Глава 26
Жизнь пятая. Ночь на плотине

Няша так и сидела возле того же окна в своем черном кресле, поглаживая ложе винтовки, которую держала на поручнях. Рокки, небрежно бросив на подоконник пакет, набитый паутиной и виноградинами споранов, без эмоций поинтересовался:

— Чай поставить?

Девушка ничего не ответила. Вообще никак не отреагировала, будто не услышала. Лишь раскрытые глаза и осмысленное выражение лица показывали, что она не спит и не умерла.

Да уж, похоже, имеет место нешуточная размолвка.

Но Рокки по этому поводу не унывал, он помнил, что настроение у спутницы колеблется, будто флюгер на переменчивом ветру, и, как правило, плохое надолго не задерживается (правда, и хорошее тоже).

И вообще, она отходчивая, а он ничего ужасного не совершил. Даже больше — занимался полезными для пары делами, отваживая мертвяков от окрестностей дамбы (и заодно добывая спораны). Ну а что до замотанного бинтами предплечья, так кто же знал, что даже пробитая ломом голова не во всех случаях становится причиной мгновенной смерти.

Надо признать, мертвяки — те еще мастера преподносить сюрпризы.

Неприятные.

Ну да ладно, пускай и с потерями, но Рокки вышел из последней схватки победителем. Поверженная тварь, кстати, была покруче всех прочих и споранами порадовала — две штуки в мешке оказалось, в то время как остальные мертвяки были либо пустыми, либо одарили не более чем одним трофеем.

Занимаясь подогревом воды и нюхая соляровую копоть, Рокки самым невозмутимо-беззаботным голосом рассказывал Няше о перипетиях трех стычек с мелкими группами шаставших по берегу зараженных. Не забывал хвастать своими достижениями в искусстве метания смертоубийственных предметов и сетовал на то, что опыта (как и знаний) маловато, из-за чего и позволил себя цапнуть.

Девушка как молчала, так и продолжала молчать, вывести ее из этого состояния не получалось, зато отчетливо ощущалось, как сгущаются тучи психологического напряжения.

Няша недовольна.

Няша крайне недовольна.

Да она чуть ли не в ярости.

Поведав со всеми подробностями о своих приключениях, Рокки, дабы не молчать тягостно в унисон со спутницей, предпринял попытку выдать анализ своей недавней деятельности, заодно пожаловавшись на отсутствие кое-чего, что могло бы облегчить такого рода мероприятие.

— Хорошо бы где-нибудь достать быстродействующий яд. Смазать им лезвия ножей и тупо их метать, даже необязательно в голову. Чтобы пара секунд на все про все, и если не труп, то извивается на земле и больше не пристает. Но где же такой найдешь…

— Такого добра повсюду полно, — без тени эмоций, без намека на жизнь в голосе неожиданно произнесла Няша.

Сильно обрадовавшись тому, что все же добился от девушки хоть какого-то ответа, Рокки, скрывая довольные нотки, пытавшиеся прорваться в словах, попробовал уточнить:

— Где это повсюду? Я никакого яда нигде не видел.

— Видел, — тем же тоном заявила девушка. — Ты не раз его видел, просто ты совсем слепой, ты же самые очевидные вещи не замечаешь.

— Хотя бы подсказку дай.

— Хлопья.

— Хлопья? Ты о чем?

— О том, что остается от споранов, горошин и звезд. Нерастворимый осадок.

— Каша на бинтах?

— Да.

— Я помню, ты говорила, что это яд. И как? Серьезный?

— Если примешь хотя бы щепотку, рискуешь улететь на респ. Не больше часа проживешь, и такая жизнь тебе точно не понравится. А при попадании в кровь даже дозы в несколько миллиграмм хватит, чтобы вызвать чуть ли не мгновенный паралич всех мышц. И сердце тоже будет парализовано. И легкие. Если рядом окажется хороший знахарь или хотя бы врач с аппаратурой для реанимации, у тебя будет шанс не умереть, хотя надежды на спасение мало. Во всех остальных случаях ты и десяти минут не продержишься.

— А на зараженных действует?

— Да, но не так. Быстро убивает только мелких, крутые твари просто начинают двигаться медленнее, при большой дозе их парализует частично или полностью, но выживают.

— Тоже неплохо. Нам надо этой гадостью пули обмазывать.

— Плохая идея.

— А что с ней не так?

— Хлопья не выдерживают даже слабого нагрева, яд термически нестойкий, разрушается. А еще он очень нестабильный сам по себе. В холодном спиртовом растворе его можно хранить несколько недель, но на воздухе уже через два дня может полностью выдохнуться. Вот кому захочется постоянно обновлять оружие, возясь с веществом, которое может тебя убить, если попадет в свежую царапину.

— Да, это сильно усложняет дело. Хотя… У тех уродов, на которых мы нарвались у реки, был арбалет. Наконечники можно покрывать хлопьями и хранить в банке со спиртом, они ведь в нем не растворяются. Если понадобятся, быстро достал, прикрутил к болтам, и готово.

— В спирту яд отойдет от металла, не удержится, заново покрывать придется. Рокки, сколько раз я тебя предупреждала, чтобы ты не глупил и не лез никуда без спроса?

Изменение направления разговора с толку не сбило, потому как этого он ожидал. Ответил почти без паузы на раздумывание:

— Много. Но тут не глупость, тут…

— А помнишь самое начало? — перебила Няша. — Начало нашего знакомства? Я тебя предупреждала, чтобы ты на меня не западал. И не забывала об этом напоминать, так что не делай вид, что это вылетело у тебя из головы. А знаешь, что такое «не западать»? Это значит не пялиться на меня телячьим взглядом, не лезть с тупыми вопросами и не пытаться произвести на меня впечатление глупыми способами. Да и умными тоже. Ты, Рокки, не стал меня слушать. Это плохо. Это очень плохо. Это вообще никуда не годится.

— Тебе никогда не говорили, что ты сильно серьезно относишься к простым вещам?

— Мне много чего говорили. Разного. Это не важно. Для меня не важно. Никаких двух дней теперь не будет, ты уйдешь завтра. Уйдешь один. И даже не пытайся оттянуть этот момент, если хочешь расстаться по-хорошему.

— Няш, ладно, пусть я сглупил, но ты-то хоть постарайся подумать.

Девушка, никак не реагируя на слова Рокки, продолжила в том же духе:

— Я объясню тебе, как найти стаб. Ты решил действовать сам, это хорошо, это самостоятельность. Теперь ты сам по себе, а я сама по себе. Рано или поздно это должно было случиться, я с самого начала это говорила, подготавливала тебя, как могла. Ты сам сделал все возможное, чтобы это произошло побыстрее, вот и получил. На этом у меня все. А теперь оставь меня хотя бы ненадолго. Мне нужно побыть одной. Не надо ничего говорить, просто уйди.

— И надолго мне уходить? — самым мрачным голосом уточнил Рокки.

— Хотя бы на пару часов.

Рокки перестал шоркать напильником, отложил инструмент в сторону, покрутил перед лицом обрезок тонкой арматуры, один конец которого был наточен, а другой утяжелен импровизированной рукоятью, виток к витку накрученной из алюминиевой проволоки. Потрогав острие пальцем, счел, что доработка не требуется — дело завершено.

Хотя с последним не каждый согласится. На прутке не полностью снята ржавчина, заточка грубая, ни о какой полировке или хотя бы намеке на нее нет и речи. Вот только это даже в плюс, потому как на гладком металле хлопьям будет труднее удержаться даже при слабой нагрузке.

А нагрузки на незатейливое оружие прогнозируются серьезные.

Чтобы лишний раз это продемонстрировать самому себе, Рокки, не поднимаясь с шаткого стула и почти не замахиваясь, взмахнул рукой, запустив арматурину в блок пенопласта, прислоненный к стене левее двери. Попал точно в центр, как и все предшествующие разы. Удобно, когда мишень рядышком и не шевелится, но и против движущейся цели меткость должна работать, благо большие дистанции в таких случаях противопоказаны — попросту не добросишь.

Отгоняя назойливые мысли, отправил в тот же блок остальные наскоро сделанные пики. Тоже без промаха, но радости от успеха не ощутил. Настроение совсем ни к черту, и напрягает понимание, что оружие слишком хилое, разве что против самых мелких зараженных эффективно. Няша рассказывала, что крутым тварям даже удар ножом в глаз не страшен — самая крепкая сталь не пробивает защитную оболочку, там только пуля на что-то способна, причем далеко не всякая.

Опять Няша… Чем бы он ни занимался, вечно она всплывает. Ничего удивительного, ведь эта девушка — учитель, открывший перед Рокки дверь в новый мир, и самая близкая здешняя знакомая. Так кого же, как не ее, прикажете вспоминать?

Нет, не нужно обманывать себя, надо честно признать, что дело совершенно в другом. Ему в Няше не учитель нужен, а спутница. Настоящая спутница, а не просто девушка, вместе с которой куда-то идет. Уже не первый день рядом с ней, навоображал себе невесть что, начал глупить, как втрескавшийся школьник, а в итоге получил пинок под зад.

Предсказуемый пинок.

Но какая может быть предсказуемость, если башка отказывается рассуждать здраво?

Да уж, Няша права, он определенно думает не головой.

Что значит — завтра уходить? Даже если отбросить лирику, все крайне хреново, потому как девчонку сейчас не оставишь — несмотря на все ее заверения, раздробленная голень в порядок не пришла, ей еще восстанавливаться и восстанавливаться.

Вот на это он и будет давить при разговоре, к которому вернется, выждав отведенный срок. Ни о каких романтических чувствах даже не заикнется, тем более что сам в них не до конца уверен (да и спутница к такому диалогу определенно не готова).

Да, ему чертовски нравится эта нестандартная, не вписывающаяся в рамки его вкусов девушка, и градус симпатии растет с каждой минутой. Он уже до такой степени поднялся, что Рокки даже обижаться на спутницу перестал, слово «придурок» воспринимает чуть ли не как ласкательное.

Если где-то в весьма запутанном меню запрятана шкала обожания под названием «Рокки втрескивается в Няшу», она вскоре заполнится до максимума.

Но пока максимума не наблюдается. Рокки не настолько туп, он понимает, что это не тот случай, когда можно рассчитывать на мимолетную интрижку. Перед ним крайне неординарная девушка, с ней если и крутить шашни, только всерьез.

А он не уверен, что ему сейчас это нужно, зато с унынием приходится признавать, что Няше это не нужно совершенно.

Увы, но она слегка тронутая на почве отношений между мужчиной и женщиной и к тому же закоренелая одиночка, ей такая жизнь по душе, это она умеет. И Рокки не знает о спутнице ничего, кроме того, что она сама соизволила поведать, а это определенно не все. Есть подозрение, что за ней по пятам следует стая упитанных тараканов из тех, которые не поместились в девичьей голове, и, возможно, для припрятанных скелетов пришлось прикупить дополнительный шкаф.

Но, если и так, ее это совершенно не портит.

В высшей степени самодостаточный человек, ухитряющийся держаться отстраненно даже с тем, кто тащит ее на своем горбу уже не первый день.

Рокки и хочется стать ей ближе, и колется.

Да и как к такой приблизиться? Круговая оборона, сплошные шипы и мины на подступах.

Может, она и права, что пора расставаться, ведь еще пара дней, и он скорее пустит себе пулю в башку, чем оставит Няшу одну.

А может, и пары часов хватит.

Поднимаясь наверх, Рокки старался топать как можно громче, предупреждая о своем приближении, а на верхних ступеньках сообщил:

— Два часа прошло, ты не сильно против, если я чай заварю?

— Ну попробуй.

За время его отсутствия Няша, похоже, даже с места не сдвинулась. Так и сидела перед тем же окном, положив руки на винтовку и уставившись в сгущающиеся сумерки. Возможно, приняла эту позу, заслышав, что Рокки возвращается, но хотелось верить в другое.

В то, что на душе у нее тоже не все ладно, что сильно жалеет о сказанном и, возможно, не против забыть неприятные для обоих слова.

Спешить затевать непростой разговор Рокки не стал, вместо этого быстро вскипятил воду, благо уже чуток приловчился к примитивному «нагревательному оборудованию». Лишь поставив кружку на подоконник перед девушкой и усевшись за все тот же стол, без нажима, как можно спокойнее произнес:

— Можешь меня убить, но одну я тебя не оставлю.

— Твое мнение здесь вообще никому не интересно, — равнодушно ответила девушка, протягивая руку к испускающей пар кружке.

Рокки отважился на новую попытку:

— Ты ходить без меня не сможешь.

— Это мои проблемы, и скоро я с ними справлюсь.

— Вот когда разберешься, тогда и вернемся к теме расставания.

— Нет, Рокки, не вернемся, уже завтра тебя здесь не будет. И лучше приготовь свои вещи прямо сейчас, потому что уйдешь ты утром.

— Ты ведешь себя по-дурацки.

— Это лишь твое мнение, а я тебе уже говорила, что оно здесь никому не интересно. И да, я никогда не говорила, что я самая умная. Я тоже человек и тоже могу ошибаться.

— Ага, — согласился Рокки. — В моем случае ты стопроцентно ошибаешься.

— Если это и ошибка, то не такая уж и страшная. Пустой разговор, сейчас другое важнее.

— И что же?

— А то, что я до сих пор не знаю, где мы находимся, но примерно подозреваю. Сейчас объясню тебе, как выйти к ориентирам, где и на что смотреть, где опасно, а где не очень. Если не ошиблась с определением местности, шансы дойти до стаба у тебя приличные. Ну а если нет… Все, что тебе грозит, — еще раз улетишь на респ. С теми знаниями, которые ты от меня получил, тебе теперь проще будет выживать.

— За учебу, конечно, спасибо большое, но ты не права. Очень не права. Да, возможно, я сглупил с этой охотой на мертвяков, ты тут старшая, ты такие вопросы решаешь, но понимаешь…

— Рокки, дело тут вовсе не в мертвяках. Хватит уже мусолить эту тему, давай просто помолчим. Я больше ничего не хочу слушать. Вообще ничего. Допьем чай, посмотрим на ночь за окном, я расскажу тебе, как добираться до стаба, ты выспишься и утром пойдешь своей дорогой. И на этом все.

— Объясни… — почти сдался Рокки, цепляясь уже сам не понимая за что.

— Ну что тебе еще непонятно?! — чуть повысила голос Няша.

— Зачем так делать? Ни тебе, ни мне это не нужно.

— Тебе нужно, даже не сомневайся.

— Но я все же сомневаюсь.

— Чем дольше ты остаешься рядом со мной, тем тупее становится твой взгляд. Я знаю, что я далеко не первая красавица, но во мне есть что-то такое, что многих притягивает. Сильно притягивает, заставляет их терять головы. Ты, Рокки, почти перестал думать. Думать о важных вещах. А это очень плохо, это вообще никуда не годится, с таким настроением здесь долго не живут.

— Ну улечу на респ еще раз, не вижу в этом ничего страшного.

— Ты не один, нас здесь двое, и мы зависим друг от дружки. Твоя глупая ошибка может убить нас обоих. Ты в этом не видишь ничего страшного, а мне вот страшно, я ведь здесь далеко не новенькая. А что касается объяснений… Был один человек… до тебя был. Не так уж и давно. Такой же, как ты, новичок. Получше тебя, только стрелять вообще не умел. Я его учила всему. Привязался он ко мне, ну а я тоже почему-то расклеилась, как дура последняя, не стала его отправлять в стаб. Все одна да одна, иногда хоть вой, хоть кого-то рядышком увидеть хочется, слово сказать. А он очень спокойный, милый такой мальчик, симпатичный, не нахальный, чуть старше меня. Вел себя как настоящий рыцарь, вокруг меня тропы натаптывал, охранял от всего, что движется. Когда чуть не замерзли, все с себя пытался стащить, чтобы согреть меня.

Рокки, внимательно слушая девушку, чуть не откусил край поднесенной ко рту чашки, в нервном спазме свело челюсти. Это как прикажете понимать?! Девчонка, которая представлялась эталоном чистоты, вдруг рассказывает о каком-то молокососе, который согревал ее прохладными ночами?!

Нет, похоже, шкала тяги к спутнице уже переполнена, иначе чем объяснить вспышку столь чудовищной и, надо признать, не вполне обоснованной ревности. Вот какое ему дело, что и с кем у нее было до него? Но нет же, почему-то на стену лезть готов.

Определенно переполнена.

— Однажды я отправила его в стаб, чтобы он купил там бронебойные патроны к винтовке. Сама не пошла, мне опасно, ты ведь знаешь почему. Он тоже это знал. Вернулся с патронами, и мы пошли дальше. Но что-то меня грызло, какое-то предчувствие нехорошее, интуиция покоя не давала. Когда этот милый мальчик выстрелил мне в ногу, я была почти готова к такому и даже почти увернулась. Жаль, что почти, пришлось потратить одну жизнь. Мне, Рокки, пришлось пустить пулю себе в голову. Не первый раз это делала, все отработано. Вот сюда стреляю, точно в переносицу, после такого лицо очень плохо выглядит. Всегда в одну точку стараюсь это делать, чтобы мертвая казалась им страшнее. Сам понимаешь, ради Ромео стараюсь, может, от такого зрелища у этой твари хоть немножко настроение испортится.

— Парнишка решил тебя сдать?

— Ага. Наверное, договорился с кем-то в стабе. Ну или его заставили договориться. Ничего мне не сказал даже в чат, а перед выстрелом вышел из отряда. Пока ты в одной группе с целью, наносить ей вред очень сложно. Можно исхитриться, слегка обмануть Систему, но новичкам такое вряд ли светит.

— Вот ведь пес неблагодарный…

— Не обижай собак, Рокки. Он… он не раз говорил, что жизнь за меня отдаст. Все свои жизни. Очень красиво говорить умел. Не так, как ты, совсем не так. Как-то завораживающе… И сам красивый был, милый такой, вообще на тебя не похож. Лицо у него честное очень, открытое, а у тебя оно угрюмое, такому не хочется доверять. Вот ему хотелось довериться. Очень хотелось. А получилось…

— Может, я мордой и не вышел, но я не такой, как эта гниль. Странно, что ты до сих пор это не поняла.

— Ты себя еще не знаешь, у тебя даже памяти нет, зато я точно знаю, что у тебя шансов гораздо меньше, чем у него. Ты понимаешь, о каких шансах речь.

— Ну да, понимаю. Милый рыцарь, симпатичный и все такое, располагающий к себе, куда мне, придурку с кривой харей, против такого. Тут без шансов…

— Рокки, тут тебе не театр, не надо устраивать трагедию, тут дело не в том, что ты не в моем вкусе, тут дело во мне, в том, что у меня в голове, только и всего. У меня бы и с ним вряд ли что-то получилось, а уж с тобой… Извини, но насильно мил не будешь.

— Ты, кстати, тоже не в моем вкусе. Вообще не в моем. Но знаешь, я готов с этим смириться.

— Время, как я вижу, прекрасно лечит твои вкусы.

— Твои тоже вылечит.

— Не в этом случае. Утром мы попрощаемся, не забывай. И дай уже чай допить спокойно, ты ужасно болтливый.

Мрачно таращась в мрак за окном и добивая до конца свою чашку, Рокки раздумывал, какой бы еще аргумент привести Няше, но все больше и больше убеждался в тщетности любых усилий. Эта несносная упрямая девчонка приняла решение и отступать от него не намерена.

А еще она прямо заявила, что любит милых мальчиков, способных легко сдать ее за тридцать сребреников, а так как грубоватый Рокки к таким не относится, шансов у него нет вообще.

Лишь ради того, чтобы убрать полог тягостного молчания, чуть сменил тему:

— Ты сказала, что тебе страшно на респ летать, потому что ты не новичок. Я этот момент не понял. О чем шла речь?

— Сколько у тебя жизней осталось?.. — неожиданно помертвевшим голосом, не оборачиваясь, спросила Няша.

— Девяносто с лишним, ты сама знаешь.

— А у меня меньше десяти. Когда потеряю последнюю, я перестану появляться… я просто исчезну. Никто не знает, что происходит дальше. Я думаю, что дальше не будет ничего. Почти все так думают. Эта смерть, Рокки, — настоящая смерть. И мне недолго осталось…

Рокки, прочитав красную надпись, неожиданно возникшую в поле зрения, удивленно покосился на Няшу. Та, поднимаясь со своего кресла и облокачиваясь на смехотворное подобие костылей, наскоро сбитых и связанных из палок, стараясь скрывать проскакивающие в равнодушном голосе печальные нотки, пояснила:

— Все, Рокки, теперь ты сам по себе, а я сама по себе. Даже если сейчас тут будет атомный взрыв, мы, скорее всего, окажемся на разных респах.

— Предусмотрительная, — невесело усмехнулся тот. — Помочь спуститься? Я тебя мигом донесу, мы, придурки, грубую работу делаем качественно.

— Спасибо, Рокки, но я сама. Раз уж остаюсь одна, нужно привыкать обходиться без тебя.

Показалось или девушка пытается растянуть момент прощания, еле-еле ковыляя на кривых палках? Вот зачем она вообще вызвалась проводить его до выхода? Сам бы его прекрасно нашел, чай, не впервой.

Да ну, размечтался. Не нужно ей это затягивать, из пустой вежливости пошла или бзик какой-нибудь, разве ее поймешь — совсем странная.

Рокки повесил винтовку на плечо и, стараясь удерживать на лице каменное выражение, нагнулся за рюкзаком, приставленным к столу.

А распрямляться уже не стал, наоборот — завалился на пол ничком, вжимаясь в него брюхом.

Ну а кто не завалится, если ближайшее стекло ни с того ни с сего звонко лопается, а над головой у тебя пролетает что-то жужжащее, увесистое и, скорее всего, не полезное для здоровья.

Лежа на полу, Рокки приподнял голову и убедился, что по поводу последнего пункта не ошибся — в стене возле стола приблизительно на высоте человеческого роста обнаружилось отверстие, подозрительно напоминающее пулевое. А ведь раньше его не было, порядок в помещении царил идеальный.

— Няша! На пол! — шикнул он, только потом осознав, что зря надрывал голосовые связки.

Девушка не ворон за окном считала, она завалилась на пол чуть ли не раньше Рокки, отбросив в разные стороны костыли.

Ну да, ловкости ей не занимать (как и реакции).

Собираясь высказаться уже чуть предметнее, Рокки осекся, потому как снаружи донесся приглушенный расстоянием, но узнаваемый голос:

— Эй! Там! В башне! Утро доброе! Ну как вам там?! Сильно за нами соскучились?!

Рокки, скривившись, злобно выдавил:

— Это Глобус.

— И он здесь не один, — убитым голосом добавила Няша.