ГЛАВА XIV. ФРАНЦИЯ, АРЛЬ

Солнце уже будило сонных французов, которым нужно торопиться по утрам на работу, когда катер «Салация», сбавив скорость, вошел в устье Роны. В каютах, где расположились шестеро русских туристов, было тихо. Однако, словно почувствовав берег Франции, в рубке рядом с усталым сицилийцем появилась худышка.

– Доброй утро, Джино.

– Привет, Вар. Что так рано вскочила? Нам еще подниматься вверх по реке километров сорок. Это не Средиземное море, пойдем потихоньку вдоль бережка. Тут Рона еще судоходная, но правила ограничивают скорость.

Русская прищурилась от яркого солнца, почти горизонтальные лучи которого пронизывали рубку насквозь.

– А в американских фильмах показывают, как мачо рассекают по рекам в черте города так, что за бурунами и катеров не видно.

– Это потому, что им можно постреливать из гранатометов, ― ухмыльнулся плотный сицилиец, вальяжно расположившийся в кресле капитана.

– Тогда я сварю тебе кофе, а ты дашь мне немного пострелять.

– Кофе с удовольствием, Вар. Двойной, если несложно. Три сахара, молоко в холодильнике справа от кофемашины… А вот пострелять только в Трапани. Французы любят придираться к итальянцам.

– Насчет пострелять, Джино, я пошутила. Боюсь отдача сметет меня за борт.

– Подберем безоткатную базуку…

Вскоре рубка заполнилась ароматом свежезаваренного кофе, добавляющим домашний уют и хорошее настроение, а перед капитаном появилась чашка с надписью «Напиток богов».

– Джино, а почему катер назвали «Салация»? Не самое популярное имя у рыбаков.

– Это Джузи… Он мастер на всякие загадки. Я далек от этого. Моя работа ― крутить баранку или постреливать из базуки.

– Я спросила, потому что дословно перевод «Салация» звучит как «морская пена». Это один смысл. В разные периоды римской мифологии специалисты отождествляют Салацию еще и как подругу или даже спутницу Нептуна, позднее ― как Афродиту, вышедшую из морской пены.

– У Джузи всегда два-три дна в коробочке.

– Да-а. Более знающего и более умного человека мне никогда не приходилось встречать, но еще он обладает тонким чувством юмора. Поэтому с таким собеседником всегда интересно.

Когда по правому борту показались крыши домов, Варя попыталась понять, что это за городок. Капитан заметил это:

– Французы называют его Пор-Сен-Луи-дю-Рон или порт Святого Луи на Роне. Мы по ней и дойдем потихоньку до Арля. Так викинги поднимались из Средиземного моря до крупных городов Франции, стоящих по берегам реки. Полсотни километров до Арля, около сотни до Авиньона, сто двадцать до Сен-Эпри.

– Еще неделю назад я даже не представляла, что увижу маршруты викингов, о которых читала в детстве… Первыми их проложили финикийцы.

– Ну, я не читал в детстве. С отцом ходил в море лет с пяти. От нас три сотни километров до Сардинии, оттуда шесть сотен до Марселя, оттуда до устья Роны всего сорок.

– Джино, ты, пожалуйста, выспись в Арле, ― посоветовала худышка, ― возможно, мы сегодня же вернемся.

– В капитанской каюте лучше, чем в гостинице. Да и без присмотра у французов лучше ничего не оставлять. Так что нагуляетесь ― приходите. Можем и заночевать, места всем хватит. Ваша Алена отлично готовит. Мне понравились ее пе-ле-маш-ки.

– Пельмешки, ― улыбнулась девушка. ― Когда будешь в Питере, Коля с Машей обязательно пригласят тебя в гости к «бабушке».

– Чьей бабушке? ― не понял сицилиец.

– У Колиного друга есть отличное кафе «Бабушкины пироги». Вот еще бы ты Онарду прихватил с собой. Она потом угостила бы Джузи, а то я ему иногда о России рассказываю, хотя всегда лучше попробовать…

Они помолчали, наблюдая, как просыпается и река, и поселки по ее берегам. Реки, как артерии планеты, по которым течет ее кровь, всегда давали человеку все необходимое для жилья. Обустраивайся и бери аккуратно, но жаден человек. Получив кров и еду, начинает гадить в реки и думать о том, чтобы покорить соседей, ограбить другие страны, править миром. Для этого старается убедить себя и себе подобных в своей исключительности. А присмотреться пристальнее к такому «самоназначенцу», окажется, что у него отклонения в психике…

– Ну, вот и ваш Арль… Запомни стоянку и включи свой сотовый. Мало ли что. У входа всегда трутся такси, довезут, куда скажете… Я вздремну пока.

Знаменитый император Константин назвал когда-то Арль малым галлийским Римом. С тех пор прошло семь веков, а центральная площадь еще хранила наследие итальянцев. Города живут намного дольше людей, их судьбы просматриваются вглубь веков и несут с собой столько интересного, что с умелым экскурсоводом можно часами ходить по старинным извилистым улочкам такого города и только вечером вдруг ощутить, что ноги гудят от усталости.

Пока гости ехали на двух такси в центр, все молчали, смотря в разные стороны, и только сестрички время от времени охали и ахали, делясь впечатлениями. Неожиданно первое такси остановилось у магазина сотовых телефонов. Второе притормозило рядом. Варя жестом попросила всех оставаться на местах и заскочила на пару минут в магазин. Сестрички видели через витрину, как служащий, улыбаясь, что-то показывал и рассказывал вошедшему покупателю. Потом вместе с чеком положил в пакет коробочку и, не переставая улыбаться, проводил к двери. Когда машины отъехали, худышка обратилась к Ленке:

– Разбираешься в телефонах?

– Конечно. А ты купила? Покажи… Ух ты, класс! Галка, отстань, я сама… Слушай, а они всем без паспорта оформляют?

– Нет, ― усмехнулась худышка, ― я попросила оформить на него самого. Ты лучше покажи мне, как звонить и фотографировать.

Через пару минут Варя уяснила, как работает «эта штука», а остальное ее не интересовало. Еще минут через десять такси остановилось у небольшой церкви Святого Люсьена, и русские вышли, окружив своего гида.

– Ребят, ― голос Вари был тихим, но жестким, ― погуляйте пока. Маша знает, что делать, ее слушаться. Коля, девочек от себя ни на шаг. Чуть что подозрительное ― сразу в глаз. Маш, будут звонить на мой сотовый, ответь, что гуляете ну и прочее, что я рядом. Девчонки, дядю Колю слушаться, я скоро приеду. Все. Отдыхайте…

В соборе Святого Трофима было многолюдно. С XII века он находился на паломническом пути Святого Иакова в Палестину, поэтому располагал самым большим центральным нефом, то бишь помещением центрального зала католических храмов того времени. Впрочем, и сейчас сорокаметровый в длину и пятнадцатиметровый в ширину зал под древними сводами был одним из крупнейших во Франции. Сегодня, как никогда, зал был переполнен посетителями, жаждущими увидеть настоящее представление в историческом интерьере.

Экскурсоводы привели с собой туристов из разных стран, чтобы любители экзотики стали свидетелями отпевания безвременно покинувшей этот мир наследницы одной из богатейших фамилий Прованса. И хотя кафедральный собор почти всегда выполнял роль музея, в некоторых случаях он использовался по прямому назначению. Сегодня был именно такой.

Настоятель католического аббатства Монмажур, расположенного в пригороде Арля, проводил обряд отпевания в соборе Святого Трофима. Его густой и проникновенный голос заставил замолчать толпу родственников и любопытных, набившихся в скорбный час под древние своды храма. И хотя речь настоятеля звучала по-французски, которую большинство туристов не понимало, общее впечатление соответствовало моменту.

Варя прикрыла глаза, чтобы сосредоточиться и попробовать отыскать ауру француженки де Бельвиль. Они встретились год назад на фольклорном фестивале в парке Университета Лестера. Тогда Жанна уже воплотилась в двадцатилетнюю студентку с хорошей фигурой и короткой стрижкой. Мучительно тянулись минуты, но отыскать человека в такой огромной толпе даже для прочитавшей три Книги было непросто. Наконец москвичке повезло. Желтоватая с фиолетовым ободком аура, которую девушка запомнила у де Бельвиль, замаячила у входа. Еще через пару минут началось движение в центе зала. Варя заметила, как толпа немного расступилась, пропуская группу человек в тридцать, одетых подобающим образом. Траурные вуали были далеко не у всех, что позволило быстро распознать теперешнюю Жанну. Студентка превратилась в знающую себе цену даму из высшего общества. То и дело она смахивала платочком слезу под вуалью, не поднимая опечаленных глаз.

Протиснуться в первые ряды для худышки было непросто. Однако по непонятной причине никто не обращал внимания на то, как перед невысокой хрупкой девушкой толпа словно расступается. Через пару минут москвичка оказалась за спиной молодой дамы из высшего общества, и та чуть вздрогнула от прозвучавшей фразы:

– Как поживаешь, Жанна?

Де Бельвиль аккуратно повернулась боком, чтобы худышка стала рядом.

– Привет, Вар.

– Он здесь? ― без предисловий прошептала москвичка.

– Да. Третий справа… С бородкой.

– Вижу.

– Зовут Роберт.

Они умолкли. Варя побольше открыла свою защиту и начала медленно сканировать стоящего третьим от нее. Необычная аура из широких красных и тонких черных поперечных полос говорила о хорошей физической форме или даже профессиональном спорте, но завистливом и мстительном характере. Оставило неприятное впечатление увеличенное серое пятно эгоиста… Тут Серая мышка почувствовала легкое касание своего сознания, но не стала резко закрываться, а прислушалась к ощущениям. У нее даже появился некий азарт в игре, когда охотник вдруг становится жертвой, а побеждает тот, кто в состоянии придумать и реализовать более хитрую ловушку.

Через минуту девушка почувствовала еще одно мягкое касание. Очень аккуратное. Справа сверху. Значит, любопытный стоял на хорах. Сканирующий ее луч был узконаправленным, только на «аджна чакру». Это был уровень лайтера, но грубый. Мастер такого уровня не стал бы демонстрировать силу, а наоборот, маскировался бы. Скорее всего, наглый и сильный, но без солидного опыта. Варя решила проверить свою догадку и еще приоткрыла «Каирскую тень», наивно подставляясь под глубокое сканирование. Тут же защемило в лобной доле мозга, но ей и мгновения было достаточно для жесткого ответа. Наказать такого наглеца было достаточно просто, выманив его на «глубокий вдох».

Так она называла ситуацию, когда атакующий либо размахивался, уверовав, что бьет наверняка, или действительно вдыхал перед рывком штанги или прыжком. В этот момент у «физиков» расслаблялись мышцы пресса и диафрагмы, чтобы растянуть грудную клетку, увеличивая ее объем для глубокого вдоха. У тех, кто работал в ментале, появлялось желание открыться, чтобы «хапнуть» внешней энергии для удара. Тут-то и нужно было максимально точно атаковать. Дождавшись, когда сканирование оборвалось «на вдохе», худышка ювелирно точно метнула «Дротик Рамзеса».

Даже если она чуть рассеяла энергетическое пятно, соседи ее «клиента» в худшем случае получили резкую головную боль, а вот у любопытного через зрительный нерв в область мозга, отвечающую за обработку зрительных образов, прошел энергетический сгусток такой мощности, что добрая половина серого вещества просто закипела. Бедолага даже не успел осознать произошедшего, как его сознание перестало существовать в плотном плане. Обычно души таких несчастных становятся неприкаянными и еще долго слоняются между мирами, не зная, что случилось, и не понимая, почему с ним никто не разговаривает и даже не обращает внимания. Причем он мог и не упасть, а остался стоять, прислоненный к столбу или перилам, зажатый толпой.

Варя не стала думать о последствиях. У французов есть такая поговорка «на войне, как на войне». Она поискала первого любопытного. Тот спрятался в норку, но не столько от просвистевшего энергетического удара, сколько, похоже, со страху. Так на полигоне новички кидаются на землю от любого взрыва. Пока не привыкнут. Вскоре любопытство взяло верх, и «первый», как его назвала худышка, снова выглянул, даже не поменяв своей дислокации. Серая мышка засекла его еще раньше и решила не церемониться. Правда, чтобы не задеть стоящих в плотной толпе между ними, девушка атаковала любопытного не по прямой, а пустила «зайчика» от отшлифованной капители, вернее, ее выступающей части на окончании колонны, поддерживающей свод. Отразившись от полированного гранита, как от зеркала, зайчик теннисным мячиком прошел насквозь теменную область мозга, затем через так называемое мозолистое тело, продолговатый сгусток нервных волокон сантиметров 7–9 в длину, соединяющий, словно самый толстый «кабель» человека, оба полушария мозга. У бедняги остались активны только инстинктивные жизненные функции. Он дышал, сердце билось, равновесие тела поддерживалось. Возможно, любопытный даже мог сделать несколько шагов. Но более ничего человеческого в том теле не осталось. Дама под вуалью чуть отпрянула в сторону, ощутив то ли чье-то прикосновение, то ли странное горячее дыхание, и вопросительно взглянула на русскую.

– Похоже, это Мэри, ― предположила Варя. ― Вошла… В Роберта.

Случайно или нет, но когда обе посмотрели на стоящего справа мужчину с бородкой, он тоже повернулся к ним и то ли кивнул, то ли качнул головой в знак того, что понял или согласился с чем-то.

– Давай выйдем во внутренний дворик, там должно быть свободно сейчас, я Роберту кольцо передам. Мэри просила сразу все сделать.

Де Бельвиль согласилась с этим предложением и подала знак Роберту. Они протиснулись к выходу из зала в клуатр, сделав вид, что им стало душно в толчее. Впрочем, такое на траурных церемониях случалось нередко. Для одних обряд был просто шоу, а для других тяжелым прощанием. Они немного прошлись вдоль колоннады внутреннего сада с ухоженной зеленой травой и присели на пустой каменной скамейке с высокими подлокотниками по бокам, словно специально созданными для приватных бесед.

Облегченно вздохнув, оттого что наконец-то ее миссия закончена, Варя села посредине скамейки, жестом предлагая спутникам занять места по бокам. Она оглянулась, не помешает ли кто-нибудь, и достала из кармашка колечко. Бриллиант вспыхнул радужными огоньками. Двое невольно залюбовались этой красотой, но худышка опередила их, тихо произнеся:

– Смотрите на камень и слушайте меня внимательно. Сейчас вы пойдете в библиотеку. Жанна, ты же была там, знаешь, что нужно делать. И не возражай, а то будет больно.

В подтверждение сказанному, оба сразу же услышали звук колокольчика и почувствовали, как боль пронзила все тело от головы до пят, а сердце вдруг перестало биться. Ощущение ужаса неожиданной смерти вот так, средь бела дня, ни за что ни про что, сломило всякое сопротивление. Оба побледнели и покорно кивнули в знак согласия выполнять все распоряжения, их сердечки вновь забились, вернее, заколотились от страха.

– Вы поняли, что я не шучу, ― строго прошептала худышка. ― «Колокольчик Будды» может быть последним, что вы услышите в своей жизни. Доставайте аккумуляторы из своих сотовых и все кладите в эту сумочку.

Двое безропотно выполнили приказание, ожидая следующего.

– Вдвоем заходите в библиотеку и, не отрываясь, смотрите так, чтобы я через вас все видела. Кто закроет глазки хоть на секунду, сильно пожалеет. Только не думайте, что толстые стены или металлические двери вас прикроют. Где лежит книга, знаете?

– Которую Магистр приказал расшифровать?

– Ну-ка напомни, ― вскинулась Варя, ― какую книгу приказал расшифровать Магистр?

– В библиотеке она числится как экспонат номер 112. Мы над ней три недели бьемся, ― словно робот, монотонно проговорил молодой человек с бородкой. ― Стопка металлических пластин… Из какого-то славянского раскопа…

– Роберт, а кто над ней работает вместе с тобой?

– Роджер и Стив.

– Они сейчас в библиотеке?

– Да, нам отвели 483 кабинет, куда больше никто не имеет доступ.

– Кто еще знает о вашей работе?

– Брат Джозеф, но он только архивариус.

– Понятно, ― худышка контролировала каждое движение своих собеседников. ― Поступим так. Сначала вы с Жанной идете в кабинет 483 и берете книгу 112. Все возражения я решу на месте. Договоримся с твоими коллегами. Не волнуйся. Потом идете в овальную комнату. Охрана ее откроет, и Роберт возьмет Вторую книгу. Затем идете к двери, ведущей в тоннель.

– Где это? ― в один голос спросили собеседники.

– Спросите охранника у овальной комнаты, он проводит. Потом по тоннелю пройдете к металлической двери, где вас встретят. Вот и все. Ничего сложного.

– А книги? ― с усилием выдавила из себя де Бельвиль.

– Через пару минут все вернешь на место. И никто о том не вспомнит… Так, поднимаемся и вперед. Кто глазки закроет, того боль накроет.

Двое в траурных одеждах неторопливо, но очень уверенно двинулись к служебному помещению, где располагался лифт в библиотеку. Худышка осталась на скамейке, прикрывшись «Каирской ночью», так что ее никто вообще не мог заметить.

Работая в ментале через своих контактеров, Варя видела все их глазами. Когда они подошли к служебной двери и Роберт открыл ее карточкой бесконтактного доступа, которые в России называют «проксимити», в лифте оба попробовали закрыть глаза. Уже знакомое наказание не заставило себя ждать. Мало кто знал, что придуманное одним из настоятелей буддийского монастыря наказание для нерадивых учеников быстро приводит в чувство заснувшего или отлынивающего от работы монаха, но для здоровья безопасно и следов не оставляет. Радиус действия позволяет его применять на всей территории монастыря и его подземелий.

Тем временем дама под вуалью шла по коридорам библиотеки, а за ней «хвостиком» плелся мужчина с бородкой. К их великому удивлению, только электронные датчики «общались» с необычной парочкой, остальные просто не обращали внимания. Наконец, когда они зашли в кабинет 483 и остановились, не зная, что предпринять, Роджер, считавшийся куратором проекта, сам положил все листы в библиотечный бокс и передал Роберту. Тот безропотно взял бокс, похожий на портфель, и парочка вышла в коридор. Они еще раз зашли в лифт и спустились на этаж ниже, где находилась овальная комната.

На этот раз только де Бельвиль попробовала прикрыть глазки. «Колокольчик Будды» тут же сообщил, что хозяйское око приглядывает за ними и здесь. Напоминание было болезненным и отбило всякую охоту проверять его снова. Дама под вуалью смело подошла к охраннику у двери к приемной у овальной комнаты. Тот какое-то время посопротивлялся, но, упав отчего-то на колено, скорчился от жесткого воздействия. Этого было достаточно. Через минуту бывшая студентка, не отрываясь наблюдала, как охранник запрашивал код доступа и вводил его в охранное устройство. Спутник с бородкой поглядывал по сторонам.

Наконец, и овальная комната приняла двух гостей. Роберт спокойно положил Вторую книгу в библиотечный бокс рядом с экспонатом 112, и они дружно вышли в коридор. Охранник хладнокровно закрыл за ними дверь и куда-то отправил сообщение, что все в порядке. Причем он не удивился вопросу дамы под вуалью, как пройти к двери в тоннель, а сам показал дорогу.

Когда парочка подошла к посту с дюжим охранником у массивной двери без надписи, Жанна де Бельвиль даже не успела проверить возможности Серой мышки, как та сама позвонила в колокольчик. Этого было достаточно, чтобы молодые люди не баловались. Они лишь безразлично наблюдали, как здоровяк попытался вытащить пистолет из кобуры на поясном ремне, но отчего-то скрючился, очевидно, от боли, и передумал. Постучал по клавишам, подождал чего-то, и массивная дверь без номера сама открылась. Они вышли в незнакомый туннель, выложенный кирпичом, и дверь за ними закрылась.

Безропотно двое спокойно продвигались по длинному коридору, уже не пытаясь снова услышать знакомый звук колокольчика. Они не удивились, когда на другом конце коридора еще одна дверь, тронутая кое-где ржавчиной, открылась, и пожилой француз приветливо впустил их, словно всю жизнь ждал. Уже ничему не удивляясь, двое прошли несколько комнат и оказались в сувенирном магазине «Друг ван Гога». К ним подошла немолодая, просто одетая француженка, ни слова не говоря, протянула руку, и Роберту отчего-то очень захотелось передать ей свой библиотечный бокс. Француженка молча вышла на улицу, где ее ждало такси. Водитель кивнул и уехал, а двое в траурной одежде неожиданно для себя сладко зевнули. Им захотел составить компанию хозяин сувенирной лавки. Он повернул табличку «открыто/закрыто», взяв тайм-аут, и троица, еще раз сладко зевнув, затихла в креслах гостеприимного салона.

Как ни странно, более десяти сотрудников библиотеки под собором Святого Трофима тоже решили прикорнуть, да так, что звонки из центрального поста управления в Арле не могли никого разбудить. В это время такси с пожилой француженкой подъехало к небольшой гостинице «Легионер», что располагалась через пару улиц от собора, и поднялась на второй этаж в номер 11. Вручив бокс открывшему дверь Николаю, она взяла купюру и пошла расплачиваться с таксистом. После чего никто из них никогда не вспоминал об этом странном поступке.

– Варюха, что за шпионские игры?

– Коленька, все потом. Времени в обрез. Девчонки, быстро сюда.

Сестрички юркнули к небольшому карточному столу, окруженному креслами, и застыли в ожидании. Девушка открыла бокс из библиотеки «Сынов Света» и сразу узнала Вторую книгу. Положила ее вместо колоды игральных карт на центр стола и строго глянула на сестричек.

– Молитву очищения помните? Тогда взялись за руки и начали. Я бы с вами, но мне народ на местах удерживать надо.

– Мне за Машей сходить? ― неуверенно спросил бывший десантник.

– Погоди… ― Варя стала аккуратно перебирать пластины экспоната 112, задерживая их в ладонях по одной и вместе. Положила к себе на колени и, закрыв глаза, сосредоточенно молчала. Через несколько минут обратилась к единственному мужчине в их «девичьем царстве»:

– Коля, ты здесь, на посту, чтобы никто не сунулся. Маша водит за нос тех, кто отслеживает выданный мне сотовый. Алена, присмотрите за девочками, только, ради бога, не мешать им, не причитать и не охать. Они час-два поспят и сами проснутся. Тогда и меня будить… Да, Коля, вот купленный сотовый, сфотографируй эти металлические таблички со всех сторон и с разным наклоном. Мне понадобятся все детали рун, так что памяти не жалей. Это обычная книга, можешь не волноваться. Все. Я пока занята.

В комнате на втором этаже гостиницы стало удивительно тихо. Даже когда на часовой башне ратуши куранты пробили полдень, никто не шелохнулся. Алена не отрываясь смотрела на дочерей, которые преспокойненько спали в креслах перед какой-то стопкой пластинок. Варя сидела с закрытыми глазами в кресле у окна, но то и дело чуть разводила ладони, потом соединяла, иногда беззвучно шептала и вновь затихала. Порой становилась бледной как полотно, но потом расслаблялась и даже улыбалась. Николай «нащелкал» столько кадров, что только просмотреть их потребовалось бы немало времени. Предвидя, что любительнице истории предстоит большой труд, он всякий раз пристраивал рядом с пластиной игральную карту из колоды с номером и поясняющей надписью. Одной Маше выпал случай бродить по старому городу, изображая туриста. Благо, она хорошо знала английский и неплохо итальянский, что помогало в любых ситуациях.

Бдительная Алена даже вздрогнула от неожиданности, когда Галка, а за ней и Ленка открыли глаза и потянулись. Мать даже не могла вспомнить, сколько лет прошло с тех пор, как она вот так сидела со своими кровиночками и охраняла их сон. Они выросли и стали личностями, и с этим уже ничего нельзя было поделать.

– Девчонки! ― Николай уже заканчивал третий комплект пересъемки. ― Будите Варьку. Приказ.

Все решилось быстро. Худышка положила две стопки пластинок в библиотечный кейс и вышла на улицу. Полдень во Франции «святое время» для обеда. Большинство магазинов и лавочек, офисов и учреждений закрываются на обед. Продолжают выполнять свой служебный долг, разве что, медики и патрульные. Остальные предпочитают заниматься очень важным и значимым в их жизни делом. Все кафе, рестораны, фастфуды, кафетерии, пиццерии и прочие заведения заполняются публикой, предвкушающей обсуждение того, что и как они будут вкушать, и только после этого предаются любимому занятию. Вся Франция замирает в полдень, едва часы на центральной площади или ратуше «провозгласят» одно из любимых слов. «Миди». На час страна замирает…

Даже не все таксисты считают себя на службе, предаваясь искушению откушать в полдень. Правда, находятся и такие, кто работает без обеда. Один такой француз остановился около гостиницы за пару улиц от площади Республики. Его попросили отвезти забытый клиентом чемоданчик типа «дипломат» по указанному адресу и сразу же оплатили с хорошими чаевыми. Было делом десяти минут доехать до магазинчика «Друг ван Гога», где его любезно встретил хозяин. Едва передав «забытый дипломат», таксист напрочь забыл о своем добром поступке, а хозяин сувенирной лавки разбудил парочку в траурных одеждах, отдал им только что привезенный «дипломат» и проводил к потаенной двери, кое-где тронутой ржавчиной. Когда странные гости удалились по тоннелю, все трое напрочь забыли о глубоком сне в компании с «Другом ван Гога».

Охранник у противоположных дверей тоннеля резко проснулся и открыл дверь двоим в траурной одежде, строго оглядывая их своим профессиональным взглядом. Выполнив все, что предписывала инструкция, пропустил их в библиотеку. Таким же образом обе книги заняли свое надлежащее место, а все сотрудники библиотеки занялись своим важным делом, помня, как они прервались на «святое дело» для всей Франции. Стоило лифту поднять из библиотеки двоих в траурной одежде к служебному входу, как их там сразу же «скрутили» приехавшие по тревоге братья Святого Ордена из соседней Тарасконы.

Получив тревожный сигнал о нападении на библиотеку, они сначала подумали, не розыгрыш ли это, и перезванивали начальству. Такой наглости никто не помнил. В Арль уже спешил единственный оставшийся в живых лайтер Джефри и несколько флэшеров. Сам Магистр прервал инспекционную поездку по Испании и тоже вылетел из Барселоны в Арль. Тайный совет назначил онлайн-конференцию на следующее утро, а инквизиторы Святого Ордена прервали свои отпуска на островах Греции и Майорке. Загудел весь Орден «Сынов Света», а пятеро русских туристов тихо выехали на микроавтобусе из гостиницы за пару улиц от площади Республики. Они забрали миловидную соотечественницу, прогуливающуюся после ланча по набережной Святого Пьера, и укатили к стоянке катеров в пригороде. На часовой башне ратуши еще не пробило четырех пополудни, как современный прогулочный катер с редким именем «Салация» малым ходом вышел в акваторию Роны.

Шестеро пассажиров с некоторым сожалением смотрели на проплывающие мимо берега одной из крупнейших рек Франции, с ее поселками и городишками, расположенными по ухоженным берегам. Часа через два катер вырвался на лазурные просторы Средиземного моря. Солнце еще пригревало, но свежий соленый ветер навстречу приносил приятную прохладу. Хотелось подставлять лицо его упругим порывам, уносящим прочь все тревожное и непонятное, словно весенний ливень.

Все посмотрели на Варю с надеждой, что она объяснит, наконец, что означает все произошедшее сегодня, но девушка только пожала плечиками, ощутив на себе вопросительные взгляды.

– Ребят, я не мастер говорить речи. Мы с вами сделали доброе дело, о котором, возможно, никто никогда и не узнает. Да это и к лучшему. Разве думали о славе или наградах русские люди, когда защищали Русь? Во все века. Мы так устроены. Для многих на земле мы другие. Непонятные – и потому кажемся опасными. Неизвестность пугает слабых, а русских зовет вперед. Туда, где еще никто не был. Потому у нас столько всего. И не жалко нам этого добра, только не мешайте нам. Нас не переделать. Я знаю, что мои предки были такими, и я такая же. И все вы тоже неслучайно здесь. Простите, говорю много, а главного сказать не получается. Не умею. Давайте-ка я вам лучше прочитаю стихотворение не известного у нас в стране поэта. Он один из многих, кто сердцем болеет за Русь, и делает, что может.

Все замолчали. Отчего-то потянуло домой. В Россию. Захотелось оказаться в зимнем лесу, полном сказочной тишины, зачерпнуть ладонями снег, которого без конца и края, а морозец бодрит… Вокруг любопытные белки из-за сосен выглядывают, где-то дятел отчеканит дробь, вспугнув синичек и снегирей, а на опушке сорока трещит о чем-то пугливым зайчишкам.

– Ну, Варька, ― протяжно вздохнул дядя Коля, ― умеешь успокоить…

– Ребята! ― вскинулась Алена. ― А давайте я что-нибудь приготовлю. Вы ж весь день голодные…

– Блинов! ― в один голос взвизгнули сестрички. ― Тоненьких. С дырочками.

Остальные подхватили, согласившись стать юнгами под команду кока.