Книга: Чарослов
Назад: Глава тринадцатая
Дальше: Глава пятнадцатая

Глава четырнадцатая

Придя в себя, Дейдре обнаружила, что лежит на полу и плачет. Стоящий рядом на коленях Кайран гладил ее по волосам и повторял:
— Все будет хорошо!
Над их головами протянулся потолок из светлого камня. Они снова были в своих комнатах в Звездной академии.
Постепенно слезы друидки высохли.
— Что произошло? — спросила она. Желудок ныл, рот и горло горели.
— Мы были под маскировочными чарами, следили за тем, как парнишка проводит урок, когда появился еще один чарослов, использующий субтекст невидимости — скорее всего Амади Океке, — объяснил расстроенный Кайран. — С тобой случился припадок, и я перенес тебя сюда.
Дейдре села.
— Стражница нас заметила? — Он покачал головой. — А остальные друиды ничего не подозревают?
И снова безмолвное «нет».
— Хвала Боанн и Бриджет, — пробормотала она, вытирая губы. На тыльной стороне ладони осталась мокрая хлебная масса.
Друидка вскинула взгляд на своего защитника.
— Тебя вырвало во время припадка. Часть ты вдохнула. Под рукой как раз оказался нужный текст, и я очистил твои легкие. Но если припадки станут сильнее… даже я ничего не обещаю.
— Это проявление божественного недуга, — промолвила Дейдре, уставившись на грязную ладонь. — Такова воля богини.
Он фыркнул.
— Думаешь, богине будет угодна твоя смерть?
— Я заслуживаю сурового наказания за свой грех.
Ладонь Кайрана обхватила подбородок друидки и развернула ее лицо к нему.
— За наш грех.
Она отвела взгляд.
— Кай, давай не будем снова спорить о том, кто из нас больший дурак и что…
Он притянул ее к себе. Деревянные пуговицы вдоль рукавов друида были расстегнуты, а руки оголены для колдовства, и Дейдре прижалась щекой к его обнаженной коже.
— Кай, я больше не знаю, кто я, — прошептала она, уткнувшись ему в плечо. — Во время припадка меня посетили жуткие видения. Я стояла на берегу реки в Нагорье, и вдруг на меня набросился этот волк с человеческой головой и красными глазами. Почему-то он резал меня, снова и снова. Я таяла, словно масло, и стекала в реку.
Нежные руки Кайрана гладили ее по голове, пока она не успокоилась.
Оба встали, он — как обычно, припадая на левую ногу. С тяжким вздохом Дейдре оглядела их скромную комнату: сундук, умывальник, ночной горшок, две кровати, к стене у двери прислонен походный посох Кайрана.
Она села на кровать возле подушки. Стоило Кайрану последовать ее примеру, как в стене рядом с кроватью что-то зашуршало — это метнулась в сторону учуявшая их присутствие крыса.
— Расскажи мне о своей беседе с пареньком, — сказал Кайран, передавая ей чистую рубашку.
— Я разочарована. — Дейдре вытерла лицо. — Он напуган и не поддается влиянию. И скорее всего передаст наш разговор Шеннону. Но, по крайней мере он понял, что я хотела сказать. Семя посеяно, осталось дождаться, когда оно прорастет.
Кайран прищурился:
— И долго ждать?
Она вздохнула:
— Демонопоклонник, который его проклял, наверняка где-то рядом. Мне самой это не по душе, но, когда дойдет до драки, паренек поймет, что я его не обманывала.
Кайран покачал головой и стал застегивать рукава.
— Ты готова ввязаться в драку с демонопоклонником, лишь бы убедить мальчишку?
— Никуда я не ввязываюсь. — Дейдре встала. — Я бы предпочла умыкнуть его из крепости сегодня же ночью, но он слишком напуган своим недугом, чтобы оставить это теплое местечко. — Она принялась мерить шагами комнату. — Не смотри на меня так, Кай. Ему не помешает небольшая встряска. Считай это подготовкой к грядущим сражениям.
— Может, и так, — согласился Кайран. — А может, это его убьет.

 

Пока Шеннон взбирался вверх по ступеням башни Алакран, Азура заглядывала в фигурные окна лестничного колодца. За окнами лежала северо-западная сторона Звездной крепости. Бесчисленные остроконечные башенки поблескивали грушевидными куполами из меди, один другого краше. Они возвышались над академией, словно бесстрашные посредники между серыми лорнскими шпилями на юге и белоснежными полусферами, что украшали верхушки башен Имперского района на северо-востоке.
Время от времени Азура устремляла взгляд далеко вниз, на расположенный под башней сад Болид. Отсюда он походил на крохотный бурый квадратик. Прошлым летом Шеннону выделили новые апартаменты с видом на этот сад. Из-за продолжительного ремонта волшебнику до сих пор приходилось любоваться каменными обломками и грудами строительного мусора, которые были раскиданы по всему саду.
Азура присмотрелась к стенам лестничного колодца. Изнутри их украшала плитка цвета индиго, а потолок покрывали мозаичные геометрические узоры.
Однако сам Шеннон не мог оценить тех красот, что радовали глаз его фамильяра. Волшебника куда больше волновало, удалось ли ему замести следы. Ранее под предлогом осмотра нескольких горгулий он проник в их основной текст с помощью ножевого заклинания. Затем обновил память конструктов: если их спросят, те покажут, что разговаривали с ним до часу дня. Закончив с горгульями, Шеннон приступил к выполнению следующей задачи: улизнуть от стражников, которых к нему приставила Амади. Если он правильно все рассчитал, эти два дурака до сих пор дожидались его у входа в уборную в башне Марфила.
Внезапно справа возник узкий коридор. Когда Шеннон сбавил темп, восстанавливая дыхание, Азура принялась его дразнить, подшучивая над возрастом и негнущимися ногами. Шеннон сделал вид, что его шатает от усталости, и резко уронил плечо — попугай остался висеть в воздухе: он отчаянно махал крыльями и уморительно верещал, обвиняя хозяина в предательстве.
Позволив Азуре осмотреть весь лестничный проем, Шеннон крадучись двинулся по темному коридору и дальше, вверх по приставной лесенке, к небольшой металлической дверце. Веками в технических записях Звездной академии эта дверь числилась как сломанная: «Искаженное замковое заклятие: проход закрыт». Техники не считали необходимым чинить дверь: она вела к неприметному насесту для горгулий, выходящему на северную стену.
На самом деле и дверь, и площадку за ней ревностно оберегали Сыны Эджинду — члены политической фракции, в которой некогда состоял и Шеннон.
Азура принялась раскачивать головой. Она терпеть не могла темные, тесные помещения.
— Еще секундочку, дружище, — проворковал Шеннон, втискивая сияющую связку паролей на нуминусе в дверной замок. Взвизгнул металл, и дверь распахнулась.
Шеннон осторожно ступил на узкую площадку и обвел взглядом живописный пейзаж. Слева раскинулась вширь прибрежная равнина, заросшая густой травой. Прямо перед волшебником, вдаль до самого горизонта протянулись западные склоны Остроконечных гор: крутые, покрытые хвойным лесом с золотыми и алыми вкраплениями осиновых рощиц.
Он заметил несколько сухих древесных скелетов и вспомнил слова Дейдре о Тихом Увядании и о деревьях, которые умирали по всему континенту.
Холодный ветер цеплялся за полы мантии; Азура замахала крыльями, удерживая равновесие.
Сама площадка представляла собой узкую плиту из серого камня, окруженную зубчатым заграждением. Справа от двери в небольшом углублении дремала безглазая горгулья с мордочкой летучей мыши и пухлым детским тельцем. Шеннон тряхнул ее за плечо.
Потревоженная горгулья вздрогнула и очнулась ото сна.
— У моего отца нет ушей, — прокаркала она. — Но он научил меня слышать. У моего отца нет глаз; он научил меня видеть. Мой отец покрыт сыромятной кожей.
— Конструкт, ты рожден гримуаром, — дал условленный ответ Шеннон. Загадка позволяла отличить своих от чужаков. — Моя же мудрость зиждется на кодексе учений Эджинду. Имя мне — Агву Шеннон.
Горгулья запустила лапу вниз, в каменную нишу, где хранились ее глаза из белого мрамора. Она специально убирала их в тайник на время сна, чтобы другие, более крупные горгульи их не похитили. Вложив оба мраморных шарика в глазницы, она уставилась на Шеннона.
— Я тайком перекачала адресованное тебе сообщение из недавней переписки колаборис. — Она извлекла из брюха сверкающий золотой прямоугольник.
Шеннон взял текст в руки. На ощупь руны нуминуса казались гладкими, как стекло. Он перевел:
«Сыны Эджинду приветствуют своего брата в изгнании. Мы боялись, что он нас отверг. С тех пор как произошло нападение на Триллинон, и ужасный пожар поглотил город, Астрофел пребывает в хаосе.
Мы с радостью принимаем информацию, предложенную нашим братом в изгнании. Мы не знаем, связаны ли события в Звездной академии с пророчествами Эразмуса. Слабо верится, что Никодимус Марка — Альцион. Однако мы охотно поделимся ответами и окажем посильную помощь.
ОТВЕТ: Насколько мы знаем, ни одна из известных нам фракций не желает причинить зло нашему брату или его ученикам.
ОТВЕТ: Нам неизвестно, кто мог подкупить или убить мг. Нору Финн. Мы ничего не знаем о возрождении Праязыка.
ОТВЕТ: Нам мало что известно о мг. Амади Океке, помимо того, что она тайно присягнула на верность фракции антипророчества.
ОТВЕТ: В обмен на публичную клятву верности Братству мы готовы предоставить ему в распоряжение всех наших конструктов в Звездной крепости; однако в настоящее время нам бы не хотелось рисковать кем-то из немногих сторонников Братства среди чарословов Звездной академии, отдавая их для служения делу нашего брата.
Мы надеемся, столь щедрая поддержка убедит нашего брата вновь присоединиться к Сынам в борьбе за объединенный и мирный Орден Нуминуса».
Шеннон шумно, с облегчением, выдохнул. Этот ответ на его послание, отправленное ранее тем же утром, ничуть его не разочаровал. Он узнал все, что хотел, и даже немного больше. Он порвал руны на мелкие кусочки и принялся обдумывать полученную информацию.
Сыны всегда были в курсе политики академий. Если уж они ничего не знают о заговоре против Шеннона, можно не сомневаться: никакого заговора и нет. Прибавьте сюда их неосведомленность в вопросе о том, кто мог подкупить и убить Нору Финн, — и получите достоверное доказательство, что встреченное Шенноном создание никак не связано с академией.
Его куда сильнее встревожило другое — принадлежность Амади к фракции антипророчества. В отличие от прочих волшебников стражникам запрещалось лезть в политику. Впрочем, подобные запреты не мешали многим представителям стражи тайно преследовать интересы той или иной фракции.
Что важнее, политические пристрастия Амади объясняли, почему ректор — сторонник фракции антипророчества — поручил ей вести расследование. Стал понятен ее интерес к шраму в форме руны «несоединимое» и к мыслям ректора по этому поводу. К тому же Амади спрашивала что-то про хаос, возникающий вокруг Нико. Вероятно, она подозревала, что Нико не Зимородок, а Буревестник — вестник хаоса, который, согласно антипророчеству, должен выступить против Зимородка.
— Магистр, каков ваш ответ? — прокаркала горгулья с мордочкой летучей мыши.
Шеннон вздрогнул; он совсем забыл о предложенной Сынами помощи.
— Ты прочла послание?
Горгулья наморщила носик.
— Прочла, в соответствии с намерением автора.
— Я тебя не обвиняю, горгулья, просто мне нужны кое-какие ответы. Сколько местных конструктов подчиняется Сынам? Комплювий пока под их контролем?
Горгулья подняла пухлую ладошку и почесала длинное, как у летучей мыши, ухо.
— Эта часть крыши по-прежнему наша. А еще нам принадлежат две лорнские башни и пять остроземских. В распоряжении Братства находятся пятьдесят четыре легких и средних горгульи, двенадцать боевых тяжеловесов — из них только два стремительных. Также имеется трое конструктов-охранников.
Шеннон задумчиво почесал шею Азуры и обдумал услышанное.
— Мне понадобятся обе стремительные боевые горгульи — нужно разместить их в комплювии. Также потребуется достаточное количество средних горгулий — составим из них лжелестницу.
Горгулья с мордочкой летучей мыши почесала другое ухо.
— С какой целью?
— Боевые тексты могут пригодиться для охраны и, возможно, для эвакуации девятерых мальчиков-какографов.
Горгулья заморгала.
— Какова их ценность?
— Это живые дети из плоти и крови! — вспылил Шеннон.
Существо с мордочкой летучей мыши пожало плечами.
— Боевых можно отредактировать прямо сейчас, но на сбор лжелестницы уйдет часа три, не меньше.
Шеннон вдохнул поглубже. Лучше б Сыны снарядили ему в помощь кого-нибудь из своих членов. Боевые горгульи, при всей их мощи, не могли заменить живых чарословов. К тому же запрашиваемая цена была чересчур высока. Публичная клятва верности Сынам поставит крест на свободе Шеннона от политики. Придется следовать курсу фракции — а значит, он снова окажется пешкой на залитой кровью доске.
Затем Шеннон подумал о Никодимусе и медленно выдохнул. Неожиданно в памяти ожил образ давно умершей жены, ее темных глаз…
— Клянусь в верности Сынам Эджинду, — объявил Шеннон, создавая публичное подтверждение на нуминусе.
Конструкт не без труда поднялся на свои детские ножки, чтобы по всем правилам, с поклоном, принять клятву.
— И еще одно, — сказал архимаг, вытаскивая из-под мантии продолговатый, завернутый в ткань предмет, — тебе известно о существе или конструкте, который при жизни обладает плотью, а если его разрушить, превращается в это? — Он развернул ткань.
Горгулья долго, нахмурившись, изучала отрубленную глиняную руку.
— Нет, магистр.
Шеннон застонал.
— Спасибо, горгулья. Услужила. Желаю спокойных снов. — Он поклонился.
Неуклюже возвратив поклон, конструкт выдернул глазные яблоки из глазниц, поудобнее устроился в своем углублении и тут же задремал.
Шеннон зашел обратно в башню. Пускай он ни на шаг не приблизился к ответу на вопрос, кем или чем был убийца, зато он предпринял некоторые меры, чтобы помешать очередному нападению твари.

 

Замыслив очередное убийство, существо шагало через осиновую рощу и поражалось неспособности Шеннона выстроить достойную защиту. Вот ведь старый баран! Ну да ладно, в Звездной академии его и так ждет пренеприятный сюрприз, а вскоре существо собиралось похитить очередную юную жизнь у старика из-под носа.
Оно гадало, почему старый дурак медлит с ответным ударом… Ах да, ведь расследуется убийство, и к страже Шеннон обратиться не может. К тому же этот человечишка наверняка считает, что выиграл время, отрезав существу руку.
При воспоминании о том, как серебряный текст рассек сухожилия и кость, монстр не удержался и размял новую ладонь. Однажды он выкрутит руку Шеннона из сустава, вырвет ее с мясом, а потом приставит обратно — посмотреть, прирастет ли.
Несмотря на сверхважность задачи, которую существо преследовало в Звездной академии, ему было скучно. Разумеется, оно кипело желанием расправиться с Шенноном, но ему хотелось и сойтись с кем-то из людей в поединке интеллекта и воли. Существо чувствовало: в один прекрасный день его выживание, возможно, будет зависеть от того, насколько хорошо оно изучило этих зверьков.
Со всех сторон его обступили белые осины. Морозец осенних ночей покрыл листву ярко-желтым лаком. А наверху, за живописным расцвеченным пологом, раскинулось ясное синее небо, перечеркнутое прерывистым темным контуром башен Звездной крепости.
Существо остановилось, поправило белый плащ и окинуло взглядом древний город. Одна цивилизация сменяла другую, и каждый раз очередной хозяин норовил приукрасить темные городские башни. Но под всей этой навешанной людьми мишурой по-прежнему стояли хтонические камни. Струящиеся ручейки тонких мостов, перетекающие от башни к башне, волнистые линии стен — все говорило о текучести камня. Как людям удалось уничтожить хтоников? — эта тайна была выше его понимания.
Более того, сама загадочная человеческая натура озадачивала и сбивала с толку. В группе эти зверьки развлекали себя тем, что систематизировали законы, религию, грамматику. Однако каждый из тех, кто до сих пор встречался существу, хотя бы раз в день совершал преступление или грешил — а чаще и то, и другое. Хуже того, люди и говорили, и писали кое-как, бездумно коверкая собственную грамматику, но каким-то таинственным образом понимали нелогичный язык друг друга.
Временами существо поражалось, как ему вообще удалось освоить человеческую речь. Бывший хозяин почти не подпускал его к зверькам.
Вероятно, стоило усилить наблюдение. Существо уже отредактировало горгулью у верхушки Эразмусова шпиля, чтобы та отслеживала переписку колаборис между волшебниками. Осталось перевербовать еще нескольких — развернув, таким образом, шпионскую сеть на территории Звездной академии. Оно даже подумывало написать крохотную, размером с крысу, горгулью с особо острым слухом. Подобный конструкт мог бы собирать информацию об образе жизни людей.
Крик сойки заставил существо опустить взгляд. Футах в двадцати перед ним виднелась укромная лесная поляна. Юные волшебники частенько приходили сюда — выпить ворованного вина или просто поваляться в траве.
Существо остановилось у кромки деревьев. Белый плащ сливался со стволами осин. Внизу протянулась небольшая поляна, по колено заросшая травой.
Существо затаилось, скрашивая ожидание мыслями о Шенноне. Волшебник его разочаровал; существо рассчитывало, что его следующий ответный удар совсем сломает старика.
Теперь, после пробного полета дракона, в Триллинон можно было не возвращаться. Другие демонопоклонники знали что делать. Благодаря их помощи монстр располагал уймой времени на поиски мальчишки и перезарядку изумруда — задачу настолько важную, что он держал ее в тайне от остальных. Конечно, сам он предпочел бы бросить вызов судьбе и заняться чем-то менее скучным, но не мог рисковать потерей какографа.
Чуть севернее хрустнула ветка. По лесу шел кто-то невысокий, одетый в черное. План сработал: молодыми легко управлять через сны. Впрочем, скорее всего этот паренек не тот, кого он ищет. Наверняка им с Шенноном предстоит еще один раунд. И наверняка, прежде чем упасть замертво с порванной глоткой, старый дурак попытается дать отпор существу.
Фигурка в черном приблизилась к краю поляны. Существо хмурилось; оно твердо решило выбросить из головы мысли о затяжной схватке с Шенноном. Слишком многое поставлено на карту: если изумруд будет утерян, придется начинать все заново.
Существо принялось творить длинные фразы на Праязыке, складывая из них язвенное проклятие. Если создаваемый им текст не выпотрошит бедолагу, превратив внутренности паренька в кровавые ошметки, война Разобщения начнется быстрее. Губы существа растянулись в широкой волчьей ухмылке.
На краю поляны — с любопытством в глазах, озираясь по сторонам в поисках сказочного луга из снов, — стоял молоденький какограф.
Назад: Глава тринадцатая
Дальше: Глава пятнадцатая