Глава 10

Дима всегда плохо спал белыми ночами. За пятнадцать лет, что он живет в Петербурге, так и не сумел привыкнуть к этому полудню-полуночи. Он в очередной раз прошелся по пустой квартире, выглянул в окно. Скорее бы уже светало. На пятнадцатом этаже дышалось легко, вдали, за туманной дымкой, виднелся лесок. И воздух, и лес были неотъемлемыми радостями жизни на окраине. Дороги из нового квартала в город построить забыли, детских садов пока не хватало, зато — свои стены. Пока свои, напомнил он себе. Одна задержка по выплате уже имеется. Если в ближайшее время ничего не предпринять — с квартирой придется распрощаться.

Он вскочил. От этих мыслей его всегда пробивал холодный пот. Да, он был собственником. Куркулем, стяжателем, если угодно. Ничего подобного не случится. Нет!

Агнесса обещала, что раздобудет деньги в ближайшее время и разом покроет кредит. Но пока дело не сделано, расслабляться рано.

Да, ловко же он все провернул. Всего-то и было, что обычный кухонный разговор, а каков результат! Что ни говори, информация в умелых руках может обернуться состоянием.

Он вспомнил события трехмесячной давности. Он тогда как раз потерял работу. Конечно, по фирме уже несколько месяцев ходили тревожные слухи, но верить в плохое не хотелось, да и начальство намекало на готовящийся новый проект. А потом грянул гром, и они все, от уборщицы до главбуха, в одночасье оказались на улице. Все сбережения, которые у них с Полиной имелись, уже пошли на квартиру. Ситуация была катастрофической, хоть ноги протягивай.

А тут еще теща завела разговор — как сердцем почувствовала, что у зятя неприятности. Ей о потере работы никто не сказал, деньги пока заняли у Диминых родителей. Так вот, в тот вечер она принялась причитать, до чего несправедлива жизнь.

Вот, например, она, дочь знаменитого композитора, всю жизнь едва концы с концами сводит, а ее единокровные брат с сестрой владеют богатейшей в Петербурге коллекцией живописи и графики. О них пишут в журналах, они устраивают выставки. Коллекция стоит миллионы, а зачем она им? Оба, и Агнесса, и Владислав, бездетны и такими уже и останутся. И ведь ладно жили бы хорошо, а то владеют миллионами, а сами с хлеба на воду перебиваются.

Дмитрий сначала слушал вполуха, но ближе к середине вдруг очнулся. Слово «миллион» вывело его из дремоты. Откуда это у тещи такая родня? Он точно знал, что никаких сестер с братьями у Аллы Яковлевны нет. Есть мать, Полинина бабка Тамара Михайловна, такая же надоедливая, как теща, хорошо хоть не парализованная, а больше нет никого. А тут надо же, миллионеры, да еще и бездетные. Дмитрий навострил уши.

— Разве у вас есть брат и сестра?

— Единокровные, — с непонятной горечью ответила Алла Яковлевна. — Только они об этом не знают.

— Это как? — не отставал Дмитрий.

— Так получилось. — Теща чуть понизила голос. — Мама в молодости была влюблена в одного знаменитого композитора. Был такой композитор Юрий Барановский. Тебе это имя, конечно, ни о чем не говорит, но в моем детстве его пела вся страна. «Под дубом», «Красавица с косой», да много у него было песен. Так вот, мама его очень любила. — Здесь Алла Яковлевна стыдливо опустила глаза. — Так случилось, что она забеременела. А он отказался жениться. Вот так. Пришлось маме за папу выходить. Он ее очень любил, ничего не заподозрил, и я всю жизнь считала себя папиной дочкой. Только несколько лет назад, когда папы не стало, мама мне все рассказала. Что Барановский меня хоть и не признал, но до восемнадцати лет помогал деньгами. А потом и умер скоро.

— Так при чем здесь миллионеры?

— Как при чем? Юрий Барановский был очень состоятельным человеком по тем временам. Очень! Его детям досталось огромное наследство: деньги, машины, квартиры. И, разумеется, коллекция. Ее еще отец Барановского начал собирать. По нынешним временам стоит миллионы.

— Что же вы о своих правах не заявили?

— Но как я могла заявить? Я же ничего не знала. А мама не хотела скандала, ведь тогда бы и папа все узнал. Начались бы судебные разбирательства, пришлось бы как-то доказывать, что я настоящая дочь, а не самозванка. А как? У мамы, конечно, были кое-какие письма от Барановского, и квитанции переводов она хранила, но разве этого достаточно? Это сейчас какую угодно экспертизу проведут и любое родство докажут.

Разговор вроде забылся. Но через несколько дней по телевизору он увидел шоу о вновь обретенных родственниках знаменитостей — и загорелся. Прежде всего нужно было убедиться, что коллекция не выдумка. С этим помог интернет. Потом он навел справки о ныне живущих потомках Юрия Барановского — с помощью Тамары Михайловны и того же интернета. Выходило, все правда. Дальше следовало провести экспертизу, чтобы убедиться, что теща действительно родственница покойного композитора. Дмитрий досконально изучил вопрос и убедился в эффективности метода. Единственное, что огорчало, — стоимость анализа, но здесь он надеялся подключить саму тещу. Что делать с результатами анализа дальше, он пока не знал, но чувствовал нутром, что здесь пахнет деньгами.

А пока следовало раздобыть материал для экспертизы. Тещины волосы в изобилии имелись на ее расческе, а вот как быть с предполагаемыми родственниками? Но свободного времени у Дмитрия теперь было достаточно, и вопрос быстро решился.

Он поехал в консерваторию и разыскал Барановских. Наследники-миллионеры впечатления не произвели — облезлые какие-то, невзрачные. Алла Яковлевна упоминала, что они живут скромно, но такого убожества он не ждал. Он как раз наблюдал за Агнессой. Та разговаривала после лекции с каким-то кудрявым очкариком, потом развернулась, чтобы уйти, и у нее порвался ремень сумки. На пол посыпалась всякая мелочь, она наклонилась, чтобы поднять, — на спине по шву треснула блузка. Она была такая неуклюжая, такая нелепая…

У Димы от жалости сжалось сердце. Он шагнул к ней и принялся помогать собирать рассыпавшееся барахло. Потом снял куртку, накинул на плечи и проводил до деканата, где она наскоро зашила блузку. Потом довез до дома.

Он наплел, что приезжал в консерваторию по делу, передавал пакет одному преподавателю по просьбе знакомого. А вот волосы для экспертизы взять забыл. Пришлось снова ехать в консерваторию. Он подкараулил ее после занятий и, не придумав быстрый способ раздобыть материал для генетической экспертизы, пригласил в кафе.

Агнесса удивилась, но кофе пить пошла. Волосы он собрал, но, будучи в душе джентльменом, вызвался подвести ее до дома. Дело было минутное — она жила на Средней Подьяческой в старом облезлом доме. Он уже готов был проститься с ней навсегда, но она, помедлив пару минут в машине, вдруг пригласила его на чай.

— Если вас не пугает беспорядок, — добавила она, смутившись.

Дмитрий с радостью согласился. На такую удачу он даже не рассчитывал — своими глазами увидеть коллекцию, о которой говорила теща. Осмотреться, прицениться. Такой шанс упускать не стоило.

Они поднялись по широкой лестнице некогда элегантного парадного подъезда. Агнесса отперла ничем не примечательную дверь, и они оказались в захламленной прихожей.

Она явно скромничала, когда говорила, что в квартире беспорядок. Такого запущенного дома Диме видеть не приходилось.

Старые выцветшие обои отошли от стен и кое-где свисали лохмотьями. Под потолком реяли лохмотья паутины. На вешалке громоздились старые пальто, плащи, разномастные головные уборы. Вдоль стены стояли стулья с поломанными ножками.

— Никак не донесу до помойки, — пожала плечами Агнесса, скидывая босоножки. — Вы можете не снимать обувь, — бросила она через плечо.

Да, снимать обувь в этом доме ему не улыбалось. Старый линолеум, заляпанный и пыльный, давно отошел от пола, из-под него выглядывал грязноватый паркет. Двери комнат были затертыми, с потрескавшейся краской.

Агнесса провела его на кухню. Старомодная, годов 1970-х, мебель, такая же плита, рассохшиеся табуретки. И изящная фарфоровая посуда — прозрачная, с тонким рисунком.

— Чай, кофе? — обернулась к нему Агнесса.

— Чай, — торопливо ответил он, заметив краем глаза коробку с пакетиками. Кипятком он, наверное, не отравится, а вот в чем хозяйка варит кофе, неизвестно. Но все обошлось.

— Вы одна живете? — спросил он, продолжая осматривать кухню.

— Да, — коротко ответила Агнесса.

— А родственники у вас есть из близких?

— Родственников у меня хватает, — криво усмехнулась она. — Правда, из близких только мама.

— У меня тоже из братьев и сестер только двоюродные, — небрежно заметил Дима. — Папа был шестым ребенком в семье, так что если мы у бабушки с дедушкой собираемся, приходится в несколько смен за стол садиться.

— У меня, к счастью, не так много родни, — процедила Агнесса.

— Не ладите с родственниками?

— Можно сказать и так. У меня есть единокровный брат, — неожиданно для себя самой разоткровенничалась она. — Отец бросил нас с матерью, чтобы жениться во второй раз.

— Это многое объясняет, — сочувственно кивнул Дима.

— Справедливости ради стоит сказать, что отцу не было дела до меня и до развода. Впрочем, он и Владом не особенно интересовался.

— Может, ваш отец просто много работал? — Эту интересную тему стоило продолжать.

— Да, он был очень занят. Выступления, гастроли, съемки. — Дмитрий вытаращил глаза. — Но дело не в этом. Он просто был законченным эгоистом и никем не интересовался, кроме себя.

— Вы говорите, Юрий Барановский? Кажется, я слышал его песни. И даже видел его по телевизору.

— Наверное, в детстве. Их уже давно никто не исполняет.

Она не понимала, зачем пригласила этого молодого человека в дом и теперь рассказывает ему о себе. Ему наверняка наплевать на ее семью. Зачем она к нему пристала? Неужели так замучило одиночество? Агнессе стало стыдно до слез. Надо поскорее его выпроваживать.

Дмитрий пробыл в гостях еще некоторое время и, галантно простившись, удалился. Ни одной картины он, правда, не увидел, но азарт у него разгорелся. У Агнессы имеется брат по отцу, но и его теща приходится им сестрой. У всех троих одинаковая степень родства, а следовательно, все трое могут претендовать на равные доли наследства.

Мысль о том, что композитор Барановский давно умер и наследство сто лет как поделено, Диме почему-то не пришла.

На следующий день он снова поджидал Агнессу у консерватории.

На этот раз она не спешила сесть в машину. Напряженно о чем-то размышляла, смотрела на него тяжелым пристальным взглядом. Он даже занервничал, не раскусила ли она его. Но нет.

— Дмитрий, что вам от меня нужно? У вас в консерватории учится родственник, и он завалил сессию?

— Да нет.

— Кто-то собирается поступать, и требуется протекция?

Он покачал головой.

— Ничего такого. Просто вы мне понравились. — Он изрек обычную в таких случаях банальность, так он ответил бы любой женщине в подобной ситуации. — Могу я пригласить понравившуюся мне женщину на чашку кофе?

Ресторан ему сейчас был не по карману.

Агнесса залилась неровным ярким румянцем.

— Так что, едем? — Приободренный, он распахнул дверцу машины.

Домой его на этот раз не пригласили, но это еще больше разожгло азарт. Анализ ДНК он пока не заказал, денег не было, но поиску коллекции это не мешало. Следовало для начала убедиться, что наследство существует, а потом уже тратить деньги на генетиков.

И Дмитрий приехал еще раз, и еще. Они гуляли в Летнем саду, катались на кораблике, и когда он в очередной раз довез ее до дома, ни на что не рассчитывая, она снова пригласила его зайти. На этот раз его провели в комнату, просторную, запыленную, с двумя большими окнами, закрытыми плотными шторами на старомодных медных карнизах. Картин не было. Он продолжал осматриваться, когда Агнесса подошла к нему вплотную и спросила:

— Дмитрий, я правда вам нравлюсь?

— Конечно. — В эту минуту он вглядывался в содержимое старинного буфета.

Дальше произошло неожиданное. Агнесса бросилась ему на шею и впилась в губы таким поцелуем, от которого у него отключилась голова. Так страстно его никто не целовал. Он даже забыл, до чего она непривлекательна. Агнесса была тяжеловесна, неряшлива, по-женски запущенна. Но подумать об этом он смог только потом, когда, обессиленный, лежал в постели. И еще он понял, что был у нее первым. В ее-то годы!

Дмитрий не был искушенным соблазнителем, но и он понял, что это означает. Теперь Агнесса и все сокровища ее семейства в его руках.

— Расскажи мне о себе, — попросил он, наслаждаясь отдыхом.

— О себе? — Она растерялась. — Но я уже все рассказала.

— Ты рассказала об отце и брате, а теперь расскажи о себе. — По-прежнему не глядя на Агнессу, он обхватил ее за плечи и привлек к себе.

Она принялась рассказывать, он умело направлял ее в нужное русло. Так он узнал, что коллекция действительно существует и стоит баснословных денег. Агнесса прямо об этом не говорила, но такой вывод напрашивался из некоторых ее реплик. Ее брат чахнет над собранием картин, как скупой над златом, и ни она, ни кузен ничего с этим поделать не могут, поскольку таковы условия завещания. Распоряжаться картинами они могут только сообща.

На следующий день Дима отправился на консультацию к юристу. Нужно было понять, на что сможет претендовать его теща, если родство с Барановскими будет доказано. Оказалось, ни на что.

Со дня смерти Юрия Барановского прошел не один десяток лет, срок давности для желающих оспорить наследство давно вышел. Казалось бы, можно успокоиться, забыть о чужих миллионах и жить дальше своей жизнью — искать работу и выплачивать кредит. Не давала покоя только одна фраза, брошенная юристом.

— Вы сможете претендовать на наследство в случае смерти одного из ныне живущих членов семьи, поскольку ваша теща состоит в одинаковой степени родства со всеми ныне живущими потомками.

А ведь действительно! По словам Агнессы, и она, и Влад одиноки, если не считать матерей. По условиям завещания, оставленного Юрием Барановским, ни одна из его бывших жен не имеет права наследовать коллекцию. Только дети и внуки, а также дети и внуки его родной сестры Ольги. Прямые наследники! Его теща, жена и дочь Вероника имеют равные с ними права.

От этой фантастической новости закружилась голова. Анализ подтвердил родство.

Эйфория прошла дня через три. Агнессе сорок девять, Владиславу сорок шесть. Оба могут протянуть еще долго, если им не помочь. Разумеется, первой его мыслью было избавиться от Агнессы. Но тут, к счастью, заработал рассудок.

Если в случае смерти Агнессы у полиции появятся хоть какие-то подозрения, станут проверять круг ее общения, и он в этом круге окажется на первом месте. Наверняка Агнесса растрепала всем подругам о романе века. На нее запал молодой мужик! Когда полиция выяснит, что этот мужик — зять наследницы миллионного состояния, его участь будет решена.

Нет, такой глупости он не совершит. Если кого и убирать, так Владислава Барановского. И сделать это нужно так, чтобы все можно было списать на несчастный случай. А пока стоило продолжать роман с Агнессой и узнать как можно больше о ее родственнике. И он узнал, и даже кое-что придумал.