ГЛАВА 6

Столовая оказалась похожа на небольшой ресторанчик. Аккуратные столики, удобные губчатые кресла. Зеленая крыша из переплетенных веток, выросших из стены дома, защищающая посетителей от солнца и создающая прохладный уют, словно сидишь в беседке. Живые занавеси с четырех сторон, отодвигающиеся по желанию клиентов и открывающие вид на канал.

Мы расположись у одной из них, я тут же потрогала шторку, заставила ее отползти чуть в сторону, чтобы видеть сверкающую на солнце водную гладь. Пока ждала, когда принесут заказанный десерт и напитки, исподтишка следила за нервничающей Лилой.

Что ж там за заморочка с избранием, если она так волнуется? Чувствую, интересующие меня сведения придется из островитянки клещами вытягивать!

Но брюнетка в который раз за день меня удивила. Ковыряя ложечкой мороженое, спросила:

— С чего начнем? Что ты хотела узнать?

— С начала, — отправляя в рот лакомство со вкусом персика, улыбнулась я, — с особенностей иераклионцев и всего, что связано с избранием.

— Хорошо… — Лила выкопала ложкой в мороженом прямоугольную ямку, по форме очень напоминающую могилку.

Отогнав неуместные ассоциации, я приготовилась слушать. С могилкой не угадала, но картинка вышла… своеобразной.

Мир, куда я попала, создали два бога: Таророс — бог океана и Лейтана — богиня течений и глубины. Море, суша, магия, растения и животные — их творения. Но потом божественная пара поссорилась. Пока дулись друг на друга, создали два народа. Таророс — энерийцев, Лейтана — иераклионцев.

Легенда утверждала, что богиня случайно сотворила иераклионцев дефектными. Но, как мне кажется, она попросту решила отомстить мужу. Иераклионцы получились весьма агрессивными, бездушными, лишенными разума существами, которым была подвластна вся природная магия. Этими зверями двигало лишь одно желание — выпить чужую душу, чтобы создать из нее свою, жалкое подобие, и получить возможность зачать потомство.

В этом стремлении они едва не уничтожили русалок. И заметно уменьшили население островов. Таророс успел к тому времени притащить в этот мир свое любимое творение — людей. Выжившие после переноса в новый мир, они быстро расселились по бесхозным надводным землям. И чудесно себя чувствовали, пока не столкнулись с соседями русалок. Естественно, богу это не понравилось. Но Лейтана успела извиниться, наверняка устроила покаянную истерику, и воссоединившаяся пара вместе отправилась исправлять ее «промахи». Насколько это было возможно. Ибо могущество иераклионцев из-за полного доступа к магии почти равнялось их собственному.

В общем, Тароросу и Лейтане удалось дать иераклионцам разум, слегка притупив звериные инстинкты. Ограничить их доступ к природным чарам и перекроить механизм получения душ никак не выходило.

— Иераклионцы больше не вели себя как звери… пока дело не касалось детей… — Лила покраснела. — Ну, ты понимаешь. Им нужно было пить души, чтобы…

— Чтобы размножаться, — закончила я. Почти комары, только разумные и обоих полов. И глухие. — Они такие до сих пор?

— Нет! Что ты!

И Лила пылко, размахивая ложечкой, затараторила.

Русалки с людьми пытались защититься от всемогущих иераклионцев. Поодиночке. Русалки страдали небольшой такой, но весьма мешающей сохранению численности манечкой: считали себя высшей расой. А тем временем высшая раса изобретала все новые магические штуки, силясь найти альтернативный метод размножения без уничтожения соседей.

Чем занимались в это время боги? Как чем? Искали способ ограничить способности иераклионцев, боясь быть вышвырнутыми из мира. И нашли. Радовало, что полностью лишить чар несчастный народ не вышло — иначе бы русалки с людьми попросту уничтожили иераклионцев.

Проблема отсутствия души и детей осталась. И возникла новая: после божественных изменений раса, созданная Лейтаной, потеряла способность иметь детей от себе подобных, для получения потомства им требовались люди или энерийцы. Благо физически они оказались совместимы, а генетика, я подозреваю, для магических созданий не актуальна. Впрочем, для деторождения годились далеко не все, подходящих чувствовала магия иераклионцев. Это были первые зачатки нынешнего избрания.

Оставалось только посочувствовать жившим тогда людям и русалкам. Иераклионцы выпивали души одних, похищали других. Вели себя то как вполне разумные существа, то как настоящие монстры, пожирающие души.

Все три народа усердно взывали к богам, им приходилось отзываться. Именно тогда появилось ограничение: вмешиваться в жизнь можно только один раз. И то — с условием.

К Тароросу обращаться — только через храм, конкретно, через оракулов. К Лейтане… с богиней течений и глубины было сложно. Дамочка — истинная женщина, делала что хотела, помогала своеобразно, храмы не любила, хоть у нее они и были, подношения не принимала. Просьбы исполняла, как вздумается. Так что обращаться к ней боялись.

Но, как ни странно, именно Лейтана нашла способ решить проблему собственного народа. И чуть не уничтожила его. Она совместила две проблемы иераклионцев! Они пили души своих избранников, превращая их в живые трупы!

Сначала Таророс был в ярости, но позже идея ему понравилась. И он добавил иераклинцам способность без ущерба для избранника брать частичку его души и взращивать из нее свою. Непременным условием для процесса магического клонирования-преобразования стала взаимная любовь и полное доверие. Побочным эффектом — хранители родов, родовые кораллы и жемчужины.

— А сколько времени прошло с тех пор? — помешивая ложечкой остатки мороженого, я пыталась понять, что меня настораживает в рассказе Лилы. Вроде бы все логично.

— Больше сотни поколений сменилось… я точно не знаю… очень давно. — Лила суетливо подозвала официантку, торопливо расплатилась.

Люди в этом мире живут гораздо дольше, чем на Земле, — почти четыреста лет. Энерийцы и иераклионцы — до тысячи. Кстати, избранники, ставшие мужьями и женами, проживают столько же, сколько их двуликие половинки. Весомый бонус, по крайней мере, для людей.

Сотня поколений — не маленький срок, но почему отношение к иераклионцам почти не изменилось?

Лила невнятно и путано ответила: случаются неприятные ситуации. Иногда иераклионцы могут сойти с ума и начать пожирать души. Происходит подобное редко.

Ну-ну.

К мысленной пометке «узнать подробности избрания» добавилась еще одна — «выяснить, почему иераклионцев все еще считают демонами, пожирающими души, а конкретно — что там за ситуации такие?». Случайно, не с запасными избранницами связаны?

В магазине Лилы бурлила торговля. Клиентки шли непрерывной чередой, и на разговоры у брюнетки попросту не было времени. Очень быстро я поняла, что сидение на диванчике ничего не даст, и решила вернуться домой, понадеявшись, что Лир со Стеном уже там.

Вначале Лила отпускать меня одну не хотела, но потом взяла слово, что я ни с кем не буду разговаривать по дороге. Вспомнив о девочке в красной шапочке и мысленно усмехнувшись, пообещала молчать как рыба. Немного поколебавшись, брюнетка разрешила мне уйти. Забота девушки младше меня выглядела забавной.

— Стен тебя встретит, — напоследок бросила Лила, заставив меня замереть на верхней ступеньке лестницы.

У них тут есть сотовые?

Оказалось, нет. Просто у связи с иераклионцем существовала одна замечательная особенность: при желании можно было позвать своего избранника мысленно, передав настроение и зрительную картинку. Увы, мне она была недоступна. Для ее появления требовалось время.

Управление скатом мне не доверили, тут был аналог наших автомобильных прав. Естественно, я их не имела. Но прогулка по городу ничуть не смущала. С удовольствием не только походила бы, но и поплавала после рассказов Лилы, да побоялась попасть под ракушку.

Правда, слово сдержать не вышло. Встретился на моем пути один блондинистый хвостатый «волк».

— Мэй… Марина, постой! — Ар догнал меня, перегородил дорогу, взявшись за перила мостика. — Хочу извиниться. Я не знал, что ты не в курсе наших обычаев. Не думал, что где-то есть острова, где люди не знают об этом.

— Извиняю. Что дальше? — Скрестив руки на груди, я насмешливо смотрела на энерийца. Он явно готовился. Надел рубашку и штаны, вооружился букетом из скрепленных между собой ракушек, напоминающих застывшие во льду орхидеи.

— Мне бы не хотелось, чтобы ты думала, будто я кидаюсь на всех женщин. Извини. Это тебе. Если хочешь, покажу тебе чудесные пещеры тут неподалеку.

Я возмущенно открыла рот. Горбатого могила исправит!

— Просто прогулка, — энериец силой впихнул мне в руки букет, — без подтекста. Без устриц.

— Ар, я…

— Она никуда не пойдет! — Стен плечом отодвинул Ара, схватил меня за руку. «Неужели так сложно молча дойти домой?!» — прозвучали его слова в моей голове.

А меня точно черт попутал. Вырвав руку из лапы иераклионца, согласно кивнула Ару:

— Я согласна! Сегодня вечером у платформы.

Ар расплылся в довольной улыбке, насмешливо покосился на злющего Стена:

— Не путай свою избранницу с ее сестрой, друг.

— Не путай Иераклион с Энереем! — Стен стиснул кулаки, в угрожающем оскале блеснули заостренные зубы. — Марина… гостья моего дома!

Хоть избранницей не назвал, и то хорошо! Мне только его ревности не хватало для полного вселенского счастья.

Вцепившись в локоть воинственно настроенного Стена, я потянула его прочь от Ара. Когда отошли на приличное расстояние, сердито прошептала: «Что это было?!»

Кажется, сегодня у меня это самый популярный вопрос.

«Ты согласилась пойти с ним!» — «А не надо было меня хватать за руки и орать». — «Лир сказал, вы ели с ним устрицы!» Я поморщилась от очередного мысленного вопля избранника: «Я не знала, что у вас они имеют такое пошлое значение».

Пока шагали к дому, Стен сердито пыхтел, сопел, едва не рычал, пытался хозяйским жестом положить руку мне на плечи — ревновал по полной программе. А я пребывала в полной прострации, не зная, что с этим делать. Мало мне проблем с Лилой, так еще и тут — у «счастья» хвостатого неожиданно собственнические замашки проснулись.

— Ты никуда не пойдешь! — безапелляционно заявил Стен, когда мы вошли в прихожую.

— Это просто прогулка, — из вредности напомнила я.

— Я сказал, ты никуда не пойдешь!

Прикрыв глаза, я демонстративно потерла ухо.

— Я пленница?

— Нет.

— Тогда я пойду на эту… прогулку, — выразилась грубо, но точно. Понял иераклионец или нет — не важно, меня окончательно вывел из себя его тон. — Одна. Без тебя. А ты… иди-ка ты к Лиле! И поговорите вы, наконец!

Более-менее успокоилась только в комнате. Открыв окно, подставила горящее лицо ветерку. Я не собиралась идти на прогулку с Аром. Меня вывели из себя слова Стена, повелительный тон, которым они были сказаны. Вспылила, а теперь придется разгребать. И впредь сначала думать, потом говорить.

Сейчас бы поплавать!

Скалолазанием я не увлекалась и спуститься из окна третьего этажа по стене вряд ли смогла бы. Пришлось идти по лестнице. Я приготовилась извиняться. Мы оба были неправы, но должен же кто-то сделать первый шаг?

Стена в прихожей я не нашла. Старательно обыскав дом от крыши до двери в подводный сад, куда мне запретили заходить, пришла к выводу, что не я одна успокаиваюсь плаванием.

Оно и к лучшему! Отойдем, остынем, будет проще извиняться. А Ару придется отказать. Все же я не настолько хорошо знакома с местными обычаями, чтобы остаться с ним наедине. Я отлично помнила устрицы.

Решила, пользуясь случаем, осмотреть клумбы у подводного крыльца. Только склонилась над разноцветным венчиком одного из самых крупных анемонов, как услышала радостное: «Ого! Вот это цветник!»

Слегка помахивая шикарным золотистым хвостом, Феруза восторженно разглядывала клумбы. Я почувствовала легкий укол зависти — во втором облике энерийка выглядела еще эффектнее и ярче.

— Смотрю, Лила тут целую плантацию развела! — Русалка дотронулась тонким пальцем до актинии, ойкнула, когда та сильнее растопырила щупальца. Заговорщицки подмигнув, спросила: — Нравятся такие штуки?

— Ага.

— А хочешь, покажу кое-что необычное? Такого точно на ваших островах нет! — Феруза протянула мне руку, я, немного поколебавшись, решила, что силой меня никто не принуждает, всегда смогу вернуться обратно.

— Хочу.

Русалка пошевелила пальцами, предлагая взяться за руки.

— Я плаваю быстрее, чем ты. Я тебя дотащу. — Она улыбнулась, заметив мои сомнения. Все же мы не подруги, да и выросла я из того возраста, когда девочки ходят, взявшись за ручки. — Тут недалеко. Не бойся, я не самоубийца, за сесты заплывать не будем.

«Я и без посторонней помощи доплыву», — невесело подумалось мне, когда я все же вложила пальцы в прохладную ладошку Ферузы.

Плавала энерийка действительно быстро — за несколько минут домчала нас до одного из гребней рифов, которых в окрестностях города было великое множество. До темных отверстий пещер, где, по словам русалки, обитало какое-то местное чудо, мы не доплыли чуть-чуть. Феруза заметила за линией сест какую-то страшную тень и решила вернуться. Пугалки показывали, что там безопасно, но мнительная Феруза настояла на своем, заверив, что сесты иногда ошибаются. Обратно меня дотащили еще быстрее. Извинившись, она пообещала показать местную достопримечательность позже.

Ничего не понимаю! Зачем приплывала?

Глядя вслед энерийке, я зевнула. Вроде бы ничего не делала, а устала, будто отработала день в дельфинарии и всю ночь плавала в море. Теряю форму! Надо узнать у Стена или Лира, где тут тренажерные залы, а то так скоро в желе превращусь.

Остаток дня самым наглым образом проспала. Встала на закате с тяжелой головой и чувством нереальности происходящего. Казалось, между мной и окружающим миром появилась невидимая пленка. Она глушила звуки, размывала цвета, сглаживала прикосновения. Как сомнамбула, отыскала брошенную на пол тунику, оделась и вышла к Ару.

Собиралась сказать, что никуда не пойду, но увидела мягкий взгляд, добрую, пленяющую улыбку… И мир расцвел красками! Ветер, море, косые лучи заходящего солнца. Голос Ара музыкой звучал в моих ушах, густой пряный запах его кожи укутывал, заставлял сглатывать слюну. Осторожные прикосновения к пальцам оставляли огненные следы на коже и порождали в моей голове отнюдь не целомудренные мечты.

Восторг переполнял, эмоции зашкаливали. Сдерживать себя было непросто, но Ар не проявлял инициативы, пришлось, мысленно скрепя зубами, терпеть. Вслушиваться в ничего не значащие слова, ждать, когда же он подаст знак, что можно прикоснуться, прижаться губами к тонкой полоске чешуи на его животе.

Ар оказался приятным собеседником. Он много и по делу шутил, рассказывал о неизвестных мне видах, попадавшихся на пути.

И медлил… медлил…

Когда мы подплыли к знакомой гряде с темными отверстиями пещер, я окончательно расплылась под напором его нечеловеческого обаяния. Давно не чувствовала себе так хорошо в мужском обществе! Меня ничего не смущало, ничего не волновало. Со мной рядом такой мужчина! Многие земные девушки подрались бы за один его взгляд. А мне он достался весь просто так!

Предвкушение будоражило кровь, сердце гнало по венам адреналин, заставляя закусывать губу от нетерпения.

— Обычно сюда ходят парочки, но поверь, тут не только тихо и никого нет, но и очень красиво. — Ар отодвинул зеленую вуаль водорослей на входе в пещеру, пропуская меня.

«Верю… скоро тут не будет тихо». — Прекрасно зная, что мои мысли достигли Ара, я поднырнула под руку энерийца, на миг задержалась, одарив его красноречивым взглядом.

Внутри было чудесно!

В полумраке живыми фонариками вспыхивали цветы актиний. В глубине пещеры оказалось не только красиво, но и уютно. Напоминающая мох подушка мерцающих в темноте нитей приятно пружинила под ногами, идти здесь оказалось намного удобнее, чем плыть. Мне, по крайней мере. Ар, поддерживая меня под локоток, продолжал двигаться с помощью хвоста.

Стены пещеры будто расцвечивали неоновые узоры мягких, приглушенных цветов. Когда вода вокруг начала вспыхивать белыми огоньками, Ар остановился.

— Ночесветки? — удивленно спросила я, на миг протрезвев от любовного угара, на что получила загадочную улыбку и короткий ответ:

— Не знаю, что за ночесветки у вас там водятся, это водоросли.

Ар, придерживая за руку, провел пальцами у моего лица, заставляя крохотных обитателей пещеры светиться.

Боже! Сколько можно медлить?!

— Ты напоминаешь их… — Энериец улыбнулся, коснулся прохладными пальцами моей щеки. — Ярко вспыхиваешь и тут же прячешься. Не прячься от меня… Марина… не надо…

Последние слова прошептал в мои губы. Поцелуй в воде получился тягучим. Мягкое прикосновение, просьба.

Что я делаю? Я его едва знаю!

Не успела возмутиться, как язык Ара настойчиво скользнул в мой рот, а руки оказались на ягодицах, и мысли исчезли, оставив прохладу прикосновений и растущее внизу живота напряжение. Мокрая ткань туники, послушная уверенным движениям, поднялась вверх.

Попыталась оттолкнуть Ара, из последних сил цепляясь за остатки благоразумия, вопящего, что со мной происходит что-то странное, но он истолковал мое движение по-своему. Я оказалась сверху на Аре, лежащем на мхе. Прохладное прикосновение чешуи к внутренней поверхности моих бедер совершенно дезориентировало. Ар не вызывал отторжения, однако и особого восторга тоже.

Приятно… но ведь он… ведь я…

Ладонь Ара надавила на затылок, удерживая, не позволяя сменить откровенную позу. Энериец был, безусловно, опытным мужчиной. Его прикосновения вызывали ответную дрожь.

А потом пришло смущение — неужели он не чувствует, что я удивлена, озадачена, но не более?

В какой-то момент, когда мою очередную попытку отодвинуться «забили» лаской, понимание, что белье только что лоскутками уплыло вслед за туникой, пришло с некоторым опозданием.

Тихий стон Ара… сейчас все случится. И меня это ничуть не смутило… энериец слишком хорош, чтобы отказывать себе в удовольствии.

Именно в этот момент меня вырвали из прохладных ласковых рук, швырнули в лицо белую тряпку, в которой я не сразу признала тунику, и, отправив ударом когтистого кулака поднявшегося энерийца в полет к стене пещеры, больно стиснули ледяными руками за плечи.

Обернулась и испуганно сжалась. Лир смотрел на меня совершенно безумным взглядом, пятна на черном лице бежали в совершенно сумасшедшем ритме. Инстинктивно прижала тунику к груди. «Спрут» тихо рыкнул, вырвал одежку, распорол когтями, набросил на меня и, схватив в охапку, вылетел из пещеры. Прикосновение к ледяной коже обжигало, казалось, рядом со мной не живое существо, а айсберг. Глыба, тянущая тепло, лишающая воли, не оставляющая сил на сопротивление.

Лир выпустил меня из рук лишь на платформе у дома, и то только для того, чтобы, развернув к себе лицом, цепко обхватить пальцами мой подбородок, вынуждая поднять голову, подтянуть к себе.

Ярко-синее море во взгляде, мгновенно сменившее облик иераклионца, немного привело меня в себя. Теперь я понимала, до какой степени ситуация с внезапной привлекательностью Ара выглядела странно!

Я практически накинулась на энерийца!

— Значит, всего лишь сестра Лилы, да? — Судя по плеску и полному злости голосу, Ар нас догнал и сейчас стоял аккурат за моей спиной.

— Твоих рук дело? — Лир, точно куклу, развернул меня лицом к энерийцу. Положил ладони на виски, вынудил посмотреть на русала.

— Что? Я?.. Я что? — Энериец нахмурился, придвинулся вплотную.

Я инстинктивно отступила и уперлась спиной в холодную грудь «спрута».

Ар тем временем прикрыл глаза, сосредоточился. В воздухе загорелись синие капельки. Покружив над моим лицом, они вернулись к хозяину. Завертелись у его головы, вспыхнули и погасли.

— Она мне за это ответит! Утоплю хвостатую! — прошипел Ар, разом утратив свою невероятную привлекательность.

Феруза? Это она? Эта гадина меня заколдовала! Как? Когда?.. Так вот зачем ей нужно было взять меня за руку! Но почему? Что я ей сделала?

— Приревновала, — отозвался энериец, прекрасно услышавший мои мысли.

Я тихо чертыхнулась:

— К кому?

— Угадай с одного раза, — усмехнулся Ар, бросив взгляд мне за спину.

Боже! Я идиотка! Эта креветка ведь не знает, кто я! Дальше развивать мысль побоялась, потом себе плешь проем за беспечность, когда рядом никого не будет.

— Ну? Как себя чувствуешь? — Энериец пощелкал пред моим носом пальцами. — Желания есть?

— Да! — Я дрожала от холода, которым буквально пропитывал меня Лир. А еще запоздало пришло понимание, что прижимаюсь к одному совершенно голому мужчине. А от второго меня отделяет лишь кусок туники. Спасибо, что сейчас ночь, и дом стоит на отшибе! — Отойдите от меня!

Сзади послышалось сдавленное ругательство, и я смогла облегченно вздохнуть — личная холодильная установка отодвинулась. Клацая зубами, выставила перед собой руку, удерживая другой остатки туники у груди, и, отступая к двери дома, прошептала: «Стойте, где стоите! Хватит с меня магии! Сама отогреюсь!»

Ярость, чистая, незамутненная рассудком, отступала, уже не хотелось разорвать Ара на мелкие клочки. На смену ей пришло понимание: мое тело только что тянуло тепло Марины, утоляло голод и его совершенно не смущало, что она избранница Стена. Не смущало, что я — глава рода, должен ее защищать. Никогда прежде чужие избранницы не привлекали меня. Защита рода делала их бесполезными. Источником могли стать лишь свободные девушки, не связанные обязательствами. Марина связана. И тем не менее я частично утолил голод. Прервать подпитку смог, лишь вернув человеческий облик. И то не сразу. С Мариной все не так. Неправильно. Таророс, зачем ты привел ее в наш мир?

Выбора нет — придется сообщить Совету, что сроки договора с людьми необходимо передвинуть. Возможно, дело вовсе не в том, что Марина иномирянка и лишняя избранница, причина во мне. Очередной неприятный сюрприз от тела. За последний год способности, обретенные после возвращения, выросли, как следствие — возрос голод.

«Если убьешь Ферузу, будет дипломатический скандал», — пронеслось в голове.

Я сфокусировал взгляд на Аре, внутри тут же начала подниматься злость и желание убить энерийца. Он покусился на собственность рода, на Марину. Сравнение смуглянки с вещью немного отрезвило, заставило отодвинуть инстинкты, требующие возмездия, — немедленно уничтожить виновников случившегося в пещере. Ар прав, если я убью Ферузу, будет скандал. Род хвостатой занимает не последнее место в Энерее. Если хоть пальцем ее трону, мой народ получит очередное обвинение в звериной агрессии. Суд? Нельзя. Не стоит привлекать лишнее внимание к Марине.

Но Феруза не учла одного — Ара. Меня раздражает его интерес к Марине, желание показать себя тем, кем энериец не является. Я не понимаю, почему он так себя ведет. Это злит. И в этом промах Ферузы. Ар сделает все, чтобы энерийка в ближайшее время исчезла из окрестностей столицы. По неизвестной причине Ару нужно оправдаться перед Мариной.

Пусть…

Однако больше так близко к смуглянке я его не подпущу.

Желание свернуть Ару шею и решить проблему стало навязчивым. Нет энерийца — не нужно объяснять Марине, почему я не позволяю ей видеться с этим… хвостатым.

— Феруза сегодня же уедет, если не хочет получить судебный иск за направленные на меня чары. — Ар пошевелил пальцами, формируя из чар свое излюбленное оружие — трезубец. — А королю придется искать новую шпионку. Тебе же нужно быть разборчивее в связях.

Это уже не новость, я и сам подозревал, что внезапная любовь Ферузы — притворство. Но что ее покровители сидят так высоко… впрочем, тоже предсказуемо. Я выжил, стал весьма полезным для всех трех рас. Логично, что энерийцы ищут способ получить меня в единоличное пользование.

— Взамен за эту услугу я попрошу тебя об одном одолжении. — Ар подбросил трезубец, поймал и испарил магическое оружие.

Я не сдержал кривой усмешки: в этом все энерийцы, во всем ищут выгоду. Даже там, где в их интересах поставить обидчика на место. Для любвеобильного энерийца, уверенного в собственной неотразимости, почти оскорбление стать целью любовных чар, да еще так кустарно наложенных, что след чувствуется до сих пор без всякого дополнительного исследования. Феруза не сильна в магии.

— Хочешь попросить меня не запрещать Марине с тобой встречаться?

— Мечтатель. Ты не можешь этого сделать.

— Она гостья моего рода и находится под моей защитой. — Энериец и без меня знает, что при угрозе гостю глава рода обязан его защищать от всего.

— Знаю, Стен мне уже напомнил, — пренебрежительно усмехнулся Ар, рискуя нарваться на кулак. — Напоминаю, я тоже жертва. И вообще не имею привычки насиловать девушек, я не извращенец. Поэтому ваш закон о защите гостей тут не действует. Никакой угрозы Марине я не создаю.

Оборот удалось сдержать лишь чудом. Энериец прав: для всех Марина — гостья, и меня не поймут, если я начну вести себя с ней, как с избранницей. Либо я терплю общество Ара, либо все узнают, что смуглянка — вторая избранница, и брат отправится на плаху.

— Но я не об этом хотел попросить, — удивил меня Ар. — Я, конечно, подозревал, что Лила приплыла с каких-то совсем диких островов, но поведение Марины показывает, что там, где выросли они с сестрой, вообще детям не рассказывают о других расах. Ты уж ей объясни, что некоторые чары энерийцев накладываются при добровольном прикосновении.

— Не сомневайся, объясню.

И сломаю пару лишних плавников одному иераклионцу. Где, спрашивается, его носило, когда Марину зачаровывали? Сказал же, будь с девушками. Нет, его морские коньки куда-то унесли!

— Вот и хорошо. — Ар собрался прыгнуть в воду, но в последний момент обернулся. — Поплыли, убедишься, что я сдержал слово.

Умный гад. Я собирался тайно за ним последовать и проследить, чтобы Феруза не расплатилась за чары в привычной манере телом и действительно покинула город.

— Да ну ладно, я бы тоже так поступил! — заверил энериец, заметив мое недовольство. — К тому же твоя мрачная рожа за моей спиной послужит дополнительным доводом. Ты только ее не убивай. Одно дело чары, другое — убийство.

— Постараюсь.

Феруза снимала комнаты в нижней части города. То, как Ар быстро нашел ее дом, говорило, что энериец тут частый гость и мое присутствие не будет лишним.

Дверь открыла владелица жилья, увидев Ара, радостно заулыбалась и сообщила, что Феруза дома. А потом наружу выскочила страшно довольная интриганка, ее улыбка померкла, стоило увидеть меня. Разговор состоялся на крыльце дома. Зная о моей глухоте, энерийка специально говорила вслух. Занятно, она так и не поняла, что я прекрасно читаю по губам и улавливаю интонации голоса боковой линией.

Феруза виртуозно врала. По ее словам выходило, что Марина сама попросила очаровать энерийца. Нет, не словами, чуткая и отзывчивая энерийка поняла это по ее поведению и некоторым словам, решила помочь. Иск в суд ее совершенно не пугал — она продолжала строить из себя добродушную наивность. Ар сам готов был ее придушить, но сдержался. Напоследок пообещал рассказать чудную историю Ферузы друзьям из Энерея.

Имена друзей заставили Ферузу занервничать, а меня усмехнуться. Ар собирался навестить весьма близких к трону энерийцев. Не удивлюсь, если среди них окажутся непосредственные начальники Ферузы. Вот они удивятся методам своей подчиненной. Вместо того чтобы тихо втираться ко мне в доверие, она устраивает скандал, настраивает меня против себя. Зачем им такая шпионка? Уверен, завтра Ферузы уже не будет в городе. Лучше самой признаться в бессилии, чем вызвать гнев сильных подводного мира собственной глупостью.

— Завтра ее тут не будет, — подтвердил мои догадки Ар, когда за заметно побледневшей Ферузой закрылась дверь. — А в Эреиду я все же сплаваю, пару домов навещу, пусть порадуются, как тонко у нас шпионы работают. За отечество обидно! Нанимают дилетантов!

Ар отправился развеяться в ночную столовую, где выступала его соотечественница — известный мастер чар наслаждения. А я — в полуночный заплыв, ибо была вероятность, что когда увижу Стена, придется ремонтировать очередную комнату, если не самого дельфина.

С самого детства он так — всегда поступает по-своему! Никогда не слушает, что ему говорят! Когда родители были живы, они шутили, что в его венах течет не кровь нашего рода, а кровь самой Лейтаны — изменчивой повелительницы течений и глубин. Мечтатель, своевольник, верящий, что все будет хорошо вопреки всему. Мой единственный родственник. Безумец, обратившийся к богу за помощью и взявший вторую жемчужину.

Глядя на полную Аамо, висящую на темном покрывале неба, расшитом звездами, я зло рассмеялся. Брат решил рискнуть жизнью, чтобы обрести счастье. Нарушил закон. Все ради любви, ради собственного счастья. А я отказался от последней жемчужины, потому что не хотел делить свой кошмар с кем-то другим, кем-то, к кому мог испытывать чувства. Любовь. Что это? Теперь уже никогда не узнаю.

Я всегда завидовал людям и энерийцам — боги дали им не только души, но и возможность любить, а не просто следовать инстинктам и доводам разума.

И все же мы со Стеном похожи — оба эгоисты. Он хочет быть счастливым с любимой женщиной, женой, единственной. Я не хочу видеть страх на лице той, которая подарит мне больше, чем кто бы то ни был. Но один ли страх? Тяжело себе признаваться, но я до конца не представлял, до какой степени меня изменили Туманные Воды. Голод, стремление поглощать тепло, ярость, которую все труднее контролировать. С каждым днем я все ближе к безумным предкам. Все чаще кажется, что меня вернула вовсе не Лейтана. Просто так мне проще жить. Всем проще. В противном случае меня нужно уничтожить. Но тогда стражи снова будут гибнуть от щупалец, клыков и когтей пробудившихся, возвращая их обратно. Энерийцы опять сгрузят на них всю работу, а люди сделают вид, что происходящее под водой их не касается. Тем более что они уже почти изобрели летательные аппараты. Впрочем, островитяне и так считают, что проблема пробудившихся существует только для подводных народов.

Впервые после появления Туманных Вод, у обитателей океана и прибрежных городов появилось чувство относительной безопасности. Я не имею права лишать их этого лишь потому, что не могу точно сказать, что именно со мной случилось. Что бы это ни было: дар, проклятие, вмешательство богини, злая воля спящего в разломе существа, пока могу помочь другим, я буду это делать.

И сейчас у меня неожиданно возникла проблема с Мариной. Рядом с ней я не только быстрее обычного успокаиваюсь, но и острее чувствую голод. Проще всего сделать, как я собирался: сообщить Совету, что сроки придется передвинуть, пусть люди поторопятся.

А если я ошибаюсь и случившееся у дома всего лишь случайность, и я вполне могу потерпеть? Нельзя торопиться. Люди готовят своих девушек к встрече со мной, но они все равно боятся. А если кому-то из них «повезет» оказаться в моем доме без подготовки, будет еще хуже.

Возможно, я наступаю на хвост того же крокодила, что и с Лилой, но пока обращаться к Совету не стану. Придется держать дистанцию с Мариной, что мне совершенно не нравится, но так будет правильно. По крайней мере, пока не пойму, что это было, почему ее тепло настолько привлекает меня, несмотря на связь со Стеном.