Глава 20
Есть кое-что базовое, шагающее вместе с человеком из самой дикости. Например, отношение к еде — в той его грани, когда вокруг не родственники, но люди интересные и нужные. У нас оно будет названо гостеприимством, частью которого станет разделение пищи. Еды достаточно, голод редко посещает освещенные фонарями города, краюха хлеба не является ключом к еще одному шансу на выживание. Просто: вежливость ради беседы за общим столом.
Там, откуда пришли иномировые гости, было иначе, древнее. Шестеро почти слитно встали из-за стола, стоило Мерену произнести заветные слова про еду. Шестеро, не сомневаясь, высыпали всю свою наличную пищу из пакетов на столешницу, скинули мусор на пол и отошли к стене. Было в этой синхронности то самое, что позволяет определить в содеянном если не ритуал, но традицию — вся пища принадлежит сильнейшему. Он ест первым, а остальным положено ждать своей очереди. Потому что сила и здоровье лидера определяет, будет ли хоть какая-то добыча на следующий день.
— Прошу, — осторожно тронув за локоть правой руки, повел Мерен меня к столу.
Заодно — к массивным, сделанным грубо, неказисто, но прочно деревянным стульям, прикрученным к полу, как и вся остальная мебель.
Такой себе комфорт, который пришлось принять с нейтрально-дружелюбным выражением на лице, занимая предложенное мне место — по правую руку от того места, за которое сел пригласивший.
— Олег, — как ни в чем не бывало, повернулся назад Мерен. — Сегодня я работаю за во-доч-ку и мясо.
Будто не было нанесенной им обиды — или та казалась ему столь обыденной, что не волновала даже самую малость.
— Мерен, — опомнился Олег, стараясь подавить злость и отвечать уверенным голосом. — Мы…
— Ты слышал, — перебив на полуслове, добавил жесткости иномирянин. — Плата нужна сейчас.
— У нас есть договоренности, — поднял голос Олег.
И шестеро, до того недвижно стоявшие у стены, сделали легонький шажок к нему, отмеченный мною краем глаза.
Но этого хватило, чтобы в голосе соклубника послышались нотки паники.
— Андраник Наапетович Маргарян будет очень зол! Его гость уже прибыл и ждет!
Как удобно, наверное, быть восточным человеком в новом мире. Три слога в имени, четыре в отчестве и три в фамилии. Три-три-четыре против моих два-три-четыре и скромных два-два-четыре Мерена. Только почему последний морщится, будто лимон разжевал? Это же как минимум на слог круче меня, а значит просьбы такого человека куда приоритетней.
— Одну во-до-чку сейчас! Остальное — потом, — раздраженно пожевав губами, выдал Мерен.
— Олег боится, что водочка может помешать исполнить общее дело, — очнулся Матвей, выговаривая куда спокойнее и рассудительней.
— Чушь! Я могу работать в любом состоянии!
На секундочку почувствовалась душа из края родных березок — прямо как наш слесарь по подъезду, до того как его кипятком обварило. И смотрит так же гордо и упрямо.
Короче, именно эта фраза наконец-таки отморозила меня из того состояния, в которое загнали некстати всплывшие воспоминания Хоома.
Ну не мог я в тот момент допустить, чтобы Мерену меня представили просто Сергеем! То самое ощущение «правильности», которое создано из опыта и интуиции, прямо-таки требовало представиться полным именем, чтобы не потерять самоуважение. Ведь повести себя иначе — означало улыбаться при первом знакомстве с министром, когда рядом произносят «Этого Ивашкой зовите, вашество. Дурачок он, зато полезный». После такой оплеухи поменять к себе отношение было бы малореально — разве что тут же лезть в морду обидчику и добиваться извинений. Молчать же, обтекая — накладно. Я ведь сюда не за деньгами пришел, за знаниями. А тут — живой источник информации по «Той» стороне, носитель языка, местный вождь и черте знает кто еще в одном лице! Который, разумеется, с просто «Сергеем» даже говорить не станет.
В общем, мысли пролетели одним мгновением, еще раз успокоив самого себя. Что до последствий — разгребем как-нибудь в глобальном плане, а прямо сейчас надо ребят выручать. Потому что перечить Мерену, конечно, они могут — и разумеется, по итогу никто ему ничего не принесет и не нальет, но до драки дойти может запросто. Опять ведь дело в статусе — шестеро из свиты Мерена, например, просто не понимают, как смеют холуи перечить господину — оттого продолжают приближаться на дистанцию уверенного броска. Как же они до этого сосуществовали-то? Не было прихотей и конфликтов?
Или так влияет присутствие признанного хозяином гостя? Одно дело — простить глупость чужаков, когда вокруг свои, но другое — в присутствии человека, мнение которого вам важно. В общем, ящер разберет, что там у них в головах. Но гасить конфликт необходимо немедленно, пусть даже ориентируясь на интуицию и осколки поглощенной памяти.
— Матвей, спроси хозяина этого дома, можно ли тебе принести нам еду и водочку.
Намеренно обратился к другу, опасаясь вспышки ярости Олега и гораздо более серьезных последствий. Матвей же будет поадекватней, да и подмигнуть ему умудрился.
Не имеют права двуслоговые чего-то там решать, даже если правы десять раз. Вот если хозяин повелит, то ответственность будет на нем, а голос двуслоговых — голосом хозяина. Это опять из памяти Хоома, будь она неладна.
— Я сейчас спрошу, — метнулся к противоположной стене с дверью Матвей.
— Пусть спросит, — равнодушно поднял я плечо, мельком посмотрев на недовольного Мерена.
И шестеро, уже шагнувшие наперерез, вновь отступили на свои места к стене.
Между тем, подхватил со стола чипсинку и с хрустом и удовольствием употребил внутрь себя. Все равно вся инфекция со стола в портале сдохнет, а дома панкреатином заем.
Рядом, с некоторой заминкой, захрустели тоже.
— В традиции моего народа, водочку кушают после дела или по праздникам. — Между делом, сообщил я иномирянину, сосредоточенно хрустящему едой, будто пытаясь на этот раз меня объесть.
Все его внимание занимала дверь, куда ушел Матвей. Ну а я исподволь готовил Мерена к грядущему отказу.
— Уважаемый, ты слышишь?
— Что, где? — Дернулся он, парой движений осматривая комнату.
— Кто где? — Уточнил я, пододвигая к себе пластиковое блюдо с налитым майонезом и пакетик нарезанной копченой колбасы.
Прямо не инопланетяне, а студенты первого курса. Вкусы те же, желудок разве что царской водкой прожжешь. Попробовал комплект — как я только ел такую гадость? Но ради Мерена значительно хмыкнул. Пусть тоже налегает и травится в равной мере.
— Так этот… У-ва-жа-е-мый? — Последовал он моему примеру и сейчас прислушивался, как необычный вкус проходит через организм.
Вроде как — с одобрением прислушивался, но продолжал глазами кого-то искать по комнате.
— Уважаемый — это ведь ты.
— Я? — Удивился он, замерев.
— Именно его я вижу перед собой. Так подсказывает мне сердце и ум, — выдал многозначительно, будто не придумал только что.
— Я — у-ва-жа-е- мый? — Затребовал он подтверждения, расплываясь улыбкой.
— Именно так я сказал, — подтвердил я, заедая ответ сыром и соком. — Или ты откажешь мне так себя называть?
— Я?! Да я счастлив, дорогой друг! — Вцепился он мне в левую руку двумя своими. — Но станут ли остальные звать меня так же?
— Алексей? — Обратился я к самому авторитетному из соклубников (исходя из слогов в имени).
Не Лешей же он представлялся.
— Безусловно, уважаемый, — хоть и с заминкой, чуть поклонился тот иномирянину.
К чести Алексея, он не позволил тому легкому флеру нереальности и бреда, от которого у Матвея до сих пор было ошарашенное лицо, помешать единственно правильному ответу.
Понятия не имею, чему он там радовался, но пусть так, чем хмурое недовольство во взгляде.
Смотрелись мы с Мереном, наверняка, теми еще чудаками — только для него, судя по всему, все было архи-серьезно, а я как представитель техподдержки давным-давно овладел талантом говорить редкостную ерунду важным голосом и с невозмутимым видом. Иначе как находить общий язык с бухгалтерией? У людей по двадцать лет стажа в двух государствах подряд, а я тут буду пренебрежительно рассказывать, что их проблема полная фигня? Нет уж, раз пришел — то только спасать мир.
— Это нужно отпраздновать, Уважаемый Мерен Варам Белилитдил.
— Да! — Вдохновленно и радостно провозгласил он — прямо как наш мэр, когда президент решил не приезжать.
— А разве правильно портить праздник перерывом на работу?
— Не правильно, — согласился он со мной, глядя настойчиво — будто подвыпивший гость на тамаду в ожидании нового тоста.
— Значит, водочка нам пригодится после дела?
— Именно так, — выдохнул он и даже чуть порозовел от удовольствия.
В этот момент скрипнула дверь, из-за которой осторожно выглянул Матвей, оценивая диспозицию и явно готовясь к неприятностям.
— Мерен, хозяин попросил воздержаться…
— Потом, — небрежно махнул иномирянин рукой в его сторону. — Водочку, мясо — после работы.
— Именно это он и хотел предложить, — облегченно выдохнул Матвей, прикрывая дверь за своей спиной.
— Я слышал. Где этот гость? Я хочу делать работу быстро, — не отделяя слова от действий, встал Мерен с места и зашагал по комнате. — Сколько я должен ждать?
— Все готово, — заверил Матвей. — Мы можем идти хоть сейчас.
— Отлично! — Шагнул было иномирянин и его остальная свита вслед за ним ко второй, приоткрытой двери.
Но остановился и вернулся ко мне, отодвинув рукой неловко вставшего на его пути своего слугу.
— Сергей Никитич Кожевников, — смотрел он на меня странно.
Тут даже сложно вот так просто определить, что было намешано в этом взгляде. Не считаю себя особым знатоком людских душ — просто именно эти семеро, в особенности их глава, обладали столь четкой и контрастной мимикой, которую при всем желании было сложно скрыть. Будто дети — те тоже не сразу понимают важность вести себя нейтрально на вопрос, кто разбил вазу. Это уже потом приходит понимание, что в семье же есть кот, которого точно не будут так обидно лупить по попе.
Словом, пусть Мерен и явно пытался кое-как повторять невозмутимость моих соклубников, но читать его эмоции было вовсе не сложно. Все это пренебрежение в адрес остальных, злость в отношении хозяина этого места, искренняя радость величания «уважаемым»…
Сейчас же мне виделась какая-то часть сомнения в его выражении лица, но при этом, одновременно — желание и надежда, что сомнения окажутся дутыми и напрасными.
— Что, уважаемый Мерен Варам Белилитдил? — Встал я с места, как-то случайно нависнув над все же низковатым иномирцем, отчего тому приходилось чуть задирать голову.
— Ты ведь поможешь мне в работе? — Внимательно смотрел он в мои глаза, а в облике даже почувствовалась некая напряженность.
— Раз праздновать мы будем вместе, то работать тоже станем вместе, — ответил я то, что пришло на ум.
Мне все равно идти на «Ту сторону», брать в руки копье и отрабатывать свои пятьдесят тысяч.
А Мерен же расслабился — словно выдохнул тайком. И даже вновь продемонстрировал мне свою идеально здоровую улыбку — пришлось ответить ему тем же. Разве что то странное рукопожатие повторять не стали, так пошли. Правда, чуть ли не в обнимку, придерживая друг друга у локтя.
Вот странно, кстати — зубы у его свиты, рассмотренные украдкой, все же весьма далеки от идеальных… Не сказал бы, чтобы они были настолько плохи, как у памятного Хоома или Ко, но все же… Что-то не сходится в иномирной картине мира. Знать бы, в чем причина.
Третья дверь оказалась не заперта — вернее, открывалась с этой стороны свободно, просто проворотом ручки. Что будет, когда мы окажемся за ней, и как возвращаться — тут без гарантий, так как электронный замок там тоже был. После прохода обнаружилось разветвление из двух коридоров. В правую его ветку уже привычно прошли иномирцы, чуть не утащив меня за собой, но я посчитал правильным быть со своими. Удерживать меня не стали — Мерен даже покивал нейтрально на мои сдержанные пояснения, что мне правильнее быть там.
— Сергей, что за херня? — Стоило двери в конце нашего коридора плотно закрыться за нашими спинами, как последовал жесткий вопрос.
Передо мной стояли четверо, приведшие меня сюда, и только то, что Олега поставили за спины троих (а само помещение, оказавшееся раздевалкой, было не особо большим) удерживало его, чтобы произнести эти же слова, предварительно с силой впечатав меня спиной в окрашенную бежевым бетонную стену.
— Да я понятия не имею! — Поднял я голос, заглядывая остальным в глаза. — Какого демона он в меня вцепился?!
Оправдываться в таком деле — путь к признанию вины. Да и лучшая защита — это понятное дело, агрессия. Вот и ребята слегка растерялись от моего тона, хотя и пережитый ими стресс вместе с опасениями за собственную жизнь не позволили спустить конфликт на тормозах.
— Да это ты из себя что изображал, а?! — Все же прорвался ко мне Олег и схватил за ворот рубашки. — Ты кем себя возомнил?! Ты хоть представить себе можешь, что поставлено на кон и что с тобой сделают?!
— Олег, угомонись, — влез между нами Матвей с Михаилом, разнимая.
— А что я должен был сделать?! — Ухватил я его в свою очередь за край рубашки у ворота, дернув к себе. — В морду ему дать?! За его приглашение?
— Стоять на месте тебе было сказано! — Рявкнул тот.
— А если он специально меня на конфликт разводил, ты не подумал?! Какая разница, чтобы я делал?! — Отпустил я его и поправил ворот своей рубашки. — Шли бы вы в…, не хотел же идти…
— Сергей, ты тоже успокойся. Посмотрим потом видеозаписи, разберемся, — ладонями разводил нас друг от друга Михаил. — Вдруг, действительно, они конфликт искали?
— Да если бы этот урод спокойно и молча стоял…
— Ты кого уродом назвал, а? — Потянулся я к нему для антуража, но тут и Алексей навалился с остальными, отведя нас по разные стороны комнаты.
— Угомонились, оба! — Рявкнул Михаил. — Нам работать, человек ждет. И этого человека вы оба должны охранять! А не между собой драться! Поняли?!
— Понял, — отвернулся я чуть в сторону.
— Подошли, пожали друг другу руки, успокоились. Ну.
Под гневным взглядом Михаила, все же встретились посреди зала и без охоты пожали руки.
На самом деле, думаю, вряд ли бы Олега так задело, если бы не демонстративное пренебрежение Мереном. Оттуда вся эта ненависть, проросшая будто на пустом месте. Вон, остальные трое сразу же подхватили вполне жизнеспособную версию, что нас пытались развести на «обиду» достопочтимых иномирян, за которую явно пришлось бы щедро оплатить. Это же чем примитивней строй — тем больше откровенного жулья, особенно где все опирается на силу и оружие. Феодальную раздробленность хотя бы вспомнить — на каждом углу поборы, за каждый мост потребуют оплаты, а за кривой взгляд либо добро заберут, либо жизни лишат. Так что вполне допускаю, что за стол меня вели именно с целью обменять людской страх на собственное достояние, пользуясь незнанием новичка. Но вышло так, как вышло.
Раздевались в молчании, да и сам процесс не способствовал общению. Выстроились колонной возле очередной двери у дальней стены и слажено вышли в следующее помещение — на этот раз, видимо, крайнее во всем лабиринте ходов.
На этот раз перед глазами была бетонная коробка без единых следов окраски, с довольно высоким потолком, собранным из бетонных плит, уложенных стоймя с некоторым интервалом меж ними. По краям потолка видны железные скобы, в углах под которыми помигивали красными индикаторами непонятного назначения металлические гильзы. Впрочем, неизвестной их миссия была недолгой.
— Если что, вот эти пиропатроны сработают, и плиты рухнут сверху прямо на головы. — Шепнул Михаил, оставаясь позади. — Не убьют, так ход закроют — безопасность в первую очередь. Под это дело специально новое здание отстроили, с пониманием начальство.
Ага, уже начальство. Это я, значит, немного обманулся, услышав, что «у нас два портала». Да и откуда у ребят деньги на строительство?
В остальном, обстановка даже несколько привычная: прямоугольник стен, глубокий и теплый песок под ногами и серебристая рамка портала в воздухе прямо посреди. Обычный прямоугольник перехода — близнец виденных мною уже трех таких же. Только в этот раз непосредственно за ним не было ничего — ни стены министерства, как в первый раз, ни деревьев, как в Шарапово и у третьего портала. Пустота.
— Слушай, а важно с какой стороны заходить внутрь? С той или этой? — Задался я внезапно возникшим вопросом.
Алексей, Олег и Матвей уже деловито вошли на «Ту сторону», стараясь не задерживаться со своей наготой на месте. Иномировые же гости, как я понял, прошли раньше нас — они время на конфликты не тратили.
— Вообще все равно, как заходить, — чуть нажал он ладонью мне на спину, чтобы я тоже пошел вперед. — Просто будешь позади относительно тех, кто вошел спереди. Считай, как проем двери, только посередине столкнуться нельзя.
— Интересно, — хмыкнул я, прикрываясь руками и шагая за грань.
Главным образом, не из ложной стыдливости и традиций — значок архиватора на левом боку прикрывал от случайного взгляда. Наши-то привычны к таким вещам, полагая дефект либо незажившей травмой, либо следом прививки. А вот от чужих и опытных взглядов лучше бы поберечься.
На этот раз тут было больше лета, чем даже у нас за городом. Быть может, сказывалось весьма солнечное место — открытая для неба поляна, радующая глаз подросшей травой и проклюнувшимися фиолетовыми цветками. По краям же стоял высокий лес, охраняющий от резких порывов ветра и позволяющий теплу накопиться. Деревья, к слову, смотрелись вполне нормально и где-то даже цивилизованно — не было той гнетущей атмосферы мертвых деревьев, как под Шарапово. Да и были они с более массивной кроной, чем те редкие островки, которые ютились по холмам за порталом у брошенной лесопилки. Где-то невдалеке журчал ручей — даже, я бы сказал, небольшой водопад, но холод от него не ощущался. Позади же, за спинами и порталом, сиял белым камнем на солнце выветренный холм — не особо высокий, метров в десять, с почти лысой шапкой без растительности наверху.
Группа из семи «партнеров по бизнесу» стояла чуть поодаль, расположившись крыльями по три человека по обе стороны от Мерена. Уже одетые — обычная серая ткань, обернутая на манер тоги несколько раз вокруг торса. Разве что у главы есть яркие пятна красного и грязно-зеленого, выглядящего на полотне нелепыми заплатками — но потом приглядываешься, и уже заметен ритм в расположении цветных пятен на одежде. Показатель богатства?
Чтобы не привлекать внимание, медленно двинулся вслед за ребятами и Михаилом в левую сторону, к грани леса, продолжая тихонько осматриваться.
Наверняка рядом должен быть транспорт иномирян, конный или иной, а также личные вещи — не налегке же они шли по лесу, покуда не набрели на портал. И обязательно — те, кто все это должен сторожить в их отсутствии. Но ничего подобного видно не было.
Спохватившись, чуть прикрыл глаза и оглядел подступавший лес приобретенным талантом. И как-то даже взгрустнулось на мгновение — лучше бы и не смотрел. Человек двадцать наблюдало из глубины чащи за залитой солнцем поляной, расположившись в десятке метров от той грани, где тень кроны и переплетение ветвей делали невозможным что-то разглядеть. Еще дальше, метрах в пятидесяти — в той стороне, где шумела вода — виделось еще одно людское скопление, но из-за расстояния и плотного размещения, за точное число населения не ручаюсь. Явно, что не меньше десятка.
Невольно повернулся в сторону холма — с виду то он как на ладони, но еще двое каким-то образом умудрились спрятаться на самой его вершине, не в самой удобной позе, под довольно жиденькой растительностью из стекающих по склону плетей вьюна.
Надеюсь, все это не признаки подготовки к штурму, а разумная предосторожность и еще одна грань доверия «компаньонам». Впрочем, в отношениях с близкими друзьями тоже не ставят падающие бетонные плиты на голову, так что паритет соблюден. Все хотят иметь возможность уйти и не пускать к себе, вплоть до самых крайних мер. Но сейчас обе группы друг другу весьма сильно нужны — и сейчас узнаем, зачем. От этой мысли даже небольшой мандраж прошел по телу.
— Оружие здесь, — окликнул Матвей, отступая к деревьям.
Рядом с ним уже стояли остальные, только я запоздал, разглядывая все вокруг.
Мне достался лоскут грубого полотна, как и у остальных — был он влажен, напитан росой и не особо приятен на ощупь, но скрывал наготу и значок на коже, и этого было достаточно. Еще лапти — самые настоящие, сплетённые обычным дедовским способом. Уж что-то, но это точно нашей выделки — хотя бы потому, что иномиряне предпочли ходить в своих колодках. Примерив, могу констатировать — наша технология на ноге ощущается куда лучше и не спешит сорвать кожу со ступни на очередном шаге. Я пока Ко тащил, две мозоли натер…
И самое главное — копье. Полная ерунда, а не копье, откровенно сказать — даже черенки от лопаты из хозмага казались верхом совершенства по сравнению с ним.
— Небогато, — хмыкнул я, разглядывая одним глазом геометрию оружия.
Вроде, прямое. Из преимуществ — зеленоватый медный наконечник, да и то точно не родной, явно насаженный позже. Еще — древесина легкая. Но некая степень разочарования все равно присутствовала.
Да, лучше того, что сделали ребята сами за порталом у озера. Но на несколько порядков хуже трофейного копья ящера. Признаться, именно на тот уровень и рассчитывал.
— Говорят, ничего лучше нет, — хмыкнул Матвей. — Врут, думаю, но какая разница?
Им-то действительно без разницы — ребятам достались вполне приличные клинки, уложенные до этого на нижние ветви деревьев и закутанные в промасленные тряпки.
Под ногами, кстати, оставалось еще с десяток копий, но все они были проигнорированы — железные игрушки, извлеченные из ножен и продемонстрированные под открытым небом, смотрелись куда солидней, отражая своей поверхностью солнечный свет. Опять же — рукоятка, оплетенная черной кожей. Солидно. Присмотрелся к клинку и обнаружил ритмичный рисунок металлических волокон.
— Местный дамаск, — приметил мое внимание Михаил и продемонстрировал меч во всей красе. — По местным меркам, должен стоить космических денег. В нашем средневековье так и стоил.
— И вот так просто отдали? — С уважением коснулся я клинка кончиками пальцев, принимая в руки приятную тяжесть.
Меньше килограмма общим весом — легче, чем даже наши деревянные тренировочные. Чуть больше локтя длиной. Но есть в нем что-то эдакое, смертоносное, что к неожиданной легкости относишься со всем почтением и опаской. Лезвия прямые, чуть подтупленные — не удивлюсь, если продавцами.
— Не просто так, разумеется, — хмыкнул владелец. — За царский стол два дня подряд. Еще гетер им вызывали, падкие они на них.
— А девушки как же? — Полюбопытствовал я. — Не признали в них…?
— Что они, таджиков не видели? — Фыркнул тот смущенно, забирая клинок.
А вообще, что Мерену и его почти трем десяткам бойцов мешает забрать все назад? С этой точки зрения, продавать можно все и по любой цене — лишь бы не сломали, «владея»… Свои подозрения Михаилу высказывать не стал — не ко времени.
— Караван их не пробовали искать?
— Караван?
— Телеги, лошадей.
— А… Они поляну караулят. Алексей пробовал пройти, когда эти у нас столовались. Чуть стрелу не поймал.
Рядом согласно хмыкнул упомянутый.
— Я только два шага сделал.
— Откуда хоть стреляли? — Обернулся я в сторону холма.
— Не до того было, — буркнул он, подхватывая свой меч, поднимая круглый щит из травы и отправляясь к своему условленному участку охраны.
Мы, как я понял, должны были расположиться полукругом у портала, ближе к нему. Мерен и остальные, наоборот, у дальнего края поляны. Мне место тоже определили — подальше, чтобы глаза не мозолил. Но этот день не хотел забывать мое имя.
— Сергей Никитич Кожевников, — окликнул меня Мерен, когда я уже было хотел пройти мимо. — Ты хотел работать со мной.
Пришлось глубокомысленно кивнуть, пройти мимо не замедляя шаг — но на этот раз сделать вид, что изначально шел к Алексею. Шепнуть ему пару слов, обозначая диалог, затем повернуть к Олегу.
Мне с ним, все же, работать, и продолжать ругаться просто глупо.
— Олег, этот меня зовет, — шепнул я, глядя в ему глаза. — Что мне делать?
Тот недовольно пожевал губами и кинул взгляд за мое плечо.
— Ну, иди, — выдохнул он обреченно.
С таковым благословлением и вернулся к Мерену.
— Я закончил свои дела, — обозначил мотивы своих действий и встал рядом.
Так оказалось, что были мы лицом к порталу, в окружении остальных людей — его и наших, выстроившихся кругом по поляне. Левый висок царапало взглядом Олега, но это уже было полной ерундой.
Потому что сейчас явно ожидались те, ради кого все организовано — а я стоял возле иномирянина с копьем и понятия не имел, что нужно делать. Сорву дело — либо чужие, либо свои прибьют. Нервно.
Подумав, скинул свое копье в траву. Пусть уж руки будут свободны, раз у Мерена тоже нет в ладонях оружия — вот нож железный на поясе есть, его я смог выглядеть в складках одежды. Но опять же — не в руках.
К счастью, ожидание продлилось не настолько долго, чтобы бездействие породило панику разума. Так-то я только визуально спокоен и невозмутим, но внутри и без того потряхивало — и это, уверяю вас, уже продукт немалого приложения воли. Просто было понимание, что любое резкое движение, особенное такое, как побег обратно в портал — во-первых, всегда успеется, а во вторых гарантированно порушит дело. Это как экзамен по незнакомому предмету — негативный вариант событий и без того гарантирован, потому не следует его торопить. Но можно подождать, и быть может — кто-то станет отвечать на билет, близкий к твоему. Останется только внимательно слушать и потом постараться повторить.
Из портала вышагнули двое. Первый — в возрасте, невысокий, жилистый, с синеватой от татуировок кожей. Национальность — южная. Если приложить фантазию и одеть в национальный костюм — то напрашивается высокий бокал с красным вином в его руки, добродушная улыбка и уважительная тишина в банкетном зале. Если визуально надеть на него кожаную куртку, то образ легко дополнить укороченным автоматом Калашникова и короткой кепкой — глаза соответствуют. Предположу, что Андраник Наапетович собственной персоной. Наготы не стесняется. Глаза смотрят умно, остро — и на меня. Предпочел не встречаться с ним взглядом и принялся разглядывать грань портала над его головой.
Второй шагнул в новый мир неловко, прикрывая пах руками. Одутловатый от сытости, мягок кожей, черен короткими волосами, нос выразителен и округл — наверняка из диаспоры. Мягкие пальцы выдают директора завода или крупного торгового комплекса. Кожа чистая от татуировок и явных примет. Имени не знаю, на телевидении не видел. Но раз есть деньги — человек непростой, хотя держится испуганно, явно пребывая не в своей тарелке. Впрочем, в первое посещение все действительно пугает, а тут еще больше десятка мужиков с холодным оружием. Что до известности — большие финансы любят тишину.
К новым лицам — нашему боссу и его клиенту — тут же метнулись Олег и Михаил с отрезами ткани, помогая замотать чресла. Опять же — две пары обуви легли рядом с их ногами, но они лапти проигнорировали. Тепло и трава.
— Уважаемый Мерен, — хриплым голосом протянул распахнутые руки старик к иномирянину, будто желая обнять.
Но на полшаге к нему остановился и показал на сопровождающего его.
— Это Гарик, он мой друг. Скажи, что с ним и можем ли мы ему помочь?
Мерен внимательно оглядел «клиента».
— У твоего друга черное под правой рукой. Пройдет половина года, и руку придется отнять.
Гарик вздрогнул и с силой вцепился пальцами левой руки в плечо правой.
— Я могу вылечить твоего друга, — после долгой паузы, в течение которой Гарик уже стал тревожно коситься на невозмутимого Андраника, вымолвил Мерен. — Не сразу, но смогу. Черного слишком много. Три… Нет, четыре визита.
— Я согласен, — торопливо повернулся Гарик к приведшему его.
— Действуй, мой друг.
Мерен величаво кивнул и повернулся к свите, пряча заметную только мне ухмылку.
Прозвучали резкие и громкие слова на неизвестным остальным языке. Потому что лично я услышал то, для чего знаний Хоома было вполне достаточно:
— Финир, принеси приманку для этого лопуха.
Из леса торжественно выступил еще один иномирянин, удерживая деревянную корзину, закрытую тканью, перед своей грудью. Вышагивал он медленно и степенно, будто выполняя важнейшую миссию, и только откровенное веселье выдавало его с головой — но кто же станет к нему присматриваться? Клиент смотрел на корзину, затаив дыхание, и его сложно было обвинить в этом. Если под рукой у Гарика рак, то несут ему исцеление — и за это, я уверен, никаких ему денег не жалко. Куда важнее, чтобы лечение наступило как можно быстрее, да вот кроме денег — никакого влияния на процедуру. Оттого и чуть ли не гипнотический трепет в его глазах, канализирующий зрение исключительно на одном предмете.
Корзину донесли до нас с Мереном и одним движением сдернули лоскут ткани.
Гарик невольно ахнул, да и я не удержал громкий выдох.
Внутри оказалась птица — довольно крупная, коричневого окраса, что-то на вроде дикой утки. Лапы ее были связаны, крылья стянуты лентой, голова нервно подергивалась в стороны, а клюв полуоткрыт.
— Подойдите, — неожиданно глубоким голосом повелел Мерен, и двое у портала торопливо приблизились к нам.
Помощник поставил корзину на землю и убрал верхнюю грань. Мерен же выразительно посмотрел на меня.
Чувствуя, что пауза затягивается, степенно наклонился, не спеша поднял на руки ворохнувшуюся птицу и, повернувшись к остальным боком, протянул «компаньону». Мерен не шелохнулся и продолжил смотреть на меня. Да что он вообще хочет?!
— Убей ее, — спокойно подсказал он.
Чем вогнал меня в панику куда более серьезную, чем попросил хряснуть уткой по морде местного начальника. Да если я ее убью, она тут же рассыплется от прикосновения! Или ему камешек как раз-таки нужен? Так сделал бы сам, в самом деле. Или вон, помощник пусть займется… Только странно, что помощник не наловил себе других уток и не залечил шрамированные порезы под левым виском, открыто видимые с моей позиции. Можно, конечно, грешить на моду — но шрамы явно не столь давние и кожа вокруг них опасно покраснела…
Что-то тут явно не то. Стоп… Будет камешек — так я его тут же впитаю сам, утка же на руках. Клиенту ничего не достанется!
В общем, действуя скорее интуитивно, а не опираясь на эти рассуждения, вновь наклонился и подхватил кусок ткани, до того накрывавший клеть. Накинул ее край на левую руку, переложил туда птицу и остатком полотна завернул ее сверху, укрыв глаза и клюв. И резким движением руки сломал ей шею, стараясь отстраниться от содеянного. Да, я злодей и птичку жалко. А мясной суп ели отчего-то все.
Неприятный звук прозвучал в тишине замершей поляны особенно громко. Я же вновь попытался передать невинно убиенную птицу Мерену.
И тот принял сверток ткани. Принял, сияя довольной улыбкой.
Мерен распахнул ткань, коснулся мизинцем пары натекших под клюв птицы капель крови и сделал жест Гарику приблизиться. Затем — чуть наклонить голову. А когда тот выполнил требование, лихим движением украсил его лоб тем символом, который на нашем языке пишется аж в три буквы и частенько встречается на заборах. Неграмотный Хоом знал его прекрасно, как и десяток других…
А вот Гарика пробрало до серьезной дрожи по всему телу — да и остальные мои соотечественники, как я мог отметить, смотрели с благоговением.
Затем, на глазах притихших зрителей, Мерен схватил правой рукой птицу за тело, и пока та осыпалась облаком серого пепла, резко впечатал ладонь с мелькнувшей на ней крохотным мутно-черным камнем в лоб Гарика.
Тот было дернулся, но в момент касания широко раскрыл глаза от накатившего наслаждения и со стоном упал на колени, заваливаясь вперед. Пока его аккуратно не подхватил Андраник и подлетевшие ребята — уж больно был он габаритен, и наверняка без поддержки упал бы лицом в землю.
— Пойдем, Сергей Никитич Кожевников, — равнодушно обойдя всех стороной, пригласил Мерен, двигаясь к порталу. — Нас ждет праздник и водочка.
