«Ох, голова кругом, с ума сойти можно… Не помню, как ушел из этого посольского сада. Куда теперь? К его превосходительству? Нет, поздно, и не заметил я, как стемнело. Поутру, все поутру… время есть. Через два дня, сказал этот Виллуан, он уезжает через два дня. Не пропустить бы. Нельзя пропустить! Нельзя, чтобы он увез это письмо, этот список фамилий. Начнут там из наших людей лазутчиков делать. Одурманят им головы, зажгут сердца крамольными идеями… Нельзя сего допустить! Посоветоваться… ах, как мне нужно сейчас хоть с кем-то посоветоваться! А больше не с кем, кроме как с родной женой. Да что проку? Агафьюшке до забот моих дела нет. Ей одно от мужика нужно – чтоб ее обихаживал. Ну что ж, приятное дело, да больно уж она ненасытная, милая моя женушка. Придется, знать, потрудиться сейчас, ну а потом расскажу ей, что на душе. Что на сердце, что на ум пришло.

Тихо в доме… Неужто спит Агафьюшка? Не похоже на нее! Обычно ждет меня, она ведь уснуть не может, если я ее не приласкаю. Не случилось ли чего? Какая тишина странная… Что-то сердце сжалось…

А почему так темно? Ни лучинки… и лампадка не горит…

Какие страшные мысли лезут в голову!»

– Агафьюшка! Ты спишь?

«Тишина… Вот, нащупал постель… Лежит… Холодная… постель сырая вся… Да что ж это?! Отчего мне вдруг про Жюля зарезанного подумалось? Нет, прочь страшные эти мысли!»

– Господи, Агафьюшка!!

– Ну чего орешь?! Только уснула!

– Прости, милая, не сердись, я подумал… испугался… темно, ты вся холодная, постель сырая…

– Взопрела я! Испотелась вся от жарищи! Вертелась, как карась на сковородке. Окна-то не отроешь – комарье мигом налетит.

– Комарье? Да что ты, Агафьюшка, какое нынче комарье? Все говорят, мол, некомариный год начинается, негнусный. На улице ни единый не пищит, я вот сейчас тоже сидел сиднем… э… в кустах, так хоть бы кто куснул или пропищал над ухом! Тишина.

– В каких это ты кустах сидел?! А сказывал, в службу ушел!

– В том служба моя на сей раз и состояла, чтобы в кустах сидеть. Зато много чего нужного и важного я узнал.

– Ой, важного! Велика ли твоя персона, что ты из себя корчишь?

– А вот и не корчу я ничего, сам слышал, как только что один француз честил меня перед посланником Сегюром на чем свет стоит, а коли враг тебя бранит, значит, и впрямь честит!

– Нешто французы – враги наши? Слышала я, с туркой воюем, с полячишками неприятельствуем, а французы тебе чем не угодили?

– А кто хочет России угодить? Она одна – все против нее. Господин посланник Сегюр государыне речами мед расточает, а сам стакнулся с лазутчиком крамольников, кои сейчас расплодились во французском королевстве. И для них сведения намерен добыть о наших русских, которые сейчас в Париже. Спустя два дня уедет один человек отсюда… ох, вот чего ты не знаешь! Помнишь, я тебе говорил, что Жюля убили? Так вот я сегодня своими глазами видел того, кто его убил. Черный такой, худой, высокий, нос у него – что воронов клюв, глаза огненные, не человек, а сущий дьявол.

– Что? Он убил Жюля? Все ты врешь! Зачем ему?

– Почему это я вру? Отчего ты так решила? Я сам слышал, как он Сегюру об сем говорил. Странно мне: ты этого человека в жизни не видала, а заступаешься за него, мне, мужу своему, не веришь.

– Потому и не верю, что всякую чушь несешь. Пришел невесть откуда, говоришь невесть что… Что ты сказал?! Он уедет через два дня?! Быть того не может!

– Агафьюшка, ты о чем? Кто уедет через два дня? Ах да, я сказал, этот черный француз уедет, ну да, а тебе-то что за печаль?

– Какая мне печаль?! Да такая, что… никакой! Надоело мне болтовню твою слушать! Спать хочу.

– Агафьюшка…

– Не мешай! Убери руки! Иди вон на лавке ложись, тут и одной жарко.

– Что такое, не пойму, приключилось? То от бабы не отобьешься, то к бабе не пробьешься! Агафьюшка, желанная моя…

– Уйди! Надоел! Не надобен ты мне! То не допросишься, то лезет – не прогонишь! Спать хочу! Голова болит, вишь, даже платком повязалась, тело ломит, живот пучит, спину скорчило, ох, тошнехонько мне!

– Агафьюшка, тебе, может, кваску попить? Или водички? Молочка? Скажи, чего хочешь, я подам!

– Ничего мне не надо, отвяжись! Ах, Господи, да что же ты меня так… да за что?!

«Ничего не пойму. Ровно белены баба объелась. Ну и ладно, посплю на лавке, все равно завтра чем свет к его превосходительству Алексею Алексеевичу с докладом… нельзя нам упустить черного этого… не то ворона, не то дьявола… как верно Ванятка сказал… а-ах… сплю… а все же почему Агафьюшка… а-ах…»