С тех пор как мы с Аазом были здесь в последний раз, стадион претерпел две крупные перемены.

Во-первых, изменилась конфигурация поля. Вместо прямоугольника меловые линии очерчивали теперь треугольник с воротами в каждом углу. Я понял, что это сделано для устройства трехстороннего матча вместо двустороннего.

Вторая перемена касалась народа. Помните, я говорил, что боялся даже представить себе, каким будет стадион, полный народу? Так вот, действительность намного превзошла мое воображение. Там, где я прежде видел аккуратные ряды сидений, теперь колыхалась хаотическая разноцветная масса. Уж не знаю, зачем они обеспечивали зрителей сиденьями. Насколько я видел, никто не сидел.

Когда мы появились, ошеломленная толпа стихла. Оно и понятно. Не очень-то часто живые существа появляются из разреженного воздуха, как это сделали мы.

По указанию Ааза для максимального психологического воздействия на зрителя я оставил нашу команду без личин.

Толпа таращилась на нас, в то время как мы таращились на нее. А затем тысяча глоток одновременно взревела. Бедлам получился оглушительный.

– Похоже, они не очень-то оробели, – сухо заметил я.

Я не ожидал, что меня услышат из-за этого гама, но забыл про острый слух Ааза.

– Ave Caesar. Salutes е moratorium. А, малыш? – усмехнулся он.

Я даже смутно не представлял, о чем он говорит, но усмехнулся ему в ответ. Мне надоело тупо пялиться каждый раз, когда он шутит.

– Эй, босс. У нас появилась компания, – окликнул Гэс, дернув головой в одну из сторон стадиона.

– Даже две компании, – уточнил Корреш, глядя в противоположном направлении.

Повертев головой, я обнаружил, что они оба правы. С одной стороны к нам шествовала Маша, в то время как с другой ковылял старина Седобородый. Кажется, и Вейгас, и Ta-Хо хотели перекинуться с нами парой слов.

– Здра-а-вствуйте, мальчики, – протянула Маша, прибывшая первой. – Просто хотела пожелать вам удачи в вашем… предприятии.

Эти слова могли бы показаться странными, поскольку исходили они от сторонницы неприятеля. Мне они показались именно такими. Но затем я вспомнил, что, по мнению Маши, мы нейтрализуем «демона» Квигли. Ну, в некотором смысле мы занимались именно этим.

Ааз, как обычно, опередил меня.

– Не беспокойся, Маша, – усмехнулся он. – У нас все схвачено.

Меня никогда не перестает изумлять, с какой легкостью умеет врать мой наставник.

– Просто постарайся ни в коем случае не вмешиваться, – гладко продолжил он. – План у нас довольно тонкий, и любое постороннее вмешательство может испортить все дело.

– Пусть об этом твоя зеленая головка не болит, – подмигнула она. – Я понимаю, когда имею дело с кем-то на порядок выше. Я просто надеялась, что вы познакомите меня с остальными членами вашей команды.

Я вдруг сообразил, что в течение всего нашего разговора она не сводила глаз с наших товарищей по команде. А особенно упорно она глядела на Хью Плохсекира. И продолжала на него глядеть, даже когда Ааз стал подобающим образом всех их ей представлять.

– Маша, это Гэс.

– Очарован, сударыня, – откликнулся горгул.

– И Кор… э… Грызь.

– Когда драка? Грызь любит драка, – заявил Корреш, впадая в свою роль тролля.

Маша и глазом не моргнула. Она была занята созерцанием массивной фигуры генерала.

– А это Хью Плохсекир.

Со змеиной плавностью Маша подплыла к генералу.

– Очень рада познакомиться с тобой, Хью… ты ведь не против, если я буду называть тебя Хью, не так ли? – промурлыкала она.

– К-гм-м… я… то есть… – запинаясь, проговорил Плохсекир, явно чувствуя себя не в своей тарелке.

Я мог только ему посочувствовать. Оказаться в центре внимания Маши – дело по меньшей мере беспокойное. К счастью, как раз тут прибыла подмога в лице делегата Та-Хо.

– Добрый день, господа, – весело поздоровался он, потирая руки и давясь смехом. – Здравствуй, Маша.

– Вообще-то, – ответила она ледяным тоном, – я как раз собиралась уходить.

Но прежде чем отбыть к своему месту на трибунах, она нагнулась и что-то шепнула на ухо генералу. Не знаю уж, что она там сказала, но Плохсекир сделался пунцовым и избегал встречаться с нами взглядом.

– Мы боялись, что вы не прибудете вовремя, – продолжал Седобородый, не обращая внимания на уход Маши. – Было бы нежелательно разочаровывать болельщиков неявкой, не так ли? Когда вы ожидаете остальных игроков вашей команды?

– Остальных? – нахмурился я. – Я думал, правила требуют только пятерых игроков плюс верховое животное.

– Совершенно верно, – ответил Седобородый. – Но… ну да, я восхищаюсь вашей уверенностью в своих силах. Значит, вас только пятеро, да? Ну-ну. Это несколько изменит шансы.

– Почему? – подозрительно спросил я.

– Эта штука острая? – спросил представитель Ta-Хо, заметив секиру генерала.

– Как бритва, – высокомерно ответил Плохсекир.

– Но он не будет применять ее против кого-либо, – поспешно добавил я, внезапно вспоминая правило «никакого режущего и колющего оружия». Я не знал наверняка, какой будет реакция генерала, если кто-то попробует отобрать у него его любимую секиру.

– О, на сей счет я нисколько не волнуюсь, – с уверенностью отозвался Седобородый. – Как и на всех играх, арбалетчики быстро устранят любого игрока, вздумавшего пренебречь правилами.

Он рассеянно махнул в сторону боковых линий. Мы посмотрели в указанном направлении и в первый раз увидели, что поле окружено арбалетчиками, одетыми через одного то в желто-синие мундиры Ta-Хо, то в красно-белые Вейгаса. Об этом маленьком фокусе Живоглот как-то не счел нужным упомянуть. Он сообщил нам о правилах, но не о том, как обеспечивается их соблюдение.

В то же время я заметил еще два обстоятельства, упущенные мной, когда я обозревал трибуны.

Первое – это Квигли, сидевший в центре переднего ряда на стороне Ta-Хо. И что еще важнее, при нем находилась Тананда. Она по-прежнему спала, паря горизонтально в воздухе перед ним. Он явно не хотел пропустить игру и недостаточно доверял нам, чтобы оставить ее неохраняемой у себя дома.

Он увидел, что я гляжу на него, и помахал мне рукой. Я не ответил ему. Вместо этого я постарался привлечь к своему открытию внимание Ааза, но тут заметил еще кое-что.

На краю поля подпрыгивал на месте Гриффин и отчаянно размахивал руками, чтобы я его заметил. Как только он увидел, что я на него смотрю, то принялся энергично подзывать меня к себе.

Ааз был поглощен разговором с представителем Ta-Хо, так что я поспешил к Гриффину.

– Здравствуй, Гриффин, – улыбнулся я. – Как поживаешь?

– Я просто хотел сказать вам, – выдохнул он, запыхавшись от своих упражнений. – Я перешел на вашу сторону. Если смогу вам чем-то помочь, только свистните.

– В самом деле? – протянул я, подняв бровь. – А с чего это такая смена симпатий, не говоря уже о готовности помочь?

– Можешь считать это моим природным чувством честной игры, – поморщился он. – Мне не нравится то, что они собираются с вами сделать. Даже если в этом участвует моя прежняя команда, мне все равно это не нравится.

– А что они собираются с нами сделать? – спросил я, внезапно становясь предельно внимательным.

– Именно об этом я и хотел вас предупредить, – объяснил он. – Две команды провели совещание, обсуждая эту игру. И решили, что при всей их ненависти друг к другу ни та, ни другая сторона не хочет, чтобы Приз перешел к кучке чужаков.

– Это вполне естественно, – кивнул я, – но что…

– Вы не понимаете! – поспешно перебил юноша. – Они намерены выставить против вас сдвоенную команду! Они объявили перемирие между собой до тех пор, пока не вышибут вас с поля. Когда начнется игра, вы столкнетесь с двумя командами, действующими совместно против вашей!

– Малыш! Вернись сюда!

Рев Ааза напомнил мне, что неподалеку происходит еще одно совещание.

– Я должен идти, Гриффин, – извинился я. – Спасибо за предупреждение.

– Желаю удачи! – крикнул он. – Она вам понадобится.

Я рысью кинулся обратно на поле и обнаружил, что все ждут меня с явным нетерпением.

– Они хотят видеть Приз, – уведомил меня Ааз и подмигнул.

– Как полагается по нашему первоначальному соглашению, – жестко добавил представитель Та-Хо, – он должен быть здесь для награждения победившей команды.

– Он и есть здесь, – твердо заявил я.

– Прошу прощения? – не поверил, оглядываясь кругом, Седобородый.

– Покажи им, малыш, – ухмыльнулся мой наставник.

– Ладно, – кивнул я. – Всем отойти.

Перетащить статую, используя магию, во многих отношениях труднее, чем сделать то же самое с помощью физических усилий. Однако мне пришлось согласиться с Аазом, что первый способ значительно драматичнее.

Напрягая до предела свои способности к левитации, я взялся за работу. В центре поля приподнялся большой кусок дерна и отодвинулся в сторону. Затем в другую сторону полетела обнажившаяся земля, и наконец в поле зрения появился Приз. Я дал ему попарить в воздухе, пока засыпал обратно землю и клал на место дерн, а затем приказал Призу величественно опуститься и встать во всем своем потрясающе безобразном великолепии.

Толпа одобрительно заревела, хотя не уверен, в честь чего – моей магии или своего Приза.

– Весьма неплохо, – заметил Ааз, слегка хлопнув меня по спине.

– Глип, – воскликнул мой зверек, добавив к полученным мною поздравлениям свой слизистый язык.

– Очень умно, – признал Седобородый. – Мы бы никогда не додумались посмотреть там. Хотя с полем можно бы обращаться и побережнее, а?

– Сегодня его все равно искромсают, – пожал плечами мой наставник. – Между прочим, когда начнется игра?

Словно в ответ на его вопрос на трибунах вновь взорвался бедлам. Я не думал, что стадион может стать еще более шумным, но теперь на нас давила сплошная звуковая стена.

Причина торжествующих криков вскоре выяснилась. Из туннеля на противоположном конце стадиона появились две колонны фигур и затрусили по полю.

Желто-синие мундиры одной колонны контрастировали с ало-белыми мундирами другой, но зато сразу было ясно, что это наши противники. Однако наиболее примечательной чертой было не это.

Команда Ta-Хо носила шлемы, вытянутые наверх в острый шип, а на шлемах их коллег из Вейгаса выступали по бокам длинные изогнутые рога, придававшие им звериную внешность. И что еще более примечательно – все игроки были рослыми! Более рослыми, чем все встреченные мной до сих пор валлеты. Почти такими же рослыми, как Квигли, но более мускулистыми и с такими короткими шеями, что их головы, казалось, росли прямо из плеч.

Как я уже говорил, я очень хорошо умею считать до пяти; так вот, уверяю вас, что в каждой команде было куда больше пяти игроков.