Бои в предполье Красногвардейского ур. Курсанты

18 августа 1941 года – дорога на Красногвардейск. 18 августа 8-й мотопехотный полк 8-й танковой дивизии занял железнодорожную станцию Елизаветино и Елизаветинский дворец с окружающим его прекрасным парком у деревни Пульево. Курсанты внимательно следили за противником. По данным пограничников противник действовал двумя мотопехотными батальонами дивизии СС и одним разведывательным батальоном 8-й немецкой танковой дивизии. Скорее всего, черную форму экипажей немецких броневиков и бронетранспортеров с «черепами» на петлицах, курсанты ошибочно приняли за форму войск СС.

Немецкие солдаты «опьяненные» победами прошлых дней утратили бдительность и разбрелись по пристанционным постройкам в Елизаветино с целью грабежа. Часть вражеских солдат пошла в Елизаветинский парк, где было живописное озеро, в котором плавали лебеди. Здесь немецкие солдаты устроили настоящую «охоту» на бедных птиц. Пограничники воспользовались тем, что враг «распылил» свои силы, и неожиданно нанесли карающий удар. В 5.00 утра 5-я рота 2-го батальона курсантов сосредоточилась на исходной позиции, а затем выбила немцев со станции Елизаветино, и отбросила их в Елизаветинский парк. Здесь враг смог закрепится, используя каменные постройки дворца. Особенно ожесточенно противник оборонял Владимирскую церковь. Следы от винтовочных пуль до сих пор отчетливо видны на колокольне. Вот тут-то в первый раз сказалось отсутствие той самой 76-мм батареи. Курсантам приходилось с большими потерями штурмовать каменные здания парка. Когда у пограничников и немцев кончились патроны, курсанты провели успешную штыковую атаку. В результате Елизаветинский парк был очищен от противника. На помощь к своим солдатам в парк подошли два немецких танка, которые были сожжены пограничниками бутылками с зажигательной смесью и связками гранат.

В отчетах 4-й танковой группы за 18 августа, отмечен только один уничтоженный танк, который можно было бы отнести к потерям 8-й танковой дивизии. Это Pz.I Ausf.B, который использовался в саперном батальоне этого соединения для минирования. Он был единственным Pz.I Ausf.B, безвозвратно потерянный в течение августа 1941 года во всей 4-й танковой группе.

Но к Елизаветино подошли основные силы 8-й немецкой танковой дивизии, и в бой вступил весь 2-й батальон курсантов-пограничников и гарнизоны двух артиллерийских ДЗОТов 267-го отдельного пулеметно-артиллерийского батальона Красногвардейского укрепрайона. ДЗОТы были расположены в районе станции Елизаветино. Причем 700 курсантов батальона удерживали 10-километровый участок фронта, закрыв собой огромную брешь. Линия обороны растянулась от деревни Дылицы до деревни Хюльгизи. В районе Хюльгизи действовали и ополченцы 1-й гв. ДНО, но установить с ними связь не удалось. В итоге 2-й батальон курсантов вел бой против всей 8-й немецкой танковой дивизии на своем левом фланге и в центре (район Дылицы – Елизаветино), а на правом фланге под Хюльгизи с танками 1-немецкой танковой дивизии сражалась 8-я рота батальона курсантов. Она сражалась отдельно от основных сил батальона. Получается, один батальон пограничников вел бой с частями двух немецких танковых дивизий, и продержался на своих позициях с раннего утра до позднего вечера. Причем офицеры 8-й немецкой танковой дивизии отмечают в документах упорную оборону бойцов «ленинградской школы унтер-офицеров». Поздно вечером, в 23.00 куранты, под натиском превосходящих сил противника, оставили свои позиции под Елизаветино и организовано отошли на 4 километра на новый рубеж обороны в районе Микино – Шпаньково.

18 августа 1941 года – Таллинское шоссе. 18 августа немцы усилили натиск на советские войска, которые обороняли участок от Таллинского шоссе до железной дороги Кингисепп – Молосковицы – Красногвардейск. На этом участке оборону 1-й гв. ДНО, 281-й стрелковой и 1-й Краснознаменной танковой дивизий пытался пробить классический немецкий танковый клин.

В центре клина, на его острие наступала 1-я танковая дивизия, правее ее уступом – 8-я танковая, правый фланг которой был открыт, но здесь ей никто не угрожал: остатки 90-й советской стрелковой дивизии отходили в район железнодорожной станции Сиверская. Левее 1-й танковой, рядом с Таллинским шоссе, уступом наступала 6-я танковая дивизия, левее ее шли полки 36-й моторизованной дивизии. Два последних соединения находились в самом тяжелом положении – со стороны Таллинского шоссе, на них все время «давили» вытесненные в этот район советские части. К вечеру 18 августа это привело к тому, что наступление 36-й моторизованной и 6-й танковой было остановлено, по этой причине остановилось быстрое наступление всей 4-й танковой группы.

На снимке разбитый танк Pz.KpfW. 35(t) «Шкода», с сильно поврежденной ходовой частью, а на переднем плане могильные кресты с беретами немецких танкистов. В подписи к фотографии указано, что это могила лейтенанта Бругемана и его экипажа, его танк был обстрелян под Каложицами 16 августа 1941 года (фотография из альбома 11-го танкового полка и 65-го батальона).

1-я гв. ДНО в течение 18 августа медленно отступила под натиском противника в район Клопицы – Торосово – Муратово. На этом рубеже обороны по ополченцам нанесла удар боевая группа 6-й танковой дивизии под командованием подполковника Вальденфельса. В ее состав входили: 2-й батальон 4-го и 1-й батальон 114-го мотопехотных полков, половина 64-го танкового батальона. 18 августа только отдельным подразделениям боевой группы Ванденфельса удалось вклиниться в оборону подразделений 2-го полка 1-й гв. ДНО.

Т-28 1-й Краснознаменной танковой дивизии, подбитый 18–19 августа 1941 года в Губаницах в бою с 1-й немецкой танковой дивизией. В борту танка отчетливо видны попадания немецких снарядов (фотография с сайта www.t28ehkranami.narod.ru).

В районе Клопицы – Торосово бойцы разведроты, саперы и оставшиеся в строю воины 2-го полка нанесли врагу серьезные потери. В докладной записке военкома и начальника политотдела 1-й гв. ДНО указано, что на позицию ополченцев, которые только начали окапываться, вышла колонна немецких танков:

«Бойцы проявили исключительную выдержку, стараясь оставаться незамеченными. Приблизившись к позициям роты, танк остановился, а из отрытого люка на головном танке появился офицер. Снайперским выстрелом бойца Михельсона фашистский офицер был убит. Через несколько минут бойцы уничтожили 2 вражеских танка, остальные немецкие танки, не приняв боя, повернули обратно».

В районе Торосово ополченцев поддерживали экипажи 1-й Краснознаменной танковой дивизии. В ее журнале боевых действий нет информации о том, как сражались экипажи боевых машин в этом районе. Возможно, советские танкисты все погибли, и некому было сообщить, что здесь произошло. Но поле боя в районе Роговицы – Губаницы – Торосово попало в объектив немецких фотографов. В районе Губаниц был сфотографирован подбитый средний танк Т-28. На снимке видно, что его правый борт в районе моторного отделения буквально изрешечен снарядами немецких противотанковых пушек. По количеству попаданий и по повороту башни, можно смело утверждать, что экипаж сражался до конца. На другом снимке, сделанном в Губаницах, запечатлен сгоревший Т-26 (образца 1939 года) с конической башней. Орудие танка повернуто назад. Судя по всему, наш экипаж отступал и отстреливался от наседавшего противника.

Тот же танк Т-28 в Губаницах (фотография с сайта www.t28ehkranami.narod.ru).

Утром 18 августа отличились две батареи артполка 1-й гв. ДНО, скорее всего это были старые трехдюймовки 1902/30 г., они составляли основу артполка ленинградских ополченцев. Со стороны деревни Медники в район Волгово – Муратово прорвались отдельные танки 6-й танковой дивизии противника. Они входили в состав боевой группы подполковника Вальденфельса:

«Орудия приняли бой. Вся штабная батарея была сведена в стрелковую роту под командованием капитана Корень. Огнем артиллерии 2 танка противника были сожжены и 1 подбит. Бой длился 2 с половиной часа. Бойцы и командиры штабной батареи сдерживали наступление противника и лишь под давлением превосходящих сил его перешли в район совхоза Сельцо. По предварительным данным, за время боев с 11 по 18 августа частями 1-й Гвардейской Стрелковой Дивизии подбито и уничтожено до 50 танков противника, сбит 1 самолет и взорвано 3 склада противника с боеприпасами».

В альбоме 11-го танкового полка и 64-го танкового батальона 6-й дивизии есть фотографии сделанные немцами под Муратово. На снимках два, тех самых, сгоревших под Муратово танка 6-й дивизии. На одном снимке сгоревший Pz.KpfW. 35(t) «Шкода» унтер-офицеров Дальмана и Альберта. Боевая машина восстановлению не подлежит, у нее отсутствует ствол 37-мм орудия, судя по всему оторванный советским артиллерийским снарядом. В подписи к фото указано, что из экипажа танка погиб радист Гефрид Махазер. На второй фотографии сгоревший Pz. 35(t) фельдфебеля Матуссека.

Утром 18 августа, на Таллинское шоссе, в район Анташи – Ожогино – Волгово, был срочно переброшен 1-й батальон курсантов-пограничников Ново-Петерговского Военно-политического училища НКВД под командованием майора Н. А. Шорина, усиленный батареей зенитных орудий. Основные силы заняли оборону в районе деревни Русские Анташи, а 4-ю роту пограничников выдвинули навстречу наступающему противнику в район Волгово. На этом направлении немцы теснили разрозненные остатки 1-гв. ДНО к Таллинскому шоссе, но пока в этот район вышли лишь передовые и разведывательные группы 6-й танковой дивизии.

Оказавшись на фронте, курсанты в начале столкнулись не с немцами, а с враждебными действиями бывших «кулаков». Пользуясь безвластием, местные «антисоветчики» решили устроить расправу над сельской учительницей, подготовили виселицу. Подошедшие курсанты спасли женщину.

На позиции батальона стали выходить разрозненные группы бойцов разбитой 1-й гв. ДНО. Пограничники останавливали бойцов, и формировали из них новые подразделения, раненым оказывали помощь. По-разному реагировали измученные и усталые ополченцы, многие из которых по возрасту были старше пограничников. Кто-то сразу подчинялся их приказам, кто-то сомневался в возможности курсантов остановить врага. Отчасти они были правы.

Первый же бой, курсанты батальона майора Н. А. Шорина проиграли. В тяжелое положение попала 4-я рота, выдвинутая в район Волгово. Ей было приказано наступать в направлении Торосово – Губаницы. Таким образом, пограничники наносили фланговый удар даже не по частям 6-й танковой дивизии, а по боевой группе 1-го мотопехотного полка 1-й немецкой танковой дивизии. Но сил для такого удара было явно недостаточно. Уже вечером 18 августа 4-я рота была атакована танками и мотопехотой 1-й немецкой танковой дивизии и окружена. После жестокого боя курсанты смогли вырваться, но в расположение батальона не вернулся 21 пограничник. Несмотря на эту неудачу, основные силы 1-го батальона курсантов продолжали удерживать узкую полоску земли перед Таллинским шоссе в районе Анташи.

Благодаря четким и слаженным действиям курсантов, удалось сформировать из разрозненных групп отступивших ополченцев два полноценных стрелковых батальона, где командные должности заняли преподаватели пограничного училища. Эти два вновь сформированных батальона и 1-й батальон курсантов по силе равнялись стрелковому полку, и являлись серьезным препятствием на пути противника. 1-й батальон пограничников стал своеобразным ядром, вокруг которого сплотились ленинградские ополченцы. Благодаря прибытию 1-го батальона курсанта оборона 1-й гв. ДНО в районе Таллинского шоссе стала более устойчивой. Курсанты смогли навести порядок и на фронте и в тылу. Пограничники уничтожили немецкую разведгруппу, которая пряталась в часовне, и обстреливала отступающих бойцов. У вражеских солдат на немецкую форму была одета форма красноармейцев, немецкая диверсионная группа была оснащена радиопередатчиком и в целом превосходно экипирована. С очень высокой вероятностью можно утверждать, что это были солдаты сводной группы 8-й роты 800-го учебного полка особого назначения «Бранденбург». Диверсанты 8-й роты, которыми командовал старший лейтенант Зигфрид Граберт, всегда очень точно определяли уязвимые места в советской обороне. С большой вероятностью диверсанты вышли в район отступления ополченцев, чтобы спровоцировать среди них панику и превратить отступление в бегство, этот прием у них был отработан. Но на Таллинском шоссе немецкий спецназ столкнулся с пограничниками, которые были мастерами по противодиверсионной борьбе. Пограничники выследили и уничтожили противника. Известно, что сводная группа 8-й роты «Бранденбург» июле 1941 года отличилась тем, что захватила для 6-й танковой дивизии невредимым стратегически важный мост через реку Луга.

Т-28 1-й Краснознаменной танковой дивизии, подбитый 18–19 августа 1941 года в Роговицах. В эту деревню ворвались танки и 1-й и 8-й танковых дивизий противника (фотография с сайта www.t28ehkranami.narod.ru).

1-я гв. ДНО удерживала свои рубежи обороны, но как раз в этот момент на ее правом фланге немцы прорвали фронт, что едва не привело к катастрофе. В этот день противник прорвать оборону 281-й стрелковой дивизии, разгромив 1062-й и резервный 1066-й стрелковые полки. Положение спасло то, что под Гомонтово и Бегуницами, продолжал геройски сражаться 1064-й полк, которым командовал майор Гражевич Иосиф Фомич, и танкисты 2-го танкового батальона, которые словно «волнорезы» останавливали пехоту и танки противника. Проявляя исключительное мужество и героизм, они удерживали немцев от прорыва по Таллинскому шоссе. Наши бойцы занимали небольшой участок фронта от Гомонтово до Артюшкино, намертво приковав к себе 36-ю моторизованную дивизию и часть 6-й танковой дивизии.

Несмотря на разгром двух полков 281-й стрелковой дивизии, немедленного обрушения фронта не произошло. Сохранившие боеспособность небольшие подразделения Красной Армии продолжали сдерживать противника, медленно отступая под его натиском. Среди этих отступающих групп храбро сражались одиночные танковые экипажи и артиллерийские расчеты.

В 1,5 километрах южнее Гомонтово (между Гомонтово и Артюшкино) действовал КВ-1 младшего лейтенанта Петра Филатова (третий танкист в 2-м полку с фамилией Филатов). В наградном листе на него сказано, что он уничтожил «… две немецких танкетки, две автомашины и до взвода пехоты. За проявленное мужество и отвагу, и военную хитрость достоин правительственной награды ордена «Красного Знамени».

С очень высокой вероятностью младший лейтенант Филатов уничтожил две самоходные установки 4,7-cm Pak(t) на базе легкого Pz.I, которые были засчитаны 4-й немецкой танковой группой, как потери на следующий день. Вполне возможно, что самоходные орудия были приняты советскими танкистами за танкетки.

18 августа, на дальних подступах к Гомонтово, в районе деревни Голятицы отличился танк однофамильца младшего лейтенанта Петра Филатова – сержанта Александра Филатова (Филатова 1-го) и его брата (Филатова 2-го):

«18.8.41. в районе ГОЛЯТИЦЫ умело организовал засаду и уничтожил один средний танк и до роты пехоты».

Но левее Артюшкино фронт был прорван, противник занял бывшие позиции 281-й дивизии под Ильеши и Терпилицами, пытаясь общим ударом с юга на север выйти широким фронтом на Таллинское шоссе, и обойти позиции 1064-го полка под Бегуницами и Артюшкино. Но сделать это ни в этот, ни в последующие дни не удалось, хотя противник смог захватить Гомонтово и вплотную приблизиться к Бегуницам.

В боях за Гомонтово особенно отличился КВ-1 младшего лейтенанта Филатова Петра Григорьевич (третий танкист с фамилией Филатов). Против его боевой машины немцы неожиданно применили новый прием борьбы с советскими тяжелыми танками, штурмовые группы противника ночью атаковали позиции наших танкистов. В свою очередь, находчивые советские танкисты тут же изобрели свой «контрприем». Вот как это было.

Тот же танк Т-28. Рядом название деревни на немецком языке (фотография из сайта www.t28ehkranami.narod.ru).

В ночь с 18 на 19 августа танк Филатова прикрывал отход своих частей, при этом вражеская пехота окружила боевую машину, пытаясь захватить танк. В темноте через смотровые приборы действия противника были плохо видны. Но младший лейтенант Филатов нашел выход из создавшегося положения. Он высадил одного танкиста через десантный люк, и тот стал указывать направления, откуда атакуют немцы. Филатов «просунул запасные пулеметы в револьверные отверстия башни, вращая последней, открыл ураганный пулеметный огонь. Действуя таким образом, в течение ночи отбил 6 атак противника, уничтожил около 60 человек немецкой пехоты». У КВ была возможность вести огонь через два отверстия для стрельбы, которые находились в бортовых листах башни, по одному с каждой стороны. В наставлении по эксплуатации танка КВ-1 сказано:

«По бокам, в башне имеются смотровые щели, закрытые смотровыми приборами. Ниже смотровых приборов расположены отверстия для стрельбы из ручного оружия, закрываемые конусными пробками. Пробки выталкиваются из отверстия и втаскиваются обратно за стальной трос».

Таким образом, танк Филатова смог вести огонь из пяти пулеметов! Каким образом в КВ Филатова появились запасные пулеметы можно только гадать. Скорее всего, они были сняты с наших подбитых танков в предыдущих боях. Но в любом случае, теперь на врага обрушивался шквальный огонь по всем «четырем сторонам света».

Весь день 18 августа 1941 года немцы пытались найти способ, чтобы уничтожить в районе Таллинского шоссе тяжелые танки КВ, эти боевые машины были для немецкого командования «как кость в горле». Для этой цели из 36-й моторизованной в состав 6-й танковой перебросили 88-мм зенитные орудия. Для этого немцы в ночь с 18 на 19 августа применили свое «ноу хау», ночной бой штурмовых групп с «советскими бронированными монстрами». Но в результате «количество перешло в качество» и, применив весь комплекс мер, противнику, все же, удалось подбить и захватить четыре наших танка, из них два сверхтяжелых. Причем в один захваченный КВ немцы посадили свой экипаж.

В свою очередь противник признает потерю в этот день семи Pz. 35(t) «Шкода» сгоревшими и тяжело поврежденными. Это самые высокие потери «Шкод» за первые две недели августа 1941 года.

В сети «Интернета» встречается фотография, на которой запечатлены подбитый немецкий бронетранспортер и танк Pz.35(t). С очень большой вероятностью эти машины были подбиты именно 18 августа 1941 года, так как в отчетах 4-й танковой группы есть только два дня, когда одновременно подбивались и Pz.35(t) и бронетранспортеры – 18 и 22 августа 1941 года (причем 22 августа было предположительно «техническое» списание потерь). На фотографии изображено танк № 144 из 1-го батальона 11-го танкового полка 6-й танковой дивизии, который 18 августа 1941 года, вероятно, был подбит районе Гомонтово. По данным предварительного отчета 4-й танковой группы 18 августа 1941 года безвозвратные потери в технике были следующими: 1 Pz.I Ausf.B, 2 Pz.III из 1-й танковой дивизии. 1 Pz.IV, 7 Pz.35(t), 1 легкий бронеавтомобиль Sd.Kfz.221. В окончательном отчете фигурирую следующие цифры: 7 Pz.35(t), 2 Pz.IV, 1 бронетранспортер, убито и ранено 8 человек из 1-й танковой дивизии. Полные данные по потерям 6-й и 8-й танковых дивизий за этот период не обнародованы.

Сведения о трофеях, приведенные в окончательном ежедневном отчете 4-й танковой группы за 18 августа, следующие: 480 пленных, 25 казематных орудий (пригодных), 3 казематных орудия (непригодных), 2 зенитные установки, 7 минометов, 1 легковая машина, 1 истребитель. В отчете за 18 августа отмечено, что с всего с 14 по 16 августа 4-й танковой группой захвачено 17 мотоциклов, 5 легковых и 96 грузовых автомобилей и 1 автобус.

Данные отчетов за 18 августа показывают, что в этот день немцы потеснили, но окончательно не разгромили полки 281-й стрелковой дивизии. Если бы она была разгромлена, то количество пленных и захваченных пушек было бы значительно больше. 25 казематных орудий немцы захватили с высокой вероятностью в бою с гарнизонами ДОТов Кингисеппского укрепрайона (21-й укрепрайон). Он был построен в конце 1920-х – начале 1930-х годов на старой границе между СССР и Эстонией. Прорвав Лужский рубеж и выйдя на оперативный простор, немецкие войска ударили в открытый фланг и тыл Кингисепского укрепрайона. Гарнизоны ДОТов и ДЗОТов сражались мужественно, но оказались в безвыходном положении.

19 августа 1941 года – дорога на Красногвардейск. К 8.00 утра 19 августа 1941 года 2-й батальон курсантов-пограничников закрепился на новом рубеже обороны в районе Микин – Шпаньково, и вновь остановил продвижение 8-й танковой дивизии. Здесь бои шли весь день.

20 августа 1941 года утром немцы спланировали массированную танковую атаку на позиции пограничников. Примечательно, что в это время немецкая разведка не располагала информацией, что против нее действуют лишь горстка храбрецов, об этом они узнают позже, 23 августа. А пока противник считал, что столкнулся с крупными силами. 19 августа 4-я танковая группа получила приказ остановить наступление на Ленинград и развернуть 8-ю танковую дивизию на 180 градусов, ударив в спину частям 41-го стрелкового корпуса, оборонявшего город Лугу. В районе Красногвардейска немцы планировали захватить ключевые позиции, с которых можно будет наступать на Ленинград, когда подойдут резервы. За два дня боев с 8-й и 1-й танковыми дивизиями, 2-й батальон пограничников понес большие потери. Подавляющее превосходство немцев в численности позволяло им постоянно обходить курантов с флангов.

За Красногвардейск, в район Тайцы, отошли лишь отдельные танки 1-го полка 1-й Краснознаменной танковой дивизии. Сюда в Тайцы из Ленинграда спешно направляли новую боевую технику. 18 августа 1941 года 1-й танковый полк передал 2-му полку практически всю оставшуюся материальную часть – 16 машин (КВ, Т-28, 6 танков БТ-7, Т-26 и 7 огнеметных танков). 19 августа 1-й полк, получив пополнение, насчитывал 59 танков: 1-й батальон (капитана Шпиллера) – 20 КВ, 2-й (капитана Антонова) – 22 Т-26, 3-й (старшего лейтенанта Чистякова) – 2 Т-28, 10 Т-26, 3 БТ-7, БТ-5 и БТ-2.

В 20.00 19 августа распоряжением начальника АБТУ Северного Фронта № 093888 от 19.8.1941 г. пять КВ танковой роты были направлены в распоряжение 1-стрелкового полка 2-й ДНО. Судя по всему, это и есть легендарная рота старшего лейтенанта Зиновия Колобанова. Она готовилась занять позиции за основной линией обороны курсантов-пограничников 2-го батальона.

19 августа 1941 года – Таллинское шоссе. Вечером 18 августа 1941 года 36-я немецкая моторизованная дивизия все же смогла захватить Гомонтово, а в ночь с 18 на 19 августа штурмовые группы 6-й танковой дивизии смогли пробить небольшие бреши в наших позициях. Казалось, еще немного и вся советская оборона здесь рухнет.

В сложившейся обстановке командование Кингисеппского участка обороны решает контратакой остановить наступление противника и в целом перехватить у него инициативу. Но резервов, для того, чтобы нанести мощный контрудар по 4-й танковой группе противника не было, в контратаку перешли уже обескровленные, в предыдущих боях, соединения 281-й стрелковой дивизии.

По советским данным контрудар нанесли днем, по немецким наступление 281-й дивизии под Гомонтово и Артюшкино началось в 7.00 утра по Берлинскому времени. Здесь наши атаки отбили боевые группы Вальденфельса и Рауса. Причем с обеих сторон активно действовали и танки, и артиллерия.

В целом советская контратака оказалась полной неожиданностью для 6-й танковой дивизии. Пока немецкие экипажи выбегали из своих теплых палаток, по советским боевым машинам вели огонь противотанковые орудия. На позиции 5-й танковой роты 2-го батальона 11-го танкового полка вышел одиночный русский танк, который был сразу уничтожен расчетом противотанкового орудия.

Наиболее тяжелое сражение разгорелось в районе Артюшкино. Здесь, в тяжелых условиях вел бой геройский 1064-й полк 281-й стрелковой дивизии, который поддерживали одиночные советские танки. У немцев на этом участке фронта находился 4-й мотопехотный полк 6-й танковой дивизии и 1-й батальон 11-го танкового полка, который входила в группу Рауса. Еще ночью 2-й немецкой танковой роте 1-го батальона пришлось вести бой с двумя тяжелыми советскими танками и смело атакующей пехотой. 23 Pz.35(t) и два Pz.IV пытались захватить опушку леса севернее Артюшкино. Через этот лес и Негодицкое болото проходила важная рокадная дорога Гомонтово – Артюшкино – Терпилицы – Волосово. Ее и пытались очистить от советских с войск немецкие танкисты: в случае удачи противник получал ценную коммуникацию от Таллинского шоссе до железной дороги Кингисепп – Молосковицы – Волосово – Красногвардейск. Танкистов 2-й танковой роты поддерживали две роты 2-го батальона 4-го мотопехотного полка 6-й танковой дивизии. Чем закончился ночной бой в лесу немцы в своих донесениях не указывают, но есть все основания считать, что это и был тот бой, в котором КВ-1 младшего лейтенанта Филатова (Филатова-3) пятью пулеметами отбивал натиск немецкой пехоты и прикрывал отход своей. Судя по тому, как развивались события, дальше утреннюю контратаку советской пехоты немцы отразили, захватив и лес, и болото и дорогу, но на этом успехи противника закончились. Танки КВ-1 и Т-28 смогли удержать под своим контролем стратегически важный Т-образный перекресток рокадной дороги с Таллинским шоссе. Свой участок этой важной рокадной дороги брала под контроль 1-я танковая рота 1-го батальона (16 Pz.35(t) и 2 Pz.IV). Танки роты атаковали части 1-й гв. ДНО в районе Терпилец. 1-ю танковую роту поддерживали 3-я рота (5 Pz.IV и 3 Pz.II) и 4-я штабная рота (4 Pz.II). Штаб танкового батальона находился рядом с Терпилицами в деревне Кюльвия.

Бронетранспортер и танк Pz.35(t) № 144 из 1-го батальона 11-го танкового полка 6-й танковой дивизии подбитые предположительно в районе Таллинского шоссе 18 августа 1941 года.

Автор намеренно перечислил количество всех танков 1-го танкового батальона 11-го танкового полка 6-й танковой дивизии. Из выше приведенных цифр четко видно, какие потери понесли роты с танками «Шкода» (1-я и 2-я роты), по штату в них должно быть 25 Pz.35(t). Видно, что для усиления танковым ротам выдали по два танка Pz.IV. В 9.00, по берлинскому времени, боевая группа Вальденфельса контратаковала 281-ю дивизию и прорвала фронт севернее Артюшкино на глубину 15 км, выйдя основными своими силами к Муратово. На начальном этапе продвижению группы сильно мешал тяжелый 52-тонный советский танк, который немцы никак не могли уничтожить. Для борьбы с ним из 36-й моторизованной дивизии специально выслали в 6-ю танковую 88-мм зенитную пушку. Боевая группа Рауса была скована на Таллинском шоссе 1064-м стрелковым полком 281-й дивизии. Несмотря на яростное сопротивление частей Красной Армии, глубина прорыва в этот день была очень большой – солдаты 6-й танковой захватили деревню Большое Жабино, и вышли в район обороны 1-го батальона курсантов-пограничников. Теперь позиция 281-й стрелковой дивизии и 1-й гв. ДНО проходила по полоске земли перед Таллинским шоссе. Несмотря на тяжелые потери, советские войска смогли 19 августа 1941 года окончательно остановить немецкое наступление на Таллинском шоссе. До сентября линия фронта здесь будет почти неподвижна, а на позициях наступит относительное затишье.

На снимке сгоревший танк Pz.KpfW. 35(t) «Шкода» унтер-офицера Дальмана и унтер-офицера Альберта. Район деревни Муратово 18 августа 1941 года. Уничтожен огнем артиллеристов 1-й гв. ДНО (фотография из альбома 11-го танкового полка и 65-го батальона).

Огромную роль в этих боях сыграли стрелковые полки 281-й дивизии, оставшиеся в строю ополченцы 1-й ДНО и танкисты 2-го танкового полка. Они окончательно остановили 36-ю моторизованную и 6-ю танковую дивизии противника в районе Таллинского шоссе, не получая при этом никаких крупных подкреплений. Разгромленные и прижатые к полоске шоссе они все-таки смогли переломить ход сражения в свою пользу. Большую роль здесь сыграл и 1-й батальон курсантов-пограничников. О том, какие страшные потери понесла 281-я, говорит тот факт, что списки погибших и пропавших без вести бойцов сохранились только в 1064 полку, а документы 1062 и 1066-го полков были уничтожены в ходе сражения. Таким образом, несмотря на безукоризненную работу поисковых отрядов, установить поименно всех погибших у Таллинского шоссе воинов 281-й стрелковой дивизии практически невозможно.

Геройская оборона 1-й гв. ДНО, 281-й и танкистов привела к остановке наступления 4-й танковой группы по принципу «эффекта домино». В журнале боевых действий 1-й танковой дивизии немцы пишут, что не могут наступать из-за того, что не наступает левофланговая 6-я танковая. В свою очередь 6-я танковая сообщает, что ее левофланговая 36-я моторизованная дивизия прекратила наступление и стоит на Таллинском шоссе. 36-ю дивизию остановил 1064-й полк 281-й стрелковой дивизии, которую поддерживали одиночные танки 2-го танкового полка 1-й Краснознаменной танковой дивизии.

Таким образом, геройская оборона 1064-го стрелкового и танкистов 2-го танкового полка, которые действовали из засад, остановила продвижение танкового клина 4-й группы на Ленинград.

Безусловно, большую роль в этом сыграли и другие наши соединения и то, что выйдя в предполье Красногвардейского УРа немцы, неожиданно для себя, обнаружили здесь мощную советскую оборону. Но судьба немецкого наступления все-таки решилась на Таллинском шоссе на развилке дорог в стратегическом треугольнике Гомонтово – Бегуницы – Артюшкино.

В последнее время среди историков идут ожесточенные споры, могли ли отдельные тяжелые танки КВ-1 серьезно влиять на действие немецкой танковой дивизии в 1941 году. Пример обороны Гомонтово – Артюшкино показывает, что несколько КВ-1, которые поддерживали 1064-й полк 281-й стрелковой дивизии, оказывали исключительно серьезное влияние и на темпы наступления 6-й танковой дивизии, и на действие всей 4-й танковой группы. Они остановили ее наступление. Таким образом, отдельные КВ-1 могут серьезно влиять на ход боевых действий на большом участке фронта, если используются тактически грамотно на выгодных позициях, как это было под Гомонтово – Бегуницы – Артюшкино (действия 2-го танкового полка) или в треугольнике Учхоз – Войсковицы – Большие Борницы – Вопша (действия танковой роты Колобанова 1-го танкового полка).

На фотографии сгоревший танк Pz.KpfW. 35(t) «Шкода» фельдфебеля Матуссека. Район деревни Муратово 18 августа 1941 года (фотография из альбома 11-го танкового полка и 65-го батальона).

В результате боя 19 августа 1941 года 2-й танковый полк 1-й Краснознаменной дивизии занимал глубокоэшелонированную оборону в районе Гомонтово – Бегуницы – Кайкино. При этом, тяжелые КВ-1 и средние Т-28 1-го батальона располагались в первом эшелоне по опушке леса сразу за Гомонтово (в Гомонтово были немцы) и держали под контролем Т-образный перекресток Таллинского шоссе с рокадной дорогой Гомонтово – Волосово, а легкие БТ-7 2-го батальона находились во втором эшелоне за 1-м батальоном в районе Кайкино.

19 августа полк уничтожил шесть вражеских танков и нанес большие потери немецкой пехоте. Свои потери за этот день составили: подбито два КВ-1, сгорела от минометного огня одна бронемашина (возможно БА-10), повреждена башня БТ-7.

19 августа под Гомонтово погиб герой Молосковицкого сражения старший политрук тяжелого батальона 2-го танкового полка Васильев Николай Иванович. В предыдущих боях от вражеского снаряда он получил сильный ожег лица, но не покинул поля боя и сражался до последнего, удерживая стратегически важную позицию на Таллинском шоссе. В этот день было ранено восемь танкистов из 2-го полка.

Тяжелые потери понесла в этот день и 6-я танковая дивизия противника, причем цифры потерь в разных немецких документах разнятся.

По данным предварительных ежедневных отчетов 4-й танковой группы, 6-я танковая 19 августа 1941 года безвозвратно потеряла: 2 самоходные установки 4,7-cm Pak(t) на базе легкого Pz.I и тяжелый бронеавтомобиль Sd. Kfz. 232.

В окончательном отчете указано, что был безвозвратно потерян только один Pz.35(t). По данным отчета 6-й танковой дивизии, потери в технике составили: 7 Pz.35(t) и 2 Pz.IV. Но отчет 6-й танковой дивизии один в один совпадает с ежедневным отчетом 4-й танковой группы за 18 августа 1941 года, и его следует рассматривать как запоздалый уточняющий отчет.

Потери 6-й танковой дивизии в личном составе за 19 августа (по данным журнала боевых действий) составили 35 человек (10 убитых и 25 раненых). В отчете 6-й танковой дивизии указана другая цифра потерь за этот день -88 человек.

Отличаются данные в разных немецких источниках и в оценке потерь советской стороны: в отчете 4-й танковой группы указан один танк, а в журнале боевых действий 6-й танковой дивизии и в ее отчете в штаб 41-го корпуса – три. Кроме того, 6-я танковая в этот день захватила (здесь данные в отчетах совпадают): 600 пленных, 1 тяжелое, два пехотных и одно зенитное орудие, 6 минометов, 36 пулеметов, 2 грузовых автомобиля.

В своем дневнике унтер-офицер Брасс из 6-й танковой вспоминает, что в состав 1-го взвода 1-й роты 1-го танкового батальона 11-танкового полка (боевая группа Рауса) был включен захваченный советский 48-тонный танк. Нет сомнения, что это тяжелый КВ. На корпус и башню трофейного танка были нанесены немецкие кресты («балочный крест», как написал унтер-офицер), а для того, чтобы танк не атаковала немецкая авиация, на крышу нанесли свастику. Эту информацию подтверждает унтер-офицер из 5-й роты 2-го батальона 11-го танкового полк. Он указывает, что танк был 48-тонный с 7,62-см орудием и двумя пулеметами (третий пулемет танка был, видимо, кем-то снят). Но, ни в этот день, ни на следующий в отчете 4-й танковой группы не появилась информация о захваченном советском тяжелом танке, хотя подсчет подбитых и захваченных КВ немцы вели очень точно. Получается, что это может быть танк, захваченный 18 августа 1941 года. Тогда было захвачено два тяжелых танка (эта цифра есть в отчетах 4-й танковой группы), или этот танк 1-й взвод 1-й танковой роты захватил 19 августа в районе Терпилиц, но командование дивизии не сочло нужным сообщать об этом в штаб корпуса (чтобы не отобрали ценный трофей). Но, ни 19 августа 1941 года, ни в другие дни, автору не удалось найти данных по боевому использованию этого трофея.

С 20 августа 1941 года 4-я танковая уже не наступает на Ленинград большими силами. Немецкое командование приняло решение ударить в тыл нашим войскам под городом Луга, для чего на 180 градусов разворачивается 8-я танковая дивизия. А 1-я и 6-я танковые начинают маневр вдоль фронта, чтобы заменить полки 8-й перед основной линией Красногвардейского укрепленного района, и защитить их от возможного удара «в спину». Именно в этот период маневрирующие вдоль фронта немецкие танковые колонны попадают под удар тяжелой танковой роты Зиновия Колобанова.

Герой молосковицкого танкового сражения старший политрук 2-го танкового полка Николай Иванович Васильев. Представлен к званию Героя Советского Союза, награжден орденом Ленина посмертно. Погиб 19 августа 1941 года под Гомонтово (фотография предоставлена Евгением Тимофеевым).

19 августа 1941 года свой подвиг совершил летчик осетин лейтенант Алибек Газимович Слонов. На дороге Волосово – Красное Село советская разведка обнаружила колонну немецкой техники. Используя эти данные, по врагу нанесли удар восемь самолетов И-153 «Чайка» из 7-го истребительного авиаполка под командованием старшего лейтенанта Свитенко Николая Ивановича. После второго захода самолет Свитенко был подбит огнем с земли и совершил вынужденную посадку у деревни Клопицы. Лейтенант Алибек Слонов спас своего командира. Он приземлился рядом и Свитенко, забравшись на крыло самолета Слонова, уцепился за стойку крыла. Через 10 минут «Чайка» Алибека Слонова приземлилась на нашем аэродроме. Николай Свитенко был спасен. За этот подвиг лейтенант Алибек Газимович Слонов был награжден орденом Ленина.

На деревню Клопицы наступали части 6-й танковой дивизии, это перед их позициями Алибек Слонов спас Свитенко. По данным журнала боевых действий 6-й немецкой танковой дивизии советская авиация атаковала в темноте, нанося удар за ударом. Потери 6-й танковой дивизии по отчетам 4-й группы уже были указаны. Потерь личного состава 1-й немецкой танковой дивизии за 19 августа нет. Полные данные по потерям 6-й и 8-й танковой дивизии за этот период не обнародованы.

Сведения о захваченных советских пленных и трофеях в окончательном ежедневном отчете 4-й танковой группы за 19 августа следующие: 280 пленных, один танк (20 тонный), возможно Т-28 (у него боевая масса 25,4 т), 2 миномета, 3 7,5-см и противотанковое орудие, 4 уничтоженных, грузовых автомобиля, 30 лошадей со сбруей, 420 артиллерийских снарядов и мин, три истребителя. Судя по весьма скромным трофеям, захваченным немцами 19 августа 1941 года, советским войскам удалось стабилизировать ситуацию на фронте. Скорее всего, среди трех сбитых наших истребителей был и один И-153 «Чайка» старшего лейтенанта Свитенко, сбитая зенитчиками 6-й танковой дивизии.

20 августа 1941 года. Пограничники. Подвиг роты Колобанова. Дорога на Красногвардейск. Перед боем командир 1-й Краснознаменной дивизии Баранов вызвал старшего лейтенанта Зиновия Колобанова в штаб, и лично поставил ему задачу, указав на карте дороги, которые тот должен был перекрыть своими танками. Причем советское командование, судя по всему, еще не знало о том, что 20 августа 1941 года немцы уже не станут пытаться всеми силами 4-й танковой группы наступать на Ленинград, а будут осуществлять заранее запланированный разворот 8-й танковой дивизии.

В этот день штурмовыми группами противник пытался прорвать оборону в районе Центрального сектора Красногвардейского укрепрайона, но эти атаки производились с целью улучшить свои позиции под Красногвардейском. Штурмовать Красногвардейск немцы не собирались, но если бы в ходе этих локальных атак оборона ополченцев была бы легко прорвана, несомненно, противник пересмотрел бы свои планы и захватил город.

Как показывает опыт прорыва Лужского рубежа в августе 1941 года, для достижения успеха командиры боевых групп немецких танковых дивизий, могли полностью игнорировать приказы начальства и действовать по обстановке, по принципу «победителей не судят». 20 августа немцы планировали окружить и уничтожить 2-й батальон курсантов-пограничников, который в течение несколько дней срывал их график наступления.

Колобанову была поставлена на первый взгляд неосуществимая задача. Он пятью танками должен был остановить три (!) немецкие танковые дивизии (1-ю, 6-ю и 8-ю), если те прорвутся через позиции курсантов или будут с фланга обходить их. То, что прорыв немецких танков произойдет, никто не сомневался. Обескровленный боями 2-й батальон курсантов не мог бесконечно долго сдерживать противника. 20 августа кроме танковой роты Колобанова для помощи пограничникам на передовую прибыли две роты ополченцев из 2-й ДНО. Они заняли оборону на флангах 2-го батальона курсантов. Несмотря на то, что Колобанов готовился к отражению немецкого наступления на Ленинград, его роте предстояло занять тот район, через который и будет происходить маневрирование немецких бронированных колонн. С этого момента неравный бой пяти экипажей КВ-1 с немецкими танками был уже неизбежен. Задача осложнялась тем, что в районе Красногвардейска имелась развитая дорожная сеть, и немецкие боевые группы могли быстро маневрировать по предполью укрепрайона.

Но были факторы, которые помогали танкистам Колобанова. В состав его роты входили новые, прибывшие только с завода экранированные КВ-1. В 1941 году у панцерваффе не было машин, способных на равных сражаться с этими машинами. В состав экипажей входили опытные кадровые танкисты. Советские танки должны были действовать в предполье укрепрайона, где маневрирование вражеских машин было ограничено противотанковыми препятствиями и минными полями. Так, перед Красногвардейским УРом был вырыт 12-километровый противотанковый ров, который протянулся по дуге от Пижмы до Красногвардейского военного аэродрома, а отдельные его участки доходили до деревни Скворицы. Ров практически полностью прикрывал Красногвардейск с юга, и хотя прерывался автомобильными дорогами, существенно затруднял маневрирование немецких танковых соединений.

Этот ров имел огромное значение в предстоящем бою, его начертание и предопределило направления маневрирования немецких танковых колонн. Так как ров строили в спешке, не всю работу удалось выполнить строго по канонам полевой фортификации. Если на правом фланге (в районе Сквориц) и в центре наших позиций (участок Корпиково – Вопша – Лядино) был перекрыт пулеметно-артиллерийским огнем стрелковых частей, то 3-километровый участок от Вопши до Воскресенского практически не имел такой защиты. На левом фланге ров прикрывал позиции Пижменского узла обороны (участок Пижма-Пустошка), но здесь было и его самое уязвимое место. В этом районе он заканчивался, и начинались леса и болота, которые, как считалось, непроходимы для немецких танков.

К сожалению это оказалось не так. С 20-го августа в район Пижма-Пустошка будет стремиться 1-я немецкая танковая дивизия. Немцы правильно определили «ахиллесову пяту» советской обороны. В районе Красногвардейска активно действовала вражеская авиаразведка, и если искусно замаскированные танковые засады и ДЗОТы было почти невозможно обнаружить с воздуха, то ров был виден как на ладони. Нет сомнений, что немцы учитывали это препятствие в своих планах. Но в целом для немцев было полной неожиданностью обнаружение на своем пути мощного укрепрайона. В условиях «дефицита времени» разведка противника не успела его досконально изучить. По этой причине разворот на 180 градусов 8-й танковой и последующее смещение 1-й и 6-й дивизий проходило не в самом «удачном» месте. Танковые колонны маневрировали в предполье Красногвардейского района, а значит, что бронированным машинам пришлось действовать в районе минных полей, танковых и артиллерийских засад, где их уже ждали тяжелые КВ-1, гарнизоны артиллерийских ДЗОТов боевых охранений укрепрайона и расчеты 45-мм противотанковых орудий. Выполнение маневра в таком месте без тщательной разведки просто не могло не привести к исключительно высоким потерям. В отличие от немцев, советские командиры, похоже, владели исчерпывающей информацией о противнике. Курсанты-пограничники, практически каждый день высылали разведгруппы и брали «языков». Было понятно, какие дивизии сосредоточились перед их позициями, но определить, планы немецкого командования на разворот 8-й танковой дивизии по данным «языков» скорее всего не удалось. Знали о составе сил противника и наши танкисты. Не зря перед боем в танк Колобанова загружали в основном бронебойные снаряды. Готовясь к предстоящему бою, старший лейтенант Колобанов не стал располагать свои машины в полосе обороны пограничников, так как в этом случае (по опыту Молосковицкого сражения) они были бы быстро обнаружены немцами и уничтожены либо авиацией, либо артиллерией. По воспоминаниям танкистов, воевавших на КВ на Ленинградском фронте в 1941 году, если противник обнаруживал этот танк, то по нему тут же открывали огонь из всех артиллерийских орудий и минометов. По воспоминаниям лейтенанта Александра Мнацаканова (он воевал на КВ-1 в районе Синявинских высот в 1943 году), если немцы не видели танк, а слышали шум работы его двигателя, то этот район тут же подвергался интенсивному артиллерийскому обстрелу. При этом, поврежденный танк нельзя было эвакуировать с поля боя из-за обстрела. Дело доходило до того, что кроме немцев, свои артиллеристы обстреливали свой танк (!) требуя, чтобы он заглушил двигатель. Ведь от шквального огня противника «по площадям» доставалось всем. Если бы тяжелая танковая рота заняла позицию в полосе обороны пограничников, то противотанковая оборона в этом случае вытягивалась в одну линию и не имела бы глубины. Зиновий Колобанов решил встретить немцев в глубине обороны из танковых засад. Таким образом, линия обороны пограничников имела протяженность по фронту примерно 6 км, за ней на расстоянии 4–5 км располагалась рота Колобанова, заняв позицию по фронту примерно 9 км. В результате, ничтожно малыми силами перед тремя наступающими немецкими танковыми дивизиями удалось создать глубокоэшелонированную противотанковую оборону. Лейтенант Колобанов тщательно готовился к бою и учел буквально все. Он лично ездил по позициям роты и указывал, где разместить боевые машины.

Танки роты были установлены в капониры и тщательно замаскированы, у боевых машин имелись запасные позиции. В засаде, танки КВ проявляли свои лучшие качества, такие как: толстая броня, мощное орудие, большой запас боеприпасов. И «сглаживали» отрицательные свойства: большой вес, плохой обзор из приборов наблюдения. Боевые машины заняли оборону в таких местах, где, либо местность, либо фортификационные заграждения не давали врагу развернуться из походных колонн в боевой порядок. По какой бы дороге немецкие колоны не пошли, они неминуемо попадали бы в одну из танковых засад.

Местность не позволяла попавшим в засаду немецким танкам отойти и спрятаться от КВ за позициями противотанковых батарей. В свою очередь расчеты немецких противотанковых орудий на этой территории не могли незаметно подкатить их к советским танкам. Огромное значение имел и человеческий фактор. В танковой роте Колобанова были опытные танкисты. В состав экипажа командирского танка входили ленинградцы, которые были готовы драться за свой город. Известный журналист Лисочкин Игорь Борисович 1980-ые годы, брал у Зиновия Григорьевича Колобанова интервью, и любезно предоставил мне эту аудиозапись. В интервью Колобанов рассказывал, что в его танке была полная взаимозаменяемость экипажа. В августе 1941 года в строю находилось много кадровых танкистов с очень высокой подготовкой. При грамотном руководстве эти бойцы успешно громили противника. По воспоминаниям Владимира Федоровича Мельникова, единственного ныне живущего ветерана из роты Колобанова, за короткий срок командир роты смог заслужить доверие подчиненных. Это было очень важно, так как после поражения в летних сражениях 1941 года многие рядовые бойцы уже не верили в возможность своих командиров организовать достойное сопротивление немцам. Стоит отметить, что приказ командира дивизии «Стоять насмерть» Колобанов воспринял как боевой командир, и был готов погибнуть на поле боя.

Тяжелые танки советской роты заняли оборону на следующих позициях. Ближе всего к курсантам занял оборону танк младшего лейтенанта Ласточкина. Его КВ поставили в засаду у железной дороги в лесу, недалеко от Больших Борниц. На некотором расстоянии от танка Ласточкина, предположительно в районе деревень Выселки – Рябицы размещался танк лейтенанта Федора Сергеева. Его машина прикрывала участок, где огромный противотанковый ров примыкал к Борницкому карьеру. Оба эти танки действовали без пехотного прикрытия. Расстояние от танка Сергеева до танка Ласточкина было около 2,5 километров. На правом фланге обороны роты, возле Учхоза Войсковицы, у перекрестка дорог, готовился встретить врага командирский КВ-1 Колобанова. Здесь немцы могли выйти на засаду и с фронта (прорвав позиции курсантов) и с правого фланга (обойдя позиции пограничников через Вохоново). Танк Колобанова, в отличие от танка Сергеева находился в 5 км впереди от противотанкового рва, который проходил в районе деревни Корпиково. Здесь находился основной рубеж обороны Красногвардейского района. Судя по всему, правый участок обороны Зиновий Колобанов считал самым опасным, и именно здесь занял позицию его командирский танк. Его предположение полностью подтвердилось. Через Учхоз немцы и производили основной маневр своими танковыми дивизиями. Колобанов смог правильно предугадать ход предстоящего боя и выбрал исключительно выгодную позицию. Есть данные, что танку Колобанова было выделено пехотное подразделение, но в аудиозаписи автор не слышал, что бы об этом говорил сам Колобанов. Два танка Колобанов поставил в засаду на Лужской дороге, на случай, если немцы решат обойти левый фланг пограничников. Танк лейтенанта Евдокименко был замаскирован за линией боевого охранения 267 го ОПАБа в районе Черницы – Вопша, а КВ-1 младшего лейтенанта Дегтяря занял позицию во втором эшелоне обороны, за танком Евдокименко в районе Вакколово – Лядино. Расстояние между танками Евдокименко и Дегтяря было около 3 километров. И пограничники, и боевое охранение ОПАБов, и танковая рота Колобанова должны были удерживать стратегически важный перекресток дорог у деревни Илькино и железнодорожной станции Войсковицы. Значимость этого перекрестка отмечена и в истории 1-й танковой дивизии противника. В случае его захвата немцы могли свободно атаковать главную линию обороны как у деревни Колпаны, так и у деревни Пижма, а также могли штурмовать Красногвардейск через Колпаны. Причем район Пижма – Пустошка был самым уязвимым местом центрального сектора обороны укрепрайона. Напомню, что здесь заканчивался противотанковый ров, и немецкая аэроразведка это заметила. Через этот перекресток враг планировал силами 1-й танковой дивизии выйти на Киевскую дорогу в районе Вопши и на первом этапе прикрыть разворот 8-й танковой дивизии, а на втором этапе нанести удар по «ахиллесовой пяте» укрепрайона на участке Пижма – Пустошка. Если перекресток будут удерживать советские войска, то наступление на основную линию обороны укрепрайона в районе Пижмы будет невозможно, даже в случае окружения защитников.

Владимирская церковь в Дылицах. Каменная церковь была построена в 1766 году рядом с Елизаветинским парком. 18 августа 1941 года немецкие солдаты превратили храм в мощный узел обороны, вечером курсанты-пограничники 2-го батальона закидали противника гранатами и подавили сопротивление (фотография Дениса Базуева).

20 августа 1941 года 1-я, 8-я и 6-я немецкие танковые дивизии 4-й танковой группы стали производить намеченный заранее маневр. Утром боевая группа под командованием подполковника Гризолли атаковала позиции пограничников у Больших Борниц. Боевая группа состояла из 8-го моторизованного полка 8-й танковой дивизии, усиленного машинами 1-го батальона 10-го танкового полка. Немцы попытались с хода прорваться через позиции пограничников. Колонна вражеской техники устремилась вперед по шоссе почти параллельно железной дороге, и вскоре приблизились к месту, где автодорога проходит мимо высоты. Дальше шоссе не просматривалось, высота закрывала его своим крутым склоном. Здесь, на ключевой позиции, заняли оборону курсанты 6-й и 7-й рот. Они прекрасно понимали значение стратегического перекрестка у Илькино, который находился всего в 4 километрах за их позициями, и поэтому под Борницыми пограничники решили драться до последней капли крови, но не отступать. Впоследствии, участок обороны курсантов-пограничников войдет в историю как легендарный «Борницкий рубеж». Немцы все ближе и ближе приближались к их линии обороны. Колонну мотоциклистов, которая шла впереди, курсанты намеренно пропустили через свои позиции. Как только они, двигаясь по шоссе, скрылись за высотой, то сразу попали в засаду и были уничтожены. Но за мотоциклами шли танки, а у курсантов не было ни одного противотанкового орудия.

Владимирская церковь в Дылицах. Интерьер храма (фотография Дениса Базуева).

Против танков пограничники применили военную хитрость. Зная, что из него плохой обзор, курсанты, взяв с собой бутылки с зажигательной смесью и гранаты, забрались, на деревья, чтобы сверху поражать боевые машины врага. Танки стали вспыхивать один за другим. Немцы не понимали, откуда поражают их машины. Те, что прорвались к окопам, уничтожались гранатами. Вскоре на поле боя горели уже шесть танков, под снайперским винтовочным огнем пограничников захлебнулась и атака немецкой мотопехоты. Увидев, что враг понес потери и у него царит замешательство, пограничники бросились в решительную контратаку. В ходе контратаки курсант Семен Коваленко вскочил на подбитый вражеский танк, открыв люк, он за шиворот вытащил из боевой машины обезумевшего немецкого танкиста. Продолжая атаку, пограничники ворвались в деревню Большие Борницы и захватили на ее окраине легковую машину. При этом был пленен немец с ценными документами.

В истории 8-й немецкой танковой дивизии признается то, что 8-й мотопехотный полк был остановлен под Большими Борницами, и что со стороны Борниц имелась угроза атаки. Сейчас написано много книг и статей про отлаженный инструмент блицкрига – немецкую танковую дивизию. Современные авторы «рассыпаются в похвалах» продуманному взаимодействию мотопехоты, танков и артиллерии, и их сбалансированности в штате дивизии. По опыту боев 1941 года поредевший батальон курсантов (уже менее 700 человек), который занял оборону только со стрелковым оружием в наспех вырытых окопах, должен был с ходу разгромлен танковой дивизией врага. Отлаженная немецкая «машина блицкрига» имела в наличии все «инструменты», для того чтобы быстро разбить пограничников, понеся минимальные потери, но этого не произошло. Помимо количественного превосходства, мощи военной техники и боевого опыта, огромную роль на войне имеет мужество и желание сражаться «до последней капли крови». К сожалению, многие современные историки иногда очень сильно увлекаются математическим подсчетом количества танков, орудий и солдат, очень часто пресловутый «человеческий фактор» не учитывается вообще. В результате, когда читаешь такие книги, складывается впечатление, что историки описывают какую-то компьютерную игру, а не реальное сражение. Для того чтобы этого не происходило помимо «сухих» архивных материалов нужно изучать и воспоминания участников сражений.

Пока 8-й моторизированный полк вел бой с пограничниками под Борницами, 28-й мотопехотный полк 8-й дивизии усиленный 3-м батальоном 10-го танкового полка под командованием подполковника Шеллера, совершив маневр, вышел в районе Сяськелево (Никольское) на Лужскую дорогу и перерезал снабжение советских войск, оборонявших город Луга. Теперь защитники Луги оказались в «тактическом окружении». Боевая группа Шеллера развернула у Лужской дороги 88-мм зенитные орудия. В районе Вохново и Мишкино перешли в наступление части 1-й немецкой танковой дивизии. У Вохново вступили в бой солдаты боевого охранения 276-го ОПАБа. В ходе завязавшегося боя, расчету 76-мм орудия под командованием Генусова удалось подбить один вражеский танк и на время приостановить атаку.

Утром 20 августа 4-я танковая группа выполнила приказ штаба группы армий «Север» и развернула 8-ю танковую дивизию в тыл нашим войскам. Фактически половина этой танковой дивизии выводилась из боя, разворачивалась на 180 градусов и направлялась от фронта в сторону города Луги. Этот маневр потребовал того, чтобы 1-я танковая заняла позиции 8-й танковой, а 6-я танковая выделила часть сил для прикрытия фронта после ухода 1-й. Выполняя маневр разворота 28-й мотопехотный полк, усиленный танками, закрепился на Лужском шоссе, причем у немцев были 88-мм зенитки для борьбы с тяжелыми советскими танками. Затем силами 3-го танкового батальона 10-го полка 8-й танковой дивизии немцы попытались вновь прорвать оборону Красногвардейского УРа на участке Черново – Вопша. Зачем части 8-й танковой остановили свой разворот на 180 градусов, и вновь нанесли удар в направлении Ленинграда можно только гадать. Скорее всего, 8-я дивизия надеялась, что найдет слабое место в советской обороне и прорвет ее, затем, в брешь пойдут солдаты 1-й немецкой танковой дивизии, а 8-я танковая продолжит разворот. В любом случае, нанося удар в районе Черново-Вопша части 8-й танковой втягивались в тяжелый бой, и теряли драгоценное время.

На рубеже Вопша – Черново находились три орудийных ДЗОТа боевого охранения 3-й роты 267-го ОПАБа и КВ-1 лейтенанта Евдокименко из роты Колобанова. Утром 20 августа к позициям боевого охранения стали выходить беженцы, они сообщили, что в Никольское ворвались немцы. Неожиданно на шоссе со стороны Никольского показался конный обоз, который преследовали немецкие танки. Повозки уже достигли прохода между надолбами. Враг понял, что добыча ускользает из его рук и открыл огонь. Спастись удалось немногим.

В документах 8-й танковой указано, что ее подразделения вышли на Киевское шоссе, имевшее исключительно важное значение для 41-го стрелкового корпуса Астанина, оборонявшего Лугу, практически не встретив сопротивления. Это еще раз указывает, на то, что советское командование не ожидало маневра немцев вдоль фронта, а ждало штурма Красногвардейского укрепрайона и броска немецких танковых дивизий на Ленинград.

Памятник курсантам-пограничникам 2-го батальона «Борницкий рубеж». Находится на «ключевой» высоте у шоссе рядом с деревней Борницы (фотография Дениса Базуева).

19 танков из 3-го батальона 10-го полка 8– танковой дивизии приближались к нашим позициям. Расчеты боевого охранения приготовились к первому в своей жизни бою. Все они были добровольцами из ополчения. В трех ДЗОТах находились по одному 45-мм противотанковому орудию. Сами ДЗОТы были тщательно замаскированы. Перед их позициями был широкий противотанковый ров, который прерывался на Киевском шоссе. Его остатки сохранились до сегодняшнего дня, с шоссе они отлично просматриваются. Участок противотанкового рва под Черницами и Вопшой рыли в основном ленинградские женщины. Там был очень тяжелый грунт, но ленинградки выполнили свою работу, совершив трудовой подвиг. Уходя, они просили бойцов храбро сражаться. На шоссе стояли противотанковые надолбы, в которых был оставлен небольшой проход для машин, на нем был установлен мощный фугас. Но перед боем саперы, которые должны были подорвать фугас, никого не предупредив, ушли. В ночь накануне боя, по непонятным причинам, покинуло позиции и пехотное прикрытие, которое должно было защищать противотанковый ров и поддерживать огнем гарнизоны ДЗОТов. В наше время из отчетов 8-й немецкой танковой дивизии стало ясно, куда делись советские саперы – их захватили в плен.

Приблизившись к позициям боевого охранения, танки 3-го батальона 10-го немецкого танкового полка попытались с ходу прорвать советскую оборону. Так как Лужское шоссе не было взорвано, колонна устремилась вперед. Но 10-й танковый полк 8-й танковой дивизии состоял преимущественно из слабых чехословацких танков Pz.38(t), лишь отдельные танковые роты батальонов имели более мощные Pz.IV. Эти машины были вооружены 75-мм орудиями, которые были смертельно опасны для наших ДЗОТов. Скорее всего, против ополченцев действовала танковая рота 3-го батальона смешанного состава. В ее состав входили Pz.IV и Pz. 38(t).

В 4-й танковой группе практиковалось усиление рот танками Pz.IV. Как правило, роту усиливали двумя Pz.IV. Как только головной немецкий танк стал проходить между надолбами, прозвучал выстрел из орудия Александра Волкова, его ДЗОТ находился ближе всего к шоссе. Машина врага была подбита, колонна противника открыла ответный огонь. Вражеские снаряды буквально раскидали верхний накат и подбили орудие. От гибели расчет спас щит «сорокапятки». Скорее всего, по ДЗОТу вели огонь именно Pz.IV 3-го батальона, и их 75-мм орудия и разрушили укрепление. От огня 20-мм орудий Pz.II или 37-мм орудий Pz.38(t) не мог быть подобный эффект. Предположительно, 19 вышедших к боевому охранению немецких танков, принадлежали одной роте и два из них были Pz.IV, которые шли впереди колонны.

Получив достойный отпор, противник отошел на исходные позиции и вызвал на помощь авиацию. По советскому боевому охранению нанесли удар 10 штурмовиков, но вражеские летчики не смогли поразить хорошо замаскированные ДЗОТы. Решив, что авиаудар достиг своей цели, немецкие танки вновь пошли в атаку, но были остановлены снайперским огнем наших противотанковых орудий. Одна машина с перебитой гусеницей застыла перед нашими позициями.

Противник продолжал подтягивать к месту боя все новые и новые силы. Наши бойцы наблюдали, как в километре за танками из автоколонны спешивается немецкая мотопехота. Это готовились к атаке пехотинцы 28-го моторизованного полка 8-й танковой дивизии. Вскоре немецкие танкисты смогли обнаружить орудие расчета Кропачева. Град вражеских снарядов обрушился на наш ДЗОТ, и у «сорокапятки» был поврежден прицел. К концу боя только орудие Владимира Хренова продолжало вести огонь. Его расчет находился в искусно замаскированном под сарай, ДЗОТе и, возможно, поэтому немцы все никак не могли его обнаружить. Наступила кульминация боя. Враг подтянул пехоту и пошел в решительную атаку. Расчет Кропачева стал выкатывать свое орудие из ДЗОТа, чтобы дать последний бой. Когда казалось, что немцы вот-вот прорвут нашу оборону, по противнику неожиданно ударил КВ, замаскированный за позицией боевого охранения и в засаде ждавший своего часа.

Метким огнем экипаж подбил два немецких танка, сбив одному из них башню. Вскоре были уничтожены еще два танка противника. Проход между надолбами окончательно заблокировала подбитая немецкая техника. С большой вероятностью это был КВ лейтенанта Максима Ивановича Евдокименко. Это был очень опытный командир, который получил орден Красной Звезды во время советско-финляндской войны. В ходе боя он, проявляя выдержку, не открывал огонь, а ударил по врагу в самый неожиданный момент, когда немецкая колонна проходила между надолбами. Как показал бой, и на этом направлении Зиновий Колобанов выбрал исключительно выгодную позицию для танковой засады. Как было указано выше, он лично указывал место засады каждому экипажу.

Попав под разящий удар наших танков, немцы срочно выдвинули на передовую взвод 50-мм противотанковых орудий. Их огнем у КВ было повреждено орудие, но танк младшего лейтенанта Дегтяря прикрыл своего командира взвода, и позволил ему исправить повреждение. В документах 276-го ОПАБа есть данные, в которых указано, что танки противника в районе противотанкового рва были уничтожены двумя КВ. Вот как описан этот бой в наградном листе механика-водителя Сидикова (танк Евдокименко):

«В период боя 20.8.41 г. в районе деревни ВОПША экипаж, в котором находился тов. СИДИКОВ, встретившись с фашистской колонной, уничтожил 6 фашистских танков. Остальные скрылись».

В документах 8-й немецкой танковой дивизии указано, что под Черницами 3-й батальон 10-го танкового полка попал под огонь тяжелого советского танка, был выведен из строя немецкий танк. В район боя был спешно направлен взвод 50-мм противотанковых орудий. Правда бой под Черницами немцы описывают очень коротко, более подробно они повествуют о том, как уничтожали наши тыловые автоколонны на Лужской дороге, и о том, какая паника там царила.

В отчете 1-го полка 1-й Краснознаменной танковой дивизии указано, что в районе Вакколово – Лядино в бой вступил танк младшего лейтенанта Дегтяря. В начале боя он уничтожил три танка противника, огнеметную батарею и большое количество пехоты противника. Скорее всего, под огнеметной батареей подразумевается батарея 150-мм шестиствольных реактивных минометов «Nebelwerfer 41».

Встретив под Черницами отпор, 28-й полк повернул направо и продолжил движение вдоль противотанкового рва по направлению к Суйде, чтобы затем развернутся и начать наступление на Лугу. Но на подступах к Суйде в районе Новокузнецово немцы вновь попали в противотанковую засаду. Еще накануне боя для защиты Суйды возле дороги Никольское – Суйда, рядом с деревнями Новокузнецово и Погост, занял позицию расчет противотанкового орудия Финогенова. Позиция орудия находилось в ржаном поле, расчету для его защиты не было выделено пехотное прикрытие.

Командир орудия Василий Ефимович Финогенов воевал еще в Гражданскую войну и прекрасно понимал, что противотанковое орудие, стоящее посреди поля, будет немедленно обнаружено и уничтожено противником. Чтобы этого не произошло, он применил давно ставший классическим способ маскировки. Позиция орудия была прикрыта стожками сена. Утром 20 августа перед ними показалась колонна из девяти машин – это 3-й батальон 10-го полка 8-й танковой дивизии, встретив отпор под Черницами, двигался к Суйде. Они беспечно высунулись из люков и явно не ожидали артиллерийской засады. Расчет Финогенова подпустил вражескую колонну на близкое расстояние, и открыл огонь. Четыре танка были подбиты, вражеская атака отражена. Но немцы вызвали на подмогу авиацию, вражеские штурмовики нанесли бомбовый удар, погиб почти весь расчет и командир орудия, в живых осталось только три артиллериста. Вражеские танки вновь пошли вперед, и опять попали под губительный огонь противотанкового орудия, наши бойцы решили выполнить свой воинский долг до конца. Были подбиты еще два вражеских танка. Противник снова отошел и применил авиацию. Взрывом авиабомбы пушку перевернуло верх колесами, расчет отбросило в сторону. В третий раз, оставшиеся в строю, три немецких танка пошли в атаку, и вышли к железной дороге Ленинград – Красногвардейск – Луга.

Панихида на могиле курсантов-пограничников в деревне Борницы. 20 августа 2011 года. Мотопробег «Защита Колобанова». На фотографии о. Вячеслав (Харинов) (фотография Дениса Базуева).

Эта дорога имела огромное значение, по ней 41-й стрелковый корпус Астанинина получал пополнение и боеприпасы, вывозил раненых. Захват дороги привел к катастрофическим последствиям для корпуса. В тот момент, когда немцы только вышли к железнодорожному полотну, из Луги в Красногвардейск шел поезд с ранеными. В районе Суйды его обстреляли три немецких танка, и поврежденный состав остановился. Часть раненых покинули вагоны и попытались уйти через лес, другие остались в поезде. Понимая, что тяжелораненые солдаты, у которых нет сил выбраться из вагонов, обречены на гибель, мужественный машинист поезда совершил подвиг. Он повел состав вперед и прорвался в Красногвардейск. Примечательно, что почти до последнего момента по железной дороге курсировали пригородные поезда, которые возили дачников. Зная, что фронт надвигается многие приехали на дачи за своими детьми и престарелыми родителями, но уехать уже не смогли. Немцы перерезали дорогу, и эти люди оказались на оккупированной противником территории.

О том, что противник вышел к железной дороге Ленинград – Луга, многие службы не знали, и это привело к трагедии. По воспоминаниям мирных жителей в ночь с 20 на 21 августа из Красногвардейска с Варшавского вокзала был направлен пригородный поезд в сторону Луги! В темноте состав дошел до Суйды, до места, где железнодорожное полотно было разрушено немецкими саперами. Пассажиры поезда пешком пошли на станцию, на которой давно хозяйничали немцы. В результате мирные пассажиры поезда оказались в немецкой оккупации. Перерезав железнодорожное сообщение, немцы ворвались в Суйду. Взвод советской пехоты пытался остановить врага, но под давлением превосходящих сил был вынужден отойти. Наши бойцы срочно отходили к основной линии обороны Красногвардейского УРа в район Пижмы.

В Суйде находилось боевое охранение 90-й стрелковой дивизии, которое отошло в сторону Сусанино. Немецкие танки и пехота 28-го моторизированного полка 8-й танковой дивизии, захватив Суйду, стали сосредотачивать здесь силы, чтобы развернуть боевые позиции в направлении Луги. Вскоре силы противника были обнаружены нашей разведкой, и советское командование приняло решение нанести по Суйде артиллерийский удар. В 13.40 четыре мощных 122-мм пушки 7-й батареи 365-го отдельного артиллерийского дивизиона произвели артиллерийский налет по Суйде. По воспоминаниям командира 7-й батареи Н. Г. Енишева, приказ открыть огонь по Суйде сильно удивил артиллеристов. Никто на батарее не предполагал, что немцы так близко подошли, наши бойцы думали, что под Красногвардейском их расположили временно, и что скоро батарею направят дальше на фронт. Для перевозки орудий использовались тягачи СТЗ-НАТИ. Примечательно, что почти для всех артиллеристов батареи выстрелы по Суйде были первыми артиллерийскими выстрелами в их жизни.

Легендарный командир 2-го батальона курсантов-пограничников Золотарев Антон Афанасьевич. На фотографии виден орден Красного Знамени, которым Антон Афанасьевич был награжден за бой на подступах к Красногвардейску.

Потерпев неудачу в попытке прорвать Красногвардейский УР с ходу, и направив часть сил в тыл защитников Лужского рубежа, немцы продолжили давление на защитников предполья центральный сектор обороны УРа. Только теперь противник изменил тактику. Немцы стали более активно маневрировать вдоль линии фронта в поисках слабых мест в советской обороне. Днем они силами 8-го мотопехотного полка еще раз атаковали курсантов 2-го батальона, но вновь были отбиты. Находясь в полуокружении, курсанты 6-й и 7-й рот 2-го батальона продолжали прочно удерживать оборону, и не пропустили врага через свои позиции. В ходе боя противнику удалось отрезать от центральной позиции пограничников фланговые роты, в том числе и две роты ополченцев из 2-й ДНО. Причем одну из них, которая находилась в небольшом лесочке рядом с деревнями Дубицы и Таровицы, немцам удалось уничтожить. Две роты 8-го мотопехотного полка противника атаковали ополченцев с двух сторон. По немецким данным, ополченцы потеряли 45–50 человек убитыми и 88 пленными, были захвачены два 45-мм противотанковых орудия, четыре станковых пулемета и один миномет. Понимая исключительную важность Борницкой позиции, в 12.00 в расположение 2-го батальона приехал член Военного совета Н. В. Соловьев с приказом закрыть дорогу на Красногвардейск. Он обещал пограничникам дивизион артиллерии, шесть танков, минометы, воду и продукты. Курсанты с сожалением вспоминали, что обещанная помощь к ним не прибыла. Но ни член Военного совет, ни курсанты не знали, что пять танков уже с самого утра поддерживают оборону пограничников, находясь на флангах и на втором рубеже. Как указывают пограничники:

«В 14.00 противник начал сильную артиллерийскую и минометную стрельбу по району обороны и стал обходить батальон…».

Пока 80-й артиллерийский полк 8-й танковой дивизии вел ураганный огонь по нашим позициям, части 10-го танкового полка попытались обойти позиции курсантов.