За барьером, где прячется пулеметчик, громыхнуло, во все стороны разлетелись глыбы камня, словно взорвался склад боеприпасов. Мелькнули в воздухе оторванные части тела, что значит, пулеметчик прятался за каменным выступом не один.

Азазель, как он успел заметить, избегает красочных схваток врукопашную, когда долго бьют один другому морды, бросают о стены, наносят зверские удары руками и ногами, применяют удушающие захваты. Просто быстро и точно стреляет, всегда успевая нажать на спуск первым, снова кивнул с самым раздраженным видом Михаилу в сторону двери в подземелье.

– Да понял я, – буркнул Михаил, – понял…

Он выдернул чеку из гранаты, выждал, чуть швырнул по дуге в зияющий зев, откуда выпрыгивают быстрые поджарые боевики и с ходу начинают строчить из автоматов.

Через пару секунд донесся звук глухого взрыва. Михаил бросил еще одну, тут же сам ринулся ко входу. Граната взорвалась за мгновение до того, как он сбежал по лестнице, осколки с визгом ударили в стену всего на расстоянии протянутой руки.

Перепрыгнув через два трупа, он с пистолетами в обеих руках сбежал дальше по длинной лестнице, а там ринулся по широкому низкому коридору со всех ног, поспешно стреляя, стреляя и стреляя.

Внизу, как он понял, весь отряд, а наверху только патрульная группа, и хотя у него семнадцатизарядные «Геко-217», но запасные обоймы понадобятся, еще как понадобятся…

В конце коридора еще дверь, запыленная, грязная, словно тоже с тех же времен, если бы не клеймо Jura, вряд ли это крестоносцы установили ее с бронированными вставками.

Сердце колотится так, что в ушах звон, подбежал и рванул на себя за ручку. Дверь даже не скрипнула, а завизжала, сердце едва не лопнуло от неожиданности.

Из темноты простучала и оборвалась автоматная очередь. Дверь с лязгом захлопнулась за спиной, Михаил с трепещущей душой понесся по ступенькам вниз, из стен торчат запыленные и покрытые паутиной лампочки, как только не перегорели в такой грязи, но глаза моментально приспособились к полумраку, а дальше лестница уперлась в широкий тоннель.

Справа и слева послышались быстрые шаги, Михаил торопливо отступил на два шага, присел и, держа пистолеты в вытянутых руках, изготовился стрелять как можно быстрее.

Похоже, те, что спешили к лестнице справа и слева, обменивались знаками, потому что сразу два человека с автоматами в руках возникли с обеих сторон.

Михаил с силой надавил на скобы, и тут же над головой просвистели пули, высекая за его спиной каменные крошки из ступеней лестницы. Двое, сраженные его выстрелами, выронили автоматы.

Не дожидаясь, когда вяло опустятся на пол, перепрыгнул через их уже неживые тела, уловив по движению воздуха, что слева в тоннеле ничего опасного, а с правой стороны по коридору мощно прет животное тепло, как от скопления большого количества людей или зверей.

Подвал настоящий средневековый: каменные стены, низкий свод, никаких толстых труб вдоль по бокам, даже пахнет временами Саладина.

Он бежал, прислушиваясь ко всем шорохам, на том конце короткого туннеля каменные ступеньки повели еще глубже, где еще сводчатый коридор, мрачный и почти сырой, это в сердце Аравийской пустыни, даже непривычно как-то…

Быстрые шаги бегущих снизу людей он расслышал задолго, всего трое, судя по шагам и запахам, мог бы даже, сосредоточившись, восстановить по колебанию воздуха их лица, потому вдохнул быстро и, задержав дыхание, высунул кисть руки с зажатой в ладони рукоятью пистолета.

Шаги оборвались сразу после его трех выстрелов, послышался шум от падения тел. Он выскочил, все еще настороженный, все трое получили пули в головы, но третий пытается встать, лицо в крови, однако сумел поднять автомат и повернуть в сторону чужака.

Михаил выстрелил и, перепрыгнув через тело, ринулся вниз по ступенькам, а дальше по широкому коридору пронесся, как конь, вслушиваясь и внюхиваясь во все звуки и запахи.

Он издали увидел толстую дубовую дверь с огромным металлическим засовом, напряг слух до предела и почти сразу услышал с той стороны очень тихие голоса:

– Что-то хлопнуло вверху?

– Показалось, – ответил другой. – Размечтался…

– А что, вдруг передрались?

– А последний убился о стену?

– Вот-вот, чего в нашей жизни не бывает?

Бадрутдин, мелькнуло в голове Михаила. Его уверенный и чуть хрипловатый голос. С ним однажды плечом к плечу вели бой на перевале, удерживая целый отряд боевиков. Помощь подоспела, когда кончились патроны и готовились драться десантными ножами. А еще вместе прошли от и до рискованную операцию по доставке оружия боевикам в Саудовскую Аравию…

Дико и несвоевременно из нагрудного кармана раздался тихий голос Азазеля из включенного смартфона:

– Наверху зачищено. Как у тебя?

– Заканчиваю, – сообщил Михаил.

– Спуститься к тебе?

– Охраняй выход, – попросил Михаил. – Справлюсь.

– Хорошо, выводи. Подстрахую.

– Отбой, – шепнул Михаил, впереди ощутил затаившихся людей с оружием, не стоит, чтобы Азазель встревожился, снова услышав стрельбу.

Он ринулся по коридору, взвинченный и с пистолетами в руках наготове. Сбоку к двери, из-за который он услышал голоса, выбежал боевик с автоматом в руках. Михаил выстрелил и, не дожидаясь, пока тот распластается на полу, перепрыгнул и с разбегу ударился в дверь.

Она разлетелась в щепки, в глубине каменного мешка двое заключенных со связанными за спиной руками испуганно дернулись.

Один вскрикнул неверяще:

– Макрон?

– Привет, Бадри, – сказал Михаил. – А это… неужели Сархан? Ого, какую бородищу отрастил! Под фундаменталиста косишь?.. Ладно, давайте выбираться. Идти сможете?

– Я смогу, – сказал Бадрутдин, – а Сархан попрыгает на одной, как дрессированный гусь.

– Сам ты гусь, – огрызнулся Сархан.

– Некогда прыгать, – ответил Михаил. – Мало ли что тебе хочется. Перехочется! Лезь на спину!.. Ах да, дай уберу веревку…

Бадрутдин спросил быстро:

– А как… охрана?

– Передрались, – объяснил Михаил. – А последний, как у них и водится, убился о стену. Сархан!

Сархан, даже не разминая затекших рук, беспрекословно выполнил приказ командира, повис на его спине, держась за плечи и стараясь не давить на горло, обхватил ногами, а Михаил метнулся обратно, почти не чувствуя добавочного веса.

Бадрутдин мчится следом, Михаил ощутил, что не только слышит его по топоту, но и как-то видит, то ли в отраженном эхе, то ли по запахам.

По дороге с разбега перепрыгивал распластанные тела, Сархан на спине испуганно-восторженно вскрикивает над ухом, зато Бадрутдин поскальзывался в крови и ругался, но тоже ликующе-восторженным голосом.

Когда он на миг оказался в поле зрения, Михаил увидел в его руках по автомату.

– Не вздумай стрелять, – крикнул он. – Здесь я не один, с напарником!

Бадрутдин охнул:

– Ты спустился в подземелья всего с одним?

– Да, – ответил Михаил, – а то одному скучно, заснуть можно. Я же знал, что все поубиваются!

Бадрутдин хохотнул, принимая право командира на шутку после такой блистательной операции.

Наверх дорога показалась короче, только Бадрутдин стал задыхаться, Михаил слышал и почти видел, как его раскачивает на бегу так, что задевает стены, а отставать начал все больше.

Далеко вверху в проеме распахнутой двери блеснуло пронзительно синее небо, а когда взбежал выше, на лицо упали лучи жаркого и слепящего солнца.

С Сарханом на спине легко пронесся, прыгая через ступеньку, за спиной слышались отстающие шаги запыхавшегося Бадрутдина, Михаил слышал, как он прокричал им вдогонку:

– Бегите, бегите!.. Я до… го… ню…

Азазель уже ждет наверху, обернулся на вынырнувшего Михаила, в одной руке пистолет, в другой автомат, а за спиной плотно прижатый ремнями рюкзак с гранатометом и снарядами.

– Всего один?

– Второй догоняет своим ходом, – сообщил Михаил, Сархан попытался слезть, Азазель сказал весело: – Сиди, хоть ты поездишь на нем. Мне вот никак не удается, у него норов, как у жеребца Александра Македонского.

Сархан ответил задыхающимся голосом, словно это он бежал всю дорогу:

– Да он и похож на Буцефала… Прет, как бешеный слон…

Михаил сказал быстро:

– Как будем выбираться?.. Я видел автомобили…

Азазель кивнул:

– Я велел Гаспару отобрать автомобильчик получше и подогнать поближе. Обожаю внедорожники. Все к нему, да побыстрее!

– Погоди, – попросил Михаил. – Сейчас подбежит Бадри.

– Ранен?

– Нет, – ответил Михаил виновато, – я бежал слишком быстро.

Над ухом хрюкнул Сархан:

– Слишком быстро? Да ты летел, как бронебойный снаряд!

– Я потороплю твоего соратника, – сказал Азазель.

Михаил понесся к автомобилю, у Азазеля своеобразное чувство юмора, «автомобильчик что получше» оказался старым потрепанным пикапчиком, а на стоянке остались всего лишь шикарные «Мерседесы» и «Вольво».

Из пикапчика выскочил и бросился с распростертыми объятиями Гаспар, но по взмаху руки Михаила снова послушно прыгнул за руль. Сархан с плеч Михаила полез сразу через борт.

Михаил оглянулся как раз в момент, когда из подвала не выбежал, а выпрыгнул Азазель, в охапке ошалелый Бадрутдин, что так и не расстался с двумя трофейными автоматами, стремительно домчался до пикапа и свалил спасенного в кузов.

– Все готовы? – крикнул он. – Чего стоишь? Гони!

Гаспар послушно вдавил педаль газа до упора, даже не спросил, почему гнать, остается он, что ли, однако Азазель уже быстрым прыжком метнулся через задний борт в кузов.

Сархан и Бадрутдин смотрели на него круглыми глазами, а он сказал бодро:

– Куда мне до Макрона, сами знаете.

– Макрон, – сказал Сархан уважительно, – всегда Макрон. Здоровый, как дракон пустыни.

Автомобиль понесся прочь, Азазель снял с плеч и опустил рюкзак под ноги, расстегнул, чтобы оба спасенных увидели портативный гранатомет и пару продолговатых снарядов.

Когда отъехали метров на пятьсот, за спиной гулко грохнуло. В небо взвился столб багрового огня, а следом повалил черный удушливый дым.

– С детства любил поджигать, – признался Азазель и скорбно вздохнул. – За что влетало… Зато сейчас какая жизнь, а?.. Жги, взрывай, круши… еще и спасибо скажут!

Бадрутдин с трудом отдышался, но первым, повертев головой по сторонам, спросил хриплым голосом Сархан:

– Вы с Макроном что, одни?

Азазель сказал авторитетно:

– Группа поддержки не показывается. Они свою часть операции закончили, дальше работали мы.

– Профессионально, – согласился Бадрутдин. – Но в той стороне дороги группа Агилай-хана… Это такая умелая сволочь, что если наткнемся… Да ты сам знаешь.

– Этому Агилай-хану лучше, – сказал Михаил, – если не наткнемся.

Он мучительно старался вспомнить хоть что-то еще об этом Агилай-хане, но ничего, кроме имени и какого-то боя на перевале, где то ли сражались рядом, то ли друг против друга, в памяти широкая прореха, а что было дальше и почему сейчас нужно быть противниками, вообще нет понятия.

Азазель, не поворачивая головы, бросил:

– Похоже, впереди в самом деле форпост.

Бадрутдин спросил быстро:

– Откуда знаешь?

Азазель молча показал ему смартфон с увеличенным снимком со спутника.

– Ого, – сказал Бадрутдин с уважением. – У вас есть доступ к таким картам?

Азазель кивнул в сторону Михаила.

– У Макрона все есть.

– Да, – согласился Бадрутдин. – Макрон и раньше был легендой, а сейчас вообще, все с такой легкостью, даже не запыхался.

Азазель буркнул:

– Опыт не пропьешь, он только растет, как счет в банке.

Далеко впереди на краю дороги показался форпост из мешков с песком, выложенных кольцом, а дорогу в узком месте перегородили два тяжелых грузовика.

Азазель вздохнул, вытащил из рюкзака гранатомет и опустил трубу на плечо.

– Не достанешь, – сказал Сархан с предостережением. – Надо другой путь.

– Зачем?

– Пулемет бьет дальше, – напомнил он. – Пока подъедем, нас изрешетят.

– У нас новые модификации, – сказал Азазель скромно и указал взглядом на Михаила. – Вот он достал через свои связи. Оружейный барон!

Не договорил, нажал на скобу. Чуть откачнуло, из широкой трубы выметнулся огненный снаряд и понесся, оставляя багровый след, в сторону грузовиков.

Все с напряжением затихли, Михаил видел, как подсознательно ждут, что снаряд упадет на полдороге к цели, однако тот продолжает чертить огненную прямую…

Ударил в кузов левого грузовика, моментально взметнулось пламя. Во все стороны взлетели обломки автомобиля, на фоне красного огня мелькнули черные колеса и тела боевиков.