Глава 17
ДВОРЕЦ ЧЕТЫРЕХ ВЕТРОВ
Траник был в ярости. Уэсли отказался предпринимать что-либо против Ройса, а куратор настаивал, что, согласно законам империи, все эльфы подлежат аресту. У Уэсли не было выбора, кроме как признать это, но, учитывая обстоятельства, в его распоряжении не было ни темницы, ни цепей. Он также заметил, что они находятся за пределами Новой империи и пока не вернутся домой, он один представляет закон.
— Мой долг — выполнить задание, — сказал Уэсли куратору. — Лишенный свободы человек, в особенности раненый, будет нам только мешать, к тому же он не выказывает намерения бежать.
Ройс наблюдал за их перепалкой с легким любопытством. Траник продолжал настаивать, и наконец Уэсли сдался и подошел к Ройсу.
— Ты даешь мне слово, что не станешь пытаться сбежать от меня или куратора Траника до окончания этой миссии?
— Слово чести, сэр, — ответил Ройс. — Ничто на свете не заставит меня покинуть куратора Траника.
— Ну вот, пожалуйста! — удовлетворенно заключил Уэсли.
— Он эльф! Чего стоит слово эльфа? — Траник выпрямился, возвышаясь над Уэсли. Выражение лица куратора вынудило молодого человека сделать шаг назад. — Будучи секретарем Эривана, назначенным самим патриархом, я обязан очистить Империю от их тлетворного влияния. Я требую, чтобы вы немедленно отдали мне эльфа!
Уэсли колебался. Адриан знал, что кураторы обладают неограниченной властью и могут испортить жизнь даже королям, Траник же был самым страшным из всех, кого Адриану доводилось встречать. Один лишь его вид — стервятника с горящими глазами — вселял ужас.
Адриан напрягся. Зная Ройса, он не сомневался, что дни куратора сочтены, но предпочел бы, чтобы напарник сам выбрал время и место. Если сейчас Уэсли согласится выдать Ройса, начнется настоящее сражение и кто-нибудь непременно погибнет. Руки Адриана медленно скользнули к рукояткам мечей, и он прикинул расстояние, отделявшее его от Берни.
Стиснув зубы, Уэсли посмотрел Транику в глаза.
— Может быть, он и эльф, сэр, но он еще и член моей команды.
— Вашей команды? У вас больше нет корабля. Вы всего лишь мальчишка, играющий в капитана! — гневно прорычал куратор.
На мгновение Уэсли оцепенел, а потом воскликнул:
— А во что играли вы в трюме корабля, господин куратор? Это так вы вершите свое правосудие?
Лицо Траника вытянулось от удивления.
— О да, офицеры знали о том, как вы по ночам посещаете груз, — продолжал Уэсли. — «Буря» была небольшим кораблем, сударь, и офицерские койки располагались как раз над этим отсеком трюма. Каждую ночь мы слышали, как вы пытаете их и, боюсь, заходите еще дальше. Я не большой поклонник эльфов, но, клянусь Марибором, всему есть предел, и некоторые вещи не может творить человек, у которого есть хоть капля совести! Нет, сударь, не думаю, что в ближайшее время отдам на вашу милость матроса Мельборна. Даже если бы я поверил, что вы станете обращаться с ним так, как велит честь, — а мы оба знаем, что вы не человек чести, — мне необходимо как можно больше людей.
— Право же, грустно наблюдать, как такой молодой и многообещающий человек рушит собственную жизнь, — прошипел Траник. — Я прослежу за тем, чтобы вас казнили.
— Для этого нам сначала нужно вернуться в Аврин. Что ж, будем надеяться, что мы оба доживем до этого дня.
На рассвете команда «Изумрудной бури» покинула тенкинскую деревню и вновь углубилась в джунгли. По узкой, едва различимой тропе они двигались на северо-восток от долины Удорро. Дождь наконец прекратился, но от многодневного ливня земля раскисла, превратившись в болото. На третий день путь им преградили утесы и ущелья. Приходилось карабкаться по отвесным скалам, идти по самому хребту, где одно неверное движение грозило падением с огромной высоты, переходить бурные реки по ненадежным веревочным мостам и спускаться по каменистым ущельям в мрачные долины и глубокие овраги, где даже днем было темно. Деревья там походили на призраков, камни — на крадущихся зверей, а мелкие сучковатые кусты — на чудовищ в тумане.
С каждым днем Ройс чувствовал себя все лучше, но его не покидало мрачное настроение. Большую часть дня он мог идти без посторонней помощи, а благодаря бальзаму, который дала Фан Ирлану, ему больше не требовалось перевязывать раны.
На четвертый день после ухода из Удорро они наткнулись на тела людей, одетых так же, как Дилладрум и винту. Трупы лежали на тропе, над ними роились тучи мух, в воздухе стояла вонь разложения. Ясно было, что со дня их смерти прошло уже немало дней. Выглядели они ужасно — у некоторых не хватало конечностей, на всех телах были заметны следы зубов.
— Хищники? — спросил Уэсли.
— Возможно. — Дилладрум посмотрел на восток. — Но, может, как и предупреждал Буранду, Пантера больше не в силах сдерживать своих зверей.
— Хотите сказать, это дело рук газель?
Дилладрум помолчал, опасливо озираясь по сторонам.
— Не берусь утверждать, но эти люди погибли несколько недель назад, а в джунглях они бы не остались просто так разлагаться. Их давно бы уже сожрали хищники, даже костей бы не оставили. Хищники, однако, не любят газель и обходят стороной места, где чуют их запах, даже если в таком случае им приходится отказаться от легкой добычи. Этого человека зовут Хингара. — Дилладрум указал на труп смуглого коротышки в красном колпаке. — Как и я, он работал проводником. Несколько недель назад он повел во Дворец Четырех Ветров отряд из тридцати человек. Он был опытным проводником, отлично знал джунгли и вообще был хорошим человеком… Как думаете, что за звери могли напасть на такой большой отряд? Стая волков? Целый львиный прайд? Едва ли… Хищники обычно не нападают, когда людей так много. И как им удалось загрызть всех и уйти живыми? Я не вижу поблизости ни одного убитого животного. А вот газель…
— Что? — спросил Уэсли.
— Они словно призраки. Хингара не заметил бы их появления. Представьте существ столь же гибких и ловких, как обезьяны, но обладающих силой и свирепостью тигра. У них звериные инстинкты, но людской интеллект. В дождливый день они чуют человека на расстоянии трех лиг. Эта тропа всегда считалась безопасной, но боюсь, правила изменились.
— Здесь всего восемнадцать тел, — заметил Уэсли. — Если он вышел с тридцатью, где остальные?
Дилладрум задержал взгляд на офицере.
— Действительно…
Уэсли в ужасе смотрел на трупы.
— Хотите сказать, газель их забрали, чтобы сожрать?
— Так они и делают. — Дилладрум указал на разорванные и изуродованные тела. — Некоторых они сожрали сразу на месте в пылу битвы, но остальных, я думаю, отнесли к себе в логово, где устроили пир, зажарив их на вертеле, попивая теплую кровь из черепов. Об этом я могу только догадываться.
— Вы этого не знаете! — возразил Уэсли.
Дилладрум покачал головой.
— Как я сказал, могу только догадываться. О том, что там у них творится, нам известно не более, чем оленю о том, что происходит в обеденной зале короля.
— Вы говорите так, словно они во всем нас сильнее.
— В этих джунглях так и есть. Здесь они охотники, а мы — жертвы. Не зря я предупреждал, что дорога станет опаснее. Теперь мы не будем разжигать костры, готовить еду и ставить палатки. Единственная наша надежда остаться в живых — это проскользнуть незамеченными.
— Может, нам следовало бы похоронить этих людей? — спросил Уэсли.
— Нельзя прикасаться к тому, к чему не притронулись даже звери, иначе о нашем присутствии станет известно всем джунглям. Да и неразумно здесь задерживаться. Нужно как можно быстрее идти дальше.
Они неуклонно шли вниз вдоль быстрой реки, бежавшей через горное ущелье. Чем ниже они спускались, тем выше поднималась завеса листвы и тем темнее становилось вокруг. На ночлег остановились на берегу, в том месте, где река, разбиваясь о валуны, резко уходила в сторону. Сгрудившись на голой песчаной косе у излучины реки, без костра и палаток, они ели холодную солонину. Ройс тем временем не сводил глаз с Траника, который, в свою очередь, неусыпно следил за ним.
Они играли в эту игру каждую ночь с тех пор, как ушли из деревни. Ройс не сомневался, что Берни застращал куратора рассказами о том, какой ужас наводил Ройс на воров «Алмаза». Траник казался спокойным, равнодушным, но Ройс был уверен, что слова Берни не остались незамеченными. Теперь, когда не стало Стаула, а Берни потерял доверие, позиции Траника существенно ослабли. В споре с Уэсли куратор потерпел очередную неудачу, и сложившееся положение дел приводило его в отчаяние: жертва стала охотником, а здоровье Ройса поправлялось с каждым днем и к нему возвращались силы.
Ройсу нравилась эта игра. Ему доставляло удовольствие видеть, как у Траника все отчетливее вырисовываются мешки под глазами, свидетельствовавшие о бессонных ночах. Он с радостью наблюдал, как при каждом шорохе в кустах Траник вздрагивал и резко оборачивался, выискивая его глазами. Ройс никогда и никого не истязал морально, но в случае с Траником готов был сделать исключение.
Когда куратор выпустил в него стрелу из арбалета, Ройса спасла только врожденная ловкость и быстрота реакции. Конечно, если бы его тотчас не отыскали Адриан и остальные, он мог бы истечь кровью или потом умереть от горячки, не приди на помощь тенкинская целительница, но рана была неглубокой и не представляла опасности для жизни. Несколько дней он делал вид, что ему хуже, чем на самом деле. Пока еще больно было прикасаться к боку и труднее, чем обычно, двигаться, но в остальном он чувствовал себя совершенно здоровым.
Ройс мог бы продолжать игру и дальше, но это уже становилось опасным. Куратор не мог не понять, что расстановка сил на игровом поле изменилась и его возможности ограничиваются непокорностью Уэсли. Неудавшаяся попытка заставить Уэсли действовать по его приказу была последним вежливым гамбитом Траника, который, зная, что Уайатт, Грэди, Дернинг и По всегда встанут на сторону законного командира, видел в молодом человеке пешку, мешавшую движению вперед, пешку, которую нужно убрать с дороги. Поэтому Ройс решил, что настало время разобраться с Траником.
Ройс лег спать вместе со всеми, но выбрал скрытое кустами местечко. Пролежав какое-то время в темноте, он поднялся, засунул под одеяло охапку веток и исчез в джунглях.
Траник лег на берегу реки. Ройс посчитал это очень удобным для себя, поскольку намеревался сбросить тело куратора в быстрый горный поток. Обогнув лесом их стоянку, он тихо подкрался к месту, где спали Берни и Леви. Но Траника там не было.
Хрясь! Тонкий ствол дерева раскололся пополам.
Арбалетный болт вонзился в дерево там, где только что прятался Ройс, успевший увернуться лишь в последнюю секунду.
Траник отчаянно старался оттянуть назад струну оружия.
— Рассчитывал застать меня спящим? — воскликнул он. — Неужели ты и правда думал, что меня так легко убить… эльф?
Арбалет щелкнул.
— Ты не должен меня бояться. Я здесь, чтобы помочь тебе. Мой долг — помочь вам всем. Я очищу ваши сердца от тьмы. Я освобожу тебя от тяжести твоей отвратительной, богопротивной жизни. Ты больше не будешь оскорблять своим существованием Марибора. Я спасу тебя!
— А кто спасет тебя? — спросил Ройс.
Он был недалеко от места, куда стрелял куратор. Траник на миг опустил глаза, чтобы зарядить арбалет, но когда поднял их, Ройса уже не было.
— О чем ты? — спросил Траник, надеясь, что Ройс выдаст себя.
— Ты очень хорошо видишь в темноте, Траник, — донесся справа голос Ройса.
Траник резко повернулся и выстрелил, но стрела пролетела сквозь пустую чащу.
— Хорошо, но не идеально, — заметил Ройс, появляясь уже гораздо ближе.
Траник немедленно принялся перезаряжать арбалет. У него оставалось еще две стрелы.
— Ты ухитрился проскользнуть между деревьями незаметно для меня. И подобрался ко мне сзади. Замечательно! Сколько тебе лет, Траник? Готов поклясться, ты старше, чем кажешься.
Куратор зарядил арбалет и поднял голову, но Ройс снова исчез.
— К чему ты клонишь, эльф? — спросил Траник, держа арбалет у бедра. Прислонившись к дереву, он всматривался в джунгли.
— Мы с тобой похожи, тебе не кажется? — сказал Ройс, появляясь у него за спиной.
Траник обернулся. Увидев какое-то движение между кустами, он выстрелил, но болт снова со свистом улетел в пустоту. Выругавшись, Траник начал оттягивать струну.
— Поэтому ты ненавидишь эльфов? — спросил Ройс. — Поэтому пытаешь их? Скажи мне, кого ты очищаешь — их или себя?
— Замолчи! — Рука Траника соскользнула, и струна, отскочив назад, порезала ему пальцы. Куратор затрясся от злобы.
— Ты не можешь убить эльфа внутри себя, поэтому мучаешь и убиваешь тех, до кого можешь добраться! — совсем рядом раздался голос Ройса.
— Я сказал, замолчи!
— Сколько нужно эльфийской крови, чтобы смыть грех, заключающийся в том, что ты сам — эльф!
Еще ближе.
— Будь ты проклят! — закричал Траник. Арбалет не слушался его дрожащих пальцев.
Он снова оттянул стрелу, но она отскочила и лопнула. Он поставил ногу в петлю у основания арбалета и потянул. Теперь она застряла. Он отчаянно потянул собачку. Она отказывалась двигаться. Треск! Сломалась рукоятка.
Траник в ужасе перестал дышать, глядя вниз. Он изо всех сил пытался вытянуть тетиву, но ему это не удалось. Он давал Мельборну слишком много времени. Швырнув арбалет в траву, куратор выхватил кинжал.
Он ждал, прислушиваясь к малейшему шороху. Потом круто развернулся…
Он был один.
— Просыпайся! — послышался голос Ройса, и Адриан открыл глаза.
Его насторожил тон, который был ему хорошо знаком, и он немедленно поднялся.
— Что случилось?
— Мы не одни, — сказал ему Ройс. — Буди остальных!
— В чем дело? — сонно спросил Уэсли. Лагерь постепенно оживал.
— Тихо, — прошептал Ройс, обнажив кинжал и вглядываясь в темноту.
— Газель? — спросил Грэди.
— Нечто… — ответил Ройс. — Их много.
Теперь и остальные услышали треск сучьев и шуршание листвы и быстро повскакивали с мест с оружием наготове.
— Спиной к реке! — крикнул Уэсли.
Впереди появился свет. Затем он исчез, но вскоре мелькнул еще один огонек. Справа и слева вспыхнули еще два огонька, звуки стали громче и ближе. В лагерь вернулся Довин Траник, напугав остальных своим неожиданным появлением. Некоторые бросили в его сторону странные взгляды, но промолчали.
Все прислушивались к звукам, которые продолжали доноситься из-за деревьев.
Темные фигуры несли факелы сквозь густые джунгли. Они медленно выбрались из зарослей и ступили на прибрежную поляну. Их было не менее двадцати, и поначалу они показались невиданными, чудовищными зверями, однако когда они собрались на поляне, Адриан понял, что это все же люди: коренастые мужчины с бычьими шеями и выкрашенными белым лицами, облаченные в доспехи из кости и головные уборы из длинных перьев, вооруженные грубыми дубинами, топорами и копьями. С необычайной легкостью выскочив из густых зарослей, они окружили путешественников кольцом и в молчании подбирались ближе.
— Мы пришли с миром! — закричал на тенкинском Дилладрум. Адриану его голос показался слабым. — Мы пришли к военачальнику Эрандабону. Мы несем ему послание.
По мере приближения странные существа начали выть и улюлюкать, потрясая оружием. Они скалили зубы, колотили себя в грудь и топали голыми ногами.
Дилладрум повторил свои слова.
Вперед выступил один из самых высоких мужчин, вооруженный украшенным боевым топором, и, подойдя к Дилладруму, спросил на тенкинском резким голосом:
— Какое послание?
— Это запечатанное письмо, — ответил Дилладрум. — Его полагается вручить лично в руки военачальнику.
Человек внимательно рассмотрел каждого из них и, широко улыбнувшись, кивнул:
— Идите за мной!
Такой исход дела показался им лучшим из всех возможных, однако Дилладрум, переводя ответ, судорожно промокнул рукавом вспотевший лоб.
Тенкин начал выкрикивать какие-то приказы. Факелы погасли, и странные люди вновь растворились в джунглях. На поляне остался только главарь, который, дав знак следовать за ним, помчался обратно к деревьям, освещая факелом путь. Он бежал так быстро, что вскоре все начали задыхаться, а старику Буларду стало плохо. Дилладрум крикнул тенкину, прося дать им передохнуть или хотя бы идти чуть медленнее, но в ответ они услышали только смех.
— Не очень-то наши новые друзья уважают старость, — хватая ртом воздух, прохрипел Булард.
— Ну все, хватит! — воскликнул Уэсли и поднял руку, давая отряду знак остановиться. Команду «Изумрудной бури» не пришлось убеждать в необходимости передышки. Тенкин и его факел продолжали удаляться и вскоре скрылись за деревьями. — Если хочет, пусть бежит дальше без нас!
— Он не бежит, — заметил Ройс. — Он погасил факел и прячется за деревьями. По обе стороны от нас еще несколько, а остальные сзади.
Уэсли огляделся и сказал:
— Я вообще ничего не вижу.
Ройс улыбнулся.
— Зачем в команде эльф, если вы не пользуетесь его возможностями?
Уэсли удивленно поднял брови, снова вгляделся в деревья, но ничего не сказал. Вытащив пробку из мешка с водой, он сделал глоток и передал воду остальным. Взгляд его упал на историка, который сидел, согнувшись, в грязи.
— Как вы себя чувствуете, господин Булард? — участливо спросил Уэсли.
Булард поднял покрасневшее лицо, по которому градом катился пот, тонкие волосы прилипли в голове. Продолжая судорожно глотать воздух, он выдавил жалкую улыбку и ободряюще покивал головой, давая понять, что готов продолжить путь.
— Хорошо, — сказал Уэсли, — идем дальше, но так быстро, как мы сами считаем необходимым. Не позволим им изнурить нас.
— Так точно, — согласился Дернинг, вытирая рот после глотка. — Очень похоже, что именно это они и хотят сделать: заставить нас бегать кругами, пока не упадем, а потом мы и опомниться не успеем, как они набросятся на нас и перережут глотки.
— Может, это и произошло с теми другими, которых мы нашли. Уж не эти ли парни их прикончили? — предположил Грэди.
— Кажется, мы скоро выйдем из джунглей, — сказал Ройс. — Я чувствую запах моря.
Пока Ройс этого не сказал, Адриан ничего не замечал, хотя и сам чувствовал в воздухе вкус соли. Звук, который он принял за ветер в листве, был, как он теперь понял, голосом океана.
— Идемте дальше, господа? — сказал Уэсли, собирая отряд.
Стоило им двинуться с места, как впереди снова вспыхнул факел тенкина и опять быстро скрылся среди деревьев, однако Уэсли отказался бежать за ним. Факел вернулся, но после еще нескольких попыток заставить команду идти быстрее тенкин сдался и приноровился к их шагу.
Дорога круто шла вниз. Вскоре она превратилась в каменистую тропу, которая упиралась в утес. Внизу раздавался шум набегавших волн. Приближался рассвет, и стало ясно, куда их ведут. Высоко на скалистом выступе, вздымавшемся из океана и окруженном природной гаванью, стояла каменная крепость. Дворец Четырех Ветров выглядел древним. Под воздействием ветров и дождей, атаковывавших его сотни лет, он стал похож на темную, изъеденную трещинами и вмятинами гранитную скалу, на которой возвышался. Дворец был сложен из огромных камней, и оставалось только дивиться, как люди могли уложить их друг на друга. Он был столь же суров, сколь и населявшие его тенкины, но, в отличие от них, не имел никаких украшений. Большой уединенный залив с подветренной стороны порта был заполнен кораблями. Их были сотни, все со спущенными черными парусами.
Когда они подошли к мощным воротам, тенкин с факелом остановился.
— Дальше с оружием нельзя.
Услышав перевод Дилладрума, Уэсли нахмурился, но возражать не стал. Подобное правило существовало и в Аврине — никому не дозволялось войти в замок любого правителя вооруженным. Все сдали свое оружие, но Адриан заметил, что ни Траник, ни Ройс этого не сделали.
Траник вообще вел себя очень странно. За все время он не проронил ни слова и не спускал глаз с Ройса.
Они вошли в крепость. С крепостного вала за ними наблюдала дюжина хорошо вооруженных стражников, другие стояли вдоль их пути. Вблизи замок выглядел полуразрушенным. На земле кое-где валялись выпавшие из стен разбитые камни.
Внутри оказалось не менее мрачно и уныло. Столетия запустения и разложения превратили некогда великое строение в подобие первобытной пещеры. Из трещин в стенах, покрытых плесенью, прорастали корни деревьев, гулявший по залу ветер разгонял по углам мертвые листья. Под пылью, грязью и паутиной скрывались древние резные украшения, скульптуры и письмена.
По стенам были развешены грубо сделанные знамена с изображением белого тенкинского топора на черном фоне. Как и в Удорро, с потолка, подобно летучим мышам в пещере, свисали целые ряды щитов. Одну сторону огромной залы занимал большой камин, похожий на открытую пасть хищника, где горел целый ствол дерева. На полу была расстелена тигровая шкура. Голова мертвого тигра таращилась на вошедших сверкающими изумрудными глазами и скалилась пожелтевшими клыками. В дальнем конце залы возвышался покосившийся каменный трон. Его основание давно треснуло, ножки оплел разросшийся вьюн, сиденье было покрыто толстыми звериными шкурами. На них восседал человек с дикими глазами.
Его длинные черные с проседью волосы торчали во все стороны. Лицо было исполосовано глубокими шрамами от порезов и следами ожогов. Густые брови нависали над яркими свирепыми глазами, которые зорко осматривали все, вращаясь в глазницах, словно мраморные шарики, жаждущие выскочить из орбит. Он был одет в открытый на груди жилет из маленьких, замысловато переплетенных друг с другом костей. Длинные пальцы лениво поглаживали большой окровавленный топор, который лежал у него на коленях.
— Кто здесь? — спросил военачальник на тенкинском. Его громкий, пугающий голос эхом пронесся по залу. — Кто вошел в замок Эрандабона без разрешения и приветствия? Кто ходит по лесам Эрандабона, словно разбежавшиеся овцы, которых нужно согнать в стадо? Кто смеет искать Эрандабона в его логове, в его священном месте?
Окружавшие его странные люди уставились на вошедших. Беззубые, сплошь изукрашенные татуировками мужчины разливали напитки, женщины с растрепанными волосами и ярко подведенными глазами раскачивались из стороны в сторону под неслыханные ритмы. На шелковой подушке лежала обнаженная женщина, которая нашептывала что-то обернувшейся вокруг ее тела гигантской змее. Рядом с ней лысый старик рисовал на полу причудливые узоры желтыми ногтями такой же длины, как его пальцы. Вся зала была пропитана дымом горящих туланских листьев, дымившихся в жаровне, расположенной в центре.
В темноте притаились и другие. Адриан едва различал их сквозь завесу дыма и мерцающие отсветы костра. Сгрудившись во тьме, они издавали едва слышные бормочущие звуки, похожие на стрекот цикад и хорошо знакомые Адриану. Он не видел их самих, только тени на камнях — они нервно, тревожно перемещались с места на место, словно стая голодных собак, и так быстро, как не может двигаться человек.
Дилладрум подтолкнул Уэсли вперед. Молодой человек глубоко вздохнул и сказал:
— Я мичман Уэсли Белстрад, исполняющий обязанности капитана оставшейся в живых команды корабля ее императорского величества «Изумрудная буря» из Аквесты. У меня к вам послание, ваше превосходительство.
Он низко поклонился. Адриану показалось забавным, что юноша столь благородной крови кланяется человеку вроде Эрандабона Гайла, который был почти безумцем.
— Долго ждал Эрандабон слова, — заговорил на апеланорском восседавший на троне человек. — Долго считал Эрандабон звезды и луны. Набегают и отходят волны, приходят и собираются корабли, тьма растет, а Эрандабон все еще ждет. Сидит и ждет. Ждет и сидит. На севере растет великая тень. Вновь приходят боги и несут с собой смерть и страх. Неумирающие раздавят мир пятой своей, а Эрандабон вынужден ждать. Где это послание? Говори! Говори!
Уэсли сделал шаг вперед и достал письмо, но, заметив сломанную печать, на миг замешкался. Воспользовавшись замешательством, тощий человек в перьях и краске выхватил у него письмо. Оскалившись, он зарычал на Уэсли, словно пес.
— Не приближайся к великому Эрандабону с нечистыми руками!
Человек в перьях подал военачальнику письмо. Двигая глазами из стороны в сторону, тот просмотрел послание, лицо его расплылось в жуткой улыбке, он разорвал письмо на куски, затолкал их в рот, принялся жевать и проглатывать, что заняло у него совсем немного времени. Никто не произнес ни слова. Справившись с последним куском, военачальник поднял руку и приказал:
— Запереть их!
Уэсли вздрогнул от изумления, когда его схватили тенкинские стражники.
— В чем дело? — запротестовал он. — Мы посланники Авринской империи! Вы не можете…
Эрандабон засмеялся. Стражники потащили их прочь из залы.
— Стойте! — прогремел другой голос. — Вы нарушаете договор! — Траник ловко увернулся от стражников и гневно приблизился к военачальнику. — Мне и моему отряду был обещан безопасный путь. Я здесь, чтобы взять газельского проводника, который мог бы провести нас через Гранданз-Ог!
Эрандабон поднялся и вскинул топор, загородив Транику дорогу.
— Привезли ли вы оружие? Доставили ли вы Эрандабону пищу для Множества? — закричал военачальник.
— Корабль затонул! — воскликнул Траник. — И главным в нашем договоре были не оружие и не эльфы!
Бормотание в темноте стало громче. Казалось, даже тенкинов пугают эти жуткие звуки. Лысый человек перестал рисовать и задрожал. Женщина со змеей громко вздохнула.
Эрандабон не обращал внимания на усиливающиеся звуки. Он говорил быстро, со злобной радостью:
— Нет! Открытые ворота Делгоса — вот что главное! Где доказательства? Какие у вас доказательства? Вы будете ждать здесь, взаперти, и если Друминдор не падет, вы станете пищей Множества! Так велик Эрандабон! Кто вы такие, чтобы ослушаться Эрандабона?
— Кто вы такие, чтобы ослушаться Эрандабона? — скандировала толпа.
Военачальник взмахнул рукой, и бормотание вновь стало громче. Подошли стражники с копьями.
— Зато теперь мы знаем, что Империя делает с арестованными эльфами, — пробормотал Ройс, легко проводя пальцами по дверному косяку.
Тенкины заперли их в нескольких камерах в подземелье крепости. Здесь не было окон, и единственным источником света служило небольшое зарешеченное окошко в двери, за которым мерцали факелы в железных подсвечниках. Адриану и Ройсу повезло: они оказались вместе с Уайаттом и Уэсли, остальные члены отряда были где-то в соседних камерах, откуда доносился их неразборчивый шепот.
— Как же это мерзко! — сказал Уэсли, опустившись на каменный пол и уронив голову на руки. — Честно признаюсь, я никогда особенно не любил тех, в чьих жилах течет эльфийская кровь, — он бросил виноватый взгляд на Ройса, — но это… это настолько отвратительно, что даже представить невозможно. Неужели империя могла допустить столь гнусное и бесчестное дело… это… это…
— И еще мы знаем, зачем здесь собран целый флот, — сказал Адриан. — Они намереваются вторгнуться в Делгос, а мы, похоже, доставили им приказ начать наступление.
— Но в Друминдор невозможно проникнуть с моря, — сказал Уэсли. — Думаете, этот господин Эрандабон знает об этом? Как только его корабли войдут в залив, все они сгорят дотла.
— Нет, не сгорят, — возразил Ройс. — В Друминдоре произошел саботаж. Когда в следующее полнолуние они станут проводить вентиляцию, взрыв уничтожит крепость и, как я подозреваю, весь Тур Дель Фура. После этого армада не встретит никакого сопротивления.
— Что? — спросил Уэсли. — Вы этого не можете знать.
Ройс промолчал.
— Он знает, — сказал Адриан.
От удивления у Уэсли вытянулось лицо.
— Печать была сломана… — догадался он. — Вы прочитали письмо?
Ройс продолжал молча осматривать дверь.
— Как он взорвется? — спросил Адриан.
— Вентиляционные отверстия засорены.
— Нет… — Адриан покачал головой. — Только Гравис знал, как это сделать, а он мертв.
— Значит, об этом каким-то образом узнал и Меррик. Он делает то же, что пытался сделать Гравис. Он заблокировал выходы. Во время вентиляции в полнолуние газ и лава встретят на своем пути преграду. Вся гора взорвется. Вот что Меррик имел в виду, говоря о том, что исход войны изменится. Делгос поддерживает патриотов, которых снабжает деньгами в основном Корнелиус ДеЛур. Убрав Гонта, они отсекли повстанцам голову. Теперь отрубят ему руки и ноги. Уничтожение Делгоса означает, что Империи останется разобраться только с Меленгаром.
— Но корабли, которые мы видели в здешней гавани, принадлежат не только тенкинам. Большинство из них газельские, — заметил Адриан. — Гайл думает, что может использовать их как силу, боевых псов, но гоблинов нельзя укротить. Он не сможет ими управлять. Империя отдает Делгос ба ран газель. Стоит им укрепить свои позиции, гоблины станут для Новой империи более серьезной угрозой, чем патриоты.
— Уверен, что Меррика все это мало заботит, — сказал Ройс.
— Ты украл у меня письмо и прочел его? — спросил Уэсли Ройса. — И, зная, что за этим последует, позволил доставить его военачальнику?
— Уж не хотите ли вы сказать, что отказались бы доставлять письмо? Это же приказ самих регентов.
— Но отдать Делгос этому… этому… безумцу и газель — это… это…
— Это ваш долг, как офицера Новой империи.
Уэсли в растерянности посмотрел на него.
— Мой отец часто говорил: «Рыцарь обнажает меч по трем причинам: чтобы защищать себя, чтобы защищать слабых и чтобы защищать своего господина», но всегда добавлял: «Никогда не защищай себя от правды, никогда не защищай слабость в других и никогда не защищай бесчестного господина». Я не понимаю, какая честь в том, чтобы скормить ребенка гоблинам или отдать страну на растерзание газельской орде.
— Почему ты позволил ему доставить письмо? — спросил Адриан.
— Я прочел его только сегодня, когда мы остановились попить воды и уже были окружены людьми Эрандабона, — ответил Ройс. — Это была последняя возможность. Да если бы мы явились сюда с пустыми руками, нас бы сразу прикончили.
— Я не стану содействовать этому… этому кошмару! Мы должны предотвратить уничтожение Друминдора! — заявил Уэсли.
— Вы понимаете, что вмешательство в это дело равносильно измене империи? — спросил Ройс.
— Это императрица совершила измену, отдав каждого мужчину, женщину и ребенка на растерзание кровожадным ба ран газель. Я остаюсь верным… верным делу чести.
— Возможно, вас утешит тот факт, что императрица Модина вряд ли могла отдать такой приказ, — сказал Адриан. — Мы ее знаем… встречались с ней до того, как она стала императрицей. Она бы никогда не допустила нечто подобное. За день до нашего отплытия из Аквесты я был во дворце и видел, что там командует не она. За всем этим стоят регенты.
— Ясно одно: если мы порушим планы Меррика, нам больше не придется его искать. Он сам нас найдет, — добавил Ройс.
— Это все моя вина, — вздохнул Уэсли. — Мое первое командование, и посмотрите, куда оно нас завело!
— Не переживайте. Вы все сделали правильно. — Адриан похлопал его по плечу. — Вы исполнили свой долг, выполнили порученное задание. Теперь вы вольны выбирать, как действовать дальше.
— Боюсь, выбирать особо не приходится, — сказал Уэсли, оглядывая камеру.
— Долго еще до полнолуния? — спросил Адриан.
— Думаю, недели две, — ответил Ройс.
— По суше идти обратно слишком долго. Уайатт, сколько нужно времени, чтобы добраться туда морем? — спросил Адриан.
— При попутном ветре гораздо меньше, чем занял путь сюда. Полторы недели, может, две.
— Тогда у нас еще есть время, — сказал Адриан.
— Для чего? — спросил Уэсли. — Мы заперты в подземелье безумца на краю света. Подвиг уже в том, чтобы выжить.
— Для своего молодого возраста вы слишком пессимистичны, — сказал Ройс.
Уэсли усмехнулся.
— Хорошо, матрос Мельборн, как, по-твоему, мы сумеем пробраться в гавань, захватить полный газельских воинов корабль и пройти мимо армады, когда мы не можем даже выбраться из этой запертой камеры?
Ройс слегка толкнул дверь, и она открылась.
— Я открыл дверь, пока вы тут занимались самобичеванием, — сказал он.
Уэсли не сумел скрыть изумления.
— Ты ведь не простой матрос?
— Ждите здесь, — сказал Ройс, выскользнув в коридор.
Его не было несколько минут. Не раздалось ни звука. Затем он вернулся, ведя за собой По, Дернинга, Грэди, Дилладрума и винту. С кинжала Ройса капала кровь, в руках он держал кольцо с ключами.
— А как же остальные? — спросил Уэсли.
— Не беспокойтесь, я о них не забуду, — с дьявольской усмешкой сказал Ройс.
Он снова ушел, и остальные последовали за ним. В луже крови лежал убитый стражник, а Ройс уже стоял возле запертой последней камеры.
— Нас не нужно освобождать, — крикнул из-за двери Дефо. — Если бы я хотел выйти, я бы сам открыл дверь.
— Я здесь не затем, чтобы освободить тебя, — сказал Ройс, открывая двери.
Берни преградил ему путь, обнажив кинжал.
— Не лезь в это дело, Берни, — сказал Ройс. — Пока что ты просто выполнял задание. Это я понимаю, но если встанешь между мной и Траником, это уже будет наше с тобой дело.
— Матрос Мельборн! — воскликнул Уэсли. — Я не могу позволить вам убить господина Траника!
Ройс не обратил на него внимания, и Уэсли повернулся к Адриану, но тот только пожал плечами.
— Не в моих правилах мешать ему, особенно если жертва того заслуживает.
Уэсли повернулся к Уайатту. Лицо рулевого не выразило никакого сочувствия.
— Этот мерзавец сжег целый трюм эльфов и, вполне возможно, забрал мою дочь. Пускай сдохнет!
Доктор Леви слегка отодвинулся от Траника. Куратор стоял у стены, сжимая в руках кинжал. По тому, как он держал оружие, и по его позе Адриан понял, что он не привык драться кинжалом. От напряжения Траник весь покрылся потом, в глазах маячил страх, а Ройс тем временем подходил все ближе.
— Могу я спросить, зачем вам убивать господина Траника? — вдруг спросил Булард, вставая между ними. — Тем, кто намерен бежать, гораздо важнее пытаться выбраться отсюда, нежели тратить время на то, чтобы убить заточенного в темнице человека, вы так не считаете?
— Это займет не больше секунды, — заверил его Ройс.
— Возможно, возможно, но я прошу вас этого не делать. Я не утверждаю, что он не заслуживает смерти, но кто вы такой, чтобы выносить приговор? Траник умрет — и, подозреваю, довольно скоро, учитывая, куда мы направляемся. Независимо от этого наша миссия невероятно важна не только для Империи, но и для всего человечества, и он нужен нам, иначе у нас нет надежды довести дело до конца.
— Заткнись, старый дурак! — прорычал куратор.
Слова историка заинтересовали Ройса.
— Что это за миссия? — по-прежнему не сводя глаз с Траника, спросил он.
— Разыскать очень древнюю и очень важную реликвию, которая называется Рог Гилиндоры. Боюсь, очень скоро он нам понадобится.
— Рог? — переспросил Адриан.
— Да. Учитывая весьма затруднительное положение, в котором мы находимся, думаю, сейчас не лучшее время для уроков истории, но в наших же интересах оставить Траника в живых — пока.
— Уж простите, — ответил Ройс, — но придется вам как-нибудь обойтись без…
В коридоре появились двое стражников, которые несли миски с едой. Увидев труп убитого охранника, они бросились бежать.
Воспользовавшись тем, что Ройс кинулся за ними, Берни быстро захлопнул дверь камеры.
— Уходите, все уходите! — поторопил Булард.
Они выбежали из темницы и помчались по лестнице. Сверху доносились громкие голоса.
— Они ушли, — проворчал Ройс.
— Это мы поняли по крикам, — сказал Адриан.
Они остановились на пересечении четырех одинаковых коридоров, освещенных установленными на одинаковом расстоянии друг от друга факелами на стенах.
Ройс оглянулся в сторону темницы и выругался себе под нос.
— Вот что получается, когда начинаешь сомневаться.
— Есть предположения, куда дальше? — спросил Уайатт.
— Сюда, — сказал Ройс.
Он быстро повел их, потом вдруг остановился и указал на какую-то дверь. Через мгновение мимо промчался отряд стражи. Уэсли начал было выходить, но Ройс затащил его назад. Прошли еще двое стражников.
— Теперь можно, — сказал он, — но держитесь за мной.
Ройс бежал по многочисленным коридорам, постоянно сворачивая и время от времени останавливаясь. Они преодолели еще две лестницы и уклонились от очередного отряда стражи. На лицах остальных Адриан заметил удивление — никто не мог понять, откуда Ройсу известна дорога, словно он видит сквозь стены или точно знает, где находится каждый стражник. Для Адриана в этом не было ничего нового, но даже его поразила сопутствовавшая им удача, учитывая, что Ройс тащил за собой целую свиту.
Неожиданно открылась дверь, и несколько тенкинов врезались в Дилладрума и одного из винту. Дилладрум в ужасе помчался по коридору, а винту за ним. Ошарашенные тенкины не были воинами и, испугавшись не меньше Дилладрума, спрятались за дверью. Ройс тщетно пытался остановить Дилладрума, но тот в страхе продолжал бежать дальше.
— Черт возьми! — выругался Ройс.
Он бросился за проводником и винту, остальные, стараясь не отставать, бежали за ним по лабиринту коридоров, уже не разбирая дороги, вслепую. Завернув за угол, Адриан едва не врезался в Ройса, путь которому преграждали воины-тенкины. На полу лежали трупы Дилладрума и винту, каменные стены были залиты кровью. Отступать было некуда — путь назад им преграждало целое войско.
— Кто вы такие, чтобы ослушаться Эрандабона? — скандировала толпа тенкинских воинов.
— Назад! — скомандовал Адриан, оттолкнув Уэсли и остальных в нишу, послужившую хоть какой-то защитой. Он схватил со стены факел, и они с Ройсом выступили вперед.
Тенкины с криками бросились в атаку.
Первый воин упал замертво. Адриан ударил следующего тенкина по лицу горящим факелом. Ройс ногой метнул Адриану меч мертвеца, и тот обезглавил следующего нападавшего.
Двое тенкинов атаковали Ройса, но его не оказалось на прежнем месте, он будто растворился в тумане. Упали еще двое. Адриан пошел в наступление, а Ройс перебросил оружие убитых назад Уайатту, Дернингу и Уэсли. Теперь Адриан стоял в центре.
Еще трое атаковавших упали замертво.
Остальные в смятении отступали, и Адриан поднял второй клинок.
Хлоп! Хлоп! Хлоп!
К ним подошел, хлопая в ладоши и широко улыбаясь, Эрандабон.
— Галенти, это ты! Как я рад, что ты вернулся!
Назад: Глава 16 ДЕРЕВНЯ
Дальше: Глава 18 КОТЕЛ С ПОХЛЕБКОЙ
