Книга: Будни Гринго в Америке. Путешествие по странам, кухням и традициям Латинской Америки
Назад: Ямайка. Lively up yourself
Дальше: Иллюстрации
Кухня дедушки Рональдо
Прилетаешь на Кубу, и ощущение такое, будто тебя туда перенесла машина времени. Особенно если аэропорт прибытия – не Гавана, а, например, Сантьяго-де-Куба. На входе в здание аэровокзала стоит тетушка и обдает всем проходящим руки раствором хлорки из пластиковой бутылки. Такой же способ дезинфекции часто используется в пролетарских общественных столовых.
Старый как мир запах хлорки, знакомый еще с детского сада!
Его, а также запах масляной краски я могу почему-то нюхать бесконечно.
Наши пыльные рюкзаки кладут на пол и приглашают пса обнюхать. Собачка деловито проводит носом по багажу: ничего криминального нет. Я нагибаюсь, чтобы взять рюкзак, животное почему-то испуганно шарахается. А дальше ты выходишь на улицу… и удивлению твоему нет предела.
И дело даже не в том, что дорожное движение состоит из трактора «Беларусь», мотоцикла «Иж» и конной повозки, нет.
Просто все вокруг вызывает щемящую ностальгию по советскому прошлому, которого я, например, не помню вовсе.
Дорога практически пуста, на ней вовсе нет такого сумасшедшего потока машин, какой наблюдается в любой стране. Тут по одной полосе лениво ползет явно советского производства трактор, а под другой – до боли знакомый «Москвич», которых и в Москве-то уже раз, два и обчелся. И вообще, на Кубе всевозможных МАЗов, ЛИАЗов, КАМАЗов, УАЗов и прочих чудес отечественной техники – 90 процентов.
И, что интересно, кубинцы этими машинами вполне довольны.
Есть, конечно, небольшой процент приличных иномарок типа Киа, и еще очень часто попадаются совсем уж чудовищные дореволюционные штатовские машины, которые значительно постарше моих родителей будут. В общем, автопарк на Кубе запоминающийся.
Машина времени между тем продолжает исправно работать. Вот кубинские пионеры с красными галстуками, вот коллективная зарядка во дворе школы. Кстати, о школах. Отличная тут школьная форма! У мальчиков – желтые брюки и белые рубашки, а у девочек – желтые или синие юбки-шорты очень странного покроя. Идею утащила, в ближайшее время сошью себе такие же. Еще юные барышни носят белые носочки и белые обтягивающие блузки. У детей помладше – бордовая форма и белые рубашки.
А на стенах – лозунги про местные колхозы, а на стенах фабрик – идеологически правильные девизы вроде «Y a trabajar duro!». А еще впечатляют интерьеры местных столовых и периодически наблюдающиеся очереди в разного рода пролетарские лавки.
Все это придает стране незабываемый колорит, который радостно фотографируют туристы.
А вот насколько комфортна и благополучна жизнь простого народа – это уже большой вопрос.
Мы идем пешком в город Сантьяго-де-Куба, чтобы хоть немного понять окружающую реальность. Как вести себя в этой стране – пока непонятно. Забегая вперед, скажу, что нам много всего наговорили про Кубу и про иностранцев в ней. И что автостопа тут нет, потому что приезжих возить запрещено. И что, напротив, тут есть, мол, закон, согласно которому ты должен остановиться, чтобы подвезти голосующего человека, если у тебя есть в машине место. И что кубинцам нельзя покидать пределы родины. И что кубинцы никогда не приглашают к себе домой людей из других стран… В общем, все это надо делить на шестнадцать, чтобы соответствовало действительности.
В Сантьяго – красивая колониальная архитектура. Машин почти нет: роль городской маршрутки выполняет конная повозка, в которую влезает до восьми человек.
По шоссе цокают кони, грузовики обгоняют их.
На окраине электричества совсем мало, но повсюду кипит жизнь. Мы ужасно устали, поэтому, выйдя за пределы города, немедленно ставим палатку в каких-то придорожных кустах и засыпаем.
* * *
Самая вкусная еда на Кубе стоит дешевле всего. Это связка бананов, это пирожное домашнего производства, это стакан свежевыжатого темно-зеленого сока из сахарного тростника. Все это покупается у местных за пролетарские деньги. Может, скоро этой системы и не будет, но пока что дела обстоят именно так.
Дело в том, что на Кубе – две валюты.
Первая – это так называемый «кук», или песо конвертибле. Он примерно эквивалентен старому, «досанкционному» евро. И есть еще монеда насьональ, пролетарский неконвертируемый песо, курс которого меньше в 25 раз. То есть один конвертируемый песо – это примерно 25 неконвертируемых. Они даже внешне отличаются: конвертируемые яркие, неконвертируемые блеклые, но зато с лозунгами в духе «Patria o muerte!» – «Родина или смерть!»
По идее, иностранцы должны иметь на руках песо конвертируемые. Но это никого не волнует: всегда можно разменять один или два кука у продавца бананов или тростникового сока – и у вас на руках оказываются «народные», засаленные бумажки, которые, по идее, нельзя вывозить из страны. Но я все равно прихватила с собой красную трехпесовую бумажку с портретом Че Гевары – никому не было дела.
А вот дальше в плане цен начинается самое интересное. На одной и той же автозаправке (а цены на бензин тут, кстати, примерно как в России, это вам не Венесуэла) есть два заведения общепита. В одном предлагаются советские макароны и домашняя пицца. И то и другое – 14 российских рублей за порцию. Стакан морса – 30 сентаво, меньше рубля. Тут же неподалеку, возле трассы, у трудящегося кубинского народа можно купить стакан кофе или сока по цене от 2 до 4 рублей и здоровую связку бананов за 10.
По соседству расположен цивильный магазин-кафе, где коробка сока стоит 3,5 кука, а завтрак из двух бутербродов и двух стаканов кофе уже, соответственно, почти 6! Что, согласитесь, уже после вызывающих ностальгию советских макарон с почти что «докторской» колбаской кажется чем-то вопиющим и в корне неправильным.
При этом пролетарская еда – она же в сто раз лучше и здоровее всего этого псевдофастфуда. И веет от нее чем-то родным и приятным, теми временами, когда солнце светило ярче, трава была зеленее, а я играла с куклами, машинками и плюшевыми мишками.
Я не шучу! У кубинского белого хлеба, кубинской колбасы, кубинского печенья, мороженого и лимонада – вкус детства. Может, они с СССР какими технологиями обменивались? Я не знаю.
* * *
О кубинском автостопе. Им тут ездят все, кому не лень. И для этой цели на каждой из крупных остановок имеется специально обученный человек в желтой форме с солидной папкой. Он-то и останавливает машины, автобусы, такси и вообще любые транспортные средства, предварительно выяснив, куда вам надо.
Муниципальные автобусы тут стоят очень дешево – 1,5 рубля на наши деньги.
Есть еще так называемые камьоны – бывшие грузовики, в кузовах которых организованы лавки и специальная крыша. Таким образом, преодолевая зараз по 15–20 километров, можно за несколько дней уехать довольно далеко. Стоят эти грузовички чуть дороже, но все равно очень дешево. На них при желании можно пересечь всю страну долларов за 5.
Еще все поголовно ездят на дальнобойщиках. Просто стоят и держат несколько пролетарских песо в вытянутой руке. Фура останавливается и принимает пассажиров.
– Мы едем в Санта-Клару. Но бесплатно.
– Хм, бесплатно? Ну, садитесь!
Обычные машины тоже останавливаются очень хорошо. Как правило, народ радуется, услышав, что мы из России. Так и пара совершенно русского вида мужчин, следовавших по дороге в нужную нам сторону. Они были просто счастливы повстречать нас, долго фотографировали на фоне своей «Лады», обнимались с нами, братались и записывали наши и свои адреса. Один из них подарил мне красивую ручку. Трогательно! Теперь переписываемся в почте иногда, с праздниками друг друга поздравляем.
Вот и поворот на Гуантанамо. Сегодня этот топоним вызывает негативные ассоциации. А вот в припеве известной песенки поется просто про «крестьянку из Гуантанамо».
– Guantanamera
Guajira guantanamera…
Куба – это причудливая смесь национальностей. Есть тут и абсолютно африканского вида народ, и чистейшие испанцы, и порой встречаешь совершенно русские лица. Голубые, зеленые и карие глаза. Встречаются и загорелые, и совсем бледные; и карибского вида юноши с волосами, заплетенными в дреды и косы, и совершенно одесского вида тетушки, прижимающие к груди сумки с продуктами.
И никто никого не делит на похожих и непохожих.
* * *
В Санта-Кларе центральное место – музей Че Гевары. Он бесплатный и понравился гораздо больше, чем, например, музей другого карибского героя – Боба Марли
Тут есть непосредственно экспозиции с фотографиями и личными вещами прославленного революционера, есть мемориал, где захоронены его останки, и мавзолей, где около вечного огня лежат многие другие сотоварищи революционера.
У входа стоит тетенька, которая интересуется: «Насьоналидад?» – «Русос!» – и она расплывается в улыбке.
Перед нами в музей команданте заходила австралийская пара с крошечным ребенком, месяцев двух, наверное. «Маленький Че!» – расплывается в улыбке смотрительница. Надо было видеть выражение лица папы!
От Санта-Клары, кстати, в сторону Гаваны уже почти себе автобан. Однако мы решаем задержаться тут и побродить по городу еще денек. Так что заселяемся в нашу первую касу.
Каса – это отличная альтернатива гостиницам. В переводе с испанского casa – это дом. Собственно, многие местные подрабатывают таким образом: обустраивают одну или несколько комнат для гостей, получают у правительства специальную лицензию, за которую, кстати, платят немалые деньги – и вперед. Касы бывают двух типов – для местных и для всех, в том числе для иностранцев. Последние, разумеется, дороже. Кас много; опознать их можно по особому якорьку на вывеске; он бывает желтого (для местных, moneda nacional) и синего (для всех) цвета. «Синие» касы стоят около 10–15 куков в провинции и 20 – в Гаване. В таких апартаментах по-домашнему уютно и, как правило, можно заказать себе завтрак, обед или ужин. Наш завтрак в Санта-Кларе стоимостью в 4 кука был неприлично обилен и включал в себя даже тортики домашнего приготовления.
За эти же деньги можно три дня обедать в пролетарских столовых или же один раз выпить кофе с каким-нибудь гамбургером на цивильной заправке. Куба есть Куба!
Перелистывая за утренним кофе хозяйскую книжку-путеводитель по Санта-Кларе, обнаруживаем фотографию монумента Че Гевары, где лидер кубинской революции держит на руках ребенка. Проникнувшись романтичностью образа, решаем этот памятник найти и отправляемся пешком в центр города. По пути имеется еще монументальный поезд, который Че в свое время пустил под откос; теперь в поезде музей.
Памятник нам понравился. Мы долго смешили местных, ожидая, пока солнце, светящее в спину Гевары, скроется, чтобы получились нормальные кадры. «Возьми его под руку!» – «Прекрати меня позорить, сам бери его под руку!» – думается, местные повеселились, наблюдая, как двое приезжих пытаются сфотографироваться со статуей кумира поколений.
Примечательно, что Че в одной руке действительно держит маленького ребенка, а в другой – традиционную сигару, как бы ставя под сомнение вред от табачного дыма для растущего организма.
Но особенно примечателен памятник тем, что отовсюду – из подмышки прославленного революционера, из пряжки его ремня, из кармана брюк и из-за плеча – торчат игрушки или смешные человечки. По-моему, отличная задумка, ничуть не идущая вразрез с героической сущностью Че.
* * *
Из Санта-Клары, города воинской славы Че Гевары, вышли мы под вечер и там же, неподалеку, залегли на ночь в палатке. Знаменитый монумент и мавзолей прославленного революционера совсем рядом – они находятся перед въездом в город. И тут же начинается главная трасса острова – autopista nacional.
Каждый из регионов Кубы известен чем-то своим. Например, в провинции Пинар-дель-Рио, которая еще западнее Гаваны, есть красивые горы. Такие же горы – и даже чуть выше – на востоке, около Сантьяго-де-Куба. Голубая мечта всех ленивых туристов – курорт Варадеро – это всего лишь небольшой участок земли, расположенный на севере, недалеко от столицы.
Жизнь там и правда роскошна, да только ничего общего не имеет с реальной кубинской.
Более того, рядовым кубинцам и не попасть туда так просто. Есть еще два популярных города с очень красивой колониальной архитектурой – Тринидад и Сьен Фуэгос, что переводится как «сотня огней». В ширину остров совсем невелик. Час езды от южной до северной точки в районе Гаваны.
По дороге попадаются не очень густонаселенные деревни. Здесь все те же заборы с портретами Че Гевары и надписями – «Hasta la victoria siempre!» – то есть «До победы всегда!». Все те же полуодетые дети, которые ловят каких-то невиданных рыб в придорожных канавах. Все то же мороженое по три рубля на уличном лотке – на выбор шоколадное или кокосовое. И газировка по полтора рубля за стакан. 30 километров до столицы – а вокруг пустые поля с разными сельскохозяйственными культурами, в первую очередь, само собой, сахарным тростником, которым кормится вся Куба.
Ржавые тракторы, машинка раз в полчаса, козы, куры и коровы – просто пейзаж из какого-нибудь фильма Кустурицы!
У нас на подъезде к любому городу-миллионнику стояли бы уже давно торговые и дилерские центры, а тут – нет… И за 20, и даже за 13 километров до Гаваны пейзаж мало меняется. Но вот и последний грузовик поистине гигантских размеров, в кузов которого мы запрыгиваем с большим трудом, стоя в толпе кубинцев по щиколотку в песке, – и вдали показываются более-менее высокие здания столицы.
* * *
Нас только что высадили в центре Гаваны; мы стоим и обалдело озираемся. Старый город прямо-таки обрушивается на тебя своим диковинным видом. Причем обрушивается как в прямом, так и в переносном смысле. Колониальная Гавана прекрасна; все эти разноцветные, сто раз выкрашенные разной краской и снова облупившиеся дома, колонны, гигантские балконы и двери, все эти бесконечные лабиринты ярких кварталов, в которых жизнь традиционно и по-латиноамерикански на виду, и когда ты проходишь вдоль первых этажей и видишь все, что происходит в квартирах: кто-то качает ребенка, кто-то садится за стол, кто-то поет, кто-то смотрит телевизор…
Но многие дома уже давно заброшены и полуразрушены, от них остался только фасад, который смотрит на главную улицу слепыми окнами.
Короче, торопитесь в старую Гавану. Как знать, хватит ли у Кубы с ее лозунгами «Социализм или смерть» (да-да, не шучу, видели такую социальную рекламу) денег на то, чтобы привести все это былое великолепие хотя бы в не аварийно опасный вид? Сложно сказать.
Тут нет блестящих неоновых вывесок, «Макдональдсов», салонов красоты. Кое-где попадаются туристические ресторанчики, вроде излюбленных баров Хэмингуэя – «Бодегита дель Медио» и «Флоридита». В них традиционный коктейль дайкири на основе белого сахарного кубинского рома и цитрусового сока стоит 5–6 евро. Не ахти какие деньги, конечно, но по местным меркам – очень дорого. И тут же, поблизости, есть семейный общепит. Да-да, именно семейный: все те же жильцы первых этажей подрабатывают тем, что продают трудящемуся населению пиццу, бутерброды, домашнюю сладкую выпечку, макароны и кофе. По самым божеским ценам – от 7 до 15 рублей за еду; кофе – сладкий и в маленьком стаканчике – 1 песо, итого 1,5 рубля. Такая же красная цена и для рожка с шоколадным или фруктовым мороженым. Натуральный сок может стоить и подороже. Например, из манго или гуаявы – аж 6–9 рублей!
При этом даже в крупных супермаркетах, располагающих большим торговым помещением, на полках почти пусто.
3–4 вида консервов, шоколадное печенье, лимонад, может быть, даже сыр – и все дорого. В лавках поменьше и подешевле еще почти наверняка имеется большой портрет Че или или кого-нибудь в том же духе. Или флаг, занимающий часть пустующих полок. И старые советские весы. И огромная очередь.
А еще тут есть домашние салоны маникюра.
Барышни на Кубе следят за собой очень хорошо: макияж, красивая одежда, открывающая ноги и грудь, и почти всегда, в любом возрасте – маникюр и педикюр.
Еще здесь довольно свободные нравы, по крайней мере, женщин легкого поведения очень много, но это, скорее, признак тяжелой экономической ситуации. Вот и предлагают они себя иностранцам за совсем небольшие деньги, и очень грустно на это смотреть.
Но я отвлеклась. Так вот, о маникюрном салоне. Это такая же квартира, около двери поставлены два стола с пузырьками лака. Сзади – кухня, спальня, маленькие дети – словом, обыкновенная гаванская квартира. Я счастлива; я мечтала о леденцовых ноготках всю поездку, а никак: рюкзак, палатка, грубые молнии – какой уж тут маникюр! Цена процедуры – два конвертируемых песо, то есть около 72 рублей. Настоящая качественная работа с покрытием. Я выбираю темно-вишневый лак. Моя мастер, похоже, еще школьница. «Хочешь пьедритас, камушки, как у меня?» – спрашивает меня, сверкая собственными коготками со стразами. «Нееее, и так сойдет, спасибо!» – отвечаю. Все-таки мне уже не 15 лет.
Так что с общепитом и с маникюром в Гаване все хорошо.
А вот с интернетом все плохо.
Доступ в Интернет – одна из самых больших проблем на Кубе. Сейчас в некоторых точках, в частности на почте, он уже обладает приемлемой скоростью; до недавнего времени все было еще хуже. Найти Интернет можно либо на почте, либо в больших дорогих отелях. И там, и там он доступен по карточкам и стоит порядка 6 евро в час.
* * *
Пока гуляешь по центру, никто ни за что не оставит тебя в покое. Тебе наперебой на испанском, английском и порой даже на русском языке будут предлагать:
– биситакси – велосипедное такси на двоих,
– просто такси,
– сувениры, преимущественно с Че Геварой,
– береты в стиле Че и Фиделя,
– газету GRANMA,
– диски с кубинской музыкой,
– ром,
– ресторанные меню.
Еще, особенно если вы говорите по-испански, вам будут загадочно предлагать сувенирные сигары из табачного кооператива «очень, очень дешево!».
Никому не верьте и смело шлите всех лесом.
Они продадут вам за 400 рублей пачку из 25 сигар в бумажной обертке, и это правда дешево по нашим меркам. Только в магазинчике в нетуристической части города точно такая же пачка стоит 40 рублей. Просто места надо знать!
* * *
А мы живем в пригороде Гаваны под названием Санта-Фе у 73-летнего кубинца Роли (сокращенно от Рональдо). Из центра до него надо ехать больше часа на двух автобусах. Роли примечателен не только тем, что он позитивный человек с обаятельнейшей улыбкой, искренне радующийся гостям, а также и тем, что с 1968 по 1972 годы получал техническую специальность в Одессе и, как следствие, неплохо помнит русский язык. Что, кстати, не такая уж и редкость на Острове свободы – особенно среди граждан старше сорока лет.
Санта-Фе – тишайший поселок на самом берегу моря.
Тут прекрасные пляжи из белого песка, кокосовые пальмы, под водой – причудливые кораллы.
При этом береговая линия на удивление пустынна. Ни тебе туристов, ни бесконечных сувенирных лавок, где все втридорога, ни прибрежных кафешек с зонтиками. Нет, обыкновенные дома, некоторые – слегка побиты былым ураганом; пролетарский магазин, рынок.
В доме Роли… как там было у одного из известных писателей? не нищета, но красноречивая бедность. Старая посуда на кухне сделана в Советском Союзе. Стены покрашены, наверное, лет сто назад; потолок в гостиной осыпался, ободрана и часть стены. Ванная тоже очень скромная, со старенькой, но добротной сантехникой. Но зато везде очень чисто и прибрано. На полках, как водится, фотографии его взрослого сына, живущего ныне в Штатах, и прочие милые родительскому сердцу мелочи.
Роли показывает свой старый пожелтевший альбом с фотографиями из Одессы, Москвы, Санкт-Петербурга, Киева.
Ну и красавчик же был! Сложно узнать в этом смешном худеньком седом человеке в очках жгучего кареглазого брюнета, по которому девицы наверняка сохли пачками. Сейчас у Роли смешные очки с толстыми стеклами и спортивные шорты до колен. Роли не прочь пропустить стаканчик-другой самого пролетарского белого рома.
Своей пенсией в 11 евро он доволен и считает, что государство неплохо его обеспечивает.
Мы приносим по вечерам продукты и разговариваем на причудливой смеси испанского и русского языков. Роли тешит мое самолюбие, восхищаясь моим странным акцентом и «богатым» словарным запасом. И рассказывает нам разные интересности. Например, что был, мол, год, когда почти никто из кубинских детей не отдыхал в лагерях на море, потому что все места отдали советским ребятам, пострадавшим от Чернобыльской катастрофы.
Чуть ли не самая главная мечта Роли – вернуться в те места, где он был когда-то молод и счастлив. Я так хотела бы, чтобы дедушка Рональдо снова побывал здесь, у нас. Снова увидел Москву, Санкт-Петербург и, конечно же, Одессу. Я прямо-таки вижу встречу дедушки в аэропорту. Усадить его в автомобиль и посвятить ему полторы-две недели. Нева, мосты, Дворцовая площадь, затем Первопрестольная, затем Псков и Великий Новгород, а потом дальше, на юг, к Черному морю… И ведь нужно для этого всего ничего: загранпаспорт, виза и авиабилеты, которые мы купили бы моментально, да только, боюсь, нет такой силы, которая смогла бы вырвать дедушку Рональдо из маленькой ветхой квартиры в Санта-Фе.
Мы снова и снова возвращаемся из центра Гаваны в его скромный дом. Конечная остановка. Подальше от пафосного Малекона и бутафорских пышногрудых тетушек с сигарами в зубах. Настоящая жизнь – здесь. Вот маленький магазин, где раз в неделю дедушка Роли придирчиво выбирает куриную ножку, сыр и бананы. Вот пляж, совсем не похожий на пляж: здесь купаются только местные, никаких тебе зонтиков, лежаков и баров. Вот улица, на которой все друг друга знают.
Латиноамериканская жизнь протекает на виду: кресло на пороге, ноги на улицу, туловище и голова – в доме, там, где жужжит телевизор.
На подоконнике сидит и умывается котенок. Если я начну умиляться и играть с ним, какая-нибудь кучерявая мучача непременно высунется из-за занавески: «Тебе нравится киса? Заходи, поиграй!»
У кубинских детей нет Интернета, зато у них есть детство: футбол, догонялки, велосипед.
На кухне дедушка Роли готовит для своих гостей ужин – немного бурого риса, немного бобов, немного кормовых бананов, жаренных на соевом масле на покрытой толстым слоем нагара чугунной сковородке.
Мы провели у него 5 дней. Ночевали в маленькой комнатке с портретом Че Гевары на стене и шумным вентилятором, который отгонял комаров. Он желал по-русски «Спокойной ночи!», варил какао по утрам и командовал: «Я помою посуду сам, я военный, и это приказ!»
По вечерам мы сидели на внутреннем дворике, под манговым деревом с гроздьями зеленых плодов. На бельевой веревке одиноко сушилась его майка, а в гостиной через открытую дверь привычно жужжал по-испански какой-нибудь фильм, транслируемый по ТВ. Мы пили обжигающий ром и смеялись над дедушкиными шутками. Я чертовски быстро привязываюсь к хорошим и добрым людям, таким, как он. Так что покидать его дом почему-то оказывается невыносимо тяжело.
«Поехали скорее в Гавану, я уже собрала рюкзак!». Почему-то в таких случаях хочется попрощаться как можно скорее, потому что чем дольше остаешься, чем сложнее потом уезжать.
И я помню, что было действительно безумно грустно. Накрапывал дождь, было пасмурно, и в голове крутилась дурацкая песня:
Yo quiero Che Guevara y la revolucion
Yo quiero Bob Marley y la revolucion
Zapata Fidel Castro y la revolucion
El ritmo de la Habana y la revolucion…
А потом все как обычно – объятия, благодарности, обещания увидеться в следующий раз в Петербурге, заверения, что мы непременно прилетим еще раз на Кубу, да хоть следующей осенью. Кто его знает?
И вообще, сложно сказать, что будет с Кубой в ближайшее время. Весь этот «советский» колорит, портреты революционеров, лозунги «Все перемены – для еще большего социализма», очереди в булочные, романтика и сладкое слово «Либертад»… Наверное, нам, туристам, это очень забавно и интересно, но ведь по факту не так просто живется людям на Острове свободы, и, судя по всему, что-то вскоре должно поменяться.
А в путешествии всегда бывают люди, к которым быстро привязываешься, и дедушка Рональдо как раз такой. И поэтому особенно радостно спустя почти полтора года получить из Гаваны весточку, что у дедушки Рональдо все хорошо, что он здоров и что нас там по-прежнему ждут.
От Гаваны до Москвы лететь 11 часов 30 минут.
Как говорится, Куба далеко – Куба рядом.
Назад: Ямайка. Lively up yourself
Дальше: Иллюстрации
