Книга: Кровавое заклятие
Назад: Книга первая Королевская идиллия
Дальше: Глава 2

Глава 1

Убийца начал свой путь из крепости Мейн-Тахалиан, миновав огромные ворота с дубовыми, укрепленными железом створками, приоткрытыми ровно настолько, чтобы выскользнуть наружу. Выехал он на рассвете, одетый, как большинство воинов Мейна, в плащ из лосиной шкуры, полностью укутывающий тело и ноги и прикрывающий даже коня. Грудь наездника защищал прочный нагрудник из двух слоев металла, обитый изнутри мехом выдры. Убийца ехал на юг по заснеженной земле, замерзшей до ледяного блеска.
Зима была яростно холодна. Первые несколько дней пути пар, вырывавшийся изо рта, замерзал на губах; иней ложился причудливыми выступами, отчего рот сделался похожим на вход в пещеру. Шарики льда путались в бороде, стукаясь друг о друга, точно стеклянные бубенцы.
Убийца встречал на пути не так уж много людей — даже когда проезжал через поселения, состоявшие из приземистых домиков с полукруглыми крышами. Он видел на снегу следы зайцев и белых лис и лишь изредка — самих зверей. Один раз снежный кот долго наблюдал за ним с вершины огромного валуна, размышляя, убежать ли от всадника или погнаться за ним.
Время от времени убийца поднимался на гребни холмов и окидывал взглядом равнины, кишащие северными оленями. Невиданное доселе зрелище. Сперва он даже подумал, что каким-то чудом забрел в мир духов. Затем уловил застарелый запах животных, и это убило тайну. Всадник въехал прямо в середину стада, весело наблюдая, как олени кинулись в разные стороны. Грохот их копыт эхом отдавался в груди.
Если бы земли мейнцев принадлежали им, он мог бы охотиться на этих зверей, как делали его предки. Но мечте не под силу изменить реальность. Народ мейн, северное высокогорное плато того же названия, великая твердыня Тахалиан, знатный род, который должен был бы владеть этой территорией, — последние пять веков все они принадлежали Акации. Мейнцы потерпели поражение, были истреблены в великом множестве, и с тех пор здесь заправляли иноземные наместники, взимавшие непомерные налоги и беспрестанно требовавшие рекрутов. Воины Мейна уходили служить в армию Акации. За тридевять земель, вдали от дома они не могли услышать предков. Всадник видел в этом огромную несправедливость, которой давно следовало положить конец.
За первую неделю пути он дважды сворачивал с главной дороги, чтобы обогнуть заставы Северной Стражи. Все бумаги были в порядке, и вряд ли кто-нибудь стал бы его задерживать, но всадник не доверял акацийцам. А вдобавок ему претила сама мысль о том, что придется делать вид, будто он признает их власть. Каждый крюк приближал его к Черным Горам, которые тянулись параллельно дороге. Горы вздымались из снегов подобно огромным глыбам обсидиана, заточенным до остроты бритвы. Если верить старым сказаниям, эти вершины были наконечниками копий, проткнувшими крышу мира. Копья принадлежали древним гигантам, чье обиталище пряталось глубоко под кожей земли.
Десять дней спустя убийца добрался до Мефалийского Предела — южной границы Мейна, и постоял несколько секунд, глядя вниз, на густые леса в трех тысячах футов под ним. Никогда больше не вдохнуть ему воздуха этой горной страны. Он снял с шеи лошади уздечку и отбросил ее в сторону, заменив простыми поводьями. Не обращая внимания на холод, убийца скинул плащ и оставил валяться на земле. Кинжалом отрезал кожаный ремешок шлема, снял его и зашвырнул в кусты. Освобожденные из плена металла длинные каштановые волосы рассыпались по плечам, будто радуясь обретенной свободе. Волосы были одной из причин, побудивших убийцу взять на себя эту миссию. Их оттенок даже отдаленно не напоминал бледно-золотой цвет соломы, присущий большинству мейнцев.
Прикрыв нагрудник хлопковой рубашкой, молодой человек взял коня под уздцы и начал спускаться с гор. Он шел по тропе, извивавшейся над землей на головокружительной высоте. А под ним, далеко внизу, открывались совсем иные пейзажи: густые лиственные леса и небольшие деревеньки. Это была северная окраина земель, находившихся под непосредственным контролем Алесии — главного административного центра Акации.
Убийца почти не говорил на языке империи, а потому предпочитал помалкивать, раскрывая рот лишь в тех случаях, когда выбора не было. Так он продал лошадь торговцу, встреченному на южной оконечности лесов: что-то промямлил и проворчал в кулак несколько невразумительных слов. В оплату за лошадь он получил монеты Акации и простую неброскую одежду, а вдобавок взял пару грубых сапог, зная, что придется пройти пешком весь оставшийся путь до побережья. Так он вновь преобразился.
Теперь убийца шел по главной дороге на юг. В сумке, свисавшей с плеча, лежали вещи, которые еще могли ему пригодиться. Ночи он проводил, свернувшись калачиком в какой-нибудь ямке — на окраине деревни или прямо в лесу. Местные жители называли это время года зимой, но для убийцы оно более походило на тахалианское лето: было так тепло, что временами пот лил с него градом.
Неподалеку от порта Алесии молодой человек преобразился еще раз. Он снял нагрудник и схоронил его под камнями на Ане реки, а потом надел плащ, сотканный в холодной мастерской Мейна. В этом плаще, накинутом на плечи, убийца собирался прикинуться вадаянцем. В свое время вадаянцы были представителями древнего ордена и служителями религиозного культа. Ныне они стали просто учеными и хранителями древнего знания под патронатом храма Вады. Эти люди редко разговаривали с кем бы то ни было и относились к империи с изрядной долей пренебрежения. Так что никто не удивится его молчаливости.
Убийца добавил последние штрихи к своей новой внешности — побрился и собрал длинные волосы в тугой пук на макушке, перевязав его тонкими шнурками. Обнажившаяся кожа оказалась бледной и розоватой, словно у новорожденного поросенка. Убийца втер в нее дубильное вещество, предназначенное для морения дерева. Теперь даже самый пытливый взгляд не отличил бы пришельца с севера от ученого мужа, за которого он себя выдавал.
Несмотря на то, что убийца носил новую маску с завидным самообладанием, он был отнюдь не тем, кем хотел казаться. Человека звали Тасрен Мейн. Он происходил из благородного рода: был сыном Хеберена Мейна и младшим братом Хэниша и Маэндера Мейнов. Хэниш Мейн ныне являлся верховным вождем племен, населяющих плато Мейн. Маэндер был главой пунисари — элитной гвардии, гордых воинов Мейна, хранителей боевых традиций своего народа. Таким родством стоило гордиться, но Тасрен отказался от всех причитающихся ему привилегий и выбрал стезю убийцы. Теперь его жизнь наконец-то обрела смысл. Никогда прежде он не был столь сосредоточен и уверен. Он возложил на себя миссию и поклялся выполнить ее любой ценой. Много ли найдется людей, которые точно знают, зачем они дышат и что должны сделать, прежде чем сойти в могилу?.. Что ж, ему повезло.
Стоя на палубе пассажирского судна, Тасрен наблюдал, как скалистый остров Акация медленно поднимается из бледно-зеленого моря. На расстоянии он казался вполне безобидным. Самая высокая точка острова находилась на южной его оконечности; холмистые равнины в центре окружали горные кряжи, которые, то обрывались утесами, то снова вздымались вверх, кое-где образуя плато, которые местные жители давно уже приспособили для постройки домов. Стволы акаций — темные, как чернокожие жители Талая, — были увенчаны густыми лиственными кронами с горящими в них белыми соцветиями. Длинная, извилистая береговая линия щетинилась скалами, и достичь острова было не так-то просто — пляжи и гавани встречались здесь крайне редко.
Проплывая мимо сторожевых башен порта, Тасрен заметил флаг империи, бессильно обвисший в безветренном воздухе. Впрочем, он знал, что увидит, если флаг развернется: желтое солнце в квадрате из красных линий на фоне черного силуэта дерева, давшего название острову. Каждый ребенок Изученного Мира знал эту эмблему — и не имело значения, как далеко от здешних мест он появился на свет. Тасрен с трудом подавил желание смачно сплюнуть за борт.
Он сошел на берег в главном порту, окруженный толпой других пассажиров — торговцев и рабочих, женщин и детей. Все они, словно олени, перепрыгивали щель между бортом и пристанью над кристально чистой водой. Среди них Тасрен заметил нескольких вадаянцев, но предпочел не встречаться с ними взглядом. Стоя на твердых камнях причала, Тасрен думал о том, что вот-вот очутится в самом логове врага. Если б хоть кто-нибудь сейчас опознал пришельца или сумел прочитать его мысли, он стал бы целью для каждого кинжала, меча и копья на острове. Молодой человек замер, изумленный тем, что никто на него не накинулся. Никто не поднял тревогу. Никто даже не замедлил шага…
Он окинул взглядом стену из розоватого камня. За ней вздымались к небу шпили, башни и купола, выкрашенные в синий, темно-красный или коричневый цвета. Некоторые явственно требовали ремонта, иные блестели и переливались на солнце. Здания шли террасами, ярус за ярусом, все выше и выше в гору. Да, это было красиво; даже Тасрен не стал бы отрицать очевидное. Здешние строения разительно отличались от приземистых домов его родины. Тахалиан выстроен из толстых пихтовых балок и наполовину вкопан в землю для защиты от холода. Там нет никаких украшений — ведь большую часть года крепость стояла погруженная в зимнюю тьму, и снег покрывал все ее поверхности.
Тасрен зашагал к воротам нижнего города. Не важно, сколько времени потребуется, рано или поздно он найдет путь к самому сердцу Акации. Он будет принимать любые личины, какие только придется, пока не сумеет проникнуть во дворец. И там он ответит на вопрос, небрежно, заданный братом с месяц назад. «Если нужно убить многорукую тварь, — сказал Маэндер, — не лучше ли для начала отрезать ей голову? А когда она будет бродить ослепленная и растерянная — тут уже можно приняться и за конечности». Убийце нужно всего лишь подобраться к голове и выбрать удачный момент, чтобы нанести удар. Главное — сделать это прилюдно; тогда молва разнесется по свету как заразная болезнь, передаваясь из уст в уста.
Назад: Книга первая Королевская идиллия
Дальше: Глава 2