Михаил молча смотрел, как Азазель умело и чуточку хвастливо открыл запертую железную дверь, кивнул ему приглашающе, Михаил первым побежал по ступенькам вниз.

Слышно было, как Азазель гремит дверью, запирая снова. Михаил вышел на площадку к лифту, а когда появился Азазель, дверцы кабины приглашающе открылись.

Спустились чинно, как степенные люди, а не вскрывающие двери воришки. На улице прохладно, неприятный ветер и здесь, Азазель поморщился, огляделся по сторонам.

– Нужен автомобиль, – сказал он.

– Ехать далеко?

– Нет, – ответил Азазель, – просто древний зов цивилизации. Портит она всех нас, Миша. Я все серьезное привык решать в мягком кресле. Как и несерьезное. И чтоб со всех сторон гаджеты. Всякие. Даже ненужные, но приятные. Это как слоники на комоде в старину.

– Какие слоники?

– Фарфоровые, – ответил Азазель безразличным голосом. – Забудь, это лирическое отступление, я же поэт-импровизатор.

– В городе три пункта сдачи в аренду, – ответил Михаил. – Вон реклама.

Азазель отмахнулся.

– Долго возиться. Вон там, перед офисом, на стоянке, их штук пятьдесят.

– Воровать нехорошо, – напомнил Михаил.

– А мы не воруем, – пояснил Азазель. – Одолжим на часок, потом законопослушно вернем на прежнее место. Только не разбрасывай в салоне шкурки от бананов. И фантики от конфет.

– Можно подумать, – фыркнул Михаил, – ты сейчас их купишь!

– Куплю, – ответил Азазель серьезно. – Люблю смотреть, как ты борешься с адскими муками соблазна. Вернемся, велю Сири наготовить побольше блинчиков с мясом! Видел, ты их уничтожаешь быстрее, чем лесной пожар сухую солому в жаркий день в солнечной Калифорнии.

Михаил с надменностью промолчал, Азазель уверенно пошел в сторону охраняемой автостоянки, на ходу выудил из кармашка смарт, Михаил смотрел с неудовольствием, нашел время играть, но Азазель потыкал на ходу пальцем в экранчик, красный огонек перед ними на входе сменился дружелюбно-зеленым.

Все-таки Михаил нервничал, когда Азазель выбрал автомобиль, открыл и пригласил садиться на правое сиденье. За это время тревогу не поднял ни сам автомобиль, ни охранные системы на выезде, ни вообще никто в мире, словно их и не существует.

Азазель с насмешкой косился на взволнованного соратника.

– Перестань дергаться, – посоветовал он достаточно дружелюбно, хотя и раздражающей ноткой полного и тотального превосходства. – Со временем и ты сможешь.

– Я? Ни за что!

– Да, – согласился Азазель, – это уже тонкая работа, солдатская прямота только вредит. Но ты научишься. Говорят, если зайца бить, он сумеет спички зажигать. А ты умеешь? Чехов уже умел. Хотя у него спички были шведские, а какие давал зайцу, не знаю.

Михаил помотал головой.

– Это же нарушение!.. А нарушать законы нехорошо. Ты не знал до сих пор?

– Какое нарушение? – спросил Азазель мирно. – Простая взаимопомощь. Автомобиль вернем на то же самое место. Хозяин и не заметит.

– Нет, – отрезал Михаил. – Я же не такой наглый. И бесчестный! Брать чужое без спросу нехорошо.

– Я наглый, – согласился Азазель серьезно, – а это опасно. Чувство силы порождает уверенность, что перетекает в самоуверенность, а та ходит по краю пропасти… Но я как-то сладил, а тебе предстоит борьба с тем гадом в себе, которому противиться трудно.

Он не стал бесцельно ездить по городу, а то вдруг встретит тех, кто знает этот автомобиль, с полчаса проторчали во дворе, наконец Михаил взглянул на переднюю панель, где в уголке экрана быстро сменяются крупные цифры.

– Время идет.

– Знаю, – буркнул Азазель. – Пересядь назад.

– Будешь вести разговор по душам?

– Как получится…

Выждав, пока Михаил переберется и устроится на заднем сиденье, он неспешно сдвинул автомобиль с места и, выкатив на улицу, плавно повел в сторону школы, в которой, как указал расширенный поиск, занимается ученик первого класса Гена Коваленко.

После прозвеневшего звонка буквально через несколько секунд на широкие ступеньки крыльца высыпала целая гурьба первоклашек. Галдящие, как воробьи, шумной стаей помчались к выходу со школьного двора, толкались, пихались, лупили друг друга портфелями.

Михаил покрутил головой в поисках желтого автобуса, Азазель обронил, не поворачивая головы:

– Это не Москва, дружище. Тут никто никого не возит. Все дети из ближайших домов. Кто сам, кого родители забирают. Мирная патриархальная жизнь. Как в старые добрые времена, которых на самом деле никогда не было.

– А тот мальчишка?

Азазель кивнул в сторону выхода из школьного двора.

– Вон идет. С ушами.

– Тоже ходит сам?

– Он же теперь нормальный, – напомнил Азазель. – А нормального зачем кому-то встречать, когда чуть дальше его дом? Даже дорогу переходить не приходится.

Из ворот выскочили трое ребятишек, Михаил старался определить по виду, кто из них может быть скрывающимся демоном, пока не выделил взглядом одного из первоклашек, конопатого и с оттопыренными ушами.

Азазель сказал со странной ноткой:

– Учись сразу высматривать, пригодится. Рыжий, с красными щеками… Самый чистенький, кстати.

Михаил всмотрелся, из трех мальчишек красные щеки у двух, только у одного еще и пухлые, почти отвисающие, таких всегда дразнят жиртрестами, вряд ли это и есть уже два года живущий в теле идиота демон. Никто не оставит себе облик, над которым смеются, похудеть для демона ничего не стоит, так что явно вон тот, что идет левее, крепенький и чистенький парнишка в аккуратном костюмчике, не новеньком, но чистом и подогнанном точно по фигуре, что плюс к карме его родителей, явно небогатым, но заботящимся о ребенке.

– Хорошо смотрится, – согласился Михаил. – Таких ставят в пример. Радость для родителей.

– Они настрадались, – заметил Азазель, – так что заслужили. Посматривай по сторонам.

Некоторое время он вел автомобиль на небольшой скорости, затем подал ближе к тротуару, едва не задевая колесом бордюр, а когда поравнялся с мальчишкой, крикнул весело:

– Гена, садись, довезу до твоего дома!

Мальчик зыркнул в его сторону и ответил с настороженностью ребенка, предупрежденного, что с незнакомыми мужчинами разговаривать не стоит, как и принимать от них конфеты или мороженое.

– Спасибо, – ответил он голосом воспитанного первоклассника, – но мне близко. Я уже почти дома.

– Я довезу, – предложил Азазель. – Садись. Вон твой дом, я знаю.

Мальчик сказал громче:

– Поезжайте, дяденька педофил, без меня. А то я запомню номер и сообщу в милицию!

Михаил дернулся, пара прохожих уже услышали и повернулись в их сторону.

Азазель сказал вполголоса:

– Молодец! Правильно отвечаешь. Но я знаю, кто ты на самом деле и откуда прибыл. Из очень жарких мест. Сядешь или применить спецсредства?

Мальчик быстро посмотрел по сторонам, Михаил напрягся в ожидании неприятностей, тому стоит только крикнуть, как все бросятся защищать ребенка, начнут снимать на мобильники, но тот сказал громким голосом, явно рассчитанным на прохожих:

– Ладно, мама вас знает…

Азазель остановил автомобиль, мальчик сел на правое сиденье, Михаилу не было видно даже затылка, скрытого за высоким подголовником, а мальчишка тем временем дисциплинированно потянул ремень, щелкнул застежкой и с ожиданием посмотрел на человека за баранкой руля.

Азазель сдвинул автомобиль с места и тихонько повел его по правой полосе. Михаил видел, как он с интересом поглядывает на смирного первоклашку.

– Ты допустил два прокола, – сказал Азазель, голос пока что звучал достаточно доброжелательно. – Идиоты, к сожалению, так и остаются идиотами. А ты вдруг стал полноценным ребенком. На самом деле мозг человека пока что в самом деле нечто непознанное, но не до такой степени. Идиотию пока не лечат. И сама она, увы, не восстанавливается. Это первое.

Мальчишка молчал, но Михаил пару раз перехватил в зеркале заднего вида его острый взгляд.

– Второе, – сказал Азазель со вздохом, – рак на такой стадии уже не лечится. Ты этого не знал?

Мальчишка пробормотал:

– Знал…

– Тогда зачем рисковал?

Он сказал слабым голосом:

– Она была всегда добра со мной. Она любила меня!.. И ухаживала за мной. Тем, идиотом. Как я мог не сделать для нее хоть что-то, если мог?..

– Ты подставил себя под удар, – прокомментировал Азазель. – Докопаться мог не только я. Ладно, рассказывай, как ты сумел попасть в такую семью настолько точно? Говори, дружище, у тебя выбора нет. Соврешь, то будь самим Вельзевулом, вернем в ад так же просто, как прочистим ноздри.

Мальчишка потупился, Азазель хмыкнул, наконец первоклашка пробормотал несчастным голоском:

– Мы обещали не говорить. Это тайна.

– Уже нет, – сказал Азазель. – Ты еще не знаешь, что такое компьютеризация, датацентры, поиск по фото, по косвенным данным?.. Все твои контакты как на ладони!.. Судя по тому, что ты не ринулся нападать на первых встречных, ты уже знал, что тебе предстоит и как нужно себя вести… Кто встречал тебя на этой стороне Портала?

Мальчишка съежился, прошептал:

– Лучше умру, чем выдам.

– Благородно, – сказал Азазель. – Ценю. Но мы не палачи, а судьи. У тебя, как и у него, есть шанс, что не убьем… сразу, а сперва выясним, нанесен или не нанесен ущерб человеческому виду. Но если будешь прятать его имя, решим, что несет только вред, и убьем даже без «Здравствуйте!».

После мучительного колебания, Михаил видел, как мальчишка дергается, тот прошептал:

– Это Андрей Исаевич… Он очень добрый и хороший. Он всегда только помогает. Его адрес: Ярослава Гашека, двенадцать, квартира семьдесят четыре. Это на соседней улице. Я у него под наблюдением.

– Проверим, – пообещал Азазель, – а теперь давай о тебе. Что он сказал при первой встрече?

Мальчишка ответил торопливым и заискивающим голоском:

– Что я обязан стать примерным сыном!

– Примерным… это как?

– Вести себя достойно, – ответил мальчишка отчаянным голосом, – ни в чем не отличаясь от других детей. Быть не лучше других, но и не хуже. Ничем не выделяться.

– Хорошее правило, – одобрил Азазель. – А сейчас покажись настоящим!

Мальчишка пролепетал:

– Но я… такой и есть… Я в этом теле навсегда. И меняться не могу. Даже не пробовал.

– А каким был?

Мальчишка по-взрослому наморщил лоб.

– Дайте вспомнить… Это было так давно…

– Всего два года, – сказал Азазель сурово. – Давай пробуй изо всех сил.

– То была другая жизнь, – сказал он печально, – я о ней старался забыть. Здесь купаюсь в тепле и ласке, зачем помнить о тех ужасах?.. Но хорошо, хорошо, сейчас постараюсь… еще немного… дайте сосредоточиться…

Он пыхтел, напрягался, краснел лицом, кожа на лбу то шла глубокими морщинами, то натягивалась так, что вот-вот порвется, наконец начал меняться, меняться и наконец застыл в обреченной позе, превратившись в низкорослого мальчугана с бледной нездоровой кожей и выпученными, как у рака, глазами.

Азазель спросил с подозрением:

– Это все? Это твоя основная форма?

Демон сказал тонким голоском:

– Я из простых, у меня не бывает других форм!

Азазель бросил взгляд в сторону все еще молчащего Михаила.

– Что предлагаешь, мой суровый и крылатый инквизитор с длинным мечом?

– Решай сам, – ответил Михаил сдержанно.

– Хорошо, – сказал Михаил и повернулся к трепещущему демону. – Решение нашего трибунала таково… ты остаешься мальчиком Геной, ребенком Антона и Кристины Коваленко, учеником первого класса, живешь абсолютно той жизнью, как и положено детям в соответствующем возрасте, и растешь в полном соответствии с возрастом… Но ты совершил ошибку. Серьезную. Даже, можно сказать, смертельную. Тебя обнаружили мы, а это значит, могут обнаружить и другие. Правда, мы знаем о демонах в этом мире, а другие не знают, им понять ситуацию труднее, но все равно люди могут… Ты понял?

Мальчишка испуганно кивнул.

– Да.

– Дело не только в огласке, – сказал Азазель безжалостно, – хотя и это влечет немедленную смерть. Твою, конечно. Тобой могут заинтересоваться спецслужбы, они всюду лезут и все найденное стараются присобачить для своих гнусных целей. Если тебя найдут, в этом случае просто умрешь без всякого предупреждения. Ты сказки любишь?

Мальчишка вздрогнул, вопрос чересчур неожиданный, но пробормотал в ответ на требовательный взгляд Азазеля:

– Да, конечно…

– У нас тоже, – сообщил Азазель, – как в сказках: мы очень добры и снисходительны, потому два твоих прокола прощаем, но берем на мушку, за третий – смерть без всякой замены штрафом!.. А теперь вернись в нынешнее тело. Оно здорово? Без болезней?

Мальчишка кивнул снова, наклонился и замер, тело чуть увеличилось в размерах, обратное превращение в румяного и ясноглазого первоклассника прошло намного быстрее.

– Здоровое, – ответил он уже другим голосом, ясным и чистым. – У него только мозг был не в порядке.

Азазель оглядел его критически.

– Ты вырастешь достаточно крупным и сильным. У тебя будут соблазны еще до того, как начнут бушевать гормоны… Сил у тебя немного, но все равно восхочется сделать что-то такое, чего не могут остальные. Перед девочками побахвалиться силой или умением, старшекласснику дать в лоб так, чтобы уши отпали… Это и будет твоя третья ошибка, за которую убьем сразу, и ничто тебя не защитит.

Михаил добавил сурово:

– Помни, отныне ты и под нашим наблюдением. Шаг вправо, шаг влево – смерть. Береги своих новых родителей. Ничего не делай из того, что не умеют другие!..