Глава 14
У меня было два пакета молока, семьсот грамм шашлыка, три упаковки творога, пол-солонки соли и целое множество салатов всех сортов и расцветок, а также коньяк, сок, банка клубничного варенья и сахар-рафинад.
Еще была тяжелая от дум голова, занятая вопросом, как все это съесть до завтра, чтобы не испортилось.
Электричества не было. Холодильник без электричества не работает. Электрик — подлец и проходимец.
— Это не я! — Утверждал он обратное вчера вечером, пятясь от задымленного щитка. — Это у вас основной кабель в щитке от старости выгорел!
— Так что делать теперь? — Хмуро смотрел я на скопление проводов.
— Вызывайте аварийную! — Участливо посоветовал Николай Петрович под звук открывающейся двери лифта.
— Стоять! — Сообразив с фатальным опозданием, что мои десять тысяч уплывают в кармане горе-работника, резко рванул в его сторону.
— И меня здесь не было! Узнают, что самовольно в щиток лезли — вас же оштрафуют! — Пробубнил он через закрывшиеся двери лифта.
Я же от злости только по створке кулаком стукнул — не сильно, разумеется. Мой же лифт.
Метнулся было к лестнице, дабы догнать и призвать к ответу, да в последний момент решил повременить с возмездием — в любом случае, телефон и адрес его есть, а адекватная месть требует фантазии и времени.
Звонил в аварийную, изобразил историю из собрания сочинений «Оно само» и принялся ждать, нервно расхаживая мимо щитка.
В коридор взволнованно выглянула Татьяна, сходу робко предложив все усугубить — то есть, вызвать пожарных. Выслушав подробности, призвала вызвать полицию. Ну а когда сказал, что никакого договора у меня с электриком нет, предложила догнать электрика, вернуть, засунуть его руку в провода и вызвать скорую. Опасливо глянув на девушку, на всякий случай выдал ей аванс.
— А можно я выберу немного другие обои? — Чуть смущенно смотрела она себе под ноги, теребя в ладошках купюры.
— Нет.
Та возмущенно отвернулась и хлопнула дверью.
Дернув за ручку, уже с некой обреченностью констатировал — захлопнулась. Вдавил звонок — глухо, электричества нет. Застучал по двери — через пять минут открыли.
— Ой, — похлопала Татьяна ресницами, глядя на мою мрачную физиономию.
Прошел мимо нее, молча забрал ключи из куртки и принципиально вышел из квартиры. Прямо не ремонт, а семейные отношения. Только без постели, но с обоями. Короче, точно как семейные отношения.
Представитель аварийной службы — мужчина пенсионного возраста, худощавый, на голову ниже меня — смотрел с подозрением (и снизу вверх).
— А «оно само», это не лет пятидесяти, без двух зубов?
— Без трех. Нет, не он, — понурил я плечи и отвел взгляд.
— Ну, Петрович, — с тоской перевел он взгляд на щиток.
— Это выходит, все переделывать? — Посмотрел я с тоской на дверь квартиры.
— Кто знает? — Философски вздохнул он.
Не поворачиваясь, краем глаза проследил, как тысячная из моей руки переходит к аварийщику.
— Ладно, сейчас проверю.
Результатом ревизии стала ворчливая резолюция «это испортить просто так не получится» и две поправленные по горизонтали розетки (которые все равно отвинчивать для поклейки обоев). В общем, в квартире все нормально.
— А со щитком что делать?
— Что делать? — Запустил он пятерню в волосы на затылке. — Понедельника ждать, — качнул он плечами.
Еще одна тысячная его не вдохновила — даже брать не стал.
— Кабеля нет, — развел электрик руками. — Напарника нет. Наряда нет. Начальства нет.
— Но вы же аварийная?!
— Я вам искренне сочувствую, — пожал он руку напоследок, надежно все обесточил, дал свой номер и обещал быть в понедельник.
В квартиру вернулся потерянным, не зная, как дальше быть — это ведь ни компьютера, ни интернета, ни света в ванной. Механически прошел в комнату.
— Что говорят? — Тихо подошла Татьяна, отложив в сторону шпатель и бросив тревожный взгляд в окно на стремительно надвигающийся вечер.
Ей ведь тоже уже совсем скоро станет не поработать.
— Электричества не будет до понедельника, — констатировал я приговор.
— Что теперь делать? — Робко поинтересовалась она.
— Будем заниматься тем, чем можно заниматься без света. — Пожал я плечами.
Можно ведь прибираться даже с не очень хорошим освещением. Да хотя бы пыль вместе с обрывками выкинуть — я посмотрел на комнату, уже лишенную старых обоев, с выровненными стенами. Осталось только поклеить новые, а значит так много мусора больше не будет. Подавая пример, сгреб с кровати газетные листы, образуя ком со строительным хламом внутри, закинул его в угол комнаты и встряхнул одеяло.
— Сережа, а как же твоя девушка? — Непонятным тоном спросила Татьяна.
— Она только в понедельник приедет.
Так что катастрофа со светом Лилию не затронет, если этот кабель на обе наши квартиры.
— Я… Я не хочу, извини, — отступила она на пару шагов из комнаты.
— Хорошо, — хмыкнул я.
Что за отношение к труду?
— Ты не обидишься? — Тихонько уточнила она через какую-то паузу.
— Не совсем то, что я ожидал, — все же позволил я себе ворчливости. — И не совсем то, на что мы договаривались. Но ничего страшного…
— Мы ни на что такое не договаривались! — Выпалила она гневно.
— Как же? Выбросить строительный мусор за собой — было такое?
— Ну, — сбилась она.
— Вот. Тогда почему этим занимаюсь я? — Смял все газеты и утрамбовал в подвернувшиеся мешки для мусора.
Татьяна смотрела недоуменно, переводя взгляд с меня на мешок.
— А… Я думала про постель…
— О чем только не думают, лишь бы не работать, — захватил я в обе руки мусор и пошел на выход из квартиры. — Ладно, как-нибудь сам.
С некоторой заминкой, позади в голос возмутились, но за закрытой дверью было уже не разобрать.
Зато когда вернулся, возле порога ждали еще четыре мешка, доверху забитые разным хламом, а в комнате шипела Татьяна, с шумом, тихими ругательствами и пинками формируя новые.
В общем, справились быстро.
— Мне нужно в душ, — ультимативно заявила она после последнего моего захода, демонстрируя жесткие от пыли волосы, освобожденные от прически — даже платок, который она повязывала на голову, не спас.
Вопрос решался вызовом такси до ее дома, но я махнул рукой в сторону ванной комнаты. Даже интересно на секундочку стало, как это возможно без света.
Оказалось — спасает фонарик в сотовом.
— Точно! — Хлопнул я себя по бедру, с неким стыдом, загораживаемым пониманием о собственной усталости за день, вспоминая о собственном телефоне. А ведь там — цивилизация и интернет!
Огнем надежды сиял экран с сорока процентами зарядки. Постелив покрывало, завалился на кровать и принялся вычитывать все пропущенное за день — развлекательное, в основном.
На тридцати пяти процентах спохватился и занялся более конструктивным — постарался найти Олега и других новых знакомых в соцсетях. Все нашлись в друзьях у Михаила, так что через некоторое время изучал фотографии, пытаясь понять характер. Такое себе развлечение — ничего компрометирующего все равно не было, толком. Общие друзья, компании на фото, на которых встречались знакомые по клубу лица. Специальности: от работника бетонного завода у Олега и инженера-конструктора Кости до заместителя директора небольшой мелкооптовой фирмы у Алексея. Все трое отмечены за рулем на старых фото, только «Рав четвертого» там не было — видимо, тоже новое приобретение. Интересно, сколько они берут с пассажира за вояж на «Ту сторону», если машины появились буквально за пару недель? И кто служит гарантом оказания услуг — Алексей, как самый высокопоставленный по должности? Или же есть неизвестный мне наниматель?
На самом деле, просто разминка для ума, все равно на воскресенье планировал вежливо отказаться. Как-то нелепо это: закрыть свой ход в Эдем, чтобы вновь рисковать жизнью ради чужих дивидендов. Да и случись что «Там», и буду я — самым ненадежным звеном в глазах остальных, новичком, которого можно будет оставить, пока остальные спасаются. А мертвым деньги и машины как-то не нужны.
Есть уверенность, что мой ответ им не понравится, но опасности для них я все равно не представляю: где портал — не знаю, кого водят — тоже. Ну а молчание мое я сам себе гарантирую. По угрожают мне, разумеется, для порядка, но это я для будущего своего спокойствия как-нибудь переживу. Только вот про клуб, наверное, придется забыть.
— Сергей? — Показалась в дверном проеме Татьяна, завернутая в мой халат, с тюрбаном из полотенца на голове. — Там еще зарядка на телефоне есть, можешь искупаться.
Хотел было вежливо отклонить предложение, но усталость субботы хотелось смыть, а индикатор своей батареи отражал уже двадцать процентов. Да и сушиться работнице где-то надо, переодеваться — не на кухне же.
Быстро принял душ, с довольством констатировал, что свежая сменная одежда на завтра имеется, и там же переоделся. Наверное, даже слишком быстро, потому как в момент моего появления в комнате, Татьяна только одевалась.
Вернее, сложно описать этим простым словом процесс, в котором девушка в одних белых носочках и трусиках, стоя спиной ко мне, медленно надевает джинсы под плавные, ритмичные движения нижних девяноста — совершенных, сформированных тяжелым физическим трудом. Не хватало только плавной музыки, а волнующий сердце полумрак обеспечивал уличный свет из окна.
Невесомым движением Татьяна подхватила с кровати футболку, повернувшись для этого ровно на столько, чтобы от увиденного профиля налитой груди у меня прихватило сердце, а в плотных джинсах шевельнулась и окрепла влюбленность. Будто ундиной погружаясь в светлые озерные воды, Татьяна надела футболку и, чтобы убрать складки на ткани, медленно, двигаясь сверху вниз, огладила свое тело ладонями, очерчивая волнующие изгибы. После чего повернулась ко мне, гордо расправив плечи и литым движением, от которого почувствовался восторг свободного падения, переместила водопад светлых волос вперед на грудь.
— Татьяна, — пересохшим горлом произнес я.
Взгляд перебегал от коленок к точеной талии, от просвечивающих через ткань волнующим ореолам к ямочкам на ключицах и лебединой шее, но я усилием воли постарался удержать их на уровне ее глаз
Девушка гипнотизирующим шагом подошла ко мне почти вплотную, коснулась пальчиком моей майки на груди и повела рукой вниз, пока не остановилась на уровне пояса и шустро перехватила свой сотовый из моих рук.
— Дальше как-нибудь сам, — смеялись ее глаза ехидством.
Татьяна ловко обошла меня, стоящего соляным столбом, метнулась в прихожую, подхватывая спецовку на руки, а на ножки — ботинки, и во мгновение оказалась за порогом, слегка толкнув дверь за собой, чтобы та медленно закрылась.
— Так нечестно! — Возмутился я с искренней обидой.
Из коридора донесся искренний и торжествующий смех.
— Татьяна, постойте, давайте я вызову вам такси! — Чуть ломаным голосом озаботился я ее возвращением из лучших побуждений.
— Я на машине, — задорно донеслось с лестницы этажом ниже.
Лифтом девушка пренебрегла.
— Вот за что, а? — Проворчал я, закрывая дверь.
Проследил из окна — действительно, зеленый «Матиз», выруливший со свободного парковочного места Лилии. Даже почудился знак свыше, но был тут же стоически отметен в сторону. Я занят — у меня уже есть человек и эльф.
Дабы укрепить себя в вере в собственные моральные силы, отзвонился соседке. Констатировал нетипичное для фитнеса и родни веселье в голосе, шум кафетерия на фоне и с некоторой тоской посмотрел на улицу.
Всем хороша Лилия, но ее любовь к спиртному заставляла сомневаться в перспективах отношений. Возраст потихонечку доходил до порога, за которым надо обзаводиться семьей. Ведь пенсионные накопления могут сгореть в одно мгновение, деньги — обесценится, а лучшим вложением в старость являются дети и их правильное воспитание.
Потому невольно примерял подругу к роли куда более серьезной, да как-то выглядит картина неуверенно и сомнительно. Радует, что есть еще время на поиски — вещь весьма ответственную и важную, которую не следует портить моральными терзаниями.
Вот Татьяна тоже смотрится весьма перспективно — сразу видно, человек работящий, а возраст выдают разве что морщинки возле глаз. Правда, профессия — не совсем та, что пожелал бы второй половине, заботясь о ее здоровье, но и у меня есть множество недостатков, вроде того, что свинья я похотливая и изменщик. Это я в порядке самоиронии, само собой.
После отправился на диван — ворочаться и пытаться заснуть, отмахиваясь от соблазнительного образа.
Ну а утром случилось то, что должно было, когда холодильник не работает — лужи на полках, лужи на полу и понимание, что Николай Петрович так никогда себе на новые зубы не заработает, с естественной убылью оставшихся от недовольных клиентов.
— Татьяна, вы будете кушать? — Спросил я громко, чтобы девушка услышала. — Есть творог, — без настроения коснулся я пачки, срок годности которой завершался первым.
— Спасибо, я поела! — Звенел довольный голос.
Это она после вчерашнего озорства. Ну и еще обои принесла не совсем такие, как я просил — цвет слегка другой, рисунок опять же. Хоть и делает вид, что они те же самые — старые мы ведь все равно выкинули, не сравнить. Оттого еще счастливей, даже с капелькой злорадства, только тщательно его скрывает. Мол, дура твоя девушка и не разбирается, что она и увидит, когда в квартиру зайдет и ахнет от такой красоты.
А мне, в целом, все равно — мне главное чтобы хозяину квартиры не понравилось настолько сильно, что он мне арендную плату поднял. Мол, евроремонт — вот и плати по курсу в евро, который опять скакнул. Но, вроде как, оттенок обоев тот же, а дальше ни один вменяемый мужчина приглядываться не станет.
Ладно, на воскресенье тоже была запланирована гора дел, куда более важных, чем кормление одной малознакомой (но симпатичной) особы.
Пролистал список друзей в соцсети до нужного человека, с удовлетворением увидел статус «онлайн» и, тревожно глянув на девять процентов зарядки, набрал его номер.
— Георгий, ты дома? — Спросил я бодрым и уверенным голосом.
— Дома, — ответил он чуть подозрительным голосом, явно догадываясь, к чему вопрос.
— Скоро буду, — тут же положил я трубку, чтобы не услышать ряд неловких отказов и неубедительных оправданий.
Ну а так — будет ждать и никуда не уедет. Данную особенность знают все его товарищи, только я обычно пользуюсь этим крайне редко, отчего считаюсь лучшим другом.
Георгия я знаю с университета — от первого до последнего его курса занимали одну парту, пока нам не выдали дипломы, и наши жизненные пути не разошлись. Я стал начинающим чиновником и хозяином неофициальной биткоин-фермы, ну а перед Георгием встал вопрос — либо ответить на письмо из военкомата, приглашавшего встретить день рождения в своих коридорах, либо уехать в Нью-Йорк к отцу. Сомневался Георгий недолго и уже следующим утром был на другом континенте, где трудоустроился заботами родителя. Парень он умный, а в общении с железом — так и вовсе гений, так что ни языковой барьер, ни присущая робость не помешали ему получать повышение за повышением. Через два года под его началом был отдел индусов на удаленной работе, в кармане — грин кард, на счету — круглая сумма. Но душа его тосковала по родине.
Через два года Георгий вернулся, купив через родственников квартиру в элитном районе города, где продолжил управлять гражданами Индии во благо американской конторы. Ночью он работал, утром — отстреливал конкурентов в популярной многопользовательской игре. Жажда общения на родном языке полностью компенсировалась переругиванием в игровом чате, родные березки росли под окном, а девушки чудной красоты навещали тогда, когда ему удобно, забирая с собой грусть, тревоги за суммы меньшие, чем Нью-Йоркское такси до аэропорта.
Друзей у человека с такими доходами было много, о чем свидетельствовала цифра в аккаунте социальной сети, но настоящих, кто знал вдобавок номер сотового — единицы.
— Георгий, есть дело, — уселся я в кресло в комнате для гостей.
Всего комнат в огромной квартире было шесть, и обставлял их мой друг по заветам детской сказки, где главный герой заимел волшебные спички, исполняющие желания, и заполнил целый дом всем, о чем некогда мечталось. Только вместо спичек вполне подходили зеленые бумажки с заморскими президентами. Так что был и холл с камином, на полу которого лежала медвежья шкура, и спальня с балдахином, и бассейн в ванной, и игровая с плазмой и плейстейшн. Дополнялось все это вполне рабочим кабинетом с кучей мониторов и компьютеров, куда было протянуто два интернет-провайдера, обычной спальней с игровым компьютером, где он собственно и жил, а также гостевой комнатой — со столиком, который довольно быстро можно было трансформировать в банкетный, большим количеством стульев возле стен, телевизором, ноутбуками в количестве трех штук и принтером. Все это техническое богатство — чтобы на его личный компьютер не было и тени посягательств.
— Говори, — тронул он чашку с чаем.
У моего края стола исходила дымком такая же — из невесомого синего фарфора, который и брать-то в руки было боязно.
— Я перевожу тебе полтора миллиона рублей в долг. Затем, действуя от твоего имени по доверенности, покупаю тебе на эти деньги землю, на которое мы налагаем обременение в регпалате для обеспечения долга.
— Так, — нахмурился он. — Ничего не понял, еще раз.
Уловив его внимание, пусть и с оттенком подозрительности, выложил все про скромный план с купи-продай участка перспективной земли.
— Предложил бы и тебе рискнуть, но ты не станешь, — уверенно завершил я небольшой, но обстоятельный рассказ.
— Не стану, — подтвердил он, задумчиво кивнув головой. — Обременение, чтобы землю государство не отняло?
— Именно. — Чуть придвинулся я вперед. — Пока его не снимешь, с землей ничего сделать не получится. И да, все налоги с земли и прочие платежи — все с меня, тебе даже квитанции приходить не будут.
— Мутно это все, — почесал он затылок без энтузиазма.
— Рискую только я, — чуть развел я руками и обаятельно улыбнулся.
— Может, не надо? Вдруг никакой стройки века не будет, — вновь всколыхнул он мои сомнения.
— Я хочу попробовать. — Упрямо сдвинул я брови. — Второго такого шанса не будет. Знаешь, какие откупные давали в Сочи? А за земли под Сколково?
— Пойми, — отклонился он на спинку стула. — Если что, на меня ведь станут давить. Не по-дружески это, — с укором произнес Георгий.
— А ты согласишься, да и все.
— То есть?
— К тебе не государство придет, а те, кто захочет продать земли государству — те, у кого ходы-выходы для этого есть. Накинут от стартовой цены процентов шестьдесят, что уже вполне неплохо. Ни один банк за год столько не даст.
— И стоят эти шестьдесят процентов всей мороки… — Поморщился он.
— Ну, для меня это будет почти девятьсот тысяч, — хмыкнул я, оглядывая помещение. — Для кого-то, конечно, мелочи, а кому зарплата за шесть лет, — чуть иронично вновь посмотрел на него.
— Не надо опять меня подкалывать, — поднял он ладони. — Помогу, но я тебя предупреждал и отговаривал!
— Идет. — Благодарно кивнул ему и придвинул «гостевой ноутбук».
Сразу же осуществили перевод средств через онлайн клиент-банк, оформили договор займа, распечатали заранее подготовленные мною бланки доверенностей — на покупку и регистрационные действия — и отправились к нотариусу их заверять. Они, оказывается, и по выходным готовы зарабатывать неприличные деньги за роспись на цветастой бумажке, но только с десяти до пятнадцати часов.
— Может, я тебе деньги наличными сниму? — Щурился Георгий на свет, стоя на крыльце конторы.
— В случае чего, подтверждение покупки потребуется и лучше не распиской, а банковской выпиской. — И тут же с виноватой ноткой поправился — Но я к тебе только с оформленным договором приду. Буквально на минуту-две, честно.
— Да ладно, заходи, — перевел он взгляд от неба на меня. — Буду рад видеть, — пожал он руку и пошел по улице.
— Гера!
— А? — Остановился он.
— Тебе направо, — посмотрел я на противоположный конец улицы.
— Точно, — чертыхнулся он, с любопытством осматривая здания вокруг.
И это у него квартира в трех дворах отсюда. Совсем затворником с такими условиями стал — аж зависть берет.
На волне эйфории от ровно и гладко идущих планов, поймал такси и направился в деревню Шарапово, свои будущие владения оглядывать. Ну и местных расспрашивать, может кто надумал участок продавать.
Легенда у меня железная — другу, вернувшемуся из заморских чужбин, землю помогаю покупать — под ранчо и дом с яблоневым садом. И не важно, что Георгий эти ранчо видел только на этикетках пачек с молоком. Хотел было добавить, что родственники у него отсюда вышли, но побоялся засыпаться на деталях. Да и про американца разве что компетентным органам скажу, если любопытство изъявят, иначе местные мне такую наценку на неликвидные поля оформят, что никакие шестьдесят процентов сверху от стандартной цены не спасут. Для всех же остальных будет самая простая история — покупаю и покупаю. Кому, вцелом, какое дело в наши-то времена. Договор же займа у Геры оставил, чтобы лишних вопросов не было.
Автомобиль попался добротный — старенькая белая «Королла», но с кондиционером и молчаливым водителем лет под тридцать, поездку за город и обратно воспринявшего завершенной программой рабочего дня, оттого не гнавшего по трассе в желании поскорее вернуться и заработать лишний рубль. Мне даже радио предложили выбрать самостоятельно, а на просьбу одолжить зарядник для уже помирающего телефона отнеслись благосклонно и с пониманием.
Так и ехали в далеко не ближний пригород, которому через некоторое время стать ключевым узлом в транспортном потоке Азии и Европы.
О том, что именно эта типовая деревенька, вытянувшаяся одной улицей на пару километров, и есть Шарапово, свидетельствовала табличка и мелодичный голос «вы приехали» навигатора.
Вглубь деревни метров на двадцать уходил асфальт, сменяясь ухабистой грунтовкой. На улицу смотрели подворьями аккуратные домики в два ряда, рядом с которыми шла желтая газовая труба. Вцелом — добротные кирпичные одноэтажки вокруг, возле ворот которых довольно часто попадались далеко не старые машины. В общем, никакого соответствия образу глухомани, неведомо почему придуманному самим собой — даже на столбах угадывалась оптика интернет-провайдера.
— Неплохо живут, — констатировал я, пока машина медленно катила по улице.
Эдак, с такими коммуникациями, ни о каких трехстах тысячах даже разговора не будет — минимум полмиллиона за участок с домом. Разве что брать только землю в поле.
— Только не понятно чем живут, правда, — хмыкнул, проезжая мимо и вовсе неприличного для такой глуши Ленд-Крузера.
— В столице работают, на севере, — поделился своей версией водитель. — Рядом крупных предприятий нет.
А вообще, неплохое место, даже автобусная остановка на выезде из деревни есть — цивилизация под рукой. Разве что сама деревня вдали от федеральной трассы, оттого направление не самое известное и популярное, но и в этом есть свои плюсы. Только вот все равно через год или два тут все сравняют с землей бульдозерами.
— Здесь остановись, — попросил я возле поворота на мелкую улочку, заприметив скопление людей чуть ниже. — Я сейчас, поспрашиваю только.
Водитель притормозил и приготовился терпеливо ждать. О моем желании прикупить дом ему было известно, как и об отсутствии с собой денег (чтобы не замыслил чего плохого, хотя на всякий я все же определенную сумму взял — вдруг сразу повезет. Для таксиста я прицениваться приехал, якобы да и на самом деле.
Если прикинуть, домов тут пару сотен. Даже если потенциальных продавцов один процент, то уже два подворья получаются — весьма неплохо. Спрошу — а там посмотрим.
Направился к ближайшей группе людей с радушной улыбкой, да чуть не споткнулся на втором шаге. Что-то лица у них хмурые не по погоде — теплой и воскресной, а как меня завидели — так и вовсе оборвали разговоры и смотрели пристально да с подозрением.
— Здравствуйте, — поприветствовал я мужчину, что стоял ближе — лет сорока, с благородной сединой в висках, в серых брюках и выцветшем коричневом жакете поверх клетчатой рубашки.
— Вы к кому приехали, — грозным голосом спросил он.
Что самое неприятное, на его голос стали собираться те, кто стоял поближе — а за ними заинтересовались и остальные. А это, на секундочку, человек под тридцать — и мне отчего-то стало совсем не весело в один миг. Особенно с учетом того, что я вообще не понимал причины такого интереса.
— Вот, думал, дом тут купить. — чуть повернув кисти, показал я им чистые ладони в знак мирных намерений и вновь улыбнулся.
Только я, наверное, не вовремя…
— Багажник машины покажите, — надвинулся на меня мужик, хмурясь.
А за ним шагнула остальная толпа.
И знаете, как-то спорить и возражать вообще не было желания. Не только у меня, причем — водитель самолично продемонстрировал пустоту, разбавленную ящиком с автомобильными инструментами.
— Подкладку запаски подними. — Требовательно спросили из толпы, а еще двое уже вовсю оглядывали салон.
— Эй-эй, — метнулся водитель, отстраняя особо наглых от переднего сидения и рулевой колонки.
— Да что тут у вас происходит вообще? — В сердцах спросил я все еще настороженную толпу.
— Ребенок пропал, — пожевав губами, сообщил седоволосый.
— Плохо дело, — искренне посочувствовал я.
Да и дело мое, видимо, тоже накрылось — хотя мелочь это в сравнении с такой бедой.
Рядом был лес, мимо которого мы проезжали — настоящий, не парковый. Видели мы и глади нескольких озер, где ребенок тоже может пропасть, особенно по такой погоде — обманчиво-теплой, прогревшей только верхний слой воды, но не дотягивающейся до ледяных глубин, готовых цапнуть судорогой. В общем, надеюсь, найдется.
Почесал затылок, да так и оставил свои размышления при себе — местным виднее, где искать и что делать.
— Вы пока не уезжайте, — посверлив взглядом, подал голос седоволосый.
Водитель посмотрел на меня — я же только кивнул, пожав плечами, отчего тот откинулся на кресло и изобразил, что задремал.
— Может, я могу чем помочь? — Осознав, что пытаться уехать сейчас — означает стать главным подозреваемым, подумал и решил провести время с пользой.
Опять же, мой талант видеть живое даже сквозь препятствия будет не лишним — мало ли, вдруг малец в подвал какой залез или на чердаке пустующем уснул.
Толпа, после демонстрации багажника и согласия остаться, как-то потеряла к нам интерес, так что к тому мужику пришлось подходить снова.
— Чем? — Холодно посмотрел он.
— Искать, — с легким раздражением пояснил я. — Или вы чердаки все проверили, подвалы, весь лес уже прочесали?
— Откуда знаешь про лес? — Замер он резко.
— Чердаки. Подвалы. Лес. Еще колодцы, — спокойно повторил ему. — Мужик, я даже не знаю, кто пропал. Но раз застрял здесь, могу помочь. А могу сесть в машину и ни черта не делать. — Уже распаляясь, смотрел я ему в глаза.
— Роман, — протянул он мне ладонь для рукопожатия.
— Сергей. — Оценил я крепость и ширину его руки — лопаты бы из таких делать.
— Пацан пропал. — Вздохнул он тяжко. — У сестры моей сын. Играл с другом. Тот ревет и ничего толком ответить не может.
— Как племянника зовут? Возраст, одет во что? Когда ушел? Где играли, о чем говорили?
Рядом стали вновь собираться любопытствующие — только на этот раз без агрессии во взгляде.
— Сашей зовут, десять лет. Джинсы и белый пуловер. Утром, да знать не знаю, о чем говорили! — В сердцах высказал он. — Возле леса были.
— И не нашли, — констатировал я.
Хотя одежда приметная, по нынешнему все еще голому лесу белый цвет далеко видно.
— Милицию вызвали с собакой, — прозвучал женский голос.
— А сами что? — Уточнил, напряженно пытаясь вспомнить — видели ли мы похожего по дороге. Выходило, что нет, не видели — ни в одиночку, ни в компании с кем-либо.
— Сказали, следы не топтать, — отвел он взгляд и сжал кулаки. — С опушки покричали.
Значит, скоро приедут — на такое дело должны быстро специалистов дать.
— Поброжу по деревне, не против? — Дождавшись разрешающего кивка, я медленно пошел по улице, разглядывая дома своим талантом.
Одного меня, правда, не отпустили — следом топали три старушки, то и дело перешептываясь и стараясь держаться подальше. Да и демон с ними, не мешают и ладно.
На уровне жилых этажей все выглядело обычно — не смотря на тревожное событие, большое число людей было у себя дома и занималось повседневными делами и с какой подозрительностью не смотри — нет признаков, что кого-то заперли и удерживают насильно. Все же, день — вечером со спящими было бы сложнее. Смотрел так же ниже уровня пола и выше потолка — но там обычно кроме искорок мышей и огоньков котов никого не было. Так и добрел до самого конца деревни, пару раз остановившись, чуть было не подняв тревогу — но, приглядевшись, различил собаку в будке и теленка, улегшегося у дальнего края дома.
С тем же сопровождением вернулся почти до самого въезда в Шарапово, но заслышав тревожные ноты в перешептывании старушек, не стал доходить до конца, оглядев крайние дома издали. Тоже — без результата.
Для виду, разумеется, нагибался к траве, якобы разглядывая что-то под забором, цепко заглядывал за повороты и минут пять смотрел на дно каждого из трех деревенских колодцев. Не было там Сашки, к счастью.
К моменту завершения круга по деревне прибыли кинологи — двое с собакой породы овчарка. Еще в сопровождении с ними был высокий мужчина с папочкой в руках, к которому местные относились уважительно и по имени-отчеству — Петр Семенович. Участковый местный, не иначе.
Переговаривались они недолго, отправившись к восточной деревенской окраине — той, что ближе к лесу.
Толпа как-то разом устремилась следом. Часть якобы показывать дорогу, а другие просто на отдалении и из желания участвовать в чем-то тревожном и не рядовом в их жизни.
Собака довольно быстро нашла след на показанном Романом месте и рванула в сторону опушки. Вслед за ней, двинулись и люди — я вместе с ними, но без азарта, нотки которого чувствовались в воздухе, а просто из желания убедиться, что все закончится хорошо. Ну и на лес талантом своим поглядывал, что тоже не лишнее — он тут вполне живой, только живность такая же несерьезная, как в деревне, стремительно улепетывающая от людского шума.
Вдруг движение остановилось, а через короткое время от начала колонны прошел недоуменный шепот. Я отошел чуть в сторону и посмотрел сквозь деревья — судя по метаниям «огонька» овчарки, та беспокойно двигалась по кругу на небольшой поляне, внезапно потеряв след. Периодически ее выводили за ошейник в разные стороны, чтобы след мог найтись на отдалении, но, видимо, без результата. Плохо дело — людским умыслом потянуло, спланированным и злонамеренным.
— А родители Саши — они кто? — Поинтересовался я у одной из «своих» старушек.
Та посмотрела неприязненно и отошла назад. Да и не очень то и хотелось.
Протиснувшись через людскую толпу вперед, встал за первым рядом набольших деревни, пытаясь прислушаться к тихому говору сотрудников, но удавалось выцепить только одиночные слова.
— Прочесывать будем? — Чуть громче, чем следовало, поинтересовался я у Романа.
Раз уж следов нет и затаптывать нечего.
— Послушаем, что скажут. — Кивнул он на представителей закона.
Вышло по-моему — кликнули добровольцев и сформировали тройки, расставив на солидном интервале друг от друга — но так, чтобы видеть друг друга. Народ, в общем-то, неплохой тут — это и по дружному приему чужаков видно и по проценту согласившихся на поиск. Ну, не совсем уж идеальный — глянул я на старух, что-то талдычивших участковому, указывая на меня пальцем. В общем, большинство было готово искать, пока есть силы.
Только поиски завершились почти столь же стремительно, как организовались — всего через сотню шагов, не больше.
— Ко мне! — Крикнул я, сам от себя такого не ожидав.
Просто там, чуть левее прохода нашей линии, в нагромождении веток от рухнувшего прошлым годом после ледяного дождя огромного дерева, мой талант видел синеватый прямоугольник холодной пустоты в рост человека и два метра шириной.
А если приглядеться, то на одной из веток рядом с ним даже обычный человек заметил бы крохотный клочок белой пряжи.
