– Но тут должны быть звери, господин, великое множество зверей, огромные стада! – причитал Варак, озираясь по сторонам. – Их тут всегда было так много, что местами сама земля сложена из их костей!

– И где же они все?

– Их нет, – беспомощно развел руками Варак.

– А мы и не заметили! – съязвил кто-то.

Между тем из высокой травы вынырнули следопыты. На них обратились взгляды остальных.

– Свежих следов нет, – растерянно покачал головой Дакша, немолодой опытный охотник, не раз сопровождавший государя Ардвана в облавных охотах в степях Аратты. – Ни мамонтов, ни оленей, ни хищников. Все ушли.

– Почему же они ушли? – спросил Ширам, бросая взгляд на невозмутимых мохначей.

Старый ловчий хлопнул себя по шее.

– Даже не знаю… Может, оводы прогнали? Вишь, как сыро стало? – Дакша копнул носком сапога землю. – Мох! Змеиный Язык давно с юга подтапливает. Скоро там будут сплошные болота… Если тут зимой валит столько снега, неудивительно, что звери уходят. Они сейчас наверняка далеко на севере, там их не жалят насекомые и легче добывать корм…

– И что же ты посоветуешь – идти догонять их?

Дакша нахмурился.

– Мы к такому походу не готовы. Это здесь пока тепло и сыро, а там, севернее, уже осень, и скверная осень! Да и согласятся ли проводники? Они на это не подряжались… Ну-ка, – окликнул он переводчика, – спроси ту лохматую образину, поведет он нас на север за зверем?

Варак перевел вопрос, обращаясь к старшему из мохначей с полуседой гривой и пегой бородой, заплетенной в косы. Мохнач, по имени Умги, почесал в затылке и надолго впал в задумчивость. Южане хотят идти искать зверей? Как они собираются это делать? Они не знают ни пути, ни края, ни обычаев, а люди Ползучих гор не любят чужаков…

– Эй, ты заснул, что ли? – нетерпеливо окликнул мохнача глава жезлоносцев Джериш.

Тот что-то рыкнул в ответ.

– Он говорит, что размышляет, – перевел Варак. – Он должен хорошо все обдумать.

– Да что тут думать? – с досадой сказал Дакша. – У нас нет ни достаточных припасов, ни теплой одежды, и только боги знают, куда ушли стада.

Ширам кивнул. Он тоже понимал, что шататься по Змеиному Языку в поисках неведомо куда откочевавших животных – не лучший выход.

– Что мы еще можем сделать?

– Вернуться назад.

Лицо накха застыло.

– А что делать-то? – развел руками Дакша. – Сами виноваты. Переложили все хлопоты на распорядителя, а он не разузнал про зверей, пока было время. Или разузнал, да сказать побоялся. Сейчас это уже не важно. Эх, сколько времени, сколько средств потрачено впустую! Снаряжение, припасы, подарки дикарям…

Варак, обманутый спокойным лицом накха, подхватил:

– Господин, ну ведь бывает, что дичь уйдет! Это же звери… В прошлом году были, в этом нет… Может, следопыты плохо искали, давайте их снова отправим…

Рука накха взметнулась и кончиками пальцев хлестнула переводчика по лицу. Варак вскрикнул и ничком рухнул на землю.

– Может, тебя отправить в прошлый год, чтобы ты поискал там зверя? – вкрадчиво спросил Ширам.

Варак уткнулся носом в траву, не смея вздохнуть. Он не сомневался, что накх убьет его, если пожелает, и никто бы тут не стал его останавливать. Вокруг все затихли.

А мохнач Умги тем временем все обдумывал заданный ему вопрос и как раз добрался до его сердцевины. Надо узнать, где звери, тогда и ответ: догонять их или нет, будет ясен. Он закрыл глаза, пытаясь позвать духов зверей… Отклика почти не было. Стада очень далеко и продолжают уходить, за ними уходят хищники. Как быстро они идут, словно спасаются от чего-то! От чего? Вокруг не видать никакой угрозы. Ни на земле, ни в небе…

Мысленным взором Умги взглянул вниз и задохнулся от страха. Там, под землей, разевала пасть голодная тьма…

Седой мохнач шумно вздохнул, содрогнувшись всем телом.

«Правильно, бойтесь», – подумал Ширам, заметив его дрожь, и с отвращением опустил взгляд на раба-распорядителя. Из-за этого ничтожества торный путь к вершинам власти, только-только приоткрывшийся перед ним, оказался под угрозой. Он задумался, какое наказание, сопоставимое с огромной виной Варака, избрать – такое, чтобы запомнилось всем…

– Приятно посмотреть на суд справедливости! – раздался из толпы голос жреца. – Пусть кровь жалкого раба прольется росой на пламя твоего гнева, благородный накх! И ничего, что он единственный среди нас, кто владеет языком дикарей…

Ширам косо взглянул на огнехранителя.

– Бог решил сказать свое слово?

– Если ему дадут высказаться, он бы не возражал, – со смиренным видом подтвердил жрец.

Над толпой пролетели смешки. Ширам нахмурился.

– Хаста верно говорит, – важно поддержал жреца Аюр. – Мы, арии, ничего не делаем, пока не явил свою волю Господь Солнце.

– Твоя гадательная собака учуяла след ушедших зверей? – недоверчиво спросил Ширам.

– Не об ушедших зверях нам сейчас надо думать. Господь Солнце ясно говорит, что нам пришло время выбирать новую дорогу!

Жрец протянул перед собой глиняный горшок с угольками, в которых дремал негасимый Священный Огонь.

– Вечному Огню ведомо прошлое и грядущее. Но чтобы он поделился запретным знанием со смертными, нужно накормить его влагой жизни…

Варак, быстрее всех сообразив, чем это ему грозит, метнулся в сторону, собираясь нырнуть в траву, но был пойман, сбит с ног и прижат к земле древками копий.

– Приступайте, – чуть поразмыслив, согласился Ширам.

Хаста огляделся, выбирая место для жертвоприношения. Двое рабов из обоза уже тащили большой бронзовый поднос – Священный Огонь, рожденный в небе, не должен был касаться земли – и тяжелый расписной короб, полный удивительных вещей, склянок, порошков и зелий.

– Сено быстро прогорит, хватит всего на одно вопрошание, – заметил Хаста, проводя рукой над ворохом сухой травы. Толпа издала единый вздох изумления – над подносом заплясали синеватые огоньки…

Потянуло горьким дымом. Жрец снова провел над подносом ладонью, и дым из горького мгновенно стал приторно-сладким, пьянящим. Мамонты начали беспокойно топтаться, пытаясь хоть на шаг отойти от огненно-дымного круга.

– Приведите жертву!

Варак взвыл и принялся отчаянно вырываться. Упирающегося переводчика силком поволокли к костру.

– Ох уж эти простолюдины! – вздохнул стоящий рядом с царевичем Джериш. – Никакого достоинства. А ведь на него сейчас смотрит Господь Солнце!

– Земляные люди всегда так, – отмахнулся Аюр, впрочем увлеченно наблюдая за подготовкой к церемонии. – Вопят, будто их ничтожная жизнь что-то значит. Помню, когда море забрало моего старшего брата, началась смута и было много казней. Глупцы и бунтовщики нагло болтали, что небеса отвернулись от дома Ардвана, но, когда наступал их срок, все они вели себя так же позорно, как этот раб. Помнишь, Ширам?

– Помню, – сухо ответил тот. – Все, кроме ариев.

– Еще б тебе не помнить. Вы, накхи, любите резать глотки, – заметил Джериш. Телохранитель царевича отлично уловил презрение в его голосе.

– Чтобы уметь, любить необязательно, – холодно ответил он.

– Разве вам приходилось казнить и ариев? – удивился Аюр.

Но вместо накха ответил Джериш:

– Арии никогда не позволят грязным рукам палача прикоснуться к себе! Они сами приносят себя в жертву Исвархе, собственным клинком!

– Так это воины, – уточнил Аюр и спросил телохранителя с любопытством: – А как казнят в Накхаране?

Но Ширам не успел ответить. Приготовления к жертвоприношению были завершены.

– Огонь жаждет! – нараспев возгласил Хаста ритуальную фразу.

– Я готов! – объявил Аюр выступая вперед. – Я уже знаю, о чем спрошу Священный Огонь!

Как сын государя – живого бога ариев, – он с детства принимал участие в разнообразных ритуалах и разбирался в них не хуже любого жреца.

Мохначи, стоя возле своих мамонтов, молча смотрели на действо. Чужаки, похоже, задумали отдать своего соплеменника в дар огню? Что ж, их дело. Смерть и жизнь ходят рука об руку на Ползучих горах. Жизнь человека, жизнь зверя, жизнь мельчайшего гнуса стоят здесь одинаково много и одинаково мало. Но южане ничего этим не добьются. Их огненный бог тут слаб и бессилен. У Ползучих гор, от снежных равнин полночи до водопадов полудня, свои хозяева.

Чужаки с теплых низин приезжали охотиться давно. Убивали не ради пищи. Сперва люди гор не могли ничего понять, но потом дело наладилось. Гости пьянели от богатой добычи. Убитое зверье оставляли загонщикам или просто бросали в траве, увозя с собой одни рога или бивни. По-настоящему ценились только шкуры хищников. Но тут понятно – охота на хищника была испытанием отваги и ловкости. Юные люди гор тоже так делали, выходя против саблезубца или мохнатого тура с копьем один на один. Правда, копья у них были не бронзовые, а костяные или каменные…

Умги, наконец преодолев свой ужас перед привидевшейся ему алчущей бездной, подошел к прочим погонщикам и принялся о чем-то тихо с ними толковать…

Тем временем по знаку Хасты вперед вытолкнули Варака, и один из телохранителей царевича протянул жрецу кинжал.

– Нет-нет, не так! – Хаста торжественно достал устрашающего вида нож из черного стекла, что родится в подземном пламени. – Поближе его сюда!

Воины потащили раба к металлическому подносу, на котором, пожирая тлеющую траву, подмигивали угли.

– Да взглянет Господь Исварха милостивым оком на пути прошлого и будущего, открытые ему и скрытые от нас!

Хаста привычным жестом схватил раба за волосы и чиркнул ножом поперек груди. В огонь струйкой побежала кровь. Пламя мгновенно переменило цвет, вспыхнуло, метнулось вверх, опалив Вараку бородку и брови. Раб с криком отшатнулся.

– Пошел вон, – тихо пробормотал жрец, не глядя на него, и погрузил руки прямо в пламя.

Вокруг все снова дружно ахнули. Руки жреца невредимо проходили сквозь огонь.

«Святой огонь слушается его! Он ему подчиняется!..»

– Пусть сын повелителя подойдет и взглянет на мир глазами бога!

Аюр выступил вперед, наклонился над огнем и глубоко вдохнул густой пряный дым.

Лоб его мгновенно покрылся испариной, руки задрожали, веки сонно сомкнулись – и вдруг длинные ресницы взметнулись вверх, а глаза вспыхнули, словно пораженные невиданным зрелищем.

– Крылатые корабли! – воскликнул он с изумлением и восторгом. – Смотрите, они летят клином, как осенние гуси!

Воины и слуги в почтительном страхе внимали нездешним видениям сына государя, в котором пробудилась божественная часть его существа. Сейчас он на земле лишь телом – а дух его вместе с отцом всех ариев Исвархой плывет в сияющих звездных морях.

– Вниз, вниз смотри, светозарный, – подсказал ему на ухо Хаста, поддерживая пошатнувшегося Аюра под руку. – Ищи своего зверя на земле, он не в небесных пределах…

Царевич нахмурился, но, видно, услышал, и глаза его снова закрылись. Было видно, как быстро двигаются зрачки под опущенными веками.

– Вижу! – закричал он вдруг и вздрогнул, будто узрел нечто страшное. – Вижу моего зверя! Он идет среди сосен на закат! Он зол и очень голоден! Он…

Аюр закашлялся и отшатнулся от костра. Покрасневшие от дыма глаза отчаянно слезились. Хаста помог ему опуститься на землю.

– Дайте ему пить, скорее!

– Слава Солнцу! – довольно произнес Джериш. – Он увидел своего зверя. Охота все же состоится! Мы-то с парнями уж думали – все, поворачиваем обратно…

– Среди сосен? – с недоумением произнес Ширам, окидывая взглядом голую равнину вокруг. – На закате?

– Позволь сказать, маханвир, – выступил ловчий Дакша. – Я вроде бы знаю, где может быть этот зверь. Там, за Змеиным Языком, – он указал рукой на запад, – простирается огромный и почти неизведанный лесной Затуманный край. Он покорился Аратте еще при дедах, но долгая дорога туда идет с юга, в обход Алаунских гор, через земли непокорных вендов. Однако я слышал, что если пройти Змеиный Язык насквозь и спуститься с его западных склонов, то мы попадем в лесные земли с севера.

– Обитаемы ли эти места? – спросил Ширам.

– Они населены немногочисленными племенами дикарей, живущих охотой. Они вроде бы не так звероподобны, как мохначи, платят нам ежегодную дань, и с ними можно иметь дело. Оттуда порой привозят хорошие меха. Я видел своими глазами шкуру огромного медведя…

– Медведя? – заинтересовался Аюр. – Я еще никогда не охотился на медведя!

– Потому что в Аратте их давно истребили, – объяснил Джериш, внимательно вглядываясь в царевича. – Что-то беспокоит тебя, солнцеликий? Ты так побледнел…

– Это все тот зверь, – буркнул Аюр, с его помощью поднимаясь на ноги. – Я видел его лишь мгновение, но его вид смутил меня. В нем было что-то неестественное и ужасное…

– Так это же замечательно, – радостно отозвался Джериш. – Подумай, когда ты убьешь его и вернешься в Аратту с невиданной добычей – ты же сразу попадешь в легенды! Одним этим прославишься в веках!

Аюр не ответил, только провел по лицу ладонью, словно стирая морок.

Дым рассеивался. Уже не колдовской, а обычный, горький, травяной. Жрец, кашляя, сгребал угли обратно в горшок и собирал принадлежности гадания.

– В лесах будет несложно прокормиться охотой, да и дикари с окраин обычно счастливы обменять еду и кров за наши безделушки, – задумчиво произнес Дакша, обращаясь к накху. – Твое слово, маханвир?

– Выступаем, – кивнул Ширам. – Где гнусный раб? – Он нашел взглядом за спинами слуг хнычущего, окровавленного Варака. – Скажи погонщикам, что мы пойдем дальше – через Змеиный Язык, в закатные леса.

Приказ был немедленно передан, но никто из погонщиков не шевельнулся. Они лишь переглянулись – да так, что Шираму на миг показалось, будто они обменялись мыслями. Потом седой мохнач неспешно то ли прохрипел, то ли прорычал длинную фразу.

– Дикарь говорит: они не пойдут, – заикаясь, перевел Варак. – Дикарь говорит: им надо на север! Они чего-то боятся… Чего-то, что приближается оттуда. – Он махнул рукой на юг. – Дескать, с ними договаривались только довезти до великой равнины и обратно…

Сказал и съежился, ожидая, что его самого сейчас прибьют за неповиновение мохначей. Воины и ловчие выслушали его с недоумением.

– Что происходит? – спросил Аюр. – Нас не хотят везти дальше? Ну что ж, верно, путь стал длиннее – так заплатите им еще, и не будем терять время!

Варак перевел его слова, выслушал раздражающе-медлительный ответ и сообщил:

– Дикари не желают новой платы. Они просто не хотят идти. Говорят, жители лесного края очень коварны и жестоки. Они стреляют в людей из засады, поклоняются страшному рогатому богу и вдобавок людоеды.

– Чепуха! В землях Аратты нет никаких людоедов! Мы бы давно их истребили!

– Еще они волнуются за свое племя, которое откочевало неизвестно куда. Они, впрочем, согласны по уговору отвезти нас обратно…

– Что значит «они согласны»? – возмутился Аюр. – Кто вообще спрашивает, чего они хотят? Я прикажу им – и они пойдут! Их надо заставить! А если откажутся – наказать! Да, Ширам?

– Позволь напомнить, солнцеликий, – негромко сказал Дакша. – Здесь дюжина мамонтов, послушных лишь дикарям. А чтобы растоптать нас всех, хватит и пары…

Аюр недоверчиво хмыкнул:

– Они не боятся мощи Аратты? Может, они не знают, чей я сын? Скажи им, пусть трепещут!

– Боюсь, им нет никакого дела до твоего почтенного отца, – отозвался Ширам. – Мохначи прекрасно понимают, что на этих проклятых богами плоскогорьях их никто не найдет, да и искать не станет…

– Ария – уступить дикарям? Невозможно!

– Воистину, солнцеликий! – поддержал его Джериш, бросая на воинов взгляд, который те прекрасно поняли.

– Эти полузвери не знают ни боли, ни страха, – неодобрительно проворчал Дакша. – Может, лучше предложить им кафтан царевича? Они с него глаз не сводят…

– Не дам! – вознегодовал Аюр. – Ширам, скажи им!

Ширам рассеянно кивнул, как будто погрузившись в глубокую задумчивость. Он всегда становился тихим и незаметным перед боем. Накх прикидывал, что можно сделать. Как подавить волю дикарей, которые стоят и смотрят с тупой наглостью, непоколебимо уверенные в своем превосходстве?

Конечно, кое-какие средства найдутся. Например, Укус Молнии… Возглас: «Умри, ничтожный», особым образом вскинутая рука – и жертва падает замертво, пораженная бронзовым шипом… Отлично действует на простолюдинов Аратты, но впечатлит ли этих? С кого начать? Да хоть с бородатого наглеца…

Мохнач Умги, старшина погонщиков, поглядел на Ширама, чуть прищурился, и его глаза быстро пересчитали южан. Пришлецы с теплых низин почему-то полагают, что люди Ползучих гор никогда не воюют и вообще очень миролюбивы. Но это только потому, что люди гор никогда не нападают первыми. Пусть только этот чернявый шевельнет рукой, и Умги подаст знак братьям – мамонтам… А дальше – просто найти подходящую трещину… И то немногое, что останется от южан, исчезнет в морозных глубинах без следа. Мало ли кого забирали себе горы? А их чудесное оружие и красивые вещи во вьюках останутся…

Ширам поглядел на мохнача… и по его прищуренным глазам ясно понял: тот ждет нападения.

«Когда я себя выдал? – огорчился он. – Как он догадался? Не мысли же прочитал…»

– Высокородный Ширам, – раздался рядом с ним негромкий голос Хасты. – Мне кажется, Господь Солнце удручен дерзким поведением дикарей. Возможно, он готов даже разгневаться…

– Так пусть он разразит их молнией! – с досадой отозвался накх.

– Именно об этом я и хотел поговорить…

Ширам обернулся к жрецу:

– Ты о чем?

– Господь Исварха слишком занят, чтобы лично уничтожать ослушников, – объяснил тот, кося глазами в сторону своего короба с зельями, – но послать своего сына, громовержца Шиндру…

– А-а. – Ширам сразу смекнул, о чем речь. – Так яви же им Гнев Шиндры! Пусть устрашатся!

– Гнев Шиндры? – громко переспросил Хаста. – Господин, ты хочешь уронить на нас солнце? Погубить землю ради нескольких зверей?!

Воины, ловчие и слуги настороженно затихли. Они понятия не имели, о чем идет речь. Даже Аюр в изумлении уставился на жреца. Что за гнев такой?

– Ослушники должны быть наказаны!

– Но это очень опасно…

– Я приказал – выполняй!

Огнехранитель дрожащими руками раскрыл короб. Ширам бросил Вараку:

– Скажи дерзким дикарям: если они не выполнят приказ, то будут уничтожены прямо здесь и сейчас. Останется одна зола. Серая, горячая зола!

Умги выслушал, пренебрежительно глядя на жреца, и прорычал что-то в ответ без малейшего страха.

– Он говорит, – перевел Варак, – здесь ваши боги ничего не могут. Здесь правят их поганые звериные духи…

– Тогда на них обрушится Гнев Шиндры. Готово, жрец?

Хаста осторожно доставал из короба что-то вроде человеческой головы, только маленькой – в половину настоящей. Раскрашенную, синюю, с тремя багровыми глазами и красногубым смеющимся ртом… Изо рта свисал длинный, блестящий черный язык.

– Падите ниц пред ликом разгневанного бога грома! – возгласил жрец. – Да обрушится его смертоносный гнев на тех, кто его не почтит!

Он осторожно передал голову Шираму, быстро прошептав:

– Только не забудь отбросить его подальше от себя, как только Шиндра начнет смеяться, иначе он откусит тебе руку!

Ширам выхватил голову у жреца из рук и поднял повыше.

– Смотрите, дикари! – прозвенел его голос. – Бог смеется над вами! Как бы вашим женам не пришлось над вами плакать!

На конце высунутого языка вспыхнул маленький огонек и с треском пополз вверх, к распахнутому рту.

Все попятились. Лишь наглый дикарь Умги остался стоять на месте, даже плечами пожать поленился.

– Кто не поклонится богу, тот погибнет! – внезапно завопил Хаста, ничком падая на землю.

Воины, все как один, бросились на землю. Что до рабов и слуг, кто тоже попадал, кто кинулся наутек, а кто застыл, ничего не понимая. Аюр и тот промешкал, зачарованно следя, как все короче становится огненный язык Шиндры. Сколько же он еще не знает о тайнах храма?!

Полыхнула ослепительная вспышка, ужасный удар грома потряс окрестности. Огненная рука подхватила Аюра, пронесла над землей и швырнула в траву, осыпав грязью. Твердь содрогнулась, как будто пошевелился, роняя с плеч горы, сам Первочеловек… Откуда-то из глубин донесся глухой грохот. Земля снова качнулась… Все, кто пытался встать, вновь попадали. Постепенно к Аюру вернулся слух, но лучше бы не возвращался! Оглушительно трубили мамонты, дикари метались между ними и орали по-своему. Визжала гадательная собака, голосили рабы…

Постепенно улеглась пыль, холодный ветер снес дым, утихли крики. Остался лишь треск горящей травы да черное пятно посреди дороги. Арии осторожно поднимались на ноги, с ужасом и изумлением разглядывая обгорелую яму в том месте, куда Ширам в последний миг отбросил голову Шиндры.

– Да восславится святое Солнце! – кашляя и утирая лицо, провозгласил Хаста. – Все целы? Господин, я предупреждал…

Ширам только сверкнул глазами в его сторону.

Все были живы, никто особенно не пострадал. Даже чересчур любознательный Аюр, которого ударом огненного ветра отбросило в траву. Больше всех досталось дикарям и их огромным зверюгам – их побило комьями твердой как камень почвы.

Когда все понемногу успокоились, Ширам с удовольствием отметил, что колдовство выполнило свою задачу. У мохначей был очень подавленный, встревоженный вид. Уняв мамонтов, они что-то принялись втолковывать Вараку.

– Дикари покорились! – радостно объявил тот. – Они пойдут туда, куда повелит господин!

«Так-то!» – подумал Ширам, но согнал с лица ухмылку и строго сказал:

– Повинуйтесь, и все будет благополучно.

Дикарь добавил что-то еще.

– Он смиренно просит, пусть жрец огненного бога больше не баламутит Воды Гибели, иначе мы все умрем.

– Какие еще воды?

Мохнач молча указал на землю под собой.