8
Они замерли в темном коридоре, словно потеряли способность двигаться. Гвен виделась ему расплывчатым синим силуэтом с черными дырами глаз. Уголки ее губ подергивались, напоминая Дерку страшного Бретана и его перекошенное тиком лицо.
– Они нашли нас, – сказала Гвен.
– Да, – ответил Дерк.
Они говорили шепотом из страха, что Бретан Брейт мог их слышать, как слышал Голос Челленджа. Дерк был совершенно уверен, что в стены города повсюду вмонтированы не только репродукторы, но и микрофоны, улавливающие звуки, а может, и глаза спрятаны за покрытиями стен.
– Как? – удивилась Гвен. – Как они смогли? Это невозможно.
– Смогли. Значит, возможно. Но что мы будем теперь делать? Должен я пойти к ним? И вообще, что там на пятьдесят втором уровне?
Гвен нахмурилась.
– Я не знаю. Челлендж – не мой город. Мне известно только то, что подземные уровни – не жилые.
– Механизмы… – предположил Дерк. – Источники энергии… системы жизнеобеспечения.
– Компьютеры, – добавила Гвен глухим шепотом.
Дерк поставил на пол свои сумки. Глупо было цепляться за вещи и одежду в такой момент.
– Они отключили Голос, – сказал он.
– Возможно… Если его можно отключить. Я думала, что Голос представляет собой целую сеть компьютеров, разбросанных по всему городу. Но он может быть и одной центральной установкой.
– Как бы там ни было, они захватили центральный мозг, или главный нерв, не знаю как он у них называется. Больше не будет дружеских советов от стен. И Бретан, возможно, сейчас видит нас.
– Нет, – сказала Гвен.
– Почему нет? Голос мог…
– Возможно, но все-таки я не думаю, что приборы, дававшие информацию Голосу, включали и визуальные датчики. Мне кажется, что он в них не нуждается. У него другие «органы чувств», которых нет у человека. Дело не в этом. Голос является суперкомпьютером, способным обрабатывать миллионы данных одновременно. Бретан такого не может. Ни один человек не может. Кроме того, поступающие данные не предназначены для него, или для меня, или для тебя. Только для Голоса. Даже если Бретан находится там, куда поступают все сведений для Голоса, и имеет к ним доступ, они для него либо непонятная тарабарщина, либо проходят так быстро, что их никак нельзя использовать. Возможно, обученный специалист и может воспользоваться информацией Голоса, в чем я сомневаюсь, но уж точно не Бретан, если только он не знает какого-то секрета, которого не знаем мы.
– Узнал же он, где найти нас, – возразил Дерк. – И знал, где находится мозг Челленджа и как вывести его из строя.
– Я не знаю, как он нашел нас, – ответила Гвен. – Но догадаться, где находится Голос, было не так уж сложно. Самый нижний уровень, Дерк! Он просто угадал, вот и все. Кавалаанцы строят свои поселения глубоко под землей. Самый глубокий уровень – самый безопасный, самый надежный. Именно там они прячут своих женщин и другие сокровища рода.
Дерк задумался.
– Постой… Он не знает, где именно мы находимся, иначе зачем ему было требовать, чтобы мы спустились вниз? Почему он заговорил об охоте?
Гвен кивнула.
– Тем не менее, если он находится в компьютерном центре, надо быть поосторожнее. Он может найти нас.
– Некоторые компьютеры, должно быть, еще функционируют, – сказала Гвен, посмотрев на слабо светившийся голубой шар в нескольких метрах от них. – Город худо-бедно жив.
– Может он спросить Голос, где мы находимся, если снова включит его?
– Может, но скажет ли ему Голос? Навряд ли. Мы – жители города, у нас нет оружия, а он – опасный захватчик, нарушивший законы Эмерела.
– Он? Ты хотела сказать, они. Челл с ним. Может быть, другие тоже.
– Тогда группа захватчиков.
– Но их не может быть больше… скольких? Двадцати? Или даже меньше? Как они могли захватить город?
– Эмерел – планета, абсолютно незнакомая с насилием, Дерк. И город находится на планете Фестиваля. Сомневаюсь, чтобы Челлендж имел мощную защиту. Охранники…
Дерк круто повернулся и посмотрел назад.
– Да, охранники. Голос говорил о них. Он послал одного из них за нами,
– Дерк уже готов был увидеть что-то большое и страшное в глубине коридора. Но не увидел ничего, кроме теней и синих шаров светильников. Ничто не нарушало тишину.
– Нельзя стоять, – сказала Гвен. Она перестала шептать. Дерк тоже. Было ясно, что, если Бретан Брейт и его компаньоны могли слышать все, что они говорили, то они наверняка могли их обнаружить многими другими способами. Если так, то положение безнадежно и шепот – совершенно ненужная предосторожность.
– Наш аэромобиль всего лишь двумя уровнями выше, – сказала Гвен.
– Но и брейты могут быть двумя уровнями выше, – ответил Дерк. – Даже если их там нет, мы должны держаться от него подальше. Они знают, что у нас есть аэромобиль, и ждут, что мы вернемся к нему. Может быть, именно поэтому Бретан обратился к нам со своей маленькой речью, чтобы напугать нас и заставить подняться в воздух, где мы стали бы для него легкой добычей. Его сородичи, вероятно, уже поджидают нас снаружи с лазерами наготове, – он задумчиво замолчал. – Но и оставаться здесь мы тоже не можем, – добавил он.
– Только не рядом с нашим номером, – согласилась Гвен. – Голос знал, где мы, и Бретан Брейт может это узнать. Но лучше остаться в городе, ты прав.
– Тогда надо прятаться, – сказал Дерк. – Где?
Гвен пожала плечами.
– Здесь, там – где угодно. Это большой город, как сказал Бретан Брейт.
Гвен быстро опустилась на колени и открыла сумку. Она выгребла из нее всю одежду, ставшую теперь ненужной ношей, оставив походное снаряжение и комплект датчиков. Дерк надел большое тяжелое пальто, полученное от Руарка, а все остальное бросил. Они направились к внешнему коридору. Гвен хотела уйти как можно дальше от их номера, и они оба считали, что лифтом пользоваться рискованно.
Широкий бульвар внешнего коридора, как и прежде, был залит ярким, белым светом, движущиеся тротуары ровно гудели. Проспект, винтоообразно поднимавшийся с нижних уровней до самых верхних, по-видимому, имел собственный источник энергии.
– Вверх или вниз? – спросил Дерк.
Гвен, казалось, не слышала. Она напряженно прислушивалась к чему-то.
– Тихо, – сказала она, сжав губы.
Теперь Дерк тоже услышал посторонний звук в ровном жужжании эскалаторов
– слабый, но хорошо различимый.
Это был вой собак.
Звук доносился из коридора позади них, Дерк был в этом уверен. Он пришел, как холодный бриз из теплой голубой тишины, и, казалось, навсегда повис в воздухе. Вслед за ним послышались глухие, еле слышные выкрики.
Потом стало тихо. Гвен и Дерк смотрели друг на друга и молчали, прислушиваясь. Вой послышался снова, на этот раз громче и отчетливее, отдаваясь слабым эхом. Это был вой разъяренного зверя, протяжный и высокий.
– Собаки брейтов, – сказала Гвен гораздо более спокойным голосом, чем можно было ожидать.
Дерк вспомнил зверя, которого он видел, когда шел по улице Лартейна, – собаку размером с лошадь. Она зарычала при его приближении. Короткошерстной создание с крысиной мордой и маленькими красными глазками. Он с опаской посмотрел в коридор позади себя, но ничто не двигалось в синей темноте.
Звуки становились громче, ближе.
– Вниз, – решилась Гвен. – И поскорее.
Дерка не надо было подгонять. Они побежали к центру проспекта, пересекая всю ширину безмолвного бульвара, и прыгнули на первую, самую медленную дорожку. Затем они стали продвигаться к самой быстрой, перепрыгивая с одной на другую, пока не достигли скоростной ленты. Гвен расстегнула пакет с походным снаряжением и начала рыться в нем. Дерк стоял рядом, положив руку на ее плечо, смотрел на мелькавшие перед глазами номера уровней, словно черные стражи, охранявшие мрачные зевы коридоров, ведущих к центру Челленджа. Уменьшавшиеся числа проплывали мимо с равными интервалами.
Они миновали четыреста девяностый уровень, когда Гвен выпрямилась, держа в правой руке баллончик из сине-черного металла размером с ладонь.
– Раздевайся, – велела она.
– Что?
– Сними одежду, – повторила она.
Но Дерк лишь удивленно посмотрел на нее. Нетерпеливо тряхнув головой, Гвен коснулась его груди головкой баллончика.
– Чтобы отбить запахи, – пояснила она. – Мы с Аркином, когда работаем на природе, опрыскиваем себя перед выходом. Это заглушит запахи тела примерно на четыре часа и, надеюсь, собьет собак со следа.
Дерк кивнул. Когда он разделся, Гвен велела ему раздвинуть ноги и поднять руки над головой. Она дотронулась до одного конца баллончика, тогда из другого вырвалось серое облако, обволакивая Дерка, приятно покалывая кожу. Пока она обрабатывала его таким образом сзади и спереди с головы до ног, он чувствовал себя необыкновенно неловко и глупо, вдобавок было холодно. Потом она опустилась на колени и опрыскала всю его одежду внутри и снаружи, все, за исключением тяжелого пальто, которое ему дал Руарк. Его она аккуратно отложила в сторону. Когда она закончила обработку, Дерк снова облачился в свою одежду, которая уже успела высохнуть и словно покрылась сероватой пудрой. Пока он застегивался, Гвен разделась. Он опрыскал ее тело и вещи.
– Что мы будем делать с пальто? – спросил он, пока они одевались. Она обработала все их вещи: комплект датчиков, походное снаряжение, свой браслет – все, кроме коричневого пальто Аркина. Дерк слегка коснулся его носком ботинка.
Гвен подняла пальто и швырнула через перила на бегущую вверх дорожку. Они смотрели, как оно удалялось, быстро уменьшаясь в размерах.
– Оно тебе не нужно, – сказала Гвен, когда пальто исчезло. – Может быть, оно направит брейтов на ложный след. Они наверняка пройдут за нами до проспекта.
Глаза Дерка выражали сомнение.
– Может быть, – неуверенно сказал он, глядя в сторону коридоров. Показался и исчез уровень четыреста семьдесят второй.
– Я думаю, нам надо сойти, – неожиданно заявил он. – Уйти с проспекта.
Гвен вопросительно посмотрела на него.
– Ты сама сказала, – продолжал он. – Кто бы ни были наши преследователи, они пройдут за нами до проспекта, и если они уже начали спускаться, мое пальто не обманет их. Они увидят, как оно проплывает мимо, и посмеются.
Она улыбнулась.
– Согласна. Но стоит попробовать…
– Тогда представь, что они двигаются вниз вслед за нами…
– В таком случае, мы значительно оторвемся от них. Им не удастся заставить собак прыгать по движущимся дорожкам, значит, они должны будут идти пешком.
– Ты так думаешь? Все же проспект ненадежен, Гвен. Послушай, Бретан не может быть там, наверху. Он внизу. Челл тоже с ним, так?
– Да, кавалаанцы охотятся со своими тейнами. Они не разлучаются.
– Я так и подумал. Значит, одна пара внизу играет с источниками энергии, другая следует за нами по пятам. Сколько их еще? Ты можешь сказать?
– Нет.
– Мне кажется, есть еще кто-нибудь. Но даже если и нет, все равно надо исходить из худшего и покинуть проспект. Если в городе есть еще брейты и у них есть связь с охотниками позади нас, те, что наверху, могут вызвать других, чтобы перекрыть проспект ниже.
Глаза Гвен сузились.
– Не обязательно так. Пары охотников обычно не связаны друг с другом. Каждая пара стремится настигнуть и убить жертву. Черт, как мне не хватает оружия!
Дерк не обратил внимания на ее последнее высказывание.
– Мы не должны рисковать, – возразил он.
В тот момент, когда он говорил эти слова, яркий свет замигал и померк до слабо-серого свечения. Одновременно с этим дорожка под ними вздрогнула и начала останавливаться. Гвен пошатнулась. Дерк подхватил ее и прижал к себе. Первой остановилась самая медленная дорожка, затем соседняя, потом следующая и, наконец, та, на которой они стояли.
Гвен вздрогнула и посмотрела на него, и Дерк обнял ее еще крепче, чувствуя, как теплая близость ее тела наполняет его уверенностью, в которой он так нуждался.
Ниже них – Дерк был уверен, что звук донесся снизу, куда нес их движущийся тротуар, – раздался душераздирающий крик. Совсем близко.
Гвен вырвалась из его объятий. Без слов они бросились бежать, перепрыгивая с ленты на ленту, через темную, пустую дорогу к коридорам, прочь от опасного проспекта. Дерк взглянул на цифры над входом в коридор, когда из серого сумрака они переходили в синий. Это был четыреста шестьдесят восьмой уровень. Опять ковры приглушили звуки их шагов, и они побежали по длинному коридору, затем повернули, потом еще раз, направо, налево, выбирая направление наугад. Они бежали до тех пор, пока не стали задыхаться, постепенно замедляя бег. Наконец они остановились и повалились на ковер под слабо светившимся синеватым шаром.
– Что это было? – спросил Дерк, немного отдышавшись.
Гвен запыхалась, грудь ее тяжело вздымалась и опускалась. Они много пробежали, и теперь она никак не могла отдышаться. В синем свете коридора на щеках ее блестели следы слез.
– Что это могло быть, по-твоему? – ее голос едва не сорвался на крик. – Это кричал оборотень!
Дерк открыл рот и ощутил вкус соли на губах. Он коснулся пальцами своих мокрых щек: оказалось, что и он плакал.
– Значит, брейтов больше, – сделал вывод Дерк.
– Еще одна пара ниже нас, – добавила Гвен. – И они нашли жертву, будь они прокляты! Мы привели их сюда, мы виноваты. Как можно было сделать такую глупость! Джаан всегда боялся, что они начнут охотиться в городах.
– Они уже начали вчера, – сказал Дерк. – Начали с желейных детей Планеты Темновинного Океана. Все равно они добрались бы и сюда. Не надо валить все…
Гвен повернула к нему перекошенное гневом заплаканное лицо.
– Что? – взорвалась она. – Значит, это не мы виноваты? Кто тогда? Бретан Брейт явился в Челлендж вслед за тобой, Дерк. Зачем мы пришли сюда? Мы могли отправиться в Двенадцатую Мечту, в Маскел, в Эсвох. Они пусты. Никто не пострадал бы. Теперь погибнут эмерельцы. Как сказал Голос? Сколько жителей осталось в городе?
– Я не помню. Четыреста, кажется. Что-то около этого. – Он попытался обнять ее и притянуть к себе, но Гвен отстранилась.
– Все, что мы можем сделать, это выжить, – настойчиво проговорил Дерк.
– Они гонятся за нами, ты забыла? Мы не имеем права сейчас думать о других.
Лицо Гвен окаменело. Дерку показалось, что она смотрит на него с ненавистью, и от этого взгляда ему стало не по себе.
– Я не верю, что ты действительно так думаешь, – сказала она. – Не хочу верить. Черт побери, Дерк. У нас с тобой есть средство от запаха, на худой конец. А у эмерельцев нет и этого. У них нет оружия, нет защиты. Они – оборотни, объекты охоты и ничего больше. Мы должны что-то сделать.
– Что? Покончить жизнь самоубийством? Ты этого от меня ждешь? Ты не хотела, чтобы я шел на дуэль с Бретаном сегодня утром, но теперь…
– Да! Теперь мы должны. Ты не стал бы говорить так раньше, на Авалоне,
– повысила она голос почти до крика. – Ты был другим тогда. Джаан не стал бы…
Спохватившись, она осеклась на полуслове и, отвернувшись от него, разрыдалась. Дерк молчал.
– Значит, вот в чем дело, – помедлив, спокойно сказал он. – Джаан не стал бы думать о себе, да? Джаан изображал бы героя.
Гвен повернулась к нему.
– Да, именно так, и ты это знаешь.
Он кивнул.
– Да, он не стал бы. Может быть, когда-то и я не стал бы. Возможно, ты права, возможно, я изменился. Я уже больше ничего не понимаю.
В тот момент он чувствовал боль и усталость. Горечь поражения и стыд жгли его. Одни и те же мысли назойливо вертелись в голове. Каждый из них был по-своему прав. Именно они привели брейтов в Челлендж и, возможно, навлекли смерть на сотни его невинных жителей. Они повинны в этом, Гвен права. Но он тоже прав: теперь они ничего не могли сделать, ничего. Как бы жестоко это ни выглядело, но это было правдой.
Гвен плакала. Дерк снова обнял ее, и на этот раз она не отстранилась. Он прижимал ее к себе, стараясь успокоить. Но, глядя на ее длинные волосы, он старался пересилить и свои собственные слезы: он знал, что все напрасно, что ничего нельзя изменить. Брейты охотились, убивали, и он не мог их остановить. Вряд ли ему удастся спасти хотя бы самого себя, он уже не тот Дерк, каким был на Авалоне, нет, не тот. И женщина в его объятиях – не Джинни. Оба они превратились в дичь, за которой гонится свора брейтов.
Вдруг его осенило.
– Да, – громко произнес он.
Гвен посмотрела на него. Пошатываясь, он поднялся и потянул ее вслед за собой.
– В чем дело, Дерк? – удивилась она.
– Мы можем кое-что сделать, – сказал он и повел ее к двери ближайшего номера. Она легко открылась. Дерк пошел к экрану рядом с кроватью. Комнату слабо освещал синий прямоугольник света, падавший из открытой двери. Гвен виделась в дверном проеме темным силуэтом.
Дерк включил экран с надеждой на успех (ему больше ничего не оставалось), и экран зажегся. Он вздохнул с облегчением и повернулся к Гвен.
– Что ты собираешься делать? – спросила она.
– Скажи мне номер твоей квартиры, – попросил он.
Гвен поняла. Она медленно кивнула и назвала ему номер. Дерк набрал цифры одну за другой и стал ждать. Пульсирующий сигнал вызова освещал комнату. Когда он исчез, световые блики на экране сложились в очертания лица Джаана с волевым подбородком.
Все молчали. Гвен подошла и встала позади Дерка, положив руку ему на плечо. Викари молча смотрел на них. Дерк боялся, что он выключит экран и оставит их на произвол судьбы.
Джаан этого не сделал.
– Ты был братом. Я доверял тебе, – сказал он Дерку и перевел взгляд на Гвен. – А тебя я любил.
– Джаан, – поспешно проговорила Гвен таким тихим голосом, почти шепотом, что Дерк засомневался, что Викари услышит ее, но она замолчала и, повернувшись, выбежала из комнаты.
Викари не выключил связь.
– Я вижу, что вы в Челлендже. Почему вы позвонили, т'Лариен? Вы знаете, что мы должны сделать с вами, я и мой тейн?
– Знаю, – ответил Дерк. – Я рискнул. Мне надо сообщить вам, что брейты выследили нас. Я не знаю, каким образом. Мы не думали, что они найдут нас. Но они здесь. Бретан Брейт Лантри вывел из строя главный компьютер и, похоже, контролирует оставшиеся источники энергии. Остальные брейты парами охотятся в коридорах Челленджа.
– Я понял, – сказал Викари. На его лице появилось непонятное Дерку выражение. – На жителей города?
Дерк кивнул.
– Вы прилетите?
Викари печально улыбнулся.
– Вы просите меня о помощи, Дерк т'Лариен? – Он покачал головой. – Нет, это злая шутка. Вы просите не за себя, я понимаю. Мы с Гарсом прилетим. Ради других, ради эмерельцев. Мы привезем наши опознавательные знаки, известные вам булавки, и тех, кого найдем раньше охотников, сделаем корариелами Айронджейда. Но это займет много времени, возможно, слишком много. Большинство погибнет. Вчера в городе Беззвездного Бассейна неожиданно умерло существо, называемое Матерью. Желейные дети… вы знаете, т'Лариен, о желейных детях с Планеты Темновинного Океана?
– Да, знаю кое-что.
– Они высыпали наружу из своей Матери, чтобы найти другую, но не нашли. Десятилетиями они жили внутри нее, но другие жители их планеты поймали Мать, привезли ее сюда и оставили здесь. На Планете Темновинного Океана не очень-то любят желейных детей, последователей культа. Таким образом, около сотни желейных детей оказались в городе. Они не понимали, где находятся и почему. Большинство из них старики. В панике они метались по своему мертвому городу, и Розеф Высокородный Брейт нашел их. Я сделал что мог, спас, кого успел, но за это время брейты нашли многих других. Так же будет и в Челлендже. Те, кто выйдет из своих комнат и окажется в коридорах, будут убиты задолго до того, как я и мой тейн сможем им помочь. Вы понимаете?
Дерк кивнул.
– Того, что вы позвонили, недостаточно, – сказал Викари. – Вы должны действовать сами. Вы очень нужны Бретану Брейту Лантри, только вы и никто другой. Остальные хотят только поохотиться за вами, как за оборотнями, но даже они ценят вас выше любой другой добычи. Покажитесь им, т'Лариен, и они погонятся за вами. Важно выиграть время.
– Понимаю, – сказал Дерк. – Вы хотите, чтобы я и Гвен…
Викари дернулся.
– Нет, не Гвен.
– Значит, я. Вы хотите, чтобы я, не имея никакого оружия, привлек к себе внимание охотников?
– У вас есть оружие, – возразил Викари. – Вы его украли, чем нанесли оскорбление Айронджейду. Используете вы его или нет, решать вам. Я не уверен, что вы поступите подобающим образом… Однажды я уже поверил вам… Я просто сообщаю о такой возможности. И еще кое-что, т'Лариен. Что бы вы ни сделали, или, наоборот, что бы вы ни отказались сделать, это ничего не изменит между нами. Ваш звонок ничего не меняет. Вы знаете, как мы должны поступить.
– Вы уже сказали мне, – ответил Дерк.
– Я говорю это во второй раз, потому что хочу, чтобы вы запомнили. – Викари нахмурился. – А теперь я должен идти. Челлендж далеко, нам предстоит долгий полет.
Экран погас, прежде чем Дерк успел продумать ответ. Гвен ждала снаружи, рядом с дверью, прислонившись к покрытой ковром стене и закрыв лицо руками. Она выпрямилась, когда Дерк вышел.
– Они прилетят? – спросила она.
– Да.
– Прости, что я… ушла. Я не могла видеть его.
– Это не имеет значения.
– Имеет.
– Нет, – отрезал Дерк. У него болел живот, в ушах стояли далекие крики.
– Не имеет значения. Ты уже проявила свои чувства.
– Проявила, говоришь? – Гвен засмеялась. – Если ты знаешь, что я чувствую, значит, ты знаешь больше меня, Дерк.
– Гвен, я не хотел… нет, это неважно. Ты была права. Мы должны… Джаан сказал, что у нас есть оружие.
Она наморщила лоб.
– Он сказал? Он думает, что я взяла свой пистолет для стрел? Или что-то еще?
– Нет, не думаю. Тут что-то другое. Он сказал, что мы украли это и тем самым оскорбили Айронджейд.
Она закрыла глаза.
– Что? – вдруг воскликнула она. – Ну конечно же.
Ее глаза расширились.
– Аэромобиль. Он вооружен лазерными пушками. Наверняка Джаан говорил именно о них. Но пушки не заряжены. Мне кажется, они даже не подключены. Чаще всего этой машиной пользовалась я, а Гарс…
– Я понимаю. Но, как ты думаешь, пушки можно зарядить? Они будут стрелять?
– Возможно, я не знаю. Но что еще Джаан мог иметь в виду?
– Возможно, брейты уже нашли машину, – рассуждал Дерк спокойным, ровным голосом. – Но мы должны рискнуть. Прятаться больше нельзя, они найдут нас. Может быть, Бретан уже идет сюда, если связь с Лартейном как-то была зафиксирована. Мы запутаем их, если пойдем наверх к машине. Для них это будет неожиданностью, если они знают, что мы спускались по проспекту вниз.
– Аэромобиль на пятьдесят два уровня выше нас, – напомнила Гвен. – Как мы попадем туда? Если Бретан, как мы предполагаем, контролирует источники энергии, он наверняка уже отключил лифты. Остановил же он движущиеся тротуары.
– Он знал, что мы там, – сказал Дерк. – Или, по крайней мере, знал, что мы были на проспекте. Те, кто шел по нашему следу, сообщили ему. У них есть связь, Гвен. Должна быть. Дорожки остановились именно в тот момент, когда мы там были. Но тогда все проще простого.
– Что проще?
– Нам легче будет привлечь их внимание к себе. Заставить их пойти за нами, чтобы спасти этих чертовых эмерельцев. Этого ждет от нас Джаан. И того же хотела ты, если помнишь. – Его голос звучал резко.
Гвен слегка побледнела.
– Пожалуй, да, – ответила она.
– Твоя взяла. Мы это сделаем.
Она слегка задумалась.
– Значит, к лифтам, если они еще действуют?
– Нам нельзя доверяться лифтам, даже если они работают. Бретан может остановить кабину, когда мы будем внутри.
– Я не знаю, есть ли здесь лестницы, – сказала Гвен. – И, если даже они существуют, их не найти без Голоса. Можно пойти по проспекту, но…
– На проспекте как минимум две пары охотников, а может, и больше. Нет.
– Что тогда?
– Что осталось, – поморщился Дерк. – Центральная шахта.
Дерк облокотился на узорчатые железные перила балкона, посмотрел вверх, затем вниз, и у него закружилась голова. Центральная шахта тянулась бесконечно в обе стороны. Дерк знал, что ее глубина от вершины до дна составляет всего лишь два километра, но человеческому глазу это расстояние представлялось бесконечностью. Поток теплого воздуха снизу вверх придавал плавучесть мельчайшим частичкам пыли и наполнял гулкую шахту серо-белым туманом. Балконы, которые тянулись по периметру шахты рядами, были совершенно одинаковыми, усиливая впечатление бесконечности.
Гвен достала из блока датчиков какой-то серебристый металлический прибор размером с ладонь. Став рядом с Дерком у ограды, она бросила его в шахту. Они вместе следили за его полетом. Поворачиваясь и сверкая отраженным светом, он доплыл до середины диаметра гигантского цилиндра и начал падать – медленно, плавно, поддерживаемый восходящим потоком воздуха. Он был похож на металлическую пылинку, танцующую в свете искусственного солнца. Они долго наблюдали за ним, пока он не исчез в серой бездне.
– Отлично, – сказала Гвен. – Гравитационное поле на прежнем уровне.
– Да, Бретан, к счастью, недостаточно хорошо знает город.
Дерк взглянул вверх.
– Я думаю, пора отправляться. Кто первый?
– Я после тебя, – предложила она.
Дерк открыл дверцу ограды и отступил к стене. Он нетерпеливо откинул прядь волос с глаз, передернул плечами и, пробежав, оттолкнулся от края балкона как можно сильнее.
Прыжок вынес его вперед и вверх. В какой-то страшный момент ему показалось, что он падает. Внутри у него екнуло, но, посмотрев по сторонам, он понял, что не падает, а летит, парит, как птица. Дерк громко рассмеялся, чувствуя легкость и свободу. Он протянул руки перед собой и, сильно взмахнув ими назад, устремился вверх, постепенно набирая скорость. Ряды пустых балконов проплывали мимо: первый уровень, второй, третий, пятый. Рано или поздно он начнет скользить по плавной дуге вниз, в серую пелену, но не успеет опуститься глубоко. Противоположная сторона шахты находилась всего в тридцати метрах – он без труда сможет вырваться из немощных объятий почти отсутствующей силы притяжения.
Наконец противоположная стена приблизилась, и, ударившись о железные перила балкона, он подлетел вверх, кувыркаясь в воздухе, пока не ухватился за стойку балкона уровнем выше. Дерк легко взобрался на него. Перелетев шахту, он поднялся вверх на одиннадцать уровней. Улыбаясь и испытывая странный прилив сил, он присел отдохнуть перед вторым прыжком. Он видел, как Гвен пересекала шахту вслед за ним. Она грациозно летела, как какая-то невиданная птица, ее черные волосы сияли позади нее. Она поднялась на два уровня выше Дерка.
К тому времени как он достиг пятьсот двадцатого уровня, тело Дерка украсилось многочисленными синяками от ударов о железные перила балконов, но чувствовал он себя почти хорошо. В конце шестого головокружительного прыжка ему уже не хотелось выходить на намеченный балкон и возвращаться к нормальной гравитации. Но он сделал это. Гвен уже поджидала его там. Блок датчиков и походное снаряжение висели за ее спиной. Она протянула ему руку и помогла выбраться на балкон.
Они вышли в широкий коридор, окружавший шахту, и нырнули в знакомый синий полумрак. По обе стороны шары светильников тускло освещали места пересечения боковых проходов с длинными прямыми коридорами, которые разбегались от центральной шахты, как спицы гигантского колеса. Наугад они выбрали один из них и быстро зашагали в сторону наружной стены. Путь оказался намного длиннее, чем предполагал Дерк. Они миновали множество перекрестков (Дерк сбился со счета на сороковом), похожих как две капли воды. По обе стороны тянулись бесконечные ряды черных дверей, отличавшихся только номерами. Ни он, ни Гвен не произнесли ни слова. Восхитительное чувство легкости, испытанное им во время полета, прошло, пока они плутали по темным коридорам. Им владело беспокойство, сменявшееся ужасом, когда слух пугал его воображаемыми звуками далекого воя собак и приглушенных шагов преследователей, а зрение превращало далекие светильники в нечто непонятное и опасное, находило страшные фигуры за углами, где не оказывалось ничего, кроме темноты. Но это всего лишь работало встревоженное воображение. Они не встретили ни души.
И все же брейты там побывали. В конце коридора, в том месте, где он упирался во внешний проспект, они натолкнулись на тележку с дутыми шинами, в каких обычно перемещались гости города. Перевернутая, она лежала частью на синем ковре, частью на холодном пластиковом покрытии проспекта. Подойдя к ней, они остановились. Гвен выразительно посмотрела на Дерка, ни слова не говоря. Он вспомнил, что на таких тележках не было средств управления для пассажиров, ими управлял Голос. И вот одна из них неподвижно лежала на боку. Он заметил еще кое-что: около заднего колеса на ковре расплылось темное мокрое пятно с запахом крови.
– Пойдем, – шепнула Гвен.
Они стали пересекать проспект, надеясь, что брейты, которые недавно здесь были, не услышат их шагов. Посадочная площадка и их аэромобиль были теперь близко, и, если они не дойдут до них, это будет жестокой насмешкой судьбы. Дерку казалось, что звуки их шагов по пластику проспекта отдаются ужасающе громким эхом по всему зданию, что их слышат все, даже Бретан Брейт в глубине подземных уровней. Достигнув пешеходного мостика над отключенными движущимися дорожками, они пустились бегом. Он не знал, кто побежал первым – Гвен или он сам. Только что они шли рука об руку, стараясь производить как можно меньше шума, а в следующий момент уже бежали.
После проспекта коридор без ковра, два поворота – и широкая дверь, которая не пожелала открыться. Наконец, Дерк ударил в нее покрытым синяками плечом и застонал от боли, а дверь, вторя ему стоном, отворилась. И вот они оказались на взлетно-посадочной площадке Челленджа на пятьсот двадцатом уровне.
Ночь была темной и холодной. Слышно было завывание никогда не стихающего ветра Уорлорна вокруг эмерельской башни, единственная звезда тлела в низком, широком прямоугольнике запокровного неба, видневшегося в проеме внешней стены. Сама площадка утопала во мраке.
Когда они вышли, свет не загорелся.
Аэромобиль стоял на месте, сгорбившись в темноте, как живое существо, как баньши, по образу и подобию которого его сотворили. Его никто не охранял.
Они подошли к машине. Гвен сняла с плеча сумку с походными принадлежностями и комплект датчиков и положила их на заднее сиденье, где лежали скутеры. Дерк стоял и смотрел, что она делает, дрожа от холода и с сожалением вспоминая брошенное пальто Руарка.
Гвен коснулась приборной панели. На капоте аэромобиля появилась темная щель. Металлическая крышка отъехала назад и вверх, и перед Дерком предстали внутренности кавалаанской машины. Гвен обошла ее спереди и включила лампочку на одной из панелей капота, на другой панели Дерк увидел ряды приборов.
Гвен стояла в круге желтого света, изучающе глядя на сложный механизм. Дерк подошел и встал рядом с ней.
Через некоторое время она покачала головой.
– Нет, – произнесла она усталым голосом. – Ничего не получится.
– Мы можем взять энергию из гравитационной решетки, – предположил Дерк.
– У тебя есть инструменты.
– Не хватит ни знаний, ни умения, – сказала она. – Я плохо в этом разбираюсь. Надеялась, что смогу догадаться… Но не могу. Дело не только в энергии. Лазеры на крыльях даже не подсоединены. Они могут служить нам только украшением. – Она посмотрела на Дерка.
– Не думаю, чтобы ты…
– Нет, – сказал он.
Она кивнула.
– Тогда у нас нет оружия.
Дерк повернулся и посмотрел мимо машины на пустое небо Уорлорна.
– Мы можем улететь отсюда.
Гвен протянула руки к крышке капота и опустила ее. Темный баньши снова принял свой свирепый вид. Она ответила невыразительным голосом:
– Нет. Вспомни, что ты сказал. Снаружи будут брейты. Их машины вооружены. У нас нет никаких шансов. Нет. – Она обошла Дерка и взобралась в машину.
Через некоторое время Дерк последовал за Гвен. Он сел рядом с ней и, повернувшись назад, смотрел на одинокую звезду в холодном темном небе. Он чувствовал себя совсем разбитым и знал, что эта усталость не только физическая. С тех пор как он находится на Челлендже, эмоции поднимались в его душе, как волны, омывающие берег: одна сменяла другую. Теперь он почувствовал, что океан пропал вместе с волнами.
– Думаю, ты была права тогда в коридоре, – задумчиво сказал он, не глядя на Гвен.
– Права? – переспросила она.
– О моем эгоизме. О том… ты помнишь… о том, что я – не белый рыцарь.
– Белый рыцарь?
– Не белый рыцарь, как Джаан. Возможно, я никогда им и не был, но на Авалоне мне нравилось думать, что был. Я во что-то верил. Теперь я даже не могу вспомнить, во что. За исключением тебя, Джинни. Тебя я помнил. Именно поэтому я… ну, ты понимаешь. За последние семь лет я совершал поступки… Ничего особенного, но все же я не поступал бы так на Авалоне. Циничные поступки, эгоистичные. Но до сих пор я никого не убивал.
– Не истязай себя, Дерк, – перебила его Гвен. – Это ни к чему.
– Я хочу что-то сделать, – продолжал Дерк. – Я должен. Я не могу – ты понимаешь. Ты была права.
– Но мы ничего не можем сделать, кроме того, чтобы побежать к ним и умереть, и это никому не поможет. У нас нет оружия.
Дерк горько рассмеялся.
– Значит, мы будем ждать Джаана и Гарса, чтобы они пришли и освободили нас, а потом… Наше воссоединение было ужасно коротким, да?
Не отвечая, она наклонилась и уронила голову на руки поверх панели управления. Дерк посмотрел на нее, затем поднял глаза. Ему было очень холодно в тонкой одежде, но это не имело значения.
Они молча сидели в машине.
В конце концов Дерк повернулся и положил руку на плечо Гвен.
– Оружие, – сказал он странно изменившимся голосом. – Джаан сказал, что у нас есть оружие.
– Лазеры аэромобиля, – отозвалась Гвен. – Но…
– Нет! – воскликнул Дерк, расплываясь в улыбке. – Нет, нет, нет!
– Что еще он мог иметь в виду?
Вместо ответа Дерк протянул руку и включил подъемный механизм. Серая металлическая машина ожила и поднялась над плитами пола.
– Машина! – воскликнул он. – Сама машина.
– И у брейтов есть машины, – возразила она. – Вооруженные машины.
– Да, – согласился Дерк. – Но мы с Джааном говорили не о брейтах снаружи. Мы говорили о парах охотников внутри, рыщущих по наружному бульвару, убивающих людей!
Догадка озарила ее лицо, как солнечный свет. Она широко улыбнулась.
– Да! – воскликнула она со злорадством в голосе и протянула руки к панели управления. Машина-скат зарычала, откуда-то из-под капота вырвались яркие белые пучки света, рассеяв тьму впереди.
Машина зависла в полуметре от пола, Дерк выпрыгнул через крыло, побежал к сломанной двери и побитым плечом опять саданул по второй ее половине, чтобы расширить проход. Гвен подвела машину к двери, и он вскарабкался в нее.
Вскоре они были над проспектом, неподалеку от того места, где лежала перевернутая тележка. Яркие лучи фар выхватили из тьмы замершие ленты движущихся тротуаров и давно покинутые магазины и устремились далеко вперед, освещая проспект, который спиральными уступами спускался вниз до самого основания башни Челленджа.
– Ты видишь, – сказала Гвен, замедлив движение, – мы на встречной полосе. Для спуска вниз предназначена противоположная сторона проспекта. – Она махнула рукой в сторону.
– Ничуть не сомневаюсь, законы Эмерела запрещают движение вниз по этой стороне, – улыбнулся Дерк. – Но я думаю, что Голос не будет возражать.
Гвен слабо улыбнулась в ответ и протянула руки к панели управления. Машина рванулась вперед и быстро набрала скорость. Долгое время они неслись над проспектом, рассекая серый сумрачный воздух, устремляясь вперед все быстрее и быстрее. Гвен сидела за рулем с бледным лицом и плотно сжатыми губами, Дерк рассеянно следил за номерами уровней над мелькавшими коридорами.
Они услышали брейтов намного раньше, чем увидели. До их ушей донесся вой собак, бешеный лай. Эхо превращало эти и без того ужасающие звуки в нечто настолько дикое, что кровь стыла в жилах. Ничего подобного Дерку слышать прежде не приходилось. Услышав вой, он протянул руку и выключил фары.
Гвен вопросительно посмотрела на него.
– Шума от нас совсем мало, – пояснил Дерк. – Они не услышат нас за воем собак и своими криками, но могут заметить свет сзади, верно?
– Верно, – согласилась Гвен и замолчала. Она была сосредоточена на управлении машиной. Дерк видел ее в тусклом сером свете проспекта. Глаза Гвен снова были похожи на жадеиты, твердые и гладкие, в них горела та же злоба, какую он замечал в глазах Гарса Джанасека. Наконец-то она получила долгожданное оружие, и кавалаанские охотники были где-то впереди.
Близко к четыреста девяносто седьмому уровню они пронеслись над разбросанными в беспорядке клочками разорванной ткани, которые трепыхались и крутились в потоке воздуха от машины. Один кусок, больше чем другие, оставался неподвижным в центре проспекта. Это были остатки изорванного в клочья коричневого пальто Руарка.
Вой собак становился громче и отчетливее.
Улыбка скользнула по губам Гвен. Дерк заметил это и вспомнил свою нежную Джинни с Авалона.
Потом они увидели темные тени охотников в темном коридоре, которые, стремительно вырастая, превращались в фигуры людей и собак. Пять огромных псов свободно бежали по проспекту по пятам за шестым, самым огромным, за которым тянулись две черные цепи. Концы цепей держали два человека, которые неуклюже бежали за всей сворой и время от времени спотыкались от рывков гигантского лидера.
Они увеличивались. Как быстро они увеличивались!
Псы первыми услышали машину. Первая собака резко обернулась, отчего одна из цепей вырвалась из рук охотника. Три другие развернулись, мешая друг другу, четвертая прыжками понеслась навстречу приближавшейся машине. Люди на какой-то миг растерялись. Один из них оказался опутанным цепью, когда ведущая собака рванулась назад. Другой, у которого руки были свободны, потянулся к кобуре.
Гвен включила фары. В полумраке глаза «ската» вспыхнули ослепительным светом.
Машина врезалась в гущу животных и людей.
Происходившее отчетливо запечатлевалось в мозгу Дерка. Протяжный вой перешел в вопль боли. Удар потряс корпус «ската». Злобные красные глаза сверкнули в устрашающей близости, мелькнула крысиная морда с желтыми зубами в слюнявой пасти, затем снова удар, снова сотрясение, влажный шлепок. Еще удары – один, другой, третий, – вызывающее тошноту шмякание плоти о металл. Крик. Настоящий человеческий крик, силуэт человека в свете фар. Казалось, прошла вечность, пока они настигли его. Это был крупный, широкоплечий мужчина, незнакомый Дерку, одетый в грубые брюки и куртку из хамелеоновой ткани, которая меняла цвет по мере их приближения. Он вскинул руки, закрывая глаза. Мелькнул зажатый в руке бесполезный дуэльный пистолет, из-под рукава блеснул металл, белые волосы разметались по плечам.
Потом, после показавшегося бесконечным времени, он вдруг исчез. «Скат» опять вздрогнул. Дерк вздрогнул вместе с машиной.
Впереди простиралась серая пустота плавного изгиба проспекта.
Дерк обернулся. За ними скачками неслась собака, волоча за собой гремящие цепи. На глазах Дерка она становилась все меньше и меньше. Позади них по холодному пластику проспекта были разбросаны темные тени. Он попробовал было их сосчитать, но они исчезли из виду. Луч света полыхнул над самыми их головами.
Скоро они с Гвен снова были одни, тишину вокруг них нарушал лишь шорох ветра, создаваемого их стремительным полетом. Ее лицо оставалось спокойным, движения рук уверенными. Его руки дрожали.
– Я думаю, что мы убили его, – сказал он.
– Да, – согласилась она. – Убили. И еще несколько собак. – Она молчала некоторое время, затем добавила:
– Его звали, насколько я помню, Тераан Брейт Какой-то.
Оба молчали. Гвен снова выключила фары.
– Что ты делаешь? – спросил Дерк.
– Впереди нас есть еще брейты, – сказала она. – Помнишь крик?
– Да, – ответил Дерк и задумался. – А машина выдержит?
Гвен слабо улыбнулась.
– Ах, – сказала она. – Кавалаанский дуэльный кодекс предусматривает несколько видов воздушных дуэлей. Часто аэромобили используют в качестве оружия. Их строят крепкими. Эта машина делалась так, чтобы выдерживать лазерную стрельбу. Броня… мне продолжать?
– Нет, – он помолчал. – Гвен!
– Да?
– Не убивай их больше.
Она посмотрела на него.
– Они охотятся на эмерельцев, – сказала она. – И на других несчастных, которых угораздило остаться в Челлендже. Они собирались охотиться на нас.
– И все же, – настаивал он, – мы можем выманить их отсюда, выиграть время для других. Скоро здесь будет Джаан. Зачем же еще кого-то убивать?
Она вздохнула, сняла руки с руля и сбросила скорость.
– Дерк, – начала она, но вдруг увидела что-то, подлетела поближе, придержала машину, и они медленно заскользили вперед.
– Вот смотри, – указала она рукой.
Свет не хватало, и трудно было различить что-либо, пока они не подлетели ближе. Тогда только стало ясно, что предмет, лежавший в центре бульвара, был окровавленным телом, вернее тем, что осталось от него. Куски мяса валялись вокруг на пластиковом полу, покрытом темными пятнами запекшейся крови.
– Наверное, это тот человек, крик которого мы слышали раньше, – предположила Гвен и продолжала говорить так, словно речь шла о повседневных делах:
– Охотники за оборотнями не едят свою добычу. В один голос они твердят, что эти существа не люди, а всего лишь полуразумные животные, и сами этому верят. Но все же запах человеческого мяса слишком очевиден, поэтому они не смеют его есть. Даже в старые дни на Верхнем Кавалаане охотники никогда не ели мяса людей-оборотней. Они бросали добычу на волю рока, оставляли ее трупным мухам, земляным червям. Но после того, конечно, как давали своим собакам попробовать мясо в качестве награды. Однако они отрезали голову и забирали ее в качестве трофея. Видишь тело? Покажи мне голову.
Дерк почувствовал тошноту.
– И кожу тоже, – продолжала Гвен. – Они носят с собой специальные ножи для освежевания туш. Или прежде носили. Ты знаешь, охота на оборотней запрещена на Верхнем Кавалаане несколько поколений назад. Даже Верховный Совет брейтов присоединился к запрету. Поэтому такие убийства совершаются втайне. Охотники могут показать свои трофеи только друг другу и никому больше. Однако здесь… Я сначала должна тебе сказать, что, по предположению Джаана, брейты будут жить на Уорлорне, пока позволяют условия. Он сказал, что ходят разговоры, будто они собираются отколоться от Сообщества Брейт, забрать своих бетейн, привезти их сюда и основать здесь новое сообщество с прежним укладом жизни. Со всеми отмершими и умирающими безобразиями. Хотя бы только на год, на два, на десять – сколько продержится тоберианский экран, удерживающий на планете тепло. Лоримаар Высокородный Лартейн с компанией, и никого, кто бы мог им помешать.
– Они сумасшедшие.
– Возможно. Но это их не остановит. Если Джаантони и Гарс завтра покинут планету, они сразу приступят к осуществлению своих замыслов. Присутствие айронджейдов сдерживает их. Они боятся, что, если с помощью других брейтов-консерваторов захватят планету силой, прогрессивная часть Айронджейда пошлет сюда вооруженные силы. Тогда здесь не на кого будет охотиться. И они со своими детьми будут обречены на короткую, трудную жизнь, даже без того удовольствия, которого они домогаются, – радостей большой охоты. Нет… – Она пожала плечами. – Но сейчас в Лартейне есть комнаты с трофеями. У одного только Лоримаара пять голов и, говорят, две куртки из человеческой кожи. Разумеется, он их не носит. Джаан убил бы его.
Она снова прибавила скорость, и они помчались вперед.
– А теперь, – спросила Гвен, – ты все еще хочешь, чтобы я свернула в сторону в следующий раз, когда мы их встретим? Теперь, когда ты знаешь, что они собой представляют?
Он не ответил.
Вскоре они снова услышали шум, протяжный вой, крики, гулко разносившиеся по пустому бульвару. Они миновали еще одну перевернутую тележку со спущенными, разорванными шинами. Гвен пришлось свернуть и облететь ее. Немного позже их путь перегородила неподвижная груда черного металла. Это был огромный робот с четырьмя руками, застывшими нелепо над головой. Верхняя часть тела представляла собой темный цилиндр, усыпанный стеклянными глазами, под ней была платформа на гусеницах.
– Охранник, – пояснила Гвен, проводя машину рядом с механическим трупом. Дерк увидел, что кисти были срезаны с рук, а в теле зияли прожженные лазером дыры.
– Он сражался с ними? – спросил Дерк.
– Возможно, – ответила она. – И это означает, что Голос все еще жив, все еще что-то контролирует. Может быть, поэтому мы более ничего не слышали от Бретана Брейта. Наверное, внизу что-то произошло. Голос, естественно, послал охранников защищать жизненно важные узлы. – Она пожала плечами. – Но это не имеет значения. Эмерельский город не устоит против насилия. Охранники Защищают, но не могут нападать. Они стреляют усыпляющими стрелами и, я думаю, могут выпустить слезоточивый газ. Но брейты их победят. В любом случае.
Робот остался сзади, и проспект был снова пуст. Шум впереди нарастал.
На этот раз Дерк ничего не сказал, когда Гвен направила на них аэромобиль и включила фары. Крики и сотрясения корпуса от ударов сливались. Гвен сбила обоих охотников, хотя позднее она сказала, что не уверена в гибели второго. Удар машины отбросил его в сторону, прямо на одну из собак.
Дерк потерял дар речи от того, что произошло на его глазах: человек, отлетевший от их правого крыла, перевернулся в воздухе и выронил то, что держал в руках, и оно полетело в сторону и ударилось в окно одного из магазинов, оставляя на нем кровавую дорожку, пока не соскользнуло на пол. Дерк успел заметить, что охотник держал «это» за волосы.
Винтовая дорога вокруг башни Челленджа, описывая огромные кольца, спускалась все ниже и ниже. Путь от триста восемьдесят восьмого уровня, где они встретили вторую пару охотников, до первого занял гораздо больше времени, чем Дерк мог предположить. Это был долгий полет в серой тишине.
Они не встретили больше ни кавалаанцев, ни эмерельцев.
На сто двадцатом уровне одинокий охранник преградил им путь. Обратив к ним все свои глаза, он ровным, приветливым тоном приказал им остановиться от имени Голоса Челленджа. Но Гвен не замедлила движения и, когда они приблизились, охранник откатился в сторону, не применив ни стрел, ни газа. Они еще долго слышали его команды, повторяемые эхом.
На пятьдесят восьмом уровне лампы замигали и погасли, так что некоторое время они летели в полной темноте. Потом Гвен включила фары и немного замедлила скорость. Оба молчали, но Дерк думал о Бретане Брейте и гадал, сам ли погас свет или его выключили. Скорее последнее, решил он. Оставшийся в живых охотник мог сообщить собратьям, которые засели внизу.
На первом уровне проспект кончился перед огромной площадью с дорогой вокруг нее. Почти ничего не было видно. Лучи света от фар аэромобиля выхватывали из тьмы пугающие препятствия. Им казалось, что центр площади занимает одно огромное дерево. Дерк видел мелькавшие в темноте массивные суковатые ветви, сплетавшиеся почти сплошной стеной, слышен был шорох листвы над головой. Дорога обогнула гигантское дерево и встретилась со своим началом. Они сделали полный круг.
На противоположной стороне площади были видны широкие ворота, открытые в ночь. Дерк почувствовал на своем лице дуновение ветра и понял, почему шелестели листья на дереве. Когда они пролетали мимо ворот, Дерк посмотрел наружу. За воротами виднелась белая лента дороги, убегавшая во тьму ночи, прочь от Челленджа.
Низко над дорогой летел аэромобиль, быстро приближаясь к городу. Машина лишь промелькнула перед глазами Дерка. Она была темной – но в слабом свете редких звезд запокровного неба все казалось темным – и сделана из металла в форме какого-то уродливого кавалаанского зверя, о котором Дерк не имел ни малейшего представления.
Но он с уверенностью мог сказать, что машина принадлежала не айронджейдам.
