Левин и Градская сидели в здании аэропорта и дожидались приглашения на посадку. Истекали последние часы их пребывания на мексиканской земле. Они молчали, каждый по-своему переживая эти минуты. Левин думал о Еве, о том удивительном родстве, которое они обрели в этой экспедиции. Как бы там ни было и как бы в дальнейшем ни сложились обстоятельства их жизни, Левин не собирался забывать о той связи, которая, как он считал, прочно приковала их друг к другу. И если даже Ева легкомысленно забудет об этом, то он, Левин, не позволит ей сделать это. У него теперь есть веская и уважительная причина напомнить Еве, что они взаимные должники, а коль скоро это так, то он первый готов платить по счетам, каким бы великим этот счет ни оказался. Левин скосил глаза в сторону своей спутницы. Градская сидела, откинувшись на спинку кресла, и о чем-то сосредоточенно думала. В этот момент Ева вспоминала свой примиряющий разговор с Нелли. Отчего-то ей казалось, что это самое значительное событие, которое приключилось с ней за все время пребывания ее на мексиканской земле. Почему именно это событие, а не какое-то другое, Ева решительно не могла понять. Она ломала голову над этой загадкой и так и эдак, но не могла придумать никакого вразумительного объяснения этому факту. Но ей было очевидно одно: если это на самом деле так, то, значит, та цепочка удивительных событий, приключившаяся с ней, начиная с аварии по пути в аэропорт Домодедово до сегодняшнего дня, отнюдь не хаотичное совпадение случайных обстоятельств, а знак того, что весь этот замысловатый путь на карте ее жизни прочерчен самой судьбой, которая провела ее по всем лабиринтам этого удивительного маршрута с определенной целью. И пусть цель эта ей до конца не ясна, Ева не теряла надежды однажды докопаться до сути произошедшего с ней. И даже если этого не произойдет, Ева знала, что не очень-то и расстроится, так как всегда бесконечно доверяла жизни, которая устроит в ее судьбе все самым наилучшим и рациональным образом. Оставалось только одно иррациональное зерно во всей этой истории, которое никак не укладывалось в нарисованную Евой концепцию, – ожерелье. Для чего оно полыхнуло ярким светом в ее судьбе, возникнув сначала из зыбкой мути ее беспокойного сна, и вырвалось затем из мрака прошлых столетий? Чтобы осесть на полке какого-либо музея? Ева отказывалась в это верить. После того, что вчера рассказал об этой вещи Спенсер, сидя в ресторане, Ева поняла, что это ожерелье не просто ювелирное украшение, старинный артефакт или найденный археологами экспонат. Эта вещь имеет не только свой характер, с которым пришлось столкнуться чете Спенсеров, но она еще живет своей удивительной и непонятной для людей жизнью. Ева чувствовала, что имеет к этой жизни самое непосредственное отношение, но никак не могла понять какое. Ева настолько глубоко погрузилась в свои мысли, что не заметила, как возле нее остановился какой-то человек. Она заметила его только тогда, когда он позвал ее по имени. Ева вскинула глаза и с удивлением обнаружила перед собой Спенсера.

– Как хорошо, что вы еще не улетели, я боялся, что не успею, – тяжело дыша, проговорил он.

– Что-то случилось? – почти в один голос воскликнули Ева и Левин.

– Можно сказать и так, – загадочно ответил Спенсер и опустил руку в глубину сумки, которая висела у него на плече. Он бережно достал оттуда сверток и протянул его Еве.

– Возьмите, это должно принадлежать вам, – тяжело вздохнул Спенсер. – Как ни прискорбно мне это признать, но это так.

Ева приняла из рук Спенсера сверток, развернула его и вскрикнула от изумления. Она держала в своих руках ожерелье.

– Ничего не понимаю, – растерянно произнесла она, – но почему мне…

– А вы спросите у него, – раздраженно буркнул Спенсер, кивнув в сторону ожерелья.

– У кого? У него? – Ева скосила глаза в сторону ожерелья и вздрогнула от неожиданности. Ей показалось, что ожерелье улыбнулось ей.

– Угу, – процедил Спенсер сквозь зубы. – Если хотите знать подробности, то вкратце они таковы. Сегодня ночью я проснулся от крика Нелли. Когда я включил свет, то с изумлением увидел, что рядом со мной лежит совсем не Нелли, а другая женщина. – Спенсер на секунду замолчал, чтобы справиться с волнением.

– Другая? – округлила глаза Ева.

– Другая, мне приходилось уже однажды видеть ее… в вашей палатке, – Спенсер посмотрел на Еву, – когда вы были без сознания и я дежурил около вас. Так вот, на шее этой женщины красовалось это самое ожерелье. Я просто лишился дара речи при виде этого зрелища. Пока я находился в ступоре, картинка стала меняться, и на моих глазах эта женщина стала трансформироваться в вас, Ева.

– В меня? – У Евы пересохло в горле.

– Именно, – кивнул головой Спенсер. – Потом вы исчезли, а ваше место снова заняла та женщина. На этот раз она открыла глаза, сняла с себя ожерелье и протянула его мне со словами: «Отдай его Еве, оно поможет ей вспомнить все».

Дрожащими руками я взял это ожерелье и положил на подушку рядом с собой. В этот момент выбило пробки и в комнате погас свет. Когда я устранил неполадки и вернулся в спальню, то обнаружил Нелли, мирно спящую в нашей кровати, а в доказательство того, что мне это все не почудилось, на моей подушке лежало ожерелье. Когда я это осознал, острая боль резанула меня по сердцу. Я закричал и разбудил Нелли. Я едва ее отговорил вызывать «Скорую». Мы всю ночь не спали и приняли совместное решение отдать вам эту вещь… от греха подальше. Вот, собственно, и все. Надеюсь, я удовлетворил ваше любопытство.

Левин и Ева молчали, потрясенные услышанным рассказом. В это время из динамика раздался голос, извещающий о начале регистрации на рейс Мехико – Москва.

Ева вздрогнула и, словно очнувшись от глубокой спячки, зябко повела плечами.

– Все это так странно и непонятно, – произнесла она.

– Надеюсь, вы разберетесь во всех этих странностях, и ожерелье вам действительно в чем-то поможет, – улыбнулся Спенсер. – А теперь прощайте. Надеюсь, что эта наша с вами встреча не последняя.

Спенсер галантно поцеловал пальчики Евы, затем обменялся крепким рукопожатием с Левиным.

– Рад буду еще раз повидаться с вами, коллега, – улыбнулся Левин.

– Взаимно. – Спенсер взмахнул на прощание рукой, повернулся и быстро пошел к выходу.

Когда он скрылся из виду, Ева нашла руку Левина и крепко сжала ее.

– Нам пора, – шепнула она и в этот момент почувствовала, как что-то коснулось их сплетенных пальцев. Левин и Ева одновременно посмотрели на свои руки. На их ладонях лежало ожерелье. Оно выпало из свертка, который Ева до сих пор продолжала держать в свободной руке.

– Вам не кажется, что это знак? – в один голос произнесли они оба. Ева и Левин посмотрели друг другу в глаза и громко расхохотались.

– Определенно знак. – Ева бережно завернула ожерелье и спрятала его в сумку. – В Москве мы узнаем, что оно хотело этим сказать.

– А мне кажется, что я уже знаю. – Левин наклонился к Еве и слегка коснулся губами ее щеки.

– Поживем – увидим, – улыбнулась Ева и потянула Левина за руку. – Идемте, а то самолет улетит без нас.