Книга: Кровавое заклятие
Назад: Глава 45
Дальше: Глава 47

Глава 46

Шпрот открыл глаза. Сон ушел. Просто сон… всего этого не было. Он постарался унять страх, заставивший его проснуться, однако тусклый свет лампы, привешенной к двери каюты, не мог разогнать теней, в которых таилась угроза. Она исходила отовсюду — от стен, от табурета с лежащей на нем курткой, от полупустой бутылки вина на полке. Снаружи долетал тихий шорох волн — дыхание океана. Шпрот знал, что ему нечего бояться здесь, среди обыденных вещей и звуков. Говоря откровенно, и во сне-то не было ничего страшного. Ничего похожего на опасности, с которыми он сталкивался каждый день по доброй воле. Тем не менее глас рассудка не помогал ему сейчас, когда юноша балансировал на грани между сном и явью.
Кошмар, из которого Шпрот сбежал в реальный мир, приходил уже не в первый раз с тех пор, как Лика Алайн прибыл на Внешние Острова и назвал юношу его полузабытым именем. Детали сна менялись, но суть оставалась неизменной. Шпрот был ребенком, крохотным малышом с тоненькими ручками и ножками. Мальчик знал, что его кто-то преследует. Бесформенное, безымянное существо. Если оно найдет его, произойдет что-то ужасное. Шпрот не знал, что именно, но не собирался стоять на месте, дабы выяснить. Он бродил по подземным коридорам — темному, головоломно сложному лабиринту. Мир существовал только перед ним, и мальчик существовал, лишь двигаясь вперед. Все, что оставалось за спиной, — исчезало. Он опрометью пробегал мимо перекрещений туннелей. Странные создания тянули свои лапы из каменной кладки стен; у них были клювы и рогатые головы, и они без труда разорвали бы малыша на куски. Так страшно! Твари не двигались, притворяясь камнем, но он-то знал, что это не так! Если мальчик вслушивался, до него доносилось их хриплое шипящее дыхание.
Во снах коридоры различались, и путь никогда не повторялся, однако Шпрот неизменно попадал в одно и то же место. Он входил в ярко освещенную комнату, полную людей. Тут громко смеялись, слышалась музыка, звенели хрустальные бокалы. Сотня улыбчивых лиц оборачивалась к нему. Люди собрались, чтобы поздравить мальчика. Сегодня был его десятый день рождения. Люди окружали мальчика, называя тем же именем, что и Лика Алайн. На самом деле это имя было единственным словом, которое они произносили. Его произносили с множеством разных интонаций. Жестко, как утверждение. Неуверенно, как вопрос. Резко, как обвинение. Люди говорили на языке, состоящем только из одного слова — его имени.
Девочка вытянула руку ладонью вверх и согнула пальцы, словно маня мальчика к себе. Жест заставил его сжаться от страха. Девочка двинулась вперед, шепча, что бояться нечего. Чем дольше она повторяла свои слова, тем более крепла в нем Уверенность, что девочка лжет. У нее были огромные карие глаза — слишком большие для лица. Внезапно мальчик понял, что девочка — не та, за кого он ее принимал, хотя и понятия не имел, кто она. Именно этот парадоксальный вывод выкидывал Шпрота из сна.
Как всегда, Шпрот проснулся в холодном поту. Его трясло. Кем он считал эту девочку и кем она была на самом деле? Иногда после подобных снов его целый день преследовали воспоминания об огромных карих глазах. Шпрот знал, что ответ прячется где-то в глубине сознания. Он словно держал в руках кубик с сотней граней, и ответ был написан только на одной из них. Сколько бы Шрот ни кидал его, он не мог выяснить правду.
Пичуга пошевелилась на тюфяке. Перекатилась со спины на бок, отвернувшись от Шпрота. Казалось, он мог услышать как открываются ее глаза — совсем не похожие на глаза девочки из сна. Пичуга родилась на севере Кендовии. Легкие серебристые волосы придавали ей сходство с мейнками, хотя глаза были узкими, не утопали в глазницах, а находились на одном уровне с лицом. Они казались ленивыми и сонными, но это была лишь видимость: Пичуга обладала острым, цепким и хищным умом. «Сны теряют силу за пределами своего царства, — не раз говорила она Шпроту. — Только действия имеют значение». Шпрот полагал, что она права, но не мог понять, пытается Пичуга таким образом ободрить его или пристыдить.
Пираты завтракали на берегу. Шпрот прошелся среди них, улыбаясь, отпуская шутки и поддразнивая. Люди расположились на скамьях вокруг печи, которая переехала сюда из Белой Пристани. Это была массивная чугунная бандура. Шпрот самолично возглавил отряд, чтобы выручить ее. Он отыскал печь на пепелище, в которое превратил поселение боевой корабль Лиги. Теперь она гордо стояла берегу маленького южного острова — их третьего по счету убежища за несколько последних месяцев, и ее вид поднимал боевой дух пиратов.
Шпрот наклонился над печкой, вдыхая запах ветчины, и уже протянул руку, собираясь стащить кусочек. Он не заметил Лику Алайна, стоявшего чуть поодаль, пока тот не заговорил.
— Почему ты не рассказал всем о ключе? — спросил генерал. — Почему утаил то, что сказал пленник?
Аппетит Шпрота, его хорошее настроение, его наконец-то обретенное спокойствие — все исчезло в единый миг. Он знал, разумеется, что рано или поздно придется это сделать. Прошло уже восемь дней с тех пор, как пираты напали на боевой корабль Лиги. Всем, кто слышал о ключе, Шпрот приказал помалкивать, но среди пиратов сложно сохранить тайну. Особенно учитывая, что все знали о пленнике — штурмане с корабля Лиги. Шпрот проклинал себя за то, что притащил его сюда. Надо было убить штурмана прямо на корабле, но Шпрот не сумел воспротивиться искушению взять такого ценного языка. Вдобавок он очень хотел услышать то, что мог рассказать этот человек. Еду и воду пленнику носили только те, кто был на корабле. Шпрот допрашивал штурмана лично, в присутствии одного лишь Довиана. И все равно слухи о пленнике быстро разнеслись среди пиратов.
— Здесь я принимаю решения, а не вы. Если я что-то делаю, значит, на то есть причина.
— А мне казалось, вами командует Довиан, — отозвался генерал. — Ты всего лишь рядовой пират, верно? Ты сам так сказал: Шпрот, простой пират. Один из многих…
Юноша поглядел на Алайна сквозь волну дрожащего от жара воздуха, поднимающегося от плиты.
— Кто бы у нас ни командовал, это уж точно не вы.
Голос Шпрота стал жестким, в нем прорезались опасные нотки. Он не собирался отвечать так резко, но не мог управиться с гневом. Злость вспыхивала каждый раз, когда Алайн пытался подгонять его. Проклятие! Шпрот молчал о ключе не из робости. Ему просто требовалось время, чтобы все взвесить и обдумать. Лика не имеет права ему указывать!
— Довиан согласен со мной, — сказал генерал.
Словно по сигналу, старый пират поднялся со скамьи и вышел вперед, похожий на огромного раненого медведя. Каждое движение причиняло боль, и Довиан крепко стиснул зубы, стараясь не показывать ее. В последние недели он, похоже, чувствовал себя несколько лучше; по крайней мере чаще стоял на ногах. Шпрот не знал наверняка, действительно ли болезнь отступила, или приемный отец тщательно скрывает ее.
Лика меж тем продолжал:
— У тебя в руках есть оружие, которое может нанести Лип чувствительный удар. Тебе следует рассказать об этом, чтобы мы все вместе придумали, как использовать его наилучшим образом.
Шпрот перевел взгляд с акацийца на кендовиаица, едва сдерживая раздражение. Довиан посмотрел на юношу немного виновато. В глубине грустных глаз скрывалось разочарование.
— Поговорим об этом позже…
— Нет, — сказал Лика, — поговорим сейчас. Полагаю, многим будет интересно. Ваш юный капитан носит на шее ключ, о котором вам всем следует знать. Люди, хотите услышать подробности?
Никто из пиратов не ответил, однако их молчание было достаточно красноречиво. Разумеется, все хотели знать, причем Шпрот понимал, что товарищи заслужили это знание. Он кинул свою еду обратно на плиту; аппетит пропал окончательно.
Тем же днем пираты собрались на большую сходку, как и хотел Лика. Все расселись на песке возле кромки воды, в тени кокосовых пальм. Небо над головой было безоблачным — высокий купол насыщенного голубого цвета, не разбавленного ничем, кроме сияющей белизны солнца. Пичуга, Клайтус, Джина и остальные, кто принимал участие в нападении, с облегчением сняли печать молчания и заговорили разом.
— Все началось несколько месяцев тому назад, — сказала Джина, — когда мы взяли бриг Лиги с помощью «когтя» Шпрота. Мы вернулись с неплохой добычей, помните? Среди прочего добра была одна штуковина, особо ценная.
— Видите медальон на шее у Шпрота? — спросила Пичуга. — Вот о нем и речь. Мы и не догадывались, что это такое покуда штурман из Лиги не рассказал нам. Медальон — один из ключей, которые открывают платформы.
— Их существует всего двадцать, — вставил Нинеас. — Только двадцать. Один у нас.
— Мы прихватили с собой штурмана, — прибавил Клайтус. — Готов поспорить, Шпрот узнал от него много интересного. Теперь вопрос: какую пользу можно извлечь из ключа и из нашего нового источника сведений?
Несколько следующих часов пираты с жаром обсуждали этот вопрос. Они строили планы и предлагали идеи — в основном связанные с местью и жаждой невиданной наживы. Всякий знал, что Лига сказочно богата, а вкусы ее членов весьма экстравагантны. Что могло быть внутри этих платформ? Тысячи рабов? Склады, набитые мистом? Куртизанки неземной красоты? Тонны золота и серебра? Плавучие дворцы, отделанные мрамором, увитые цветам и виноградными лозами? Пираты воображали, как они оденутся в шелка и бархат, наполнят вином чаши, вырезанные из бирюзы, наедятся до отвала изысканными яствами. Их ждет море удовольствий. Они будут купаться в роскоши до конца жизни. Несбыточная мечта любого морского разбойника… Да что там! Пираты, может быть, сами наладят торговлю мистом! Вот тогда они возьмут Хэниша Мейна за яйца и получат столько денег, что и вообразить невозможно.
С позволения Довиана пираты привели пленника. Его руки были связаны, одежда превратилась в лохмотья, лицо покрывали пятна засохшей крови; испуганный и жалкий, он робко стоял в центре бурлящей толпы. На вопросы он отвечал без особой охоты — иногда приходилось дать ему пинка или двинуть в зубы, но в конце концов штурман рассказал все, что требовалось пиратам. И эти сведения распалили их еще больше.
Шпрот не мешал разговорам и лишь молча удивлялся тому, как быстро его друзья утратили здравый смысл. На пути пиратов стояло несколько серьезных препятствий, но о них все позабыли. Лика Алайн не возражал, и даже Довиан, казалось, верил, что предложенные планы имеют право на существование. Лишь после того как пираты выдохлись и гомон улегся, Довиан откашлялся и заговорил:
— Очень заманчиво, не так ли? — Он рывком встал и медленного пошел по кругу, обходя толпу. Несмотря на возраст и болезнь, Довиан все еще пользовался авторитетом и неизбежно притягивал к себе взгляды. — Я понимаю, как приятно воображать подобные вещи. Все вы знаете, что я видел однажды платформы, в юности. Мы просто проплыли мимо, хотели подразнить Лигу. Весь флот кинулся преследовать нас и загнал так далеко на север, что в море стали встречаться глыбы льда. Та маленькая выходка едва не стоила нам жизни. Но я видел платформы. Они именно таковы, как вы себе представляете.
Довиан помолчал. Несколько секунд он озирался по сторонам, машинально ища палку, которую только что отбросил. Поймав себя на этом, гигант выпрямился и посмотрел вокруг, переводя взгляд с одного лица на другое.
— И все же нам не светит забрать их сокровища. И собрались мы здесь не за этим. Целой армии было бы мало, чтобы осадить платформы, а у нас армии нет. Что до богатств… сказать по правде, они мне не нужны. Рабы, говорите вы? Шлюхи? Бросьте! Я никогда не возражал против небольшого грабежа. Никогда не отказывал себе, брал что хотел. Пиратство — честная работа. Мы выполняем ее своими руками, рискуем собственными кишками. Но то, что вытворяет Лига… Они разбойники похуже нас. Неужели вы хотите стать такими же? Не верю. С другой стороны, я понимаю, что вы мечтаете стереть Лигу с лица земли. Желаете наград? Как насчет любви детей, которых не будут продавать за океан? Как насчет благодарности их родителей? Или хотя бы просто понимания, что вы сделали мир немного лучше?
Довиан помедлил мгновение, изучая лица пиратов, ища ответ в их глазах. Его взгляд скользнул по Шпроту, но не задержался на юноше дольше, чем на прочих.
— Вот что я хочу сказать: есть только одна вещь, которую мы можем — и должны — сделать с ключом…
Никто из пиратов — даже те, кто особенно ратовал за грабеж, — не возразил. Таков был авторитет Довиана. На составление плана потребовалось не так уж много времени, поскольку в его основе лежали мужество и отвага пиратов — и ничего более. Все предельно просто, объяснил Довиан. Нужно решить три проблемы: незаметно подобраться к платформам, при помощи штурмана разыскать нужные ворота и вставить ключ, надеясь, что замок не сменили, а потом найти конкретный склад. Довиан полагал, что каждая из этих задач выполнима.
Приближаясь к платформам, достаточно не привлекать к себе излишнего внимания. База Лиги надежно защищена, и там вряд ли ожидают нападения. За семьсот лет никто ни разу не осмелился атаковать платформы, и уж конечно, Лига не испугается одного маленького корабля.
— Возможно, они заметят его, а возможно, и нет. И уж точно Лига не будет целенаправленно нас искать. Нет в мире флота, который представлял бы для них угрозу, и никому даже в голову не придет, что мы попытаемся провернуть такую операцию…
Тем не менее следовало проявлять осторожность. Примерно в дне пути от платформы находился атолл. Если они отплывут от него, правильно рассчитав время и учтя направление ветра, то смогут достичь цели под покровом ночи.
Вопрос о ключе вызвал у пиратов некоторое беспокойство.
— А вдруг они сменили замки? — спросили сразу несколько голосов. — Или поставили охрану у входа?
Довиан полагал, что за несколько месяцев люди Лиги не успели бы сменить замки, даже если бы хотели. Ключи сделаны очень хитроумно; такая тонкая и сложная работа требует ювелирной точности. Заменить или скопировать их — не так-то просто. Вдобавок члены Лиги, которым были доверены ключи, поклялись охранять их ценой жизни.
— Не знаю, кому принадлежал наш ключ, но этот человек здорово оплошал, — сказал Лика Алайн. — Он выпустил сокровище из рук и отправил его на незащищенном корабле. Готов спорить, что хозяин ключа не доложил о пропаже, ведь такая беспечность грозит ему смертью. Даже члены Лиги ценят свою жизнь, не так ли? — Вопрос генерал адресовал пленнику.
— Да, если не считать меня, — мрачно отозвался штурман.
— Скорее всего хозяин думает, что мы не узнаем правду об этой вещи, — сказал Довиан. — Мы и не знали, верно? Шпрот носил медальон как украшение. Он мог расплавить его или попросту выкинуть — и не вспомнить потом. На месте человека из Лиги как бы вы поступили? Признались во всем и распрощались с жизнью? Или понадеялись бы, что все обойдется, поскольку пираты не разберутся, что к чему?..
Далее начали обсуждать вопрос о конкретных действиях у платформ. Здесь Довиан чувствовал себя более уверенно. Среди множества платформ была одна, стоящая на некотором расстоянии от других и соединенная с ними длинным понтонным мостом.
— Там они делают и хранят смолу. Нет на земле более горючей субстанции. Все мы видели ее в действии. Она загорается от искры и полыхает как пламя преисподней даже под водой. Нам надо лишь подобраться поближе и поджечь ее. Она все разнесет на куски. Шары со смолой взлетят достаточно высоко, чтобы приземлиться на другие платформы. Мы устроим там добрый пожар, уж поверьте.
Слушая Довиана, Шпрот чувствовал, что его трясет от открывающихся возможностей. Великолепная идея. Отважный и благородный план, который непременно следовало выполнить. Однако юноша заметил в нем изъян.
— Кто-то должен поджечь смолу. И этот «кто-то» не выберется с платформы живым.
Довиан сердито посмотрел на Шпрота, недовольный тем, что он заострил на этом внимание. Впрочем, пираты не особенно смутились. Джина предложила сделать запал, чтобы взрыв прогремел, когда корабль отойдет на приличное расстояние. Можно пустить горящую стрелу, сказал один из пиратов. Другой посоветовал кинуть через стену «пилюлю». Однако все эти идеи были далеки от совершенства. Длинные фитили ненадежны: они могут потухнуть. Вдобавок чем длиннее запал, тем больше шанс, что охранник заметит его и раздавит все планы пиратов носком сапога. Стрела или «пилюля» повлекут за собой немедленный взрыв, который скорее всего зацепит корабль. Нет, чтобы выжить, нужно отплыть гораздо дальше. Одному из пиратов придется поджечь смолу с близкого расстояния и удостовериться, что она готова взорваться. В ином случае велик шанс, что их план провалится.
— Ну ладно, — сказал Довиан, — когда доберемся до платформ, кинем жребий. Тянуть будут все члены команды «Баллана». Если кто не желает рисковать, пусть не плывет с нами. Выходите прямо сейчас. Остальные — не обессудьте. Кто вытянет жребий, тот и пойдет. Может, оно и странно — полагаться на случайность, но мы в любом случае потеряем только одного. И этот один заберет с собой кучу народу из проклятой Лиги.

 

Неделей позже «Баллан» отплыл на север с небольшой командой на борту. Пираты обогнули большой остров Трайн и проделали извилистый путь между вулканическими рифами, известными как Россыпь. Двое суток они провели в тайной бухте на западной оконечности островов и вышли в открытый океан на рассвете третьего дня. Ветер был не идеален, но течения им благоприятствовали. «Баллан» некоторое время двигался на север, а затем свернул к западу. Однажды утром корабль окружила огромная стая дельфинов. Сотни блестящих тел — они были повсюду, насколько хватал глаз. Дельфины то и дело выпрыгивали из воды и снова падали в волны. Вверх-вниз, вверх-вниз, бесконечно. Нинеас сказал, что это хороший знак; дельфины, хитрые мошенники, сулили пиратам удачу.
Некоторые сложности возникли с поисками атолла, который помнил Довиан. Пираты рыскали по морю два дня и уже готовы были махнуть рукой, когда на горизонте показались крошечные пальмы. «Баллан» понесся к атоллу. Здесь пираты провели день, отдыхая в тени пальм и потягивая кокосовое молоко, немного подслащенное, разбавленное водой и небольшим количеством алкоголя. Совсем чуть-чуть. Ровно столько, чтобы боевой дух оставался на высоте. Алкоголь выветрился к вечеру, когда настала пора браться за работу.
Пираты сняли обычные паруса и заменили их черно-синими. Борта «Баллана» выкрасили в темный цвет, закрыли тканью все блестящие приборы и стекла. Дождавшись, когда солнце опустится за горизонт, они отплыли в черную ночь. Довиан заговорил в тишине, ободряя товарищей и раздавая последние указания. Никакого пафоса, никаких сложных инструкций. Он рассуждал о простых, повседневных делах, вспоминал былые приключения, высказывал свое мнение о некоторых членах команды — то, что считал нужным озвучить прилюдно. Так проходили часы.
— Огни впереди! — крикнул моряк на марсовой площадке. Через несколько секунд Шпрот уже влезал на край маленькой платформы, совершив подъем на максимальной скорости.
— Кабы я не знал, решил бы, что это город, — сказал пират. — Большой город, как Бокум. — Он помолчал мгновение. — Нет, еще больше. Как Алесия.
И даже это было преуменьшением. Дело не просто в количестве огней, подумал Шпрот. Суть в том, что они видны на горизонте, хотя до них, похоже, еще много миль. Трудно вообразить подобные масштабы. Шпрот не мог отделаться от ощущения, что впереди берег, большая земля. Он стоял на марсе, пока Довиан не приказал свернуть один парус, а потом и второй. Теперь предстояло двигаться на веслах. Шпрот сам присоединился к гребцам и размеренно работал веслом, приспосабливаясь к медленному ритму, что задавал Нинеас. Он был спокойным и ровным, словно биение сердца корабля, которое нельзя услышать, а можно лишь почувствовать…
Некоторое время спустя юноша вернулся к Довиану и остановился у борта, созерцая чудовище, что росло в размерах с каждой минутой. Шпрот пытался охватить взглядом огромный комплекс строений и хотя бы примерно оценить его размеры. Трудно поверить, что все это плавало на волнах. Платформы казались каменной твердыней, чье основание пронзало океанские глубины и крепилось к дну. Ровные однообразные стены поднимались над волнами на сотню футов. И только здесь их строгая геометрия нарушалась, сменяясь балконами, террасами, башенками и светящимися окнами. Сколько же людей мог вместить плавучий город? Полмиллиона душ? Миллион? Или больше?.. Пираты подплывали все ближе, в полнейшем молчании — и не только потому, что осторожность требовала тишины. Они лишились дара речи и просто смотрели на исполинские платформы — изумленно и недоверчиво.
Вскоре за южным краем платформы открылась цель — огромное прямоугольное строение размещалось в некотором отдалении от главного комплекса. Темная громада, лишь немногим чернее ночи, освещенная тусклыми сигнальными маяками на каждом из углов. Плавучий мост в четверть мили длиной соединял его с остальными платформами. Он был широк, как лучшие дороги в империи и чуть заметно покачивался на волнах — огромный левиафан, поднявшийся к поверхности вод.
— Скажи команде, пусть приготовят шлюпку, — велел Довиан. — Подойдем немного ближе и спустим ее на воду. Клайтус и Пичуга проверят замок. Отдай им ключ.
— Клайтус и Пичуга?
— И шестеро вооруженных гребцов. Они справятся. Отправь их и возвращайся. Я хочу, чтобы ты был здесь, со мной. И внимательно меня выслушал.
— Нам нужны фишки для жребия! — вспомнил Шпрот.
— Делай, как я говорю. Отправь их и возвращайся ко мне.
Шпрот повиновался. Некоторое время спустя он подошел к Довиану с небольшим мешочком в руке. Внутри лежали деревянные обломки, один из них был помечен. Шпрот посмотрел на склады и отыскал взглядом маленькую лодку, что шла на веслах в сторону моста и вскоре исчезла в тенях. Через несколько секунд юноше показалось, что он видит на мосту темные человеческие силуэты, но они тут же исчезли. Потянулись мучительные минуты ожидания. Пичуга и Клайтус ушли в неизвестность, опираясь лишь на те сведения, которые предоставил штурман.
«У ворот дежурят несколько охранников, — говорил он, — но если будете вести себя тихо, вас скорее всего не заметят».
Штурман объяснил, что за все время существования платформ их никогда не атаковали всерьез. Лига полагала, что удаленность от земли служит ей хорошей защитой. Добавьте к этой природной преграде огромные стены и репутацию Инспектората Иштат. Плюс необычные ключи, которые хранились у самых доверенных сэров, безоговорочно лояльных Лиге. Все это было достаточной гарантией безопасности. Охранники стояли у ворот больше для проформы и не ждали беды.
«Если вам повезет, — сказал штурман, — они и вовсе будут спать».
Шпрот не знал, стоит ли доверять этому человеку. Он мог завести их в ловушку. Впрочем, единожды начав, выдавать тайны Лиги, штурман в конце концов разоткровенничался. Он с такой готовностью отвечал на вопросы, что Нинеас пробормотал: «Сдается мне, этот парень уже метит в пираты».
В самом деле: штурман, казалось, предвидел вопросы и отвечал еще прежде, чем они были заданы.
Не надо соваться к главным воротам, сказал он. Ворота эти находятся на фасаде, напротив моста, но пиратам следует проплыть вдоль стены на юг, к боковому входу. Он используется, если нужно попасть на склад с воды. Это высокая узкая дверь с единственной замочной скважиной в центре. В нее надлежит вставить ключ — полностью, как в детских деревянных головоломках, которые собирают из кусочков. Поворачивать ничего не надо; как только ключ встанет на место, дверь будет отперта. Внутри хранится масса разных вещей, а также сырье, заготовки и какие-то машины. Штурман не мог описать их в подробностях, но этого и не требовалось. Пиратам нужен был только склад горючего вещества — самый большой в Изученном Мире. Штурман не стал выяснять, что они собираются там делать…
Тянулись бесконечные минуты. Шпрот горько сожалел, что не отправился к платформам вместе с Пичугой и Клайтусом. Он должен был взять этот риск на себя. В конце концов, именно Шпрот привел сюда пиратов. Так почему же не он пошел на опасное задание? Да, Довиан отдавал приказы, и Шпрот повиновался, но он мог хотя бы спросить…
Внезапно, прежде чем юноша понял, что происходит, Довиан протянул руку, выхватил у него мешочек со жребием и швырнул за борт.
— Я пойду, — сказал он. — Не спорь со мной. Пока еще я здесь командую, и таков мой приказ. Мне просто хотелось, чтобы ты узнал первым. Остальным скажем вместе. Пойдем.
— Нет! — Шпрот упер ладонь в грудь Довиана. — Нет, мы будем тянуть жребий. Мы ведь договорились! Нельзя…
Горячая ладонь Довиана накрыла руку юноши.
— Успокойся. Я болен. Собственно, я умираю. Я понял это уже довольно давно и только думал, как лучше попрощаться с миром.
— Ты не можешь умереть! — Шпрот понимал, что это звучит глупо, по-детски, но не мог совладать с собой. — Ты не можешь бросить меня…
— Здесь ты неправ. Я отдал тебе все, что имел. Лучшие годы моей жизни — те, что я провел с тобой, малыш. Я вложил в тебя всю свою мудрость. Не так уж много ее было, что правда — то правда, но я выучил тебя всему, чему должен научить отец, разве нет? Отцы живут для того, чтобы увидеть, как их сыновья становятся мужчинами. Только тогда они могут покинуть их. Вот теперь пришел и мой срок.
Шпрот снова заметил движение на мосту. Затаив дыхание, он вглядывался в темноту, пока не увидел, как лодка вынырнула из теней, направляясь к «Баллану». Теперь юноше хотелось, чтобы она остановилась. Ему нужно было время…
— Мы ведь договорились, — сказал он Довиану. — Ты не должен…
Старик вздохнул.
— В один прекрасный день ты сядешь на трон Акации. Сядешь — пусть даже сейчас в это не веришь. Если б мог, я бы остался рядом с тобой, я гордился бы таким сыном… но мое время истекло. Я не сумею помочь тебе так, как хотел бы. Однако я могу сделать кое-что другое. — Довиан положил руку на плечо юноши. — Позволь напоследок показать тебе еще одну вещь: как умирать со славой.
За разговором они упустили момент, когда пираты вернулись на «Баллан», но шепотки тут же разнеслись по всему кораблю. Ключ подошел! Склад открыт. Лазутчики убили двух охранников у главных ворот, а более никого живого в поле зрения не оказалось.
— Я превращу платформы в преисподнюю, даю слово. Перестань, Дариэл, не печалься. Я прошу тебя только об одном… Нет, о двух вещах. Ты ведь не откажешь мне? Знаю, что не откажешь. Так уж я тебя выучил.

 

Чуть менее часа спустя Шпрот приказал команде убрать весла и поднять черный парус. Ветер переменился. Он дул ровно и гнал корабль в океан. На восточном горизонте небо окрасилось красно-оранжевым цветом, знаменуя близкий рассвет. За кормой же по-прежнему были лишь чернота и тишина. Ничто. Безымянный страх, от которого Шпрот бежал всю свою жизнь.
Так прошло два часа. Люди начали перешептываться, опасаясь, что Довиана схватили. Никто не знал, с чем он встретится, проникая в отпертую твердыню. Возможно, их план провалился. Шпрот отошел от товарищей и встал на носу корабля. Что бы там ни случилось, Довиана больше нет. Это невозможно. Немыслимо. Хотелось остановить корабль, остановить движение времени…
Шпрот не успел додумать мысль. В этот миг душа Довиана отправилась к Дающему. Вспышка света, что провожала ее в дорогу, превратила ночь в день, а море — в черное зеркало. В его поверхности отражалось танцующее, вздыбленное небо. Шпрот не оглянулся. Ему было страшно. В этот момент он был уверен, что бушующий пожар поднялся до самых высоких небес, вознося на языках пламени дух Довиана. Если обернуться и посмотреть на огонь, тот поглотит весь мир.
Странные, глупые мысли. Такие же несуразные, как перекрученная логика сна, которая и не логика вовсе. Шпрот понимал это и все-таки не обернулся. Он посмотрел на восточный горизонт и увидел, что здесь тоже разгорается пожар. Два пламени устремились друг к другу, окрашивая небеса в огненные цвета наступающего дня.
Назад: Глава 45
Дальше: Глава 47