23
Виктория Чун хотела знать наверняка.
Она ждала Росса в застеклённом вестибюле здания «Источника света». Она занервничала ещё больше, когда в одиннадцать часов он не появился; в 11:30 начиналось время на пучке у другого исследователя. Однако в 11:10 он всё же приехал. Виктория зарегистрировала его, проследила, чтобы он пристегнул дозиметр, и они отправились в долгий путь к выходу пучка СусиQ.
— Ты уверен, что действительно этого хочешь? — спросила она, возясь с оборудованием.
Росс был, как всегда, само добродушие.
— Конечно, хочу. Для тебя что угодно, любовь моя. Ты же знаешь.
Она ввела с клавиатуры серию команд.
— Спасибо, — сказала она. — Ты очень хороший человек. А теперь ложись вот сюда… — Она указала на каталку.
Росс улыбнулся.
— Прямо среди бела дня?
— Не сегодня, дорогой, — ответила она, многозначительно двигая бровями, — но ведь всегда есть вечер.
— И впрямь, — ответил он, ложась на спину — то ли навзничь, то ли ничком, она всегда забывала, какое слово что означает, но в любом случае его худощавая фигура в синих слаксах и светло-голубой рубашке выглядела здорово. Он и в качестве партнёра был хорош: внимателен к ней, но сам обходится недорого во всех смыслах; с ровным характером, но в постели неутомимый, как машина.
— Спасибо, что согласился, дорогой, — сказала она, затягивая ремень у него на лбу. — Думаю, у меня из этого выйдет реально хорошая статья.
— Не за что.
— Теперь просто расслабься. Как любят говорить доктора, это совсем не больно. — Она кликнула мышкой по кнопке на экране, и процесс начался. Сначала монитор показывал лишь ровную горизонтальную линию — отсутствие суперпозиции — но так было всегда; требовалось около десяти секунд для сбора данных, и…
И вот они. Линия заизгибалась, и затем огромный пик образовался в её левой части, показывая единственный электрон в суперпозиции. Она взволнованно ждала появления второго пика, а потом третьего, и…
И она ждала, и ждала, и ждала. О, обычная волнистая линия появилась в верхней части, однако у всплеска на нижней спутников так и не возникло.
Росс пошевелился на каталке. Она подошла к эмиттеру пучка, нацеленному ему на макушку, и, после секундного промедления, она сделала единственное, что пришло ей в голову: она постучала пальцем по эмиттеру, так, как обычно делают с забарахлившей электроникой. Но эмиттер — твердотельно устройство, так что на дисплее ничего не изменилось.
Одна, и только одна суперпозиция. Виктория почувствовала, как у неё отвисает челюсть. Это какое-то безумие. Какая-то чушь. Она знала Росса… да, именно это слово — она близко его знала. Он не мог быть… попросту никаким образом не мог оказаться… но…
Она обнаружила, что пятится, и её зад уткнулся в край стола. Она смотрела на него, и он скосил взгляд, чтобы посмотреть на неё.
— Мы закончили? — просил он.
Он, разумеется, имел в виду эксперимент, но… нет-нет, он вообще ничего не имел в виду. Он не думал об эксперименте, если то, что Джим Марчук сказал Кайле, было правдой. Он вообще ни о чём не думал. Он лишь говорил что-то, соответствующее обстоятельствам, реагируя на внутренний таймер или внешний раздражитель. Но вопрос вряд ли мог быть более уместен. «Мы закончили?»
Джим должен ошибаться. Либо это, либо что-то не так с оборудованием. Она любила Росса — а Росс любил её. Она знала это. Не только потому, что он так говорил, но потому что он демонстрировал это сотней — тысячей! — способов.
Она подошла к нему, отстегнула ремень, сказала:
— Можешь встать.
И он ответил так же, как всегда отвечал, когда слышал от неё слово «встать» — та же самая шутка снова и снова, та же рутина — быстрый взгляд вниз, затем похотливая ухмылка и слова:
— Это легко, когда ты рядом, малышка.
Ввод.
Вывод.
Может ли такое быть? Может ли он на самом деле быть машиной — пусть и биологической — не только в постели, а во всём?
И если это правда, если Джим Марчук прав, то может ли она продолжать встречаться с… с вещью, с пустотой, с зомби?
Она не была готова озвучить эту мысль, однако да, чёрт возьми, они практически наверняка закончили.
* * *
Что за хрень?
Яркий свет наверху; Тревис Гурон крепко зажмурил глаза. Какого чёрта он лежит?
Мужской голос:
— Господи Иисусе!
И женский голос, с нотками… изумления, вероятно?
— Тревис?
Тревис снова открыл глаза, но это потребовало усилия; ресницы слиплись, словно реснички в ловушке венериной мухоловки. Свет колол глаза, и ему никак не удавалось их сфокусировать. Он несколько раз моргнул. А потом послышался голос того же самого не видимого ещё мужчины — Тревис назвал его обладателя «Капитаном Очевидность»:
— Он открыл глаза!
— Тревис? — снова женский голос. Он повернул голову, почувствовав при этом покалывание в шее, и там, рядом с ним, с широко распахнутыми глазами стояла…
Если бы требовалось угадать, то он сказал бы, что это мама, только мама выглядела не совсем так и была лет на пять-шесть старше. Но в ней было что-то от мамы, кто бы эта женщина ни была.
— Тревис? — снова сказала женщина. — Это я. Кайла.
— Нет, — сказал Тревис; его голос был едва слышен.
Женщина взяла его за руку.
— Да, — ответила она, слегка сжимая её. — Ты был в коме.
Тревис ощутил, как бьётся сердце.
— В… — он хотел повторить «в коме», с вопросительной интонацией, но спазм в горле поглотил все звуки второго слова.
Женщина кивнула.
— Девятнадцать лет. Сейчас 2020-й.
В голове у него поплыло. Это больше похоже на результат проверки зрения, а не на год. Он снова попытался заговорить:
— Двадцать… — затем замолк, откашлялся, и попробовал снова: — Двадцать-двадцать?
— Ага, — ответила Кайла.
Тревис сглотнул, затем ещё пару раз кашлянул. Рядом… ну, хорошо, предположим, что это в самом деле Кайла — стоял мужчина примерно того же возраста.
Примерно того же возраста…
И если Кайле сейчас под сорок, то ему — самому Тревису — должно быть…
Она произвёл подсчёт: в 2020-м ему исполнится — хотя нет, по-видимому, уже исполнилось — сорок один.
— Как… — голос был по-прежнему хриплым, слова выталкивались с трудом, — я выгляжу?
Мужчина и женщина обменялись взглядами, потом мужчина подошёл к тумбочке и взял с неё что-то плоское и прямоугольное. Он постучал по его поверхности пальцем и развернул устройство, протянув его в сторону Тревиса так, чтобы он мог видеть…
О Господи…
Не просто неподвижное фото, а видео высокого разрешения, в реальном времени показывающее мужчину, у которого отвисает челюсть — Тревис почувствовал, как рот непроизвольно открывается у него самого — мужчину с сединой в волосах, отступающих от линии лба, пересечённого глубокими горизонтальными морщинами, мужчину, который был так же похож на отца Тревиса, как Кайла была похожа на его мать.
Тревис не мог смотреть на то, во что он превратился, но и отвернуться не мог тоже.
— Что это?
— Это ты, — мягко ответил Капитан Очевидность.
— Нет, нет. Эта… эта вещь?
— О! — Лицо мужчины расплылось в улыбке. — Это айфон — э-э… сотовый телефон.
— Без кнопок.
— У него сенсорный экран, — сказал мужчина, постукивая по поверхности.
— Это… телефон?
— Не только; это говорящий компьютер. — Он повернул прибор к себе. — Сири, — сказал он, что бы это ни значило, — э-э… посмотрим. Ага, вот, как насчёт этого: если бы солнце их не затмевало, какие планеты были бы видны сейчас на небе?
Из прибора раздался бархатный женский голос:
— Венера высоко над горизонтом в Тельце, в двух градусах к западу от солнца. Меркурий в двадцати одном градусе к западу в Близнецах, и Юпитер в сорока семи градусах к востоку в Овне.
Будущее, подумал Тревис. Я в грёбаном будущем.
