Эпоха владык Сасанидов завершилась. Однако ее многочисленные достижения были переняты не только в государствах, созданных новыми арабскими правителями, но и во многих других странах Европы и Азии. «Завоевание всего иранского мира одарило мусульманских правителей как иранским художественным вкусом, так и массой искусных ремесленников, обученных иранским технологиям», – отмечает видный исследователь Олег Грабар в своем фундаментальном труде «Формирование исламского искусства». Это влияние Сасанидского Ирана можно заметить, обращаясь к крупным архитектурным сооружениям, произведениям декоративного искусства и утилитарно-бытовым предметам, способным, тем не менее, многое поведать о развитии художественного вкуса и мастерства.

Так, описывая Ухайдир (укрепленный дворец аббасидских халифов к юго-западу от современного города Кербела), в котором фортификации делились на меньшие, независимые блоки, что отличало его от распространенного варианта планировки с центральным двором, который был окружен портиками и помещениями, выстроенными вдоль стен, профессор Грабар делает вывод, что «отчетливой параллели внутренней планировке Мшатты и Ухайдира в средиземноморской архитектуре нет, но существуют прототипы в Сасанидском Иране, такие как дворцы в Фирузабаде и Каср-и-Ширин. Это дает возможность – и, вероятно, самую простую – считать второй тип планировки иранским по происхождению и до сих пор первым примером ощутимого воздействия со стороны несредиземноморской части исламского мира».

Уже в позднейшие времена была переведена на другие языки и использовалась в качестве одного из источников для составления законодательства различных восточных государств, порой играя роль не меньшую, чем знаменитый свод «римского права», «Книга тысячи судебных решений», иначе именуемая «Сасанидский судебник». В Европе она стала известна лишь в XIX веке, когда в руки ученых попали уникальные листы с текстом на персидском языке, где приводились примеры различных дел, которые успешно разбирались в суде при Сасанидах. «Если ответчик за дачу противоречивых показаний был приговорен, а впоследствии выясняется, что истец доискивался ложного судебного решения, то истец вещь, забранную им у ответчика, вместе с принесенными этой вещью плодами должен – также в качестве штрафа – возвратить ответчику…»

Причем память и влияние Сасанидов сохранились на долгие века даже в тех землях, которые были отвоеваны ими у Византии на какое-то время. Уже описанный успешный штурм Александрии, когда в руки персов попали огромные сокровища, привел не только к пополнению казны Сасанидов, но и к изменению облика Египта. Михаил Молчанов и Дмитрий Полежаев в книге «Держава Сасанидов. 224–652 годы» так описывают это влияние: «В июне 619 года Шахрвазар подошел к стенам Александрии. Еще до этого александрийский патриарх Иоанн и брат императора экзарх Никита бежали морем в Константинополь, оставив город на произвол судьбы. Византийцы погрузили все сокровища своего города на корабли и попытались их эвакуировать, но из-за сильного шторма флот прибило к побережью… Весь Египет покорился персам к 621 году. Отсюда персы совершили походы в Ливийскую пустыню и Эфиопию и даже пытались дойти до Карфагена. Хосров принялся внедрять в плодородной долине Нила свою администрацию и налаживать фискальную систему… На александрийском монетном дворе Хосров инициировал чеканку медной монеты по византийскому образцу, но со своим портретом». Во многом эта денежная система и структура государственного управления была потом позаимствована арабскими завоевателями. «Кому-то из сасанидской аристократии удалось найти прибежище на окраине Средней Азии и сохранить там персидскую культурную традицию». Эта традиция оказалась прочной и жизнеспособной, поэтому на ее основе сформировалась и распространилась по всему Среднему Востоку та новая волна культурного и научного расцвета, которую справедливо называют персидским Ренессансом.