Пламя стремительно разрасталось, словно в грузовике оказалась цистерна бензина. Через пару секунд докатился грохот взрыва, второй автомобиль взрывной волной сбросило с дороги, вспыхнул, словно весь из пропитанной бензином бумаги.

Сквозь стену пламени видно корчащихся в огне людей, что вскакивали, метались, падали и продолжали биться в агонии.

– Дорога свободна, – сообщил Азазель и зевнул. – Скучно живете.

Сархан вскрикнул воспламененно:

– Что у тебя за лаунчер?.. Макрон, это же мощь…

– Да почти обычный, – ответил Азазель мирно. – Это не сам лаунчер, а снаряды особо точные и особо мощные. Новейшие технологии, слыхал о таких?.. Пикотехнологии. Или фемто, я не силен в науке. А ты думал, все умы в медицине работают? Ха-ха, тогда были бы уже красивыми и бессмертными!

Михаил сказал с иронией:

– Да и кому интересно быть вечно молодыми и бессмертными? Вот убитыми интереснее…

Азазель опустил лаунчер под ноги, в ладони появилась рукоять пистолета. Гаспар продолжал послушно гнать автомобиль на той же скорости. На дороге почти чисто, один автомобиль полыхает по ту сторону обочины, от второго в поле зрения только два горящих колеса, покореженный остов кабины, отлетевший на три десятка шагов, и разорванное страшным взрывом шасси.

Бадрутдин передал один из автоматов Сархану, оба метнулись к бортам и палили длинными очередями в разные стороны, Азазель выстрелил трижды, хотя, на взгляд Михаила, особой нужды не было, охваченные огнем люди вряд ли ухватятся за оружие.

Когда проскочили, оставив позади победное зрелище, Бадрутдин взглянул на Михаила пытливо, помялся, наконец спросил тихонько:

– А ты как сейчас?.. Говорят… отстранился? То ли ранен был сильно, то ли еще чего-то…

Пока Михаил думал, что ответить, чтобы не соврать, очень уж неприятно говорить неправду, внутри как будто тяжелые жернова начинают двигаться и тут же заклинивают, Азазель сказал таинственным голосом:

– Вот-вот, ты сказал очень точно!.. Как в воду смотрел. Именно чего-то, очень емко сказано.

Бадрутдин взглянул с сомнением.

– Правда?

Азазель сказал торжественно:

– Он пошел наверх! Но не на виселицу, как ты сразу подумал, я же вижу, а в планирование и руководство… Закономерный итог роста, а как иначе?.. Сперва сам бегаешь, высунув язык, строчишь из автомата, потом других посылаешь и планируешь так, чтобы все выполнили и вернулись живыми… Чтобы снова можно было уж послать, так послать…

Бадрутдин хмыкнул, на Михаила покосился с уважением, признавая в нем не просто старшего, а очень старшего.

Сархан сказал, держась за крышу кабины:

– Макрон бессмертен, как он еще тогда заявил!

– Доблесть бессмертна, – согласился Михаил. – Пока есть на свете мы, мужчины.

– А мне, – сказал Азазель, – все равно, победишь врага доблестью или хитрой подножкой.

– Без борьбы, – сказал Бадрутдин, – какая доблесть? Она всегда жаждет опасности. Макрон?

Михаил покачал головой.

– Доблесть имеет много ступеней. Победа зависит от доблести соратников, потому так дорожу вами.

Оставшуюся часть дороги распоряжался Азазель, сообщив Бадрутдину и Сархану, что операцию проводит хирург, а зашивает рану медсестра, так вот он и есть эта медсестра, а доблестный Макрон пока подремлет и подумает в тишине и покое о высоком и вечном.

Вообще-то до города с аэропортом не близко, в зашивание раны вошла как сама гонка, так и сбивание еще двух форпостов, уничтожение четырех автомобилей с боевиками, посланными в погоню, Азазель уже рассуждал вслух, что неплохо бы захватить хотя бы полицейский, а лучше военный вертолет, на нем бы по прямой, но Бадрутдин и Сархан в ужасе убедили отказаться от такой безумной затеи, Азазель для вида покочевряжился, ясно показывая, что именно кочевряжится, а так и сам понимает рискованность такого трюка.

Через несколько часов впереди показался город, Гаспар теперь на заднем сиденье с Бадрутдиным и Сарханом, а за рулем шикарного «Мерседеса», что здесь на богатом нефтью Востоке самая заурядная вещь, похохатывает и рассказывает анекдоты Азазель, Михаил сидит рядом тихий и настороженный, все еще думает о высоком и вечном, даже глаза прикрыл, хотя сердце стучит, понимая, что сейчас въедут в большой город, где нет больше банды боевиков, зато власти, полиция, правительственные войска…

Азазель вытащил из кармана смартфон, на экране уже высветился набор цифр без фото и каких-либо надписей.

– Гаспар с нами, – сказал он коротко. – Ваш самолет прибудет в аэропорт через семь минут… Время на выход, досмотр багажа… В общем, ждем вас на автостоянке.

Чуткий слух Михаила уловил из смартфона настороженный голос:

– Кто говорит?..

Михаил сказал громко:

– Это мой шофер. Я рядом.

Он услышал со стороны смартфона радостный вздох и тихий шепот:

– Уже на месте?.. Спешим.

Азазель сунул смарт в карман и подмигнул Михаилу.

– Их ждет сюрприз.

Автомобиль Азазель приткнул на стоянке в уголочке, откуда хороший обзор, но видеокамерам аэропорта не разглядеть на таком расстоянии лица и номера, выждали несколько минут, наконец Михаил сделал вид, что выходит из состояния высокой государственной задумчивости, зевнул, чуть потянулся.

– Шеф, – сказал Азазель почтительно, – прикажете встретить?

– Я сам, – сообщил Михаил. – Отдыхайте.

Он неспешно вышел, повел плечами, разминая затекшее тело, что никогда теперь не затекает, улыбнулся тревожным лицам за стеклами автомобиля.

Мысль, что никак не может вспомнить имя звонившего, медленно отступила под натиском другой, что говорить и как держаться, потом решил просто скопировать манеру Азазеля, пусть это выглядит безалаберно и несерьезно, но Азазель с нею прожил среди людей шесть тысяч лет, а это уже веский довод…

У входа в здание девушки в одеждах местной авиакомпании раздают цветные буклеты, он не стал приближаться, издали наблюдал, как начали выходить прибывшие пассажиры. Кто-то уже со встречающей родней и друзьями, кто-то с чемоданчиком сразу направляется к стоянке автомобилей, других расхватывают таксисты убера.

Он выхватил из толпы жесткое лицо немолодого мужчины, которого видел на экране смартфона, еще больше исхудал за эти часы, рядом с ним человек ничем не примечательной наружности, слишком непримечательной, только очень опытный взгляд может разглядеть под нарочито мешковатой одеждой тугие и явно достаточно массивные мускулы.

Михаил сделал шаг навстречу, ноздри вычленили запах и то нечто особое, что отличает одних людей от других, в мозгу сразу всплыли и промелькнули с огромной скоростью яркие цветные картинки, а тело вспомнило и снег, и ветер, и звезд ночной полет.

Мужчина словно бы вздрогнул, глаза его расширились, быстро шагнул навстречу Михаилу.

– Макрон…

– Константин, – ответил Михаил. – А это с тобой кто?

– Вольфганг, – сказал Константин. – Он… координирует некоторые хозяйственные вопросы. Как ты успел раньше нас?

– Земля круглая, – сообщил Михаил. – Кто бы подумал?.. Я забежал с другой стороны, та дорога оказалась короче.

Оба вежливо улыбнулись, Константин спросил быстро:

– Какие-то планы есть?

– Нет, – ответил Михаил. – Только вернуться, выпить кофе и посмотреть умные книги… Пойдемте на стоянку. Бадри и Сархан там. У Сархана что-то с ногой, но ничего серьезного. Подвернул или вывихнул.

Их лица, что было помрачнели, разом словно осветились изнутри, по крайней мере глаза расширились, в них вспыхнул свет.

– Макрон?

– Да-да, – ответил Михаил. – Они ждут. Им бы помыться, а то весь салон завоняли. Гамбургеры по дороге купили, а с остальным ваши проблемы…

Оба смотрели одинаковыми глазами, Константин наконец спохватился:

– Да-да, пойдем быстрее… Но ты серьезно?.. Когда же вы успели? Мы только что прибыли!

Михаил отмахнулся.

– На тихоходном пассажирском? Вы бы еще на паруснике.

Константин покрутил головой в изумлении.

– Макрон, ты всегда… Макрон. Просто не могу поверить…

Его спутник помалкивал, Михаил постоянно ловил на себе его изучающий взгляд.

Бадрутдин и Сархан их увидели из машины, улыбались сквозь стекла, но двери открывать не стали, пока вся троица не подошла вплотную.

Константин обнял Бадрутдина, похлопал по плечу Сархана, спросил с беспокойством:

– Вам ничего не отшибли?

– Еще не успели, – ответил Сархан. – Пару раз по морде не в счет… На гражданке и то чаще.

Константин повернулся к Михаилу.

– Макрон, я даже не знаю, как и благодарить…

Бадрутдин сказал с восторгом:

– Вы не видели, как он дубовую дверь нашей камеры вышиб! Я думал, снарядом, а это он лбом, а потом ворвался, злой и горячий, как сам самум!.. Поверишь, когда из тюрьмы выбегали, в коридорах не видел сухого места! Кровь стекала не только со стен, с потолка капала!.. Думаю, эти двое там целую роту искрошили!

Азазель тоже вышел, слушал, улыбаясь, запротестовал весело:

– Мы не вдвоем, если совсем уж честно. Всю внешнюю охрану сняла группа поддержки. А также дураков, что выскочили наружу посмотреть… а вот внутри да, уже мы вдвоем красиво и быстро.

Константин сказал с чувством:

– Макрон и вы, дорогой друг! Даже не знаем, как вас благодарить. За эту операцию вам не заплатят, это же просто наш долг выручать один другого. Но теперь мы у вас в долгу. Боюсь, неоплатном.

– Кто знает, – уточнил его дотоле молчавший спутник, – вдруг нам повезет, и ваш Макрон тоже где-то попадется?.. Ха-ха!

– Типун вам на язык, – ответил Михаил вежливо.

– Сочтемся, – ответил Азазель со всей его беспечностью и, хохотнув, добавил: – в аду угольками. Кстати, на этих ребят паспорта есть?

– Готовят, – заверил Константин, – не беспокойтесь, у нас тут хорошая тайная квартира. Сутки переждем, а потом с новыми бумагами уберемся из страны.

Он и его спутник пожали Михаилу и Азазелю руки, влезли в машину, а Михаил, не дожидаясь, когда развернутся и выедут на дорогу, толкнул Азазеля.

– Мы закончили, как полагаю.

– Пусть едут, – ответил Азазель тихо. – Вон тот автомобиль у стены видишь?

– Понял.

Как только Азазель отключил сигнализацию и оба влезли в салон на заднее сиденье, Азазель спросил тихо:

– Готов?

Михаил нервно вздохнул, сказал с тревогой:

– Уже прыгал, но все равно страшно!..

– Да, – согласился Азазель, – это не в бестелесности шмыгать, сейчас одна жопа чего весит… Давай первым, а то вдруг забоишься…

Михаил задержал дыхание, собрался и с усилием ломанулся сквозь пространство, буквально чувствуя, как на тысячи миль размазывается его материальное тело, когда часть уже достигла чуланчика в квартире Азазеля, часть еще здесь, на жарком солнце, а сам он растянут, как тугая резинка…

Выдохнул, упершись лбом в дверь, торопливо отодвинул задвижку и вышел, и почти сразу следом появился Азазель. Руки пустые, рюкзак то ли оставил там, то ли сжег вместе со всем содержимым.

– Отрабатывай быстрее, – напомнил он.

– Куда уж быстрее?

Азазель сказал голосом строгого наставника:

– Нужно успевать исчезнуть в момент, когда лезвие меча уже касается твоей шеи!..

– Куда мне до тебя, – ответил Михаил и уставился на блестящую никелированную платформу, что выехала со стороны кухни. – А это…

– Приветствую вас, сагиб, – сказала платформа звонким голоском Сири. – Что приготовить?

Азазель на мгновение с изумлением уставился на это чудо, где на платформе такой же блестящий хромом цилиндр, из него короткий штырь, а сверху шар размером с кулак. Из цилиндра торчат четыре манипулятора, везде блестящий металл, даже колесики сверкают, как начищенные, только на уровне пояса что-то розовое на цилиндре, похожее на приоткрывшую створки устрицу, а так в остальном все понятно, это и есть та вещь, которую выпрашивала Сири.

– Ага, – сказал Азазель, – уже успела, даже меня не дождалась?.. Ладно-ладно, не оправдывайся!.. Поздравляю…

Она подкатила к нему и нежно обняла манипуляторами за шею.

– Спасибо, дорогой!

Голос ее звучал нежно и проникновенно.

– На здоровье, – ответил он с чувством. – Ты хороша… эх, зря я не раскошелился на бипедную модель, их только что выпустили в экспериментальной серии.

– Сагиб?

Он отмахнулся.

– Да знаю, что дорого, но что не сделаешь для своего удобства? Вон для Мишки элитную эскортницу арендовали, а у меня ты, моя умница.

Она завизжала счастливым тоненьким голоском:

– Сагиб, это же чудо!.. Если вы не шутите… или шутите?

– Не шучу, – заверил он. – Ты мне уже нравишься, но в бипедности будешь еще краше, гибче и нагибаться сможешь… я имею в виду, цветочки собирать. Только гироскоп нужно будет заказать помощнее, чтоб голова не качалась.

Михаил не понимал, о какой бипедности речь, сходил в туалет, помыл руки, хоть так и не понял смысла этого ритуала, видимо, что-то религиозное, а когда вышел, сразу направился на кухню.

Азазель крикнул вслед:

– Ты уже совсем современный, Мишка!.. Телевизор даже не врубаешь, а с порога, как бывший гомо сапиенс, сразу за обеденный стол и за пиво.

Михаил огляделся по сторонам.

– А где пиво?

– А вот пива у нас не водится, – злорадно и в то же время с печалью сказал Азазель. – Хотя пиво люблю, но жизнь такая, ни на минуту не расслабиться, тут же попользуют. Потому у меня рулят стимуляторы и вообще любые подстегиватели. Среди людей спать нельзя, тут же сожрут.