгновение потускнели, и я услышал странную мелодию.
— Сложно объяснить… Слушай, пора принимать лекарство.
Я высыпал на ладонь горсть только что принесенных витаминов B12 и открыл вызванную бутылку с водой.
— Какое лекарство? — спросил Люк, когда я протянул ему витамины.
— Доктор сказал, что это поможет тебе быстрее поправиться.
— А, ну ладно.
Он закинул в рот всю пригоршню и запил одним огромным глотком.
— Теперь это.
Я открыл пузырек с торазином. Все таблетки были по двести миллиграммов, я не знал, сколько ему дать, и остановился на трех. Я также дал ему триптофана и немного фенилаланина.
Он уставился на таблетки. Стены снова потускнели, музыка вернулась. Мимо нас проплыло облачко синего дыма. Неожиданно вернулся и бар, в нормальном для этого места виде. Перевернутые столики поставили на место, Шалтай все еще раскачивался. Появилась и фреска.
— Эй, а вот и наш клуб! — воскликнул Люк. — Пора двигать назад. Похоже, вечеринка вот-вот начнется.
— Вначале выпей лекарство.
— От чего оно?
— С тобой что-то не так. Оно приведет тебя в чувство.
— У меня ничего не болит. Я прекрасно себя чувствую…
— Пей!
— Хорошо, хорошо!
Он закинул в рот еще одну пригоршню.
Бармаглот и Огненный Ангел начали тускнеть, мой отчаянный жест у стойки бара встретил некоторое сопротивление, хотя картинка до конца не затвердела. Неожиданно я увидел Кота, чьи игры с материальностью сделали его на какое-то время самым реальным существом в округе.
— Вы приходите или уходите? — спросил он.
Люк начал подниматься. Свет стал ярче.
— Эй, Люк, посмотри-ка!
— Куда? — спросил он, повернув голову.
Я ударил его еще раз.
Едва он рухнул, бар начал тускнеть. Снова проступили стены пещеры. Я услышал, как Кот произнес:
— Значит, уходите…
Звуки обрели прежнюю силу, только на этот раз все заглушал похожий на волынку визг. Это верещал прижатый к земле Бармаглот, которого нещадно полосовал когтями Огненный Ангел. Тогда я решил прибегнуть к заклинанию «Четвертое Июля», которое осталось у меня после штурма Цитадели. Я встал перед Люком, чтобы закрыть ему обзор, вскинул руки, зажмурился и произнес нужные слова.
Даже с закрытыми глазами я увидел ослепительную вспышку света. Люк воскликнул «Эй!», но прочие звуки резко оборвались. Когда я посмотрел еще раз, оба зверя лежали, словно оглушенные, в дальнем конце пещеры.
Я схватил Люка за руку и взвалил его на плечо, как делают пожарные. Затем двинулся к выходу из пещеры, только один раз поскользнувшись в крови чудовища. Монстры зашевелились прежде, чем я успел выбраться, но движения их были скорее рефлекторны, чем осмысленны.
У самого выхода я замер, потрясенный видом лежащего передо мной цветущего сада. Цветы достигали в высоту моего роста, ветерок донес до меня их благоухание.
Спустя несколько секунд я услышал за спиной более определенные движения. Бармаглот пытался встать на ноги. Огненный Ангел по-прежнему лежал, пыхтя, словно затухающая топка паровоза. Бармаглот попятился, взмахнул крыльями и вылетел в черный провал в скале. «Неплохое решение», — подумал я и поспешил в сад.
Здесь запах был еще сильнее. Цветы почти все распустились, вокруг раскинулся фантастический яркий ковер. Спустя некоторое время я заметил, что задыхаюсь, но все равно продолжал бежать. Люк весил немало, но я хотел как можно дальше уйти от пещеры. Учитывая, как быстро мог перемещаться наш преследователь, я сомневался, что у меня хватит времени на возню с Козырем.
Постепенно меня начала охватывать странная слабость, собственные руки и ноги вдруг показались мне страшно далекими. До меня тут же дошло, что цветочный аромат обладает наркотическим свойством. Только этого мне не хватало — словить кайф от травки, пытаясь избавить от ее воздействия Люка!.. Тем не менее я сумел разглядеть впереди слабый просвет. Если повезет, нам удастся немного перевести дух, прежде чем я вновь обрету ясность мышления и соображу, что делать дальше. Пока что никаких признаков погони видно не было.
Неожиданно я почувствовал, что меня качает из стороны в сторону. Равновесие нарушилось. Навалился страх перед падением, напоминающий акрофобию. Я понял, что если упаду, то вряд ли смогу подняться, ибо меня охватит наркотический сон. В таком состоянии я и достанусь посланцу Хаоса. Цветы над головой смешались в длинные, пестрые ленты, текущие ярким потоком. Я старался контролировать дыхание и вдыхать как можно меньше ароматов Это было трудно, поскольку я уже успел ими надышаться.
Обессиленный, я свалился рядом с Люком. Он не приходил в себя, на лице его застыло блаженное выражение.
Налетел ветерок с противоположной стороны — оттуда, где росли совсем не цветочного вида остроконечные растения. Дурманящий аромат гигантского цветочного поля пропал. Спустя некоторое время в голове у меня начало проясняться, и я сообразил, что ветер относит наш запах в направлении пещеры. Я не знал, сумеет ли Огненный Ангел выделить его в тяжелом цветочном духе, но при одной мысли о такой возможности мне стало не по себе.
Много лет назад, будучи студентом, я попробовал ЛСД. Мне стало так страшно, что я на всю жизнь зарекся принимать галлюциногены. Это был не просто плохой приход. Он повлиял на мою власть над Тенью. Существует поверье, что жители Амбера могут попасть в любое место, какое только в силах вообразить, ибо какой-нибудь Тени оно да найдется. Подключая сознание к движению, мы можем настроиться на нужную нам Тень. К несчастью, я потерял контроль над своим воображением. К несчастью также, именно в воображаемые места меня и занесло. Я впал в панику, чем только усугубил положение. Я запросто мог погибнуть там, странствуя в объективных джунглях своего подсознания, и блуждая среди чужовищ, порожденных сном разума. Потом-то я очухался, хныкая, дополз до порода Джулии, и еще несколько дней представлял собой полную психическую развалину.
Позже рассказал об этом Рэндому и узнал, что и ему пришлось пережить подобное. Вначале он рассматривал это в качестве секретного оружия против остальных членов семьи, но впоследствии, когда отношения улучшились, он решил поделиться с ними информацией в интересах общей безопасности. К своему удивлению, Рэндом выяснил, что Бенедикт, Джерард, Фиона и Блейз тоже прошли через подобное, хотя и пользовались другими галлюциногенами. Как ни странно, только Фиона рассматривала возможность использовать наркотики в качестве внутрисемейного оружия. Впрочем, и она отбросила эту затею, уж больно непредсказуем эффект. Но все это было давно, на Рэндома навалились другие дела, и он просто забыл, что я-то в этих делах новичок и меня тоже не мешало бы предупредить.
Люк рассказывал, что затеянная им высадка десанта с дельтапланов у Цитадели Четырех Миров провалилась. Будучи там, я своими глазами видел разбросанные в разных местах обломки летательных аппаратов. Логично было бы предположить, что Люка взяли в плен. А значит, своим состоянием он обязан колдуну по имени Маска. Похоже, ему добавили в тюремную еду наркотика и отпустили побродить среди красивых огоньков. К счастью для Люка, его подсознание, в отличие от моего, выдавало лишь вариации на тему светлых страниц Льюиса Кэрролла. Может быть, его сердце чище моего.
Дело между тем представлялось весьма странным, с какой стороны ни посмотреть. Маска мог уничтожить Люка, оставить в тюрьме или пополнить им свою коллекцию статуй. Вместо этого он отправил пленника в прогулку, которая, какой бы ни была рискованной, вскоре завершилась бы, и изрядно помятый Люк остался бы на свободе. Не месть, а попросту шлепок по руке. И это — с одним из сыновей Амбера, который нападал на Цитадель до того и безусловно намеренным попытаться еще раз. Неужели Маска настолько уверен в себе? Или он не считал Люка серьезной угрозой?
И еще: наша способность перемещаться по Теням, равно как и колдовские способности, происходили из сходных корней — Образа и Логруса. Выходило, что, потревожив один, мы тревожили и другой. Теперь становилось понятным, как Люку удалось вызвать меня к себе словно по карте, хотя никакой карты в тот момент у него не было. Наркотики настолько усилили его способность квизуализации, что в моем изображении на карте не возникло необходимости. А его необычные магические способности объясняли всю предварительную суматоху, все странные, противоречащие реальности ощущения, которые я испытал, прежде чем он установил со мной настоящий контакт. Выходит, наркотики делают нас особо опасными. Об этом не следует забывать. Я надеялся, что Люк не будет злиться на меня за то, что я его ударил, и мне удастся кое-что ему объяснить. С другой стороны, транквилизатор должен умиротворить его на то время, пока прочие лекарства выводят из организма яды.
Я потер затекшие мышцы на левой ноге и встал. Подхватив Люка под руки, оттащил его еще на двадцать шагов в глубину поляны. Затем вздохнул и вернулся на прежнее место. Спасаться не было смысла. Рыкающий клич стал громче, цветы закачались, и над ними показалась темная форма… Я понял, что Бармаглот убежал, а Огненный Ангел вернулся к прежним обязанностям. Схватка становилась неизбежной, а раз так — для этого дела поляна подходила не хуже других мест и лучше многих.
