Глава 23
Когда бойцы разделились и отдыхающая смена ушла спать, Владимир вновь перебрался к отцу. Ему не терпелось узнать новости. Естественно, что всё ему батя не расскажет, но хотя бы часть… Тем более что просто разглядывать погрузившийся во тьму противоположный берег было довольно скучным занятием.
– А когда вы впервые заподозрили неладное?
Отец усмехнулся немного кривоватой улыбкой, потом сплюнул в сторону.
– Когда Марк сделал свою машинку. Впрочем, ты же не в курсе… Если кратко, представь, что неандерталец собрал ЭВМ. Ни с того ни с сего.
– Ясно…
– Ну а потом просто сопоставили факты. Нам очень повезло, кстати, что гарахи поздно спохватились. И только СС имел способности к перемещению.
– Не пойму… Как же они размножаются, что все вдруг стали мутантами?
Отец снова сплюнул.
– Начнём с того, что Самый Старый вообще-то самка.
– Офигеть – не встать! Не может такого быть! – перебил он от неожиданности батю.
Тот хмыкнул и продолжил:
– Пришла она сюда беременная. Ну и родила. А поскольку больше гарахов, кроме них двоих, не было, пришлось им… Ну, ты, короче, понял.
– Мерзко… Мать с сыном…
– Угу. Только вот в человеческой истории таких примеров… Одна Иокаста чего стоит. А уж если братьев Гримм почитать без детской адаптации… Короче, сынок у СС оказался поражённым радиацией. Как я понимаю, она бежала с какой-то очень радиоактивной планеты. И получился такой выверт. Дальше – больше. Самой Старой пришлось рожать до тех пор, пока не получилась самка. Ещё одна. Тогда она ушла в тень, так сказать. Ну а потом… Близкородственные браки, как правило, ведут к вырождению. Этот закон никто не отменял.
– Ясно…
– О Храме я тебе говорил. Насчёт статуи.
Молодой человек кивнул.
– Ну а остальное узнаешь, когда закончим здесь. Могу только сказать одно, точнее, спросить… – Отец сделал паузу, и Владимир не выдержал повисшей тишины:
– Чего, пап?
Батя ещё чуть-чуть помолчал, потом задал вопрос, привычно прямо:
– Долго холостяковать собираешься? Мы уже внуков заждались…
– Мы? Или ты?
– Скажем так: я. Светка, конечно, постаралась. Но ты… Статья особая. Когда жениться думаешь?
Молодой человек пожал плечами:
– Да как тебе сказать, пап… Не встретил пока ту, единственную. Нравятся многие, отрицать не стану. Да ты, наверное, в курсе.
– В курсе. Даже то, что ты себе содержанку заводил.
Владимир неприятно удивился:
– И что?
– Ты большой. Голова на плечах есть… Постой-ка! Слева от фонаря, сто метров.
– Вижу!
В темноте переулка мелькнул фонарь. Описал один круг. Второй.
– Приготовились…
Батя приник к прицелу бандуры, Владимир крепче сжал рукоятку пулемёта, прижавшись щекой к прикладу. Спустя мгновение вдруг вспыхнула заполошная стрельба из местных револьверов, время от времени перекрываемая гулкими звуками пальбы из винтовок. Грохнула снайперка. Ещё раз. Ещё. Только лязгал затвор. Снова выстрел из снайперской винтовки. Из темноты вывернулись пять фигурок в платьях, путаясь в длинных юбках, изо всех сил устремились по мосту. Стрельба позади них всё нарастала. Одна из женщин вскрикнула, но товарки подхватили её под руки, потащили. Солдаты прикрытия задёргались, и отец скомандовал:
– Огонь! Отсекайте погоню!
Распорядился вовремя: в свете фонарей было видно, как откуда-то сверху показался большой отряд синемундирников, не меньше полусотни человек. Ребята открыли огонь, потом кто-то перебежал к Звонарёвым:
– Товарищ член Совета, может, отдыхающих поднять?
– Не надо. Нам ещё долго здесь стоять. На позицию!
Солдат укатился обратно, а отец вновь приник к прицелу. Толстый ствол с набалдашником дёрнулся, бегущие женщины были уже совсем близко, и внезапно Владимир ощутил неприятную боль в висках, становящуюся тем сильнее, чем ближе были беглецы с той стороны. Бросил взгляд на отца. Тот неприятно осклабился. Почувствовав взгляд сына, кивнул в знак понимания. Снова приник к прицелу.
Океанки между тем были уже практически рядом. Сверлящая боль стала практически невыносимой. Охнул и опустил оружие один из молодых бойцов охраны, схватился за голову… Девушки скользнули за плиты, без сил рухнули на асфальт, Аора с трудом подняла руки, сбрасывая с плеч вещевой мешок армейского образца, непонятно каким образом оказавшийся у неё… Внезапно отец, не отрывавшийся от прицела, резко присел и… его любимый нож пронзил ношу океанки. Послышался дикий, сверлящий уши визг на грани ультразвука, и давление на виски сразу ослабло. Беглянки недоумевая стали оглядываться по сторонам, но тут к ним подскочили солдаты, потащили раненую и их самих в глубину укрытия.
– Давай, Володя! – И сам нажал на кружок.
Вывалившийся на мост отряд солдат словно смело. Вопли, проклятия, выстрелы, всё будто слилось в одной дьявольской симфонии. Длинная, почти до расплава ствола очередь сделала своё дело. Но как оказалось, это только первая волна. Тут же противников стало ещё больше – не меньше сотни человек выбежали из близлежащих переулков, устремились к мосту. Молодой человек завозился, меняя ленту и со злостью глядя на струящееся над раскалённым стволом марево горячего воздуха, но тут треснули очереди бойцов охраны.
– Автомат дай! – рявкнул отец, вскидывая трубу РПО на плечо.
В следующее мгновение длинный заряд выскользнул из ствола и устремился в размахивающую оружием, дико вопящую толпу, заполнившую собой мост и, казалось, не обращающую внимания на то, что по ним стреляют из десятка автоматов практически в упор, со ста метров. И тут ахнуло… А в следующее мгновение дикий вой ужаса, в котором не было ничего человеческого, донёсся из сплошной стены ревущего пламени. Отшвырнув использованное оружие, батя высадил весь магазин по шевелящемуся огню, мгновенно сменил магазин, но дальше стрелять не стал. Этой очереди оказалось достаточно, чтобы океанцы откатились. Воцарилась звенящая после стрельбы тишина. Отец повернул голову к сыну, осклабился в довольной ухмылке:
– Ничего не чувствуешь?
– Что? – не понял Владимир.
– Голова не болит?
С удивлением тот понял, что боль в висках ушла. Отец подтащил к себе вещмешок, брошенный океанками, вытащил окровавленный нож, разрезал им завязки, затем вытряхнул оттуда залитую густой вишнёвой кровью ушастую тушку.
– Теперь понял?
Сын медленно кивнул. Этот тарах был другим, не таким, как СС. Более светлая окраска, уши узкие и прямые, хотя такие же длинные, как у прародителя. Оскаленная пасть показывала куда большее количество острых, почему-то не белых, а чёрных клыков. И если СС выглядел добродушно, по крайней мере пока не открывал пасть, то этот сразу внушал отвращение.
– Мерзость. – Молодого человека передёрнуло.
Отец кивнул. Прислушался к воцарившейся тишине, нарушаемой рёвом горящего пламени, потом поднёс руки к вискам.
– Один ещё есть. Но мы его добьём. Не сегодня, так завтра… – Взглянул на сына, кивнул в сторону укрытия, куда утащили океанок: – Нет желания пообщаться?
Тот сплюнул:
– Будет день – будет пища.
– Логично… Значит, говоришь, не встретил ту единственную ещё? – Хитро прищурился.
Переход был настолько резким и неожиданным, что Владимир растерялся:
– Ты чего, пап?!
– Ну, я хочу дождаться внуков…
– Дождёшься. Не встречу до конца года – женюсь на первой попавшейся. Лишь бы не уродка была.
– Ой, смотри, не зарекайся. А то и пикнуть не успеешь, как раз-два – в дамках.
– Пап! Да что ты прицепился? Будут у тебя мои внуки! Будут! Слово даю!
– Надеюсь… – Отец перезарядил снайперскую винтовку, любовно погладил по крышке ствольной коробки: – Хорошая машинка…
– Угу, – кивнул сын. Потом спросил: – Долго нам тут сидеть? Или так и будем отбиваться против всей Океании одним составом посольства?
– С чего ты взял? – удивился батя. – Два-шесть скоро будет. И наш «Зубр» тоже. Хоть и пришлось помучаться, но мы смогли его перевести к берегам Океании. И сейчас он идёт на полной скорости к столице.
– Тогда я чего-то не понимаю…
– Остался последний гарах. Он где-то здесь. Рядом. Я его чувствую. Надо его прикончить, и тогда всё завершится…
Сын молча кивнул…
– Я всё-таки не понимаю вашего… Не знаю, кем вам приходится Вовк… – Гера взглянула на соотечественницу, ставшую нуварркой.
Та едва заметно улыбнулась:
– Пасынок. Так его называют у нас.
– У нас? – Девушка уцепилась за эту фразу. – Разве вы не океанка?
Молодая женщина качнула красивой головой с пшеничными волосами:
– По происхождению – да. Но я родилась и всю жизнь прожила в Русии.
– Вы… аристократка?
– Баронесса. Впрочем, нуваррцам до этого нет дела. До того, кем ты была раньше. Среди нас есть и особы императорской крови, и бывшие нищенки. Все слои населения. Гонведки, океанки, русийки, пруски. Нуваррцы не делают и не видят разницы ни по происхождению, ни по крови.
Гера задумалась, потом тихо произнесла:
– Я не понимаю Вовка. Он в одно и то же время и добр до невозможности, и жесток. Сплошная противоположность.
– С чьей точки зрения? С вашей?
Девушка кивнула.
Аора вновь улыбнулась:
– Значит, вы ему небезразличны. Но… Не до такой степени, чтобы он решил на вас жениться.
– Жениться?!
Внезапно что-то словно лопнуло, где-то там, внутри. Ни одна, ни вторая не поняли, что произошло, но именно в это время умер один из двух последних гарахов. Гера тряхнула головой, с недоумением осмотрелась вокруг, потом медленно произнесла:
– Как я здесь очутилась?
– Что? – не поняла жена Звонарёва-старшего. – Вы же сами пришли сюда, к нам. Хотели предупредить о нападении, но опоздали.
– Я?! – взвизгнула океанка. Потом вдруг бросилась на молодую женщину, вцепившись в её пышные волосы, но слуги были начеку, с трудом скрутили бьющуюся в истерике девушку, которая выкрикивала только одно слово: – Ненавижу! Ненавижу! Ненавижу вас всех!
Аора, тяжело дыша, нагнулась над обмотанной верёвками Герой, внимательно разглядывая её. Посмотрев с минуту, отошла в сторону. К ней бросился старший из слуг:
– Госпожа! С вами всё в порядке?
– Рацию, – коротко бросила Звонарёва.
Мужчина послушно протянул ей небольшую коробочку, предупредительно произнёс:
– Двенадцатый канал.
Она кивнула, повернула переключатель, нажала на клавишу, поднесла передатчик к губам:
– Милый, это я. Слышишь?
Спустя секунду рация отозвалась голосом мужа:
– Что случилось, дорогая?
Женщина бросила взгляд на слугу, тот понятливо отошёл в сторону.
– Не знаю, что вы там натворили. Но гостья твоего сына только что попыталась меня убить. Её, конечно, связали. Но она сейчас повторяет только одно, что она нас ненавидит.
Пауза. Потом Михаил медленно произнёс:
– Понятно. Спасибо. Не развязывать её ни под каким видом. Пока мы не вернёмся.
– Хорошо. Береги себя, милый.
– Ты тоже, родная…
Аора вернула передатчик мажордому, села на прежнее место, пристально разглядывая замолчавшую вдруг океанку, замершую неподвижно.
…Михаил засунул рацию в карман разгрузки, взглянул на сына:
– Ты оказался прав. Твоя Гера тебя на самом деле ненавидит.
– С чего ты взял?! – напрягся сын.
Отец пояснил:
– Когда мы грохнули гараха, второй не смог держать её под полным контролем. Так что она сорвалась.
– А твоя…
– Всё в порядке. Слуги помогли. Да и моя дорогая не такая уж изнеженная ненюфара, как кажется…
– Ненюфара? Что это?
– Книжек читать надо было больше. Французское слово. Лилия. Так сказать, литературный символ изнеженных бледных дев.
– Понятно… Значит, не зря я… – Замолчал. Потом нехотя высказал вслух то, что висело на сердце: – Теперь понятно, почему я всё время сдерживался. Как чувствовал, что вся эта демонстрация привязанностей – поддельная.
Отец хмыкнул:
– Может быть. Но пока ни в чём нельзя быть уверенными. Вот грохнем последнюю тварь, тогда всё и выясним… – И перевёл тему разговора, видя, что у сына пропало настроение: – Шикарное посольство нам построили.
Тот хмыкнул:
– Ага. Знал бы ты ещё, насколько мы его переделали… – Усмехнулся через силу: – Фактически из всего лишь наружная часть осталась. Да и то укрепили всё, что можно. А внизу… – показал пальцем на асфальт, – даже трубы и те заменили. Новые подвалы. Коммуникации. Подземные ходы, тоннели. Хранилища… Только недавно всё закончили. – Опять усмехнулся: – Даже потайные ходы в город есть. Но о них только Марк знает.
Отец кивнул. Помедлил, снова приникнув к прицелу, затем отрывисто произнёс:
– Приготовиться всем! Сейчас будет атака! Отдыхающую смену наверх! – Торопливо забубнил в рацию: – Крыс! Нужно подкрепление. Их тут уже под тысячу! Нас просто сомнут!
Передатчик тут же откликнулся:
– Не дёргайся. Мы видим. Сейчас подойдёт техника.
И верно, из сгущающегося предрассветного тумана с глухим рокотом вынырнул острый нос БМП, за ней угадывались два БТРа. Точнее, один бронетранспортёр и «Нона». Машины рассредоточились вдоль берега, возле прохода в стене, из десантных отсеков высыпали экипированные в тяжёлую броню и шлемы-сферы пехотинцы.
– А ну, сынки, марш отсюда. Дайте дяденькам поработать.
Старший из прибывших бойцов козырнул отцу Владимира:
– Тащ полковник, отдельная рота специального назначения в вашем распоряжении. Младший лейтенант Зубарев.
– Сколько вас?
– Тридцать человек. Сейчас подвезут миномёты. Мы – передовой отряд.
– Ознакомьтесь с обстановкой, младлей. Сейчас будет атака.
Тот молча поднёс к глазам необычного вида бинокль. Минуту рассматривал скрывшийся в тумане берег, затем кивнул:
– Так точно. Около тысячи. Даже, пожалуй, ближе к тысяче двумстам. Плюс пушка. Жалко идиотов. Но твари здесь нет. – Взглянул на небольшой экран прибора, пристёгнутого к поясу: – Он где-то там. – Показал рукой на противоположную сторону. Затем твёрдо добавил: – Шли бы вы, товарищ член Совета, отдыхать. Без вас закончим. И сына с собой прихватите. За то, что продержали кукол здесь, спасибо. Мы как раз успели. Сейчас разберёмся, отловим зверя – и наша работа закончена. А вам тут ещё разбираться. Уж лучше отдохните.
К удивлению Владимира, отец согласно ответил офицеру:
– Хорошо, младлей. Пойдём отдыхать, раз ты советуешь. Дел у нас днём будет действительно много… Но игрушку я с собой заберу.
Младший лейтенант махнул рукой:
– Разумеется, товарищ член Совета. Нам она здесь без надобности. Игры кончились, сейчас посерьёзнее машинки работать будут.
С урчанием двигателя из тумана появились четыре морды ленд-лизовских «доджей», тянущие за собой громады 160-мм миномётов. Расчёты сразу принялись отцеплять и устанавливать своё оружие, готовить позиции, а отец потянул сына:
– Идём. Не будем людям мешать. – И неторопливо пошёл от ворот в глубину посольского двора.
– Пап… Это подкрепление?
Батя кивнул:
– Да. Зубр здесь. И ещё куча народа. Решили не мелочиться. Зачистим Океанию основательно. Без гарахов никто сопротивляться не будет.
– А что потом?
– Что – потом?
– Когда мы закончим?
Отец махнул рукой:
– Да ничего. Уйдём. У нас Русия, Прусия, Гонведия. Там работы немерено.
– Мы что, бросим Океанию на произвол судьбы?
Родитель пожал плечами:
– Ну, посольство-то тут останется. Да и те, кому положено, присмотрят. Но особо вмешиваться не будут. Не до них нам.
– Ага… Как в Русии?
– Там другая статья. Мы считаем, что все беспорядки спровоцированы гарахами. Не станет тварей – и тут всё утихнет.
– Понятно… – Поёжился.
Почему-то стало удивительно тихо. Под ногами похрустывал гравий дорожки, ведущей к дому. Внезапно всё вокруг озарилось пламенем, затем гулко грохнуло. Да так, что зазвенело в ушах. Отец вдруг улыбнулся:
– Вот и всё… Конец.
– Что значит – конец? – не понял сын.
Батя разъяснил:
– Накрыли тварь. Правда, и народу досталось, но что прихлопнули животное – точно. Спасибо СС, чего-то она там с нами со всеми намудрила, так что мы их чуем. И сейчас всё оборвалось. И чисто стало… – Улыбнулся: – Давай поспешим. Аора меня ждёт, волнуется… – И на лице отца появилось такое выражение, что Владимир позавидовал… По-хорошему. По-доброму.
– Как думаешь, синие мундиры в атаку пойдут?
Отец отрицательно мотнул подбородком:
– Нет. Они же не самоубийцы. Сейчас там… – ткнул пальцем назад, на город, – начнутся разборки. Большой Круг и армия Океании. Впрочем, недолго.
– А нас они не зацепят?
– Поверь, в обеих сторонах дураков нет. Да и наши части нас оборонят. Ладно. Идём домой…
Аора встречала мужа и пасынка в гостиной. Мужчины сбросили с плеч бронежилеты, разгрузки, свалили в кучу оружие, женщина повисла на шее мужа, и сын, в который раз позавидовав отцу, вздохнул – ему так не повезло. Впрочем, ещё успеет…
…Владимир проснулся от невероятной тишины – ни стрельбы, ни шума людей за раскрытым окном. Удивительно тихо. Просто непривычно. Потянулся, встал, оделся в домашнюю одежду – джинсы и рубашку. Потом привёл себя в порядок – справил неотложные нужды, побрился, ощутил зверский голод, поэтому поспешил спуститься. Внизу за диваном сидел отец, увлечённо чистящий использовавшееся накануне оружие. Разобранные детали винтовки уже блестели, и он аккуратно протирал их ветошью.
– А, проснулся, соня? Пристраивайся.
Владимир нехотя пробурчал:
– Поесть бы сначала…
– Да не проблема. Иди ешь.
Сын кивнул, ушёл на кухню. Только сейчас взглянул на часы – едва удержался, чтобы не присвистнуть: почти пять часов дня. Повара, ничуть не удивлённые его столь поздним пробуждением, быстро соорудили ему перекус, и молодой человек принялся за еду.
– Кушаешь, Володья? – Мачеха замерла в дверях.
Говорить с набитым ртом не хотелось, и он просто кивнул.
Женщина улыбнулась:
– Ты кушай, кушай. Не спеши. Просто – что делать с девочкой?
Прожевав, молодой человек сообразил – речь о Гере.
– Что делать? Да пусть катится на все четыре стороны. Что с ней возиться? Тем более у неё и чувств-то ко мне никогда не было. Либо голый расчёт, либо внушение тварей.
Жена отца спросила:
– А с остальными?
– С какими остальными?
– Те, что ночью к вам пришли? С Герой ещё пятеро.
Молодой человек сделал глоток крепкого чая. Затем ответил в том же духе:
– Пусть идут куда глаза глядят. Зачем они мне? Надоело мне притворство… Впрочем, ладно: пошли, взглянем на них… – Отставил опустевшую чашку, поднялся, спросил: – Где они?
– Одну подстрелили, Анарган, кажется. Но ничего страшного. Сквозное пулевое в лодыжку. Все здесь. Ждут в беседке.
– Хорошо. Сейчас разберёмся…
Действительно, все пятеро обнаружились в беседке-курилке, что его обрадовало. И перекурить сразу можно. Вытащил пачку сигарет, сделал затяжку, внимательно осмотрел всех, едва не поперхнулся дымом. Кого-кого, а бывшую шангу он встретить точно не ожидал. Кивнул в знак приветствия:
– Здравствуйте, дамы. Какими судьбами в наших краях, Юрата?
Та опустила глаза, промолчала. Остальные выжидающе уставились на молодого человека. Усмехнулся краешком губ, уселся на скамеечку:
– Ну, начнём по порядку… Альма и Илана. Мои, так сказать, служащие. Что делать с вами? Будете работать на меня дальше или теперь уже нет? Особенно ты, Илана?
Маленькая океанка чуть прикусила на мгновение нижнюю пухлую губку, затем ответила:
– Если ты не возражаешь, то как только всё успокоится, мы с Альмой готовы продолжить… Без всякого внушения.
Её бывшая напарница кивнула в знак согласия и добавила:
– Если господин Зван не против, то да. Мы хотим продолжить сотрудничество. Продавая товары вашего производства, мы хорошо заработали. И потом… зная, что мы работаем на Нуварру, наши конкуренты и недруги побоятся нас трогать…
– Хорошо. Тогда, скажем, через месяц, потому что раньше вряд ли всё успокоится, я жду ваших предложений. К тому времени и ассортимент расширится.
Владимир знал, что говорил, – с конвейера должны были сойти первые дизельные большегрузные тягачи.
Обе девушки переглянулись, затихли. Он перевёл взгляд на госпожу Анталь:
– Теперь с вами, госпожа Харайя Анталь… Понимаю, что вы попали сюда не по своей воле. Вероятно, вы даже не помните, как здесь очутились… Так?
Молодая женщина кивнула. Владимир махнул рукой:
– Вот и не забивайте себе голову дурными мыслями. Считайте себя свободной и можете идти к своему мужу.
– Я вдова. Уже две недели…
– Простите, не знал. Примите мои соболезнования…
– Спасибо. Но это не страшно… – Вздохнула, отвернулась и негромко произнесла: – Что с нами будет дальше?
– Всё зависит от вас. Какую жизнь вы построите, такая и будет. Ну а Нуварра и Русия всегда готовы сотрудничать с теми, кто открыт для нормальной жизни. Это и вас касается, Анарган. – Чуть наклонил голову в коротком поклоне. – Вижу, вас немного зацепило, но меня уверили, что ничего страшного. Я могу вызвать извозчика, и он доставит вас, куда вам будет угодно.
Немного бледная девушка махнула рукой:
– Лучше дайте мне позвонить домой. Отец пришлёт людей…
– Хорошо. – Протянул ей мобильник.
Та с удивлением взглянула на плоскую коробочку.
Спохватился:
– Ах да… Какой номер?
Анарган продиктовала, и он набрал цифры. Дождался ответа. Протянул девушке:
– Говорите.
Пока та без умолку трещала с домашними, пристально взглянул на Юрату. Та спокойно осматривалась по сторонам, и не было похоже, что бывшая мафиози попала сюда случайно.
– Ну а ты как здесь очутилась? Не помнишь?
– Почему? Я даже рада, что сейчас здесь. У меня есть к тебе пара вопросов.
Молодой человек откинулся на спинку стула, потянул новую сигарету из пачки.
– Каких?
– Не при всех…
Пожал плечами:
– Хорошо. Все могут быть свободны.
Неожиданно все хором завопили:
– Господин Зван, можно мы останемся у вас в доме?! До завтра?! В городе стреляют, и нам идти туда очень опасно!
Нехотя он согласился:
– Хорошо. Уговорили. Ну а сейчас, простите – дела…
Взглянул на небо, кое-где расчерченное дымными следами пожаров. Но вокруг было тихо – ни стрельбы, ни шума толпы. Кажется, справились…
