Глава 10
Окраина
Гиперион, один из почти сотни спутников Сатурна, представляет собой кусок пемзы неправильной формы, отнюдь не напоминающей сферу. Длина его большой оси достигает трёхсот шестидесяти километров, а ширина – двухсот восьмидесяти, сужаясь в «талии» до двухсот двадцати. Масса спутника невелика, поэтому сила тяжести на его поверхности не превышает двух тысячных земной массы, что доставило экипажу и пассажирам «КАМАЗа» немало неприятных ощущений.
Разумеется, Никанор, прежде не интересовавшийся астрономией, ничего о Гиперионе не знал, и для него ответы Розы на вопросы штурмана оказались откровением.
После бегства с Ио они были вынуждены остановиться в первом же попавшемся деривате, который и оказался Гиперионом: понадобилась смена пробитого пулями колеса. Однако и на этом «куске пемзы» оказался приют, что и позволило гонщикам справиться с заменой за несколько минут.
Велес и Валет с автоматами в руках заняли позиции в ангаре, напротив входа в портал, и Веденеев, помогая друзьям, устроил настоящий допрос проводникам, заставив их отвечать на вопросы под предлогом «знать особенности дороги для более уверенного преодоления препятствий».
Роза, по обыкновению, переправляла вопросы Харону, так как почти ничего не знала об устройстве Солнечной маммианы, впрочем, как и о большой «вселенской» Мамми. А проводник вдруг разговорился, поведав гонщикам многие секреты планет-оболочек, окружавших Солнце, и слушали его – переводы Розы, конечно – с интересом.
Оказалось, что малая луна Сатурна – Гиперион очень порист: сорок два процента объёма этого тела занимали пустоты, превращавшие его в необычного вида космическую губку. Материалом, сформировавшим спутник, была космическая пыль, состоящая из органических остатков и углеродных соединений, и грязные кристаллики льда.
«КАМАЗ», выпрыгнувший из одного портала и преодолевший по серо-бурой «пемзе» около ста пятидесяти метров, прежде чем нырнуть в соседний портал, находился на поверхности Гипериона всего четыре минуты, однако Никанор и Валера успели-таки увидеть всплывающий над близким рваным горизонтом планетки Сатурн и его кольца. Оба остались под большим впечатлением от этого потрясающего зрелища, забыв о недомогании, порождённом низкой гравитацией Гипериона.
Помогая Айрату менять колесо, Веденеев и начал задавать вопросы, и последним был: почему порталы располагаются на спутниках больших планет, а не на самих планетах.
Ответил Харон. Роза перевела:
– Потому что приюты и Врата рассчитаны на долгую эксплуатацию, а на больших планетах сила тяжести больше и природные условия намного жёстче. Находясь на них, Врата долго не прослужили бы.
– Значит, на самом Сатурне портала нет?
Проводник долго скрипел, извергая из-под маски на лице странные звуки, и Роза перевела:
– Маммианы соединяют миллионы, если не миллиарды «кротовых нор», но лишь самые удобные снабжены порталами. Есть они и на Сатурне, и на Юпитере, и на других планетах, и на самом Солнце.
– На Солнце? – удивился Никанор.
– На всех звёздах. Это первичную сеть создавали реликтовые разумные существа, появившиеся практически одновременно с рождением Мамми.
– Первоотцы?
– Нет, Первоотцы – это последнее поколение держателей сети, те, кто управляет большими системами маммиан. Они все – потомки Абсолютно Первого Человека. Люди вашей земной маммианы – всего лишь боковая ветвь потомков Праотцов, осеменивших архантропов Земли. Поэтому вы похожи на нас.
– Значит, вы – этнически чистая раса Первоотцов? – уточнил Веденеев.
– Да! – гордо вздёрнула голову Роза. – Я, можно сказать, правнучка Архангела, правителя местной системы, которую вы называете Галактикой.
– Ух ты, поздравляем!
– Подождите, мне пришла идея. – Мелькавшая до сего момента мысль в голове Никанора обрела основу. – Если порталов так много, то и на Гиперионе должны быть ещё? Или здесь он один-единственный?
Роза собрала морщины на лбу, обратилась к проводнику.
– На Гиперионе их четыре, – ответил Харон.
– В таком случае почему бы нам не использовать не этот, в котором мы сейчас торчим, а тот, что подальше? Преследователи решат, что мы бежим прямо, и помчатся догонять нас кратчайшим путём. А мы сойдём с трассы и обойдём их. Я не прав?
– Об этом я не подумала, – призналась Роза, с уважением глянув на молодого человека. – Сейчас выясним.
Её переговоры с проводником длились дольше обычного. Наконец, лицо девушки разгладилось, на губах заиграла улыбка.
– Вы ошеломили не только меня, но и Харона, господин Шубин. Вариант ему показался интересным. Возможно, нам действительно удастся перехитрить преследователей. Врата боковой ветви находятся примерно в полусотне километров отсюда, и он знает дорогу. Но придётся туго. Выдержите?
Никанор и Валера переглянулись.
– Что мы теряем? – пожал плечами Веденеев.
– Если оторвёмся от погони, наоборот, выиграем главный приз – время.
– Берите выше – жизнь, – сказала Роза. – Но будет очень холодно. Температура на поверхности Гипериона близка к минус ста восьмидесяти градусам.
Проводник что-то пробормотал.
– Он говорит, мы пойдём вглубь спутника, но и там температура достаточно низка, под минус восемьдесят.
– Включим обогрев кабины.
– В кузове нет отопления, – напомнил Веденеев.
– Тогда не стоит рисковать.
– А если догонят преследователи?
– Будем отстреливаться.
– Ты даже не держал никогда в руках оружия.
– Я… поеду… в кузове.
– Ты будешь крутить баранку, – возразила Роза. – У вас есть что-нибудь меховое в кузове?
– Н-нет, только брезентовые чехлы, упаковки сизаля…
– Чего?
– Ветошь.
– Можно пробить вентиляционное окно из кабины в кузов, – сказал Веденеев после паузы. – Чтобы туда шёл тёплый воздух.
– Нарушим герметичность кабины.
– Она и так не стопроцентна.
– Сооружайте окошко, – решила Роза, жестом указав проводнику на дверцу кабины.
Они вылезли.
Пока Веденеев и Айрат с помощью резака и ножа проделывали в задней стенке кабины отверстие, Никанор задал программу обогрева компьютеру машины, хотел было вылезти за девушкой, но она вернулась, впустив в кабину клуб холода. О чём она говорила с проводником, осталось неизвестным.
– Готово?
– Как будто.
– Можем отправляться.
Выбрались обратно из «предбанника» портала, в котором тоже было холодно, почти как на поверхности Гипериона, и отсутствовал воздух, и Никанор, взмолившись в душе русским богам, повёл грузовик, не особенно разгоняясь, между гребнями долин и кратеров, повинуясь подсказкам проводника.
Впрочем, разогнаться как следует им не дал не только специфический ландшафт Гипериона, но и слабая гравитация этого «куска пемзы». Стоило колёсам «КАМАЗа» наткнуться на бугорок, и он подпрыгивал на метр, а то и на два, пролетая над буро-коричневой поверхностью спутника по два-три десятка метров. К счастью, ехать по открытой местности долго не пришлось. Примерно в двух сотнях метров от покинутого портала в каменной нише возникла борозда, которая через минуту нырнула в недра Гипериона и превратилась в извилистый, то сужающийся до размеров канализационной трубы, то расширяющийся до тоннеля метро ход, часто пересекающийся с другими ходами или кавернами.
Несмотря на включённую на полную мощность систему отопления, в кабину стал вползать холод. Лобовое стекло запотело, и его приходилось всё время протирать. Внешний термометр выдал цифру в минус девяносто пять градусов, внутренний показал минус пятнадцать.
Но терпели, понимая, что обратного пути нет.
– Аккумуляторы бы не сдохли, – озабоченно проговорил Веденеев, ни к кому особенно не обращаясь.
Никанор думал о том же, однако вынужден был управлять тяжёлой машиной и борьбой с вестибулярным аппаратом. Мелькнула мысль, что космонавтом он бы, скорее всего, не стал.
Проехали километров десять, остановились в самой большой полости из всех, что встречались до этого. Её диаметр достигал не менее сотни метров.
Проводник каркнул.
– Стоп! – отреагировала Роза.
Никанор послушно остановил грузовик.
Сквозь дыру в стенке кабины было слышно, как возбуждённо переговариваются пассажиры в кузове.
– Давайте быстрей! – прилетел чей-то голос. – Замёрзнем к чёртовой матери!
Роза торопливо заговорила с проводником.
Старик достал из складок плаща чёрный пенальчик с экранчиком, поводил по экрану пальцем в чёрной перчатке. Над пенальчиком развернулось изображение кочана капусты. Во всяком случае, конструкция своими зеленоватыми «листочками» напоминала кочан. Внутри этого кочана вспыхнули разноцветные звёзды – красная, с десяток синих и сиреневая.
– Что это? – спросил Веденеев.
– Схема солнечной маммианы, – пояснила Роза, нервничая.
– Красная звезда – это мы?
– Преследователи. Мы – сиреневая. Похоже, наш трюк с переходом в соседний портал не остался незамеченным. Одно утешает: у них негусто с персоналом и техникой.
– Интересно, на чём они едут. Багги мы сожгли. Неужели им удалось раздобыть такой же грузовик?
– Лишь бы не танк, – пошутил Никанор, не ощущая холода из-за нервного напряжения.
Проводник спрятал пенальчик, игравший роль навигатора, что-то прокаркал.
– Поехали, – ожила Роза. – Всё время прямо, там впереди чёрное пятно, это продолжение лабиринта.
Проехали-пролетели полость, рискуя ободрать борта или разбить капот «КАМАЗа» об острые выступы стен.
К постоянному ощущению «падения в бездну», вызванному почти полным отсутствием гравитации, все уже начали привыкать, и донимал экипаж грузовика только холод. Если бы на них не было спецбелья под маркировкой «Т500», вряд ли им удалось бы обойтись без обморожения, о чём мимолётно подумал Никанор.
Машина углубилась в недра Гипериона на несколько километров, и в кабине слегка потеплело. Термометры показали уже почти земные величины температуры, внешней – минус семьдесят пять, внутренней – минус двенадцать.
– А куда мы переместимся из этого портала, в который едем? – спросил Веденеев, явно пытаясь приободрить Никанора.
– Харон?
– На спутник Урана, – ответил как обычно через Розу проводник.
– Какой? Со школы я знаю пять спутников Урана: Миранду, Ариэль, Умбриэль, Титанию и Оберон.
– На Миранду.
– Почему именно на Миранду? Она же такая же махонькая, как и Гиперион.
– Потому что портал Гипериона соединён с порталом маммианы на Миранде. Помолчите, Веденеев, не до вас.
Грузовик нырнул в очередной ход, соединяющийся с тысячами других пор и пещер «пемзоватого» спутника Сатурна…
Весь путь от поверхностного портала до запасного, расположенного на глубине сорока километров под поверхностью Гипериона, занял больше двух часов.
Окоченели все так, особенно пассажиры в кузове, что едва смогли выбраться из грузовика, когда машина остановилась наконец в тамбуре приюта, где царила вполне сносная температура – плюс пятнадцать градусов.
– Вы не говорили, что и здесь есть приют, – укоризненно посмотрел на девушку Веденеев.
– Сама не знала, – огрызнулась Роза.
– Дышать-то в этом приюте можно?
Роза стащила с головы маску.
– Все тамбуры Врат солнечной маммианы снабжаются земным воздухом.
– Почему?
– Что ты ко мне пристал?! – рассердилась девушка. – Я не справочное бюро и не Интернет.
– А я догадываюсь почему, – сказал Никанор, сняв маску и принюхиваясь к запахам приюта.
– Да?
– Потому что большинство пользователей сети Врат – люди, дышащие кислородом.
Проводник кашлянул.
Роза посмотрела на него удивлённо, усмехнулась, покачала пальцем.
– Соображалка у вас работает, мальчики, хотя не это главное. Солнечную сеть Врат строили предки Праотцов, живших в Солнечной же системе, а они были настоящими людьми и дышали нормальным воздухом.
– Одно другому не противоречит, – флегматично сказал Веденеев. – Вы говорите, предки Первоотцов жили в Солнечной системе. Где именно, на какой планете? На Земле?
– На Фаэтоне, потом сотни миллионов лет назад переселились на Марс, в те времена на Марсе были и вода, и воздух. Потом началась война, и марсиане переселились на Землю. И хватит задавать вопросы, Валерий, даю четыре часа на отдых, после чего идём дальше.
Веденеев хотел спросить что-то ещё, но Роза отвернулась, подошла к проводнику, и они оба скрылись за одной из дверей ангара.
К приятелям подошёл Айрат, вытирая руки ветошью. Лицо у него было перемазано маслом и грязью.
Притяжение Гипериона и внутри приюта было совсем незначительным, поэтому любое движение, даже простое шевеление рукой, закручивало тело человека, из-за чего приходилось всё время возвращать тело в исходное положение, хватаясь за ближайшие выступы стен. Однако привычка сдерживаться становилась нормой, организм перестал «падать в пропасть» и почти не реагировал на экстремальные условия сатурнианского спутника.
– Что дальше? – спросил механик.
– Как движок? – вопросом на вопрос ответил Никанор.
– Смазка высохла, надо менять.
– Ничего удивительного, мы не один час провели в вакууме при сверхнизких температурах, – сказал Веденеев. – Вот смазка и испарилась. Я вообще удивлён, что мы ещё движемся.
К гонщикам подошёл появившийся в ангаре Валет.
– Заряжайте аккумуляторы, по коридору направо.
– Помог бы, – огрызнулся Айрат.
– Сами справитесь. – Бритоголовый бугай залез в кузов, повозился там и вылез обратно с банкой пива в руке. – Хотите? Там ещё есть.
– Спасибо, не надо, – отказался Веденеев.
– Перекусить бы не мешало, – сморщился механик. – И в туалет забежать.
– Туалетов тут нема, – ухмыльнулся Валет. – Выбирайте коридорчики подальше отсюда.
– Что, и автоматики уборочной нет? – не поверил Веденеев.
– А чёрт его знает, есть или нет, я всего раз останавливался в приюте, да и то далеко отсюда.
Появилась озабоченная Роза. По-видимому, она услышала слова спутника, так как сказала:
– Автоматика тут есть, хотя и своеобразная. Её просто надо уметь включить. Колёса проверили? Есть ещё пробитые?
– Я проверю, – пообещал Айрат. – И масло заменю.
– Хорошо, идёмте, покажу апартаменты, где вы сможете расслабиться. Ваш друг потом отдохнёт.
Никанор и Валера последовали за девушкой.
Приют на Гиперионе мало чем отличался от приюта на Церере. Строили его те же специалисты, используя естественные пустоты в горных породах спутников и укрепляя стены рёбрами. Он был двухэтажным, центр управления находился на втором этаже, жилой блок – на первом.
В отсек управления заглянули мельком: там расположился проводник, явно знающий принципы работы здешнего компьютера. Он сидел на стуле с изогнутой позвонкообразной спинкой, елозил руками в перчатках по мерцающей панели перед собой и на появившихся спутников внимания не обратил.
Роза задала ему какой-то вопрос (на том же непонятном языке), он ответил, не оглядываясь, и девушка повела гонщиков вниз.
– Всё в порядке, он включил обслуживание.
– Интересный мужик, – сказал Веденеев. – Он всё время ходит в перчатках?
– Это не перчатки.
– А что?
– Цвет его кожи, – ответила Роза равнодушно.
– Так он африканец?
– Харон – житель одной из маммиан почти в центре Большого Коловрата.
– Где?!
– В центре Галактики.
Больше вопросов ошеломлённый штурман не задавал.
Да и Никанор был шокирован ответом девушки не меньше, в очередной раз подумав, что поход по планетам, представлявшим на самом деле слои «матрёшки», ему снится.
Жилой блок приюта вмещал шесть кают разных размеров. Все они были снабжены лежаками с мягким серовато-фиолетовым покрытием, и, судя по количеству лежаков, отдыхать в отсеке могли сразу двадцать человек. То есть путешественников по Мамми-миру.
– Предлагаю вам одноместные каюты, – сказала Роза. – Они имеют туалеты и кабинки для умывания.
– А как же ваши друзья?
– Обойдутся номерами поскромнее.
– Зачем ваш Валет шутил насчёт удобств в коридорах?
– У него плохо с чувством юмора. – Роза вошла в одну из кают, где кроме лежака действительно в нише прятался комплекс для ухода за телом. – Хотя допускаю, что в туалет он ходил в тупики коридоров. Вот, смотрите, как включить камеру для… э…
– Унитаз.
– Да. – Девушка показала на ряд рычажков, торчащих из стены над стульчаком с воронкой золотого цвета. – Белый тумблер – подготовка, красный – слив. Умываться можно здесь, над этим грибочком. Включение воды – белый рычажок. Понятно?
Мужчины дружно кивнули.
– Вода греется? – уточнил Веденеев. – Или польётся ледяная?
– Харон включил обслуживание, вода подогреется. Кто останется?
Валера посмотрел на Никанора.
– Оставайся ты, – сказал Никанор.
Роза вышла.
– Если что, радируй, – сказал Веденеев. – Мобилы тут не работают. Хорошо, что взяли рации. А в кабине можно будет их подзарядить.
– Хорошо.
Никанор проследовал за девушкой в соседний номер.
Он был точно таким же, разве что лежак здесь представлял собой настоящую широкую кровать, накрытую полуметровым слоем фиолетового «мха».
– ВИП? – кивнул Никанор на кровать, улыбнувшись. – В этом номере, наверно, останавливались важные персоны?
– Как правило, – тонко улыбнулась в ответ девушка, – здесь останавливались парами.
Никанор уловил эту лукавую усмешку, но постарался сделать вид, что не понял её значения.
– Туалет работает так же?
– Он чуть больше, и в номере работает душ. Можешь воспользоваться… после отдыха. – По губам Розы снова скользнул намёк на улыбку.
– Спасибо. Вопрос можно?
– Валяй.
– Почему я? То есть почему выбрали меня?
Роза наметила свою полупренебрежительную усмешку.
– Ты рисковый парень, только такие и могут отправиться к чёрту на кулички. Отдыхай. – Она вышла.
Дверь со скрипом закрыла проём.
Никанор вдруг почувствовал, как гудят ноги и неровно стучит сердце. Усталость навалилась волной такой расслабленности, что он едва не упал. На подгибающихся ногах добрёл до кровати, рухнул, ощущая, как сжимается под телом слой фиолетового «мха». Это была перина, хотя и необычного вида.
Лежал так с минуту, глядя в потолок и ни о чём не думая, потом заставил себя снять костюм, пушистое трико «Т500», залез в хозблок и включил душ. Блаженно подставил лицо струям воды, полившимся с потолка, не горячей и не холодной, с необычным чесночным привкусом, но – воды. Вылез через несколько минут из решетчатой кабинки в нише, рядом со стульчаком унитаза. Вытираться было нечем, о полотенце он не подумал, промокнул лицо рукавом костюма, и в этот момент отворилась дверь и вошла Роза. Дверь за девушкой осталась открытой.
Он инстинктивно прикрылся смятым трико.
Несколько мгновений гостья разглядывала его фигуру взглядом зрителя соревнований по бодибилдингу. Приоткрыла губы, высунула язычок, лизнула верхнюю губу. Посмотрела молодому человеку в глаза.
– У тебя красивое тело, Ник.
– Отвернитесь… я переоденусь… – хрипло ответил он.
Не отвечая, она прошагала к нему, по-прежнему не опуская глаз, попыталась выдернуть трико из его рук.
– Не надо…
Некоторое время они боролись, дёргая трико из стороны в сторону.
Потом Роза отступила и с тем же зовущим огнём в глазах начала раздеваться.
Никанора бросило в дрожь.
Спецкостюм Розы упал на пол. С тонким свистом раскрылась молния-липучка на груди, трико девушки, такое же, какое держал Никанор, легко соскользнуло с её плеч. Она шагнула к нему, положила руки на плечи.
– Не стой чурбаном!
– Свет…
– Свет любви не помеха, впрочем, как и конец света. – Роза повернула его спиной к кровати, подтолкнула. – Смелей, спортсмен.
Он расслабился, переставая понимать, что происходит, и в этот момент в номере появился Веденеев. Деликатно кашлянул.
Роза отпрянула, стремительно развернулась, развела руки с хищно загнутыми пальцами, зашипела, как рассерженная кошка.
– Какого дьявола?!
– Мне нужно срочно поговорить с Ником, – сказал Валера, отводя глаза. – Извините.
– Позже!
Никанор опомнился, торопливо начал натягивать трико.
Веденеев отвернулся, но не вышел.
Роза произнесла несколько непонятных трещащих слов, вероятно, выругалась, схватила свою одежду и выбежала из номера, бросив на ходу:
– Идиот!
Никанор оделся.
Веденеев проводил даму глазами, дождался, пока дверь закроется, подошёл к приятелю.
– Я помешал? Она ничего.
Никанор окончательно пришёл в себя, скривил губы.
– Такое впечатление, будто меня шарахнули по башке…
– Бывает, она красивая, сексапильная, сильная, мало кто устоит. Если честно, я бы не стал лишать тебя удовольствия, если бы не подслушал этих её клевретов.
Никанор сел на кровать. Ноги его не держали.
– Что за разговор?
– Они не те, за кого себя выдают.
– В смысле?
– Судя по всему, им пообещали бешеный гонорар за доставку посылки. И это не вакцина.
– Как не вакцина? А что?!
– Не знаю, они об этом говорили намёками.
– Что же делать?
– Держать ухо востро. Кто-нибудь проговорится.
– Я спрошу у неё напрямик.
– Будет только хуже. Они вооружены, а мы нет. Предоставь мне заняться разведкой. Делай вид, что ни о чём не догадываешься.
– Я и так ни о чём не догадываюсь.
Веденеев улыбнулся, протянул руку.
Никанор, помедлив, подал свою. Хмельной ветер начал покидать голову…
