Глава 23
– Мне удалось все разузнать об этой… – Тетя Галя покосилась на притихшего в кресле деда, который ловил каждый их звук, каждое движение, проглотила некрасивое слово «баба» и нашла замену: – Даме.
– Да? И кто она? – оживился дед.
Антон затих в своем углу, который полюбил, как только впервые зашел в эту огромную гостиную, полную старинной мебели, книг и фарфора. В углу стояло изящное мягкое кресло на низких ножках, обитое темно-зеленым бархатом. Слева на тонкой высокой ножке чайный столик, на нем фарфоровая балерина. Справа книжные полки, опоясавшие две стены. В это кресло он и опустился, когда зашел. И скорее угадал, чем услышал, как дед прошептал:
– Любимое Лилечкино место.
Сейчас дед поднялся и принялся расхаживать по гостиной. Старомодная домашняя куртка из вельвета, байковые черные брюки, мягкие туфли.
– И кто она? Галя, не томи!
– Дама с преинтересным прошлым. – Тетка интригующе улыбнулась. – Приехала к нам пару недель назад из Питера. Нигде не работает, не замужем.
– Не привлекалась? – перебил дед нетерпеливо.
– И да, и нет. – Тетя Галя заправила за ухо короткую прядку темных жестких волос.
– Точнее! – потребовал дед.
– Семь с половиной лет назад с крыши дома, в котором она жила, был произведен выстрел. Заказное убийство, между прочим, до сих пор не раскрыто. Но есть одно обстоятельство.
Тетка подняла указательный палец и снова сделала непозволительно долгую паузу.
Антон занервничал. Дед тоже. Остановился напротив старшей дочери, отличавшейся своенравным и весьма вздорным характером, сунул руки в карманы куртки, сжал губы в трубочку.
Это он так гневается, угадал Антон. За четыре дня общения со своей нежданно обретенной семьей он многое научился угадывать. Понимал, когда дед печалится, когда радуется. Печалился тот в основном, глядя на Антона. Глаза его неожиданно увлажнялись, редкие ресницы неестественно быстро метались верх-вниз, а кисти рук в крупных старческих веснушках сильно подрагивали. Радовался он скупо, просто кротко улыбался, как будто стеснялся чего-то. Смеха его Антон не слышал ни разу.
Научился угадывать, когда тетя Галя в отвратительном настроении, а когда готова горы свернуть.
Когда на душе у нее бывало скверно, она запиралась у себя в мансарде, и из ее окон валил сигаретный дым. На день ей могло не хватить пары пачек. Но долго пребывать в депрессии она не умела, а с появлением Антона затворничество в мансарде сократилось до пары часов, а потом его тетка, которую он втайне начинал уже любить, принималась действовать. У нее, оказывается, было море друзей по всему миру, и каждый был готов помочь. Мама сказала, что Антон тоже такой и этим он в нее, в свою тетку.
А бабушка все время плакала и ходила за ним из комнаты в комнату. И все время норовила погладить его по голове. И шептала сквозь слезы: «Мальчик наш, наш мальчик».
– Что за обстоятельство? – не выдержал дед.
– В ходе следствия выяснилось, что за полчаса до выстрела в тот самый подъезд вошел мужчина. А потом вышел. Его нашли, допросили.
Снова последовала пауза, в продолжение которой Галя загадочно мерцала угольно-черными глазами.
– Галя! – воскликнул дед. – Хватит нервы нам трепать!
– Оказалось, что этот господин посещал одну квартиру. Якобы свидание у него там было с этой самой дамой. – Тетя Галя азартно щелкнула пальцами. – Все серьезно, они даже доказательства состоявшегося свидания представили. Но следователь, который вел дело, до сих пор считает этого самого господина киллером. А его, с позволения сказать, даму – соучастницей.
– Как его фамилия? – подал голос Антон из своего угла.
– Фамилия, дорогой, тебе ни о чем не скажет.
Тетя Галя обласкала взглядом племянника. Она с первой минуты его появления у них так на него смотрела. Потому что обожала его – так прямо и сказала. Потому что глаз с него не спускала все эти годы, надо же. А Лилька, ее сестрица, совершила страшную глупость, когда пошла на поводу у собственных обид. И скрывала все эти годы такое сокровище. И изображала гордость.
То ли тетка не знала чего-то, то ли притворялась, но верить в это категорически не хотелось. Антону все время хотелось ей на эти слова о гордости возразить. Мама же пыталась! Пыталась наладить отношения с семьей, но у нее не вышло. Внука дед с бабкой не желали признать. Насчет тети мама ничего такого не говорила, это правда. Но дед с бабкой о его существовании точно знали и видеть его не желали.
– Так как его фамилия? – Дед подхватил вопрос.
– Его фамилия Симаков, – пожала плечами тетя Галя. – Сергей Иванович Симаков, уроженец Орла. Сейчас ему должно быть сорок лет. Но вот что странно…
Тетя Галя потянулась к пепельнице, выудила из кармана просторной льняной кофты пачку сигарет и закурила. Дед поморщился, но промолчал. Курить в гостиной, полной дорогих изданий, он дочери запрещал. Раз начала дымить, несмотря на запрет, значит, что-то есть у этой мерзавки в широченном рукаве.
– В чем же странность, Галя? – Дед свел брови, неодобрительно качнул головой в сторону пепельницы и не выдержал: – И прекрати, наконец, дымить в этой комнате.
– Странность в том, что после той памятной истории наш Симаков пропал. Исчез, как и не было никогда. Но следователь его искал уже в частном, так сказать, порядке. Не давала ему покоя эта любовная история, случившаяся аккурат в момент убийства. А он пропал, исчез!
– Может, свои же и убрали? – выдал Антон из угла. – Как отработанный материал?
– Молодец. – Тетка послала ему одобрительную улыбку через комнату. – Наш следователь именно так и подумал, после чего оставил идею найти его живым и еще кое о чем спросить. И тут вдруг ему звонят из нашего города и задают вопросы о том самом Симакове. Следователь в недоумении, тоже интересуется, что, как и зачем. А ему в ответ: Симаков Сергей Иванович оставил пальчики в кафе, когда угощался там – как думаете, с кем? Правильно, с той самой дамой сердца, с которой у него несколько лет назад случилось любовное свидание в момент убийства. Ничего странного в этом нет, скажете вы, и любой адвокат вас поддержит.
Но!
Она снова замолчала, поигрывая бровями и пуская дым кольцами в направлении антикварной люстры.
– Галя! Сколько же можно?
Дед подошел к ней, выдернул из рук сигарету и судорожным движением затушил окурок в пепельнице. То ли многозначительные паузы вывели его из себя, то ли антикварной люстры было жаль.
– Так что «но», теть Галь? – насторожился Антон. Ясно было, что она подошла к самому важному моменту.
– А вот что. Человек, который угощался на набережной со своей дамой сердца, живет в нашем городе по другим документам. – Тетя Галя покосилась на пачку сигарет, потом на отца, караулившего каждое ее движение. – Он живет под именем Агапова Вадима Андреевича, так-то вот.
– Но это же… – Антон побледнел. – Это же все объясняет! Почему они не взяли его до сих пор? Что медлят? Я сразу на него подумал! Это точно он! Теть Галь, почему они его не взяли? Не обыскали дом?
– Ой, Антоша, – тетя Галя раздраженно поморщилась, – а то ты не понимаешь. Перестраховываются, ясное дело. Установили наблюдение за домом, ждут следователя из Питера. Дождутся, сядут совещаться. Станут думать и решать, как Агапова-Симакова удачнее взять и что ему предъявить, чтобы снова не соскочил. Просовещаются недели две, пока Агапов снова не смоется у них из-под носа.
– Что же делать?
Антон вскочил и заметался по гостиной туда-сюда, не отдавая себе отчет, что в точности повторяет движения деда. Тот заметил, переглянулся со старшей дочерью и коротко улыбнулся.
Его внук. Его кровь. Его гены.
– Пока они станут совещаться, Алина… Вдруг он ее уже… – Выговорить страшное слово Антон не смог. – Тетя Галя, что делать, а? Надо же что-то делать! Если это он ее похитил и она до сих пор жива, он почувствует опасность и избавится от нее. Просто избавится и сбежит!
Она опустила глаза, чтобы бедный мальчик не заметил в них жалости. Она помогает ему, да. Помогает и будет помогать всю жизнь, даже если все его дела окажутся такими же, как это, заведомо проигрышными. Она и они все очень перед ним виноваты. Перед ним, перед Лилькой, ее сестрицей мягкотелой. Очень виноваты. Этого не искупить всей жизнью, что у них на всех осталась.
Когда Галя, вернувшись после долгих скитаний по миру, узнала, в каком бедственном положении находятся ее сестра с сыном, как им приходится выживать и считать копейки, она закатила своим родителям такой скандал! Потом она встретилась с Лилькой и с той поскандалила, обозвала курицей.
– Пришла бы домой и жила бы в своей комнате с мальчишкой! – орала на нее Галя, потом плакала, обнимала сестру, целовала и снова орала: – Подумаешь, гордость! Подумаешь, воспитание! Плевать!
Лиля пришла к ним на один из воскресных обедов. Это было… точно в середине мая. В середине мая их семья воссоединилась. Плакали, обнимали друг друга, просили друг у друга прощения. Сообща строили планы, мечтали о будущем. Думали, как сделать, чтобы и Антон их простил и принял. Лилька несколько раз заводила с ним об этом разговор, но Антон не желал и слышать о них. А потом у него случилась беда и он остался совсем без помощи. Только тогда он им позвонил им. Галя говорила с ним по телефону, а потом повернулась к родителям:
– Вот, дождались. Не было, как говорится, счастья, да несчастье помогло.
Тогда она еще не подозревала, что все может быть настолько серьезным. И думать не могла, какие опасные люди могут быть вовлечены в эту историю с похищением. Если, конечно, похитил ее действительно Агапов.
Она гроша ломаного не ставила на то, что Алина все еще жива. Но землю рыла, чтобы помочь единственному племяннику. И страдала вместе с ним. Нет, даже больше: он-то верил, что Алина жива, а она – нет. Она сейчас заранее проживала боль, которую испытает Антон, когда об этом узнает. Когда будет вынужден поверить.
Пока он верить отказывался, и ей приходилось не верить вместе с ним. Дед, ее отец, был полностью с ней согласен. Но неожиданно заартачился, когда она предложила влезть в дом к Агапову и обыскать его, пока сотрудники правоохранительных органов сидят на совещаниях.
– Это преступление, ты понимаешь? – закричал ее всегда немногословный отец. – Это опасно, в конце концов! Этот человек убийца, профессиональный убийца. И потом, у него в доме…
– Что, папа? – Галя довольно улыбнулась – угадала, что отец не сидел сложа руки и тоже что-то такое там узнал по своим каналам.
– У него в доме сигнализация, – буркнул он. Отошел в дальний угол, уселся на любимое Лилечкино кресло. – Ему на телефон приходит сообщение, если что-то не так.
– Браво, папа! – Галина подлетела к нему, присела на корточки, заглянула в глаза. – Но ты ведь сможешь сделать так, чтобы сообщения не приходили, правда?
Отец промолчал, нахмурился. Перевел взгляд с дочери на внука. Тот застыл посреди гостиной, смотрел на него.
Господи, да за один такой взгляд он полгорода без света оставит, не то что без связи. Мальчик смотрел на него с надеждой. Он ждал его помощи. От него, который подло оттолкнул его в детстве. Который ни разу не держал его на руках, не читал книгу на ночь. Не пускал с ним в лужах кораблики. Не видел, как он рос, взрослел.
Ему этот грех не искупить никогда.
– Я подумаю, что можно сделать, – проворчал он и погладил старшую дочь по жестким волосам. – Но ты понимаешь, да, что это проникновение со взломом? Это уголовное преступление. И если нас поймают… Опять же его не должно быть дома, этого человека.
– Завтра его пассия возвращается в Питер. Она вчера купила билет на поезд. – Галя повернулась к племяннику, подмигнула: – На меня тоже работают люди. Я тоже кое-что знаю.
Отец догадливо хмыкнул, но промолчал. Под людьми подразумевался вечный Галкин воздыхатель, которого она использовала всю жизнь как хотела. Бедняга мотался с ней по заграницам в статусе верного оруженосца, помогал в ее авантюрах, даже оформил на себя в свое время Галкину фирму, которую она на собственное имя оформить не могла – числилась в то время в какой-то бюджетной организации. Потом она с этой организацией благополучно рассталась, фирму переоформила. Но с воздыхателем расстаться не вышло, он к ней прилип навеки. Все Галкины просьбы заняться собственной жизнью ни к чему не привели, он так и остался с ней рядом. Что на его верность дочь всегда могла рассчитывать, отец знал точно.
– Значит, завтра. – Он ненадолго задумался, рука потянулась к карману вельветовой куртки, где лежал телефон. – Завтра вечером. Хорошо. Ступайте, дети, мне надо подумать. И переговорить кое с кем. Завтра.
Завтра вечером они узнают все или почти все. Завтра вечером их мальчик, их милый Тоша может лишиться надежды. Скорее всего, так и будет. Даже если Алина и была у Агапова, ее там больше нет.
Она не сказала Антону, пожалела его. Но ее личное наружное наблюдение установило, что Агапов внезапно прекратил ездить по утрам в булочную. Уже три дня не ездит. Что это могло означать, сомневаться не приходилось.
А что же будет дальше? Сможет он смириться с потерей? Остановится или снова станет искать?
Галя подавила тяжелый вздох. Племянник устроился рядом с бабушкой пить чай с домашними пирожками. Как бы там ни повернулось, она будет с ним рядом. До конца.
